егата  слышался  теперь  совсем  близко.  Заметив  в
противоположной  стене  низкую  деревянную  дверь.  Бонд  подошел  к  ней,
оглядываясь по сторонам. Дверь оказалась незапертой. Он  осторожно  открыл
ее. За дверью оказался маленький пустой  офис,  освещенный  голой  лампой,
свисающей с потолка. Стол с бумагами, часы, пара стеллажей и телефон.  Еще
одна дверь вела из офиса в цех, рядом было окно, позволявшее наблюдать  за
рабочими. Вероятно, это была  комната  мастера.  Бонд  подошел  к  окну  и
посмотрел. Он не знал, что, собственно, он ожидал увидеть,  но  на  первый
взгляд там стояло обычное оборудование небольшого металлоперерабатывающего
предприятия. Прямо перед ним зияли открытые пасти двух  доменных  печей  с
погашенными огнями. Рядом располагались формы для расплавленного  металла,
у  стены  стояли  разнокалиберные  и  разноцветные  металлические   листы.
Стальной стол с пилой, видимо алмазной, для разрезания листов, а  слева  в
тени - мощный мотор. Пять человек в комбинезонах - из них четверо корейцев
-  трудились  над  "роллс-ройсом"  Голдфингера.  Он  стоял,  сверкающий  и
совершенно целый, не считая снятой правой дверцы, которая лежала  рядом  в
разобранном виде. Бонд увидел, как двое рабочих взяли тяжелый лист металла
цвета алюминия и подошли с ним к дверце. На  полу  лежали  два  клепальных
молотка. Скоро, подумал Бонд, рабочие все поставят на место и  покрасят  в
соответствующий  цвет.  Все  это  выглядело  вполне   невинно.   Возможно,
Голдфингер сегодня днем повредил дверцу, и теперь ее срочно  чинят  к  его
завтрашней  поездке.  Бонд  быстро,  но  внимательно  изучил   обстановку,
отвернулся от окна и вышел, мягко прикрыв за  собой  дверь.  Черт  побери,
ничего такого, за  что  можно  зацепиться.  А  теперь  какую  историю  ему
придумать? Что он не стал отрывать людей от работы,  может,  потом,  после
ужина, если у кого-нибудь из них будет время...
   Бонд неторопливо проделал обратный путь и вернулся в  холл  без  всяких
приключений.
   Он глянул на часы. Оставалось еще десять минут. Теперь -  второй  этаж.
Все домашние секреты обычно прячутся в спальнях  и  ванных  комнатах.  Это
места личного пользования, где  аптечки,  трюмо  и  тумбочки  приоткрывают
интимные стороны жизни владельца, раскрывают его слабости. Значит, так:  у
него сильно разболелась голова, и он пошел поискать аспирин. Бонд разыграл
небольшой спектакль для невидимой аудитории,  потер  виски,  посмотрел  на
галерею, решительно прошел к лестнице и поднялся наверх.  Галерея  вела  в
ярко освещенный коридор. Бонд двинулся по нему, открывая подряд все  двери
и заглядывая внутрь.  Все  это  были  отдельные  спальни  с  незастланными
кроватями. В них стоял запах пыли, окна были закрыты.  Откуда-то  появился
огромный рыжий кот и шел за Бондом по пятам, мяукая и обтираясь  о  брюки.
Последней была та комната, которую он искал. Бонд вошел и закрыл за  собой
дверь.
   Везде горели лампы. Может, в ванной комнате находится кто-то  из  слуг?
Бонд осторожно заглянул. В ванной тоже горел  свет,  но  никого  не  было.
Просторная комната. Помимо ванны и  унитаза,  здесь  находились  различные
тренажеры. В аптечке, кроме различных слабительных не  было  ничего.  Бонд
вернулся  в  спальню.  Типично  мужская  комната,  удобная,  обжитая,   со
множеством встроенные шкафов. Даже запах здесь стоял какой-то нейтральный.
