она протянула руку, взяла фляжку и
сделала несколько глотков, запрокинув  назад  голову.  Затем  она  вытерла
губы, сказала неохотно: "Спасибо" и вернула фляжку Бонду. На ее, лице  так
и не появилась улыбка.
   - Вы, наверно, браконьер, - сказала она, глядя на Бонда. - Сезон  охоты
на оленей откроется лишь через три недели. Но здесь вы не найдете  оленей.
К озеру они спускаются только ночью. Днем нужно подняться в горы, чуть  ли
не к самой вершине. Если хотите, я покажу вам, где скрывается целое стадо.
Правда, уже довольно поздно для охоты, но вы, судя по всему,  знаете,  как
выслеживать зверей. К тому же ветер дует от них в нашу сторону.
   - Значит, вы тоже охотитесь? А у вас есть охотничья лицензия?
   Без возражения девушка подняла руку  к  грудному  карману,  расстегнула
его, достала оттуда сложенный документ и протянула его Бонду.
   Лицензия была выдана в Беннингтоне, штат Вермонт, на имя Джуди Хэвелок.
"Охотник-любитель", говорилось в лицензии, "разрешается  охота  с  луком".
Внизу стояла печать и подпись руководителя местного департамента  охоты  и
рыбной ловли. "Уплачено 18,50 долларов" гласил штамп. Был  указан  возраст
Джуди Хэвелок и место постоянного проживания - Ямайка.
   "Так вот оно что!" - подумал  Бонд.  Он  аккуратно  сложил  лицензию  и
вернул ее девушке.
   -  Да,  Джуди,  -  произнес  он  тихим  голосом,  полным  восхищения  и
сочувствия. - Вы прошли неближний путь от Ямайки.  Значит,  вы  собирались
победить его луком и стрелами. Знаете, в Китае есть поговорка: "Перед тем,
как браться за мщение, вырой две могилы". Вы уже сделали это или  все-таки
надеетесь убить его и остаться в живых?
   Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными изумления.
   - Кто вы? Что вы делаете здесь? Откуда вам это известно?
   Бонд задумался. Был всего лишь один выход из такой запутанной  ситуации
- объединить  усилия  с  девушкой.  Господи,  дело  становится  все  более
сложным!
   - Я уже назвал вам свое имя, - сказал он примирительным голосом. - Меня
послали из Лондона, где я служу в э-э... Скотленд-Ярде. Я знаком со  всем,
что случилось, и моя задача - расквитаться с преступниками и сделать  так,
чтобы в будущем у вас  не  было  неприятностей.  В  Лондоне  считают,  что
человек, ответственный за все это, который  находится  сейчас  вон  в  том
доме, может оказывать на вас давление, чтобы  заставить  вас  продать  ему
ваше имение. Иного пути положить этому конец мы не видим.
   - У меня был любимый пони, - заметила девушка с горечью, - они отравили
его. Потом застрелили мою овчарку. Я  выкормила  ее  с  крохотного  щенка.
Затем пришло письмо. Там было написано: "У смерти много рук. Одна  из  них
сейчас  поднята  над  вами".  Мне  было  приказано  поместить   в   газете
объявление, всего несколько  слов:  "Повинуюсь,  Джуди".  Я  обратилась  в
полицию. Они всего лишь пообещали защитить меня. По их  мнению,  это  были
кубинцы, люди Батисты. В остальном полиция бессильна, сказали они. Тогда я
отправилась на Кубу. Там я жила в лучших отелях и играла в  казино,  -  по
лицу девушки промелькнула едва заметная  улыбка.  -  Тогда  я  была  одета
по-другому, в лучшие вечерние платья и семейные драгоценности. И  со  мной
охотно разговаривали. Я болтала с окружающими и  все  время  расспрашивала
их. Притворялась, что приехала поразвлечься - увидеть настоящий преступный
мир и настоящих гангстеров. И, наконец, мне удалось напасть на след  этого
человека - она сделала жест в сторону дома. - Он уехал с Кубы. Не пришелся
по вкусу даже Батисте. К тому же у него оказалось  слишком  много  врагов.
Мне много рассказывали о нем, и в  конце  концов  я  встретилась  с  одним
человеком, высокопоставленным полицейским  начальником,  рассказавшим  мне
остальное, - она заколебалась и отвела красивые глаза в сторону,  -  после
того, как я провела с ним ночь, - она замолчала. - Потом я  отправилась  в
Америку, обратилась в фирму "Пинкертона" - это  детективное  агентство,  -
заплатила им, и они узнали адрес этого человека, - она развела руки. - Вот
и все.
   - А как вы добрались сюда?
