переломило  ее,  вырвав  из  рук  "корсиканца"
прежде, чем тот успел нажать на курок.
   Бонд упал на спину почти под ноги зрителям. Спинка кресла  с  громким
треском раскололась. Кто-то в испуге закричал.
   Зрители отступили, потом, придя в себя, прижались к загородке. Крупье
подбежал к шеф-де-парти. Им важно было любой ценой избежать скандала.
   Бонд поднялся, держась за загородку. Вид у  него  был  растерянный  и
смущенный.
   - Минутная слабость, - сказал он. - Ничего страшного.
   Нервы, духота...
   Послышались одобрительные возгласы. Конечно, такая сумасшедшая  игра!
Месье хочет отказаться от дальнейшей игры, отдохнуть, вернуться к  себе?
Не нужно ли вызвать врача?
   Бонд покачал головой. С  ним  уже  все  в  порядке.  Он  принес  свои
извинения игрокам, а также банкомету. Ему подали другой стул, он сел  и,
кроме приятного ощущения от того, что все еще жив,  испытал  еще  и  миг
наслаждения, увидев на толстом бледном лице выражение ужаса.
   За столом  оживленно  комментировали  происшествие.  С  обеих  сторон
соседи Бонда наклонились к нему и  сочувственно  заговорили  о  жаре,  о
позднем часе, о табачном дыме, о духоте.
   Бонд вежливо отвечал. Потом он оглянулся назад, рассматривая толпу  у
себя за  спиной.  "Корсиканец"  исчез.  Служащий  казино  искал  глазами
кого-нибудь, кто бы забрал у него трость.
   Кажется, она была цела, но уже без резиновой "пятки".
   Бонд подал ему знак.
   - Будьте любезны, передайте этот предмет тому господину, - указал  он
на Лейтера, - Эта вещь принадлежит одному из его знакомых.
   Бонд подумал,  что,  осмотрев  трость,  Лейтер  поймет,  почему  Бонд
устроил это представление. Он вновь повернулся к столу и  тихо  постучал
пальцем, давая понять, что готов начать игру.

Глава 13
"ШЕПОТ ЛЮБВИ И НЕНАВИСТИ"

   - La partie continue, - громко объявил шеф-департи.  -  Un  banco  de
trente-tieux  millions  <Партия  продолжается.  На  банке  тридцать  два
миллиона (фр.).>.
   Зрители вытянули шеи. Намбер сильно стукнул ладонью по  сабо.  Затем,
как будто задумавшись, достал  свой  флакончик  с  ортедрином  и  сделал
несколько глубоких вздохов. - Животное,  -  буркнула  сидящая  слева  от
Бонда миссис Дюпон.
   Бонд вновь ощутил прежнюю ясность мыслей. Он чудом избежал  страшного
выстрела. Спина еще помнила, как упиралась в нее трость, но эта борьба с
"корсиканцем"  помогла  ему  забыть  о   недавних   переживаниях   после
проигрыша. Зрители все еще посмеивались над Бондом. Игра по меньшей мере
на десять минут была из-за  него  прервана,  случай  беспрецендентный  в
солидном казино; но теперь  в  сабо  его  ждали  карты.  Они  не  должны
обмануть. Он чувствовал, как сильно забилось сердце в ожидании того, что
произойдет. Было два часа ночи,  но  в  казино  было  многолюдно.  Кроме
множества людей, собравшихся вокруг большого стола, продолжалась игра за
тремя карточными и тремя рулеточными столами.
   За большим столом воцарилась тишина. В этот момент откуда-то издалека
донесся голос крупье: "Neuf. Rouge gagne, impair  et  manquec"  <Девять.
Красное, нечет и манк выигрывает (фр.).>.
   Это было как предзнаменование. Кому? Ему или Намберу?
   Две карты плыли к нему по зеленому морю. Как спрут,  притаившийся  за
камнем, Намбер следил за  ним  с  другого  конца  стола.  Бонд  спокойно
протянул руку и придвинул карты к себе. Не этим  ли  картам  так  сильно
радовалось, уловив предзнаменование, его сердце? Девятка? Или  восьмерка
на худой конец?
   Он заглянул в карты, спрятал их в ладонях, желваки  свело  судорогой,
так сильно он  сжал  зубы.  Все  тело  напряглось,  повинуясь  инстинкту
самосохранения.
   Это были две дамы, обе красной масти.
   Они игриво смотрели на него с  картинок.  Худшего  расклада  быть  не
могло. Ни одного очка. Ноль. Баккара.