Возле кровати небольшой книжный шкаф, книги исторические и биографические,
все на  английском  языке.  В  ящике  тумбочки  лежала  книжка  парижского
издательства "Палладиум" под названием "Скрытая сторона  любви"  в  желтой
обложке.
   Бонд снова посмотрел на часы.  Еще  пять  минут.  Пора  уходить.  Он  в
последний  раз  осмотрел  комнату  и  направился  к  двери,  но   внезапно
остановился. Что он почти подсознательно отметил сразу же, как  вошел?  Он
напрягся. Что-то его насторожило. Что именно? Цвет? Предмет? Запах?  Звук?
Да, звук! Там, где он стоял, слышен был  тонкий,  почти  неуловимый  звук,
похожий на комариный писк. Откуда он идет? В этой  комнате  присутствовало
что-то такое, что так хорошо было знакомо Бонду. Ощущение опасности!
   Бонд осторожно подошел к встроенному шкафу возле двери  и  открыл  его.
Да, звук шел именно отсюда, из-за спортивных  костюмов,  лежащих  на  трех
полках. Бонд резко  сдвинул  вещи  в  сторону.  Увидев  то,  что  за  ними
скрывалось, он заскрипел зубами.
   В  верхней  части  шкафа  неторопливо  перематывалась  16-миллиметровая
кинопленка, уходящая за  фальшивую  перегородку.  Бобина  была  наполовину
пуста. Глаза Бонда округлились при виде трех кинокамер, объективы  которых
были направлены бог знает куда - в холл,  в  гараж,  в  эту  комнату  -  и
следили за каждым его шагом с того самого момента, как Голдфингер  покинул
дом, предварительно включив все оборудование  и  конечно  же  ослепительно
яркий свет. Почему Бонд не догадался о назначении этого освещения?  Почему
ему  не  хватило  элементарного  воображения,   чтобы   увидеть   ловушку,
почувствовать ее? Легенды он придумал, как  же!  Кому  они  теперь  нужны,
когда он провел полчаса, вынюхивая по разным углам  под  объективами  этих
камер,  да  еще  вдобавок  абсолютно  впустую!  Он  не  обнаружил   ничего
интересного, не раскрыл никаких тайн. Идиотская трата времени! А теперь он
у Голдфингера в руках.  Ему  конец,  он  безнадежно  погорел.  Но  как  же
все-таки спасти положение? Бонд застыл, уставившись  на  медленно  бегущую
ленту.
   Думать! Думать! Мысли мчались,  отбрасывая  один  вариант  спасения  за
другим. Что ж, во всяком случае, открыв шкаф, часть пленки он засветил.  А
почему бы не засветить ее всю? Но можно  ли  будет  это  объяснить  чем-то
иным, кроме его.  Бонда,  действий?  Из-за  приоткрытой  двери  в  спальню
раздалось мяуканье. Кот! Почему бы этого не сделать коту? Хилое,  конечно,
но хоть какое-то алиби. Бонд открыл дверь, взял кота на руки и вернулся  к
шкафу. Кот мурлыкал. Бонд  вытянул  всю  пленку,  удостоверился,  что  она
засвечена, и положил на кучу кота. Легко выбраться он не  сможет,  а  если
повезет, то устроится поудобнее и уснет. Бонд  оставил  приоткрытой  дверь
спальни и побежал  по  коридору.  У  лестницы  он  затормозил  и  медленно
спустился вниз. Пустой холл зевал,  глядя  на  его  игру.  Бонд  прошел  к
камину, налил себе джина и взял один  из  номеров  "Филда".  Найдя  статью
Бернарда Дарвина  о  гольфе,  он  пробежал  ее  глазами,  чтобы  запомнить
содержание, удобно устроился в одном из глубоких кресел и закурил.