   - Самолетом до Беннингтона. Затем пешком.  Четверо  суток.  До  Зеленых
гор. Я избегала людей и за все это время не встретила ни единого человека!
Я привыкла к такой жизни. Наш дом находится в горах на Ямайке. Джунгли там
куда более непроходимые, чем эти леса. И у  нас  там  куда  больше  людей,
крестьян, которые живут в этих джунглях. А здесь никто  не  ходит  пешком.
Все ездят на автомобилях.
   - Ну и что вы собираетесь делать??
   - Убью фон Хаммерштейна и вернусь в Беннингтон, - ее  голос  был  таким
равнодушным, будто девушка сообщила ему, что хочет сорвать дикий цветок.
   Из долины донесся шум голосов. Бонд встал и  осторожно  выглянул  из-за
дерева.  На  террасу  вышли  трое  мужчин  и   две   женщины.   Смеясь   и
переговариваясь, они отодвинули стулья и разместились вокруг  стола.  Одно
место во главе стола,  между  двумя  женщинами,  оставалось  пустым.  Бонд
достал оптический прицел и приложил его к глазу. Мужчины  были  маленького
роста, темноволосыми и смуглыми. Один из них, который все время  улыбался,
в щегольской одежде, был, по-видимому, Гонзалес. Двое остальных -  рядовые
бандиты с непроницаемыми лицами. Они сидели рядом, с одной стороны  стола,
и  не  принимали  участия  в  разговоре.  Женщины  были  темными   пышными
брюнетками и походили на дешевых кубинских проституток. Они были  одеты  в
яркие купальные костюмы  и  болтали,  подобно  прелестным  обезьянкам.  Он
отчетливо слышал доносящиеся издалека голоса, но не понимал,  о  чем  идет
речь - Бонд не говорил по-испански.
   Он повернулся к девушке, стоящей рядом, и передал ей оптический прицел.
   - Щеголеватый маленький мужчина -  майор  Гонзалес.  Двое  остальных  -
охранники. Я не знаю, что это за женщины. Фон Хаммерштейн еще не вышел.
   Девушка поднесла к  глазам  оптический  прицел,  посмотрела  и  вернула
Бонду, не сказав ни единого слова. Интересно, знает ли она, подумал  Бонд,
что там сидят убийцы ее отца и матери?
   Женщины повернулись и смотрели теперь в направлении дома. Одна  из  них
сказала что-то - судя по всему, приветствие. Невысокий широкоплечий  почти
голый мужчина вышел из дома. Не сказав ни единого слова,  он  прошел  мимо
стола, вышел на лужайку и принялся выполнять гимнастические упражнения.
   Бонд тщательно осмотрел мужчину. Он  был  примерно  пять  футов  четыре
дюйма ростом, с плечами  и  бедрами  боксера  и  поясницей,  уже  начавшей
округляться. Грудь и спину покрывал ковер густых черных волос; руки и ноги
тоже  густо  обросли  шерстью.  С  таким  обилием   растительности   резко
контрастировала его голова: ни на лице, ни на черепе не  было  ни  единого
волоска. На сверкающем бело-желтом затылке виднелся глубокий шрам  -  рана
или последствия трепанации. У него было лицо типичного прусского  офицера:
квадратное, жестокое и вызывающее, но глаза под  едва  заметными  бровями,
маленькие и свиноподобные,  сидели  близко  друг  к  другу,  и  выделялись
отвратительные губы у большого рта - толстые, мокрые, малинового цвета. На
нем были одеты крошечные плавки - не больше спортивного  бандажа  -  и  на
левой руке массивные золотые часы. Бонд передал оптический прицел  девушке
и с облегчением вздохнул. Вид у Хаммерштейна  был  отвратительный,  как  и
говорилось в его досье, переданном М.
   Бонд взглянул на лицо девушки. Губы были тесно сжаты в жестокой гримасе
- она смотрела на человека,  которого  собиралась  убить.  Как  же  с  ней
поступить? Бонд чувствовал, сколько неприятностей предвещает ее появление.
Не исключено, что она даже захочет вмешаться  в  развивающиеся  события  и
принять активное участие в устранении Хаммерштейна со своим глупым луком и
стрелами. Наконец, Бонд принял решение. У него не было  выбора.  Рисковать
нельзя. Короткий удар по затылку, затем Бонд  свяжет  ее,  заткнет  рот  и
приступит к операции. Рука Бонда скользнула к рукоятке пистолета.
   В то же мгновение девушка сделала пару небрежных шагов в  сторону,  так
же небрежно наклонилась, положила прицел на траву и выпрямилась с луком  в
руках. Затем она протянула руку через левое плечо  и  наложила  стрелу  на
тетиву.