   - Карту, - сказал Бонд. Он изо всех сил старался не выдать интонацией
охватившего  его  отчаяния.  Намбер  буравил   его   взглядом,   пытаясь
догадаться, что он задумал. Банкомет неторопливо открыл свои две  карты.
У него были король и тройка черной масти: всего три очка.
   Бонд выпустил долгую струйку дыма. Еще не все было  потеряно.  Настал
момент истины. Намбер постучал по сабо, извлек карту, карту  судьбы  для
Бонда, и медленно ее перевернул.
   На столе лежала девятка, долгожданная девятка червей, карта,  которую
цыганки называют "шепот любви  и  ненависти".  Для  Бонда  она  означала
безусловную победу.
   Крупье тихонько подтолкнул ее вперед. Намберу эта карта  не  говорила
ничего. У Бонда мог быть туз, в таком случае у него баккара. Или двойка,
тройка, четверка и даже пятерка. Тогда максимум, что он мог иметь с этой
девяткой, было четыре очка.
   Ситуация, когда у банкомета на руках три очка и  при  этом  он  сдает
девятку, одна из самых спорных в баккара.  Шансы  почти  равны,  возьмет
банкомет еще карту или  нет.  Бонд  предоставил  Намберу  право  немного
помучиться. Поскольку его девятка могла быть нейтрализована лишь  в  том
случае, если банкомет сдает себе  шестерку,  можно  было  раскрыть  свои
карты. Если бы это была обыкновенная партия.
   Карты Бонда по-прежнему лежали без движения: две красные "рубашки"  и
открытая девятка червей. Намберу девятка  говорила  правду,  которая  не
отличалась от любой возможной лжи. Все решали две загадочные карты.
   Пот заблестел на крыльях  крючковатого  носа  банкомета.  Он  облизал
высохшие губы, посмотрел на карты Бонда, потом на свои, снова  на  карты
противника...
   Вздрогнув всем телом, он вытащил из сабо еще одну карту.  Перевернул.
Все за столом подались вперед. Прекрасная карта: пятерка.
   - Huit a la banque <Восемь в банке (фр.).>, - объявил крупье.
   Бонд сидел неподвижно, и Намбер не сдержался и  хищно  улыбнулся.  Он
должен был выиграть.
   С извиняющимся видом крупье через стол потянулся лопаточкой к  картам
Бонда. Никто не сомневался, что это был  проигрыш.  Две  дамы  легли  на
сукно.
   - Etieneuf <И девять (фр.).>.
   Секунду вокруг стола было слышно лишь  громкое  дыхание  зрителей.  И
вдруг все разом заговорили.
   Бонд посмотрел на Намбера. Тот, как в сердечном  приступе,  откинулся
на спинку и замер. Он несколько раз открыл рот, как будто  хотел  что-то
возразить, схватился за грудь. Потом закинул голову назад. Губы  у  него
были серого цвета.
   Крупье пододвинул к Бонду огромную кучу жетонов. Вдруг Намбер  резким
движением выхватил из внутреннего кармана смокинга пачку банкнот.
   Крупье быстро пересчитал их.
   - Un banco de dix millions  <На  банке  десять  миллионов  (фр).>,  -
сказал он и бросил на центр стола десять жетонов по одному миллиону.
   "Это ставка на смерть, - подумал Бонд.  -  Намбер  ступил  за  черту,
откуда уже не возвращаются. У него больше нет денег. Он в том положении,
в каком был я час назад, и пытается сделать  последний  шаг,  который  я
тоже сделал. Но если он проиграет, ему никто не поможет, второго чуда не
случится".
   Бонд сел поглубже в кресло и закурил. Рядом с ним появился столик  на
колесиках, на котором как  по  волшебству  возникла  бутылка  "Клико"  и
бокал. Не спрашивая, кому он обязан этим щедрым  подарком,  он  наполнил
бокал до краев и двумя глотками осушил его.
   Затем откинулся в кресло, положив руки  на  стол.  Он  был  похож  на
борца, выжидающего удобный момент, чтобы начать  схватку.  Соседи  слева
молчали.
   - Banco <Принято (фр.).>, - произнес он, обращаясь к Намберу.
   И новые две карты скользнули к Бонду. На этот раз  крупье  провел  их
лопаткой так, что они легли в зеленую "гавань" между ладонями Бонда.
   Бонд приподнял их  правой  рукой  и,  едва  заглянув  в  них,  бросил
открытыми на центр стола.
   - Le neuf, - сказал крупье.
   Намбер смотрел на своих двух черных королей.