   Что же ему удалось узнать? Весьма немного. Он выяснил,  что  Голдфингер
страдает запорами, имеет  извращенный  ум  и  подверг  Бонда  элементарной
проверке.  Весьма  ловко,  надо  отметить.  Дилетантом  он  явно  не  был.
Техническое исполнение  вполне  отвечало  стандартам  СМЕРШа.  Голдфингеру
определенно есть что скрывать. Что же теперь? Для того чтобы кот  попал  в
комнату  и  заинтересовался  шуршанием  пленки,  Голдфингеру  нужно   было
оставить открытыми обе двери. Маловероятно, почти  невозможно.  Голдфингер
будет уверен на девяносто процентов, что это дело рук Бонда. Но только  на
девяносто. Остается десять процентов сомнений. Будет ли Голдфингер знать о
Бонде больше, чем раньше? Он ведь знает,  что  Бонд  хитрый  и  находчивый
малый, что он любопытен, возможно, и вор?  Он,  конечно,  догадается,  что
Бонд  был  в  спальне,  но  остальные  его  действия,  в  чем  бы  они  ни
заключались, останутся для него тайной, тайной на засвеченной пленке.
   Бонд поднялся, взял пачку журналов и бросил их на пол возле кресла,  на
котором сидел. Единственное, что ему оставалось, - это  всячески  отрицать
свою вину и запомнить на будущее, ежели таковое у него имелось,  что  надо
быть собраннее и не совершать ошибок. Во всем мире не хватит рыжих  котов,
чтобы вытащить его из истории, в которую он влип.
   Бонд не услышал ни шума подъезжающей  машины,  ни  звука  открывающейся
двери, но по легкому дуновению вечернего ветерка он понял, что  Голдфингер
снова в холле.



10. НА ВСЕ РУКИ

   Бонд бросил "Филд" и поднялся. Входная дверь с  шумом  закрылась.  Бонд
повернулся и сказал с вежливым удивлением:
   - Привет. Не слышал, как вы подъехали. Ну, как дела?
   Лицо Голдфингера было не менее вежливым.  Они  вполне  могли  сойти  за
старых  друзей  или  соседей,  привыкших  заезжать  друг  к  другу  выпить
рюмочку-другую.
   - О, все разрешилось довольно просто. Мой малый  сцепился  в  пивной  с
американским  летчиком,  обозвавшим  его  проклятым  япошкой.  Я  объяснил
полицейским, что корейцы не любят, когда  их  принимают  за  японцев.  Они
отпустили  его,  сделав  предупреждение.  Приношу   извинения   за   столь
длительное отсутствие. Надеюсь, вы не скучали. Пожалуйста, наливайте  себе
еще.
   - Благодарю. Но мне показалось, что вы  отсутствовали  не  больше  пяти
минут. Я тут штудировал статью Дарвина о гольфе. У него интересные взгляды
по некоторым вопросам...
   И Бонд стал пространно пересказывать статью,  делая  свои  комментарии.
Голдфингер терпеливо стоял, пока Бонд не закончил. Затем произнес:
   - Да, это сложное дело. Конечно, вы играете не так,  как  я,  проще.  С
моей школой мне приходилось пользоваться всеми  дозволенными  клюшками.  А
теперь, если позволите, я поднимусь к себе, сполосну  руки,  и  мы  пойдем
ужинать. Я быстро.
   Бонд наполнил свой бокал, сел и взял следующий журнал.  Под  прикрытием
журнала он проследил, как Голдфингер поднимается по ступенькам и  исчезает
в  коридоре.  Все  его  последующие  действия  можно   было   легко   себе
представить. Бонд обнаружил, что держит журнал  вверх  ногами,  перевернул
его и тупо уставился на  картинку  с  изображением  Бленхеймского  дворца,
ожидая развития событий.
   Сначала сверху не доносилось ни звука,  затем  послышался  шум  воды  и
скрип закрывающейся  двери.  Бонд  взял  бокал,  отпил  большой  глоток  и
поставил бокал рядом. Когда Голдфингер спустился вниз. Бонд листал журнал,
небрежно стряхивая пепел сигары в камин.
   Голдфингер направился к нему. Бонд опустил журнал  и  поднял  глаза.  В
руках Голдфингер держал рыжего кота. Подойдя к  камину,  он  наклонился  и
нажал кнопку звонка.
   - Вы любите кошек? - спросил он, повернувшись к Бонду и глядя  на  него
спокойным и равнодушным взором.
   - Пожалуй, да.
   В проеме двери появился шофер, по-прежнему в своем дурацком  котелке  и
перчатках. Он бесстрастно смотрел на  Голдфингера.  Хозяин  согнул  палец,
шофер, повинуясь жесту, быстро подошел и встал в круг  света  возле  огня.
Голдфингер повернулся к Бонду.
   - Мой мастер на все руки.
   Он тонко улыбнулся.
   - Это что-то вроде шутливого прозвища. На Все Руки,  покажи  свои  руки
мистеру Бонду.
   Голдфингер снова улыбнулся.
   - Я зову его На Все Руки, потому что это наиболее  полно  характеризует
его функции.
   Кореец  медленно  стянул  перчатки,  подошел  к  Бонду  на   расстояние
вытянутой руки и поднял руки ладонями вверх. Бонд  встал  и  посмотрел  на
них. Руки были большие  и  мускулистые,  все  пальцы  казались  одинаковой
длины, жесткие, как бы костяные.
   - Поверни их и покажи мистеру Бонду ребра ладоней. Ребра  ладоней  тоже
выглядели, как кость.
   Бонд поднял брови и глянул на Голдфингера.
   - Сейчас нам с вами кое-что продемонстрируют,  -  сказал  Голдфингер  и
указал на толстые перила лестницы, которые  были  размером  приблизительно
шесть на четыре дюйма.
   Кореец послушно подошел к лестнице,  поднялся  на  несколько  ступенек,
встал по стойке смирно и уставился  на  Голдфингера,  как  послушный  пес.
Голдфингер быстро кивнул. Кореец безмятежно поднял руку  и  резко  опустил
ее, как топор, на толстую полированную деревяшку. Раздался треск, и перила
проломились ровно посередине. Рука еще раз поднялась и опустилась.  Теперь
перила развалились на две  части  и  по  полу  разлетелись  щепки.  Кореец
выпрямился,  ожидая  дальнейших  приказаний.  Лицо  его  раскраснелось   и
светилось от гордости. Голдфингер кивнул, и кореец вернулся к камину.
   - Внешняя сторона стопы у него такая же. На Все Руки - каминная доска.
   Голдфингер указал на толстую полку из резного  дерева  над  камином  на
высоте семи футов, то есть на шесть дюймов  выше  котелка  корейца.  Шофер
пробормотал что-то невнятное.
   - Да, можешь снять плащ и шляпу, - Голдфингер повернулся к Бонду.
   - У бедняги волчья пасть, и я сомневаюсь, что его понимает  кто-нибудь,
кроме меня.
   Очень полезно иметь раба, подумал Бонд, который может общаться с  миром
только через переводчика.
   На Все Руки снял плащ и котелок, положил их на пол,  закатал  брюки  до
колен и встал в боевую стойку дзюдоиста. Казалось, что его  не  сдвинет  с
места даже атакующий слон.
   - Вам лучше отойти в сторону, - сверкнул зубами Голдфингер, - этот удар
ломает человеку хребет, как цветочный стебелек.
   Голдфингер отодвинул в сторону диванчик с подносом, освобождая  корейцу
путь. Однако тот стоял лишь в трех шагах от цели. Каким образом он  сможет
достать высоко висящую каминную полку? Бонд смотрел как зачарованный.
   Узкие глаза на плоской желтой маске  горели  теперь  жестоким  холодным
огнем. Да, при встрече с подобным монстром не  останется  ничего  другого,
как встать на колени и ждать смерти, подумал Бонд.