   - El baccara. - Крупье передвинул к Бонду столбик жетонов. Намбер, не
отрываясь, смотрел, как они перемещались туда, где рядом с  левой  рукой
Бонда лежали остальные миллионы, затем медленно встал и молча двинулся к
выходу. Он снял с крючка цепочку и, не закрыв  за  собой  проход,  пошел
сквозь расступившуюся толпу. Зрители смотрели на него с  любопытством  и
испугом, как будто от него веяло смертью. Бонд потерял его из виду.
   Пора было уходить. Бонд снял с одного из столбиков стотысячный  жетон
и отодвинул его в сторону шеф-де-парти.
   Он холодно прервал  его  обильные  расшаркивания  и  попросил  крупье
отнести свой выигрыш в кассу. Другие игроки тоже встали.  Без  банкомета
игра продолжаться не могла. К тому же была уже  половина  треть  -  его.
Бонд обменялся парой вежливых фраз со своими соседями по столу  и  вышел
за загородку к Веспер и Лейтеру.
   Все вместе они направились к кассе, когда  Бонда  попросили  зайти  в
кабинет управляющего казино. Там на  столе  громоздилась  огромная  куча
жетонов, к которой Бонд прибавил и те, что оставались у него в карманах.
   Здесь  было   больше   семидесяти   миллионов.   Бонд   взял   часть,
причитающуюся Лейтеру, банкнотами, остальное - около сорока миллионов  -
чеком "Креди Лионэ". Его горячо поздравили с выигрышем и пожелали видеть
в казино снова.
   На приглашение Бонд ответил уклончиво. Он вернулся  в  бар  и  вручил
Лейтеру его деньги. Они еще поговорили за бутылкой шампанского об  игре,
потом Лейтер положил на стол пулю сорок пятого калибра.
   - Я отдал оружие Матису, - сказал он. - Он забрал его  с  собой.  Ваш
кульбит его озадачил. В тот момент он со своими людьми был позади толпы,
поэтому телохранитель Намбера ушел без труда. Можете представить, каково
им было, когда они увидели эту тросточку. Матис передал мне пулю,  чтобы
вы полюбовались, что вас ожидало. Головка пули рассечена на четыре части
по типу пули "дум-дум". Но записать эту пулю на счет Намбера невозможно.
Тот хромой пришел один. Матис нашел карточку, которую тот  заполнил  при
входе. Разумеется, все, что написано, липа. Разрешение на перенос трости
он получил,  предъявив  сертификат  инвалида  войны.  Эти  люди  отлично
организованы. С трости сняты его отпечатки, их  уже  передали  в  Париж,
может быть, к утру что-то будет ясно. В любом  случае  все  хорошо,  что
хорошо кончается, - сказал Лейтер, вытягивая из пачки новую сигарету.  -
Можно считать, что Намбер уже ликвидирован, хота, признаться, в какой-то
момент я сильно понервничал. Думаю, вы тоже.
   Бонд улыбнулся:
   - Этот конверт - самое великое  чудо,  которое  случалось  у  меня  в
жизни. Я думал,  что  все  действительно  кончено,  не  скажу,  что  это
приятное ощущение. Хорошо иметь рядом друзей, когда ты сам уже ничего не
можешь. Я на минуту зайду в отель, чтобы убрать  чек.  -  Бонд  встал  и
похлопал себя по карману. - Не хочется чувствовать  себя  заложником.  У
Намбера еще могут быть кое-какие виды на эти деньги. А после я бы  хотел
отпраздновать победу. Вы не против?
   Он повернулся к Веспер, которая все это время молчала.
   - Перед сном мы можем выпить шампанского в клубе.  Очень  симпатичное
место, называется "Галантный король".
   - Я - с радостью, - сказала Веспер. - Пойду приведу себя  в  порядок,
пока вы отнесете свои миллионы. Встретимся у входа в отель.
   - А вы, Феликс? - спросил Бонд, надеявшийся остаться с Веспер один на
один.
   Лейтер взглянул на него и понял все, о чем он думает.
   - Надо же знать меру, я должен хоть немного  поспать,  сказал  он.  -
День был не из легких. Я жду, что Париж  попросит  меня  завтра  кое-что
прояснить. Тут много всего накручено, но это уже мои дела. Я провожу вас
до отеля. Перед портом лучше уж не  оставлять  без  присмотра  галион  с
золотом.
   Они шли неторопливо, осторожно пересекая темные места  на  освещенных
лунным светом аллеях. Оба держали руки на пистолетах. В  три  часа  ночи
людей было еще много, и вое новые машины подъезжали к казино.
   Их маленькая прогулка прошла без приключений. В отеле Лейтер  настоял
на том, чтобы довести Бонда до его номера. В номере все  было  так,  как
оставил Бонд шесть часов назад.