   Голдфингер поднял руку. Ноги в кожаных ботинках как бы вросли в  землю.
Кореец сделал шаг на согнутых  в  коленях  ногах  и  взлетел,  соединив  в
воздухе ноги,  как  в  балете,  но  подняв  их  гораздо  выше,  чем  любой
танцовщик. Тело его откинулось назад и вниз, правая нога вылетела  вперед,
как из пушки. Раздался громкий  треск,  кореец  грациозно  приземлился  на
руки, резко оттолкнулся и оказался снова на ногах.
   На Все Руки замер по стойке смирно. Глаза его  сияли  победным  блеском
при виде трехдюймового куска дерева, выбитого им из каминной полки.
   Бонд смотрел на корейца с изумлением. Всего две ночи  назад  он.  Бонд,
работал над своим учебником самообороны без оружия! Да в сравнении с  тем,
что он только что видел, все, что читал, все, что он  умел,  было  меньше,
чем ничто! Это не был человек из плоти и крови, это  была  живая  дубинка,
возможно,  самое  опасное  животное  на  Земле.  Бонд  почувствовал,   что
необходимо воздать должное этому уникальному человеку. Он протянул руку.
   - Легонько, На Все Руки, - голос Голдфингера прозвучал, как удар бича.
   Кореец наклонил голову и взял руку Бонда в свою,  держа  пальцы  прямо,
лишь чуть согнув в пожатии большой палец. У  Бонда  возникло  впечатление,
что он держит доску, а не руку человека.  Кореец  выпустил  его  ладонь  и
пошел к своей одежде.
   - Прошу прощения, мистер Бонд, я признателен вам за ваш  жест,  -  лицо
Голдфингера выражало одобрение. - Но На Все Руки сам не знает своей  силы,
особенно когда он "включается", а  руки  у  него  как  тиски.  Он  мог  бы
превратить вашу ладонь в кисель, сам того не желая.
   Кореец уже оделся и стоял, почтительно держа руки швам.
   - Что же. На Все Руки, ты хорошо поработал. Вижу, ты в отличной  форме.
Это тебе, - Голдфингер бросил кота корейцу, легко поймавшему  животное.  -
Он мне надоел. Можешь съесть его на ужин.
   Глаза слуги довольно блеснули.
   - И скажи на кухне, чтобы подавали.
   Кореец кивнул и удалился с котом в руках.
   Бонд с трудом скрыл  охватившее  его  отвращение.  Он  прекрасно  понял
значение этой демонстрации, говорившей: "Вы видели мое могущество,  мистер
Бонд. Я мог бы легко  вас  убить  или  покалечить.  Скажем,  На  Все  Руки
демонстрировал свое искусство, а вы случайно оказались у него на дороге. Я
был бы ни при чем, а На Все Руки отделался бы мягким приговором. Но вместо
вас будет наказан кот. Не повезло ему, конечно".
   - Почему он все время в котелке? - спросил Бонд.
   - На Все Руки!
   Кореец, уже подошел к двери, замер.
   - Шляпа, - Голдфингер указал на деревянную панель у камина.
   Держа кота под мышкой, На Все Руки повернул  обратно.  Пройдя  полпути,
он, не замедляя шага, снял котелок, взял его  за  поля  и  изо  всей  силы
метнул вперед. Котелок на полдюйма вошел в  панель,  на  мгновение  завис,
затем упал и покатился по полу.
   Голдфингер вежливо улыбнулся.
   - Легкое, но очень мощное оружие, мистер Бонд. Боюсь, что фетр  немного
попорчен, но На Все Руки все починит. Он удивительно ловко орудует шилом и
шнуром. Как вы догадываетесь, такой удар проламывает  человеку  череп  или
перерубает шею. Очень удобное и великолепно сделанное  оружие,  не  правда
ли?
   - Да, несомненно, - Бонд столь же любезно улыбнулся. -  Очень  полезный
малый.