   - Обошлось без торжественной встречи,  -  заметил  Лейтер,  но  я  не
поверю, что они не сделают последнюю попытку. Может быть,  мне  все-таки
пойти с вами?
   - Вам действительно нужно отдохнуть, не беспокойтесь.
   Без денег я их уже не интересую. К тому же я знаю, как тут поступить.
Спасибо за все, что вы с дел ал и. Я  надеюсь,  что  мы  еще  где-нибудь
встретимся.
   - Договорились, - кивнул Лейтер. -  При  одном  условии,  что,  когда
будет нужно, вы сумеете вытащить девятку. И захватите с собой Веспер,  -
прибавил он, чуть насмешливо улыбнувшись, и  вышел,  плотно  прикрыв  за
собой дверь. Бонд вновь был один. После людного  казино  и  трехчасового
напряжения было приятно видеть даже такие  мелочи,  как  разложенную  на
кровати пижаму, расческу на туалетном столике. Он пошел в ванную, умылся
холодной водой и долго полоскал горло. Ссадины на затылке и правом плече
давали с себе знать. Дважды за день он избежал смерти, и думать об  этом
было приятно. Что теперь? Ждать всю ночь, когда Намбер появится вновь? А
может быть, он уже выехал в Гавр или Бордо,  чтобы  успеть  на  корабль,
который отвезет его подальше от глаз и пуль СМЕРШ?
   Бонд пожал плечами. Ясно, что ему не  хотелось  новых  сюрпризов.  Он
посмотрел на себя в зеркало и решил думать о Веспер. Ее поведение делало
ее еще более привлекательной. Ему хотелось ее.  Хотелось  увидеть  в  ее
голубых глазах слезы и желание, хотелось провести  рукой  по  ее  черным
волосам, прижать ее к себе. Он вернулся а  комнату,  достал  из  кармана
чек, несколько раз сложил его, открыл дверь номера и  осмотрел  коридор.
Оставив дверь открытой настежь, чтобы слышать лифт или шаги, он принялся
за дело.

Глава 14
ЖИЗНЬ В РОЗОВОМ СВЕТЕ

   Вход в "Галантного короля" украшала большая, метра в два с  половиной
высотой, старинная рама, вероятно, обрамлявшая когда-то портрет вельможи
в полный рост. Сразу за дверями начиналась "кухня" - игральный зал.
   Рулетки на нескольких столах еще крутились.  Предложив  Веспер  руку,
чтобы помочь ей перешагнуть через позолоченный порог, Бонд подумал  было
поменять немного денег в кассе и поставить  по  максимуму  на  ближайшем
столе. Но подавил в себе это желание, понимая, сколь  неуместен  был  бы
подобный жест, рассчитанный на публику. Выиграл бы он или  проиграл,  он
бросил бы вызов  случаю,  который  только  что  был  к  нему  более  чем
благосклонен.
   Ночной клуб  был  крохотным  заведением,  освещающимся  исключительно
свечами. Их дрожащий свет отражался  в  зеркалах,  забранных  в  богатые
рамы, и искрился на позолоте канделябров. Стены были обиты темно-красным
шелком, того же цвета были бархатные кресла. В дальнем углу  трио-рояль,
гитара и ударник - тихо наигрывало "Жизнь в розовом свете". В зале царил
полумрак, и Бонд представил, как нежны,  должно  быть,  слова,  звучащие
сейчас за уединенными столиками.
   Их усадили за столиком в углу, рядом с входом. Бонд заказал  бекон  и
шампанское "Вдова Клико". Несколько минут они  молчали,  слушая  музыку.
Бонд заговорил первым:
   - Мне приятно быть здесь с вами, приятно, что  все  уже  позади.  Это
дивное завершение дня, настоящая награда!
   Он думал, что Веспер улыбнется, но она лишь довольно сухо,  продолжая
внимательно слушать музыку, ответила:
   - Да, пожалуй.
   Она  сидела,  облокотившись  на  стол,  подперев  подбородок  тыльной
стороной ладони, и Бонд заметил, как белы у нее  от  напряжения  фаланги
пальцев. Она курила, держа  сигарету,  как  держат  карандаш  художники,
между большим и указательным пальцами. Внешне  она  казалась  спокойной,
лишь чуть чаще, чем нужно, стряхивала пепел.
   Бонд подмечал эти детали потому, что Веспер по-прежнему была для него
загадкой, и еще потому, что ему хотелось,  чтобы  она  разделила  с  ним
легкое, лирическое настроение, вдруг нахлынувшее на него.  Он  прекрасно
чувствовал, что сдержанность ее идет не от души. Либо, казалось ему, она
опасается его, либо это ответ на ту холодность, с которой он повел  себя
за ужином и которую она, он знал, приняла за пренебрежение.
   Бонд умел быть терпеливым. Они пили шампанское, говорили  о  событиях
минувшего дня и об их вероятных последствиях для Намбера,  о  Матисе,  о
Лейтере, при этом Бонд не выходил за рамки того, во что должна была быть
посвящена Веспер еще в Лондоне.
   Она  отвечала  ему,  но  холодно.  Сказала,  что  Матис   и   Лейтер,
разумеется, вычислили  обоих  телохранителей,  но  не  придали  никакого
значения тому, что один из них встал позади Бонда. Они были уверены, что
в казино Намбер ничего  предпринимать  не  станет.  Как  только  Бонд  с
Лейтером  отправились  в  отель,  она  позвонила  в  Париж  сообщить   о
результате игры представителю М. Пришлось  говорить  иносказательно,  ее
абонент, выслушав сообщение, без комментариев повесил  трубку.  Все  это
было предусмотрено полученными ею инструкциями при любом исходе  партии.
М. лично просил держать его в курсе в любое время дня и  ночи.  На  этом
разговор иссяк. Веспер пила шампанское  маленькими  глотками  и  изредка
поднимала глаза на Бонда. Она не улыбалась. Бонд мрачнел.  Он  пил  один
бокал за другим, заказал еще бутылку. Когда  принесли  мясо,  они  молча
принялись за еду.
   К четырем часам Бонд собрался уже попросить счет, как к столу подошел
метрдотель и, спросив мисс Линд, передал ей записку, которую она тут  же
прочла.
   - Это Матис. Просит меня выйти к  нему  на  улицу,  у  него  для  нас
сообщение. Может быть, он без вечернего костюма, иначе бы зашел сюда.  Я
на минуту. Потом можем вернуться в отель.
   Она принужденно улыбнулась.
   - Боюсь, что я составила вам на этот вечер не лучшую  компанию.  День
был тяжелым. Извините меня.
   Бонд возразил из вежливости и встал, задев стол.
   - Я попрошу счет, - сказал он, когда она подходила к двери.
   Он  вновь  сел  и  закурил.  Накопившаяся  за  день  усталость  вдруг
навалилась на него. Ему стало душно, как в казино.
   Он попросил счет и выпил последний глоток шампанского,  показавшегося
ему горьким, каким часто кажется первый глоток. Он  бы  с  удовольствием
увидел сейчас бодряка  Матиса,  послушал  его,  может  быть,  он  скажет
что-нибудь  приятное.  Внезапно   письмо,   которое   передали   Веспер,
показалось ему странным. Это не  было  похоже  на  Матиса.  Тот  мог  бы
назначить встречу в баре казино  им  обоим  или  бы  сам,  одевшись  как
подобает, пришел сюда. Им  было  над  чем  посмеяться.  Матис  наверняка
понервничал сегодня. И ему было что рассказать Бонду, больше,  чем  Бонд
мог рассказать ему. Вероятно, продолжал давать показания их арестованный
болгарин; Намбер должен был что-то предпринять, уйдя из казино...
   Бонд вздрогнул. Он спешно расплатился и,  не  дожидаясь  сдачи  и  не
отвечая на "доброй ночи" метрдотеля  и  посыльного,  бросился  к  двери.
Бегом пересек "кухню", на секунду задержался, оглядывая холл, где стояли
два портье и несколько  человек  в  вечерних  костюмах  ждали  одежду  у
гардероба.
   Веспер и Матиса нигде не было.
   Он выбежал на улицу, огляделся по сторонам, присмотрелся  к  машинам,
припаркованным у входа в клуб.
   - Желаете такси, месье? - спросил вышедший посыльный.
   Бонд отстранил его  и  бросился  бежать  через  двор,  вглядываясь  в
темноту, чувствуя, как холодит виски посвежевший ночной воздух.
   Он  был  уже  на  середине  двора,  когда  где-то  справа  послышался
сдавленный крик, затем хлопнула  дверца  автомобиля.  Тут  же  заработал
мотор и из темноты вырулил, попав в полосу лунного света, "ситроен". Его
низко посаженный бампер несколько раз царапнул  неровный  булыжник,  зад
"ситроена"  раскачивался  на  мягкой  подвеске,  как  будто  внутри  шла
отчаянная борьба.
   Вывернув из мостовой мелкие камни, машина рванулась к воротам. Темный
предмет вылетел из переднего окна и упал на  клумбу.  Громко  взвизгнули
покрышки, "ситроен" резко свернул на бульвар, затем  стало  слышно,  как
водитель переключил  скорость,  и  машина  начала  удаляться