   На Все Руки подобрал свой котелок и исчез. Послышался удар гонга.
   - А вот и ужин! Пойдемте.
   Голдфингер направился к двери справа от камины,  нажал  на  скрытую  за
панелью кнопку, дверь распахнулась, и они вошли.
   Маленькая столовая вполне соответствовала богатому убранству холла. Она
была ярко освещена. Огоньки свечей  в  высоких  канделябрах  отражались  в
серебряных бокалах. Они сели друг напротив друга. Двое желтолицых  слуг  в
белых куртках разносили блюда с сервировочного стола. Первое блюдо было  с
рисом. Заметив нерешительность Бонда, Голдфингер ободряюще произнес:
   - Все в порядке, мистер Бонд, это креветки, а не кот.
   - А...
   - Пожалуйста, попробуйте вино. Надеюсь, оно придется вам по вкусу.  Это
"Пиаспортер голдтронхейм" пятьдесят третьего года. Наливайте  сами,  а  то
эта публика может с таким же успехом налить вам в тарелку, а не в бокал.
   Перед Бондом в ведерке со льдом красовалась тонкая бутылка. Он  немного
налил  и  попробовал.  Нектар,  амброзия.  Бонд  воздал  должное  хозяину.
Голдфингер коротко кивнул.
   - Я не пью и не курю, мистер Бонд. Считаю, что курение не только  самая
глупая из  человеческих  привычек,  но  и  абсолютно  противоестественная.
Можете вы представить себе корову или другое животное,  набирающее  полный
рот вонючего дыма  и  выпускающее  его  через  ноздри?  Фу!  -  Голдфингер
обнаружил редкую для него эмоциональность. - Это очень вредная привычка. А
что касается пития, то, будучи в некотором роде химиком,  мне  не  удалось
пока обнаружить напитка, в котором отсутствовал бы какой-нибудь яд, причем
зачастую смертельный. Небольшое количество  некоторых  из  них,  взятое  в
чистом виде, убило бы вас. В  тех  мизерных  количествах,  в  которых  они
наличествуют в спиртном, они тоже дают болезненный эффект,  в  просторечии
именуемый похмельем.
   Голдфингер помолчал, затем продолжил:
   - Раз уж вы пьете, я дам вам один хороший совет, мистер  Бонд.  Никогда
не употребляйте напиток, именуемый "Наполеон", особенно если он выдержан в
деревянных бочках. В этой жидкости содержится больше ядовитых веществ, чем
в любой другой. Следующий по вредности - старый бурбон.
   - Благодарю вас. Я запомню. Возможно,  именно  поэтому  я  в  последнее
время предпочитаю водку. Кажется, ее подвергают угольной фильтрации?
   Бонд был доволен, что, пользуясь  своими  познаниями,  почерпнутыми  из
прочитанного когда-то, он теперь смог дать  Голдфингеру  более  или  менее
достойный ответ.
   Голдфингер внимательно посмотрел на него.
   - Кажется, вы кое-что понимаете в этой области. Изучали химию?
   - Так, чуть-чуть.
   Пора было начинать игру.
   - Ваш шофер произвел на меня колоссальное впечатление. Где он  научился
этому фантастическому  искусству?  Это  какая-то  разновидность  корейской
борьбы?
   Голдфингер, вытерев рот салфеткой, щелкнул пальцами.  Слуги  убрали  со
стола, поставили на него жареную утку и  бутылку  "Мутон  Ротшильд"  сорок
седьмого года для Бонда, после чего вернулись  к  сервировочному  столу  и
замерли.
   - Вы слышали о каратэ? - спросил Голдфингер. - Ну так вот, На Все  Руки
- один из трех человек в мире,  обладающих  высшим  даном  по  каратэ.  Вы
видели один из самых простых приемов, мистер Бонд. - Голдфингер вынул  изо
рта ножку, которую обгладывал. - Могу вам сказать, что если бы На Все Руки