   - Не подходите ко мне, - взгляд девушки упал на лицо  Бонда.  -  И  без
глупых штучек. У меня так называемое широкоугольное зрение. Вы ошибаетесь,
если полагаете, что я потратила столько усилий и приехала сюда лишь затем,
чтобы плоскоступый лондонский бобби  шарахнул  меня  по  голове  рукояткой
пистолета. Я стреляю без промаха с  пятидесяти  ярдов  и  сбиваю  птицу  в
полете на расстоянии в сотню ярдов. Мне не хочется делать этого,  но  если
вы будете мне мешать, я всажу вам стрелу в бедро.
   Бонд мысленно проклял свою прошлую нерешительность.
   - Не будь дурой, - произнес он свирепым голосом. - Убери эту  идиотскую
штуку. Это занятие не для тебя. Каким  образом  ты  собираешься  устранить
четырех вооруженных мужчин луком и стрелами?
   Глаза девушки упрямо сверкнули.  Она  отставила  назад  правую  ногу  и
заняла классическую позу стрелка из лука.
   - Убирайся к черту, - пробормотали ее тесно  сжатые  сердитые  губы.  -
Никто не просил тебя вмешиваться. Это мои мать и отец, которых  убили  эти
мерзавцы. Мои. Я провела уже здесь весь день и всю ночь. Я знаю,  чем  они
будут заниматься, и мне нужен Хаммерштейн. Остальные меня  не  интересуют.
Они бессильны без него. Так вот, -  она  медленно  натянула  тетиву  лука.
Наконечник стрелы был направлен на бедро Бонда. - Либо ты  будешь  делать,
что я потребую, либо тебе придется раскаиваться. Только не  думай,  что  я
шучу. Это - моя личная месть, и  я  не  позволю  никому  помешать  мне,  -
девушка властно вскинула голову. - Ну?
   Бонд мрачно оценил ситуацию. Он посмотрел на эту невероятно  прелестную
девушку.  Да,  английский  характер   с   примесью   горячности   детства,
проведенного в тропиках. Опасная смесь. А сейчас она завела себя так,  что
находится на грани истерии. У него не было ни малейшего сомнения, что она,
не задумываясь, обезвредит его. И у него нет против нее никакой защиты. Ее
оружие беззвучно, тогда  как  выстрел  -  винтовочный  или  пистолетный  -
взбудоражит всю округу. Оставалось одно  -  уговорить  девушку  объединить
усилия. Поручить ей часть дела и выполнить остальное самому.
   - Послушай, Джуди, - тихо произнес Бонд. - Если ты настаиваешь на своем
участии, что ж, давай работать  вместе.  Может  быть,  тогда  нам  удастся
добиться своего и остаться в живых. Видишь  ли,  это  моя  профессия.  Мне
приказано устранить этих убийц другом твоих родителей. Кроме того, у  меня
самое подходящее для этого дела оружие. Его убойная дальность  по  крайней
мере в пять раз больше, чем у твоего лука. Уже сейчас я мог бы  попытаться
убить его - пока он там, у дома. Но я не могу гарантировать этого. Женщины
одеты в купальники. По-видимому, и мужчины спустятся к озеру.  И  тогда  я
перещелкаю их. А ты обеспечишь мне прикрытие.
   - Нет, - решительно покачала головой девушка. -  Извини,  если  хочешь,
давай ты обеспечишь мне прикрытие. Впрочем, это мало меня  интересует.  Ты
прав относительно купания. Вчера около одиннадцати часов все спустились  к
озеру. Сегодня так же тепло, и они снова спустятся на берег. Я укроюсь вон
в той полоске деревьев  у  самого  озера.  Вчера  вечером  я  выбрала  там
идеальное место. Его телохранители не купаются  и  сидят  с  автоматами  в
руках. Я знаю,  когда  стрелять  в  Хаммерштейна.  Затем,  когда  начнется
паника, я успею  отползти  от  озера.  Как  видишь,  мои  планы  готовы  и
отработаны. Так что решай. Больше нельзя ждать. Мне  вообще  следовало  бы
сидеть в засаде. Еще раз извини, но  ты  не  оставил  мне  выбора,  -  она
натянула тетиву еще на несколько дюймов.
   "Черт бы побрал эту девку", - подумал Бонд и сердито ответил: - Хорошо,
ничего не поделаешь. Только учти, если нам удастся  спастись,  я  отшлепаю
тебя так, что ты не сможешь сидеть  целую  неделю,  -  он  пожал  плечами,
сдаваясь. - Принимайся за дело. А я буду держать на мушке остальных.  Если
все пройдет благополучно, встречаемся вот здесь, у клена. Если же тебе  не
удастся спастись, я потом приду за тем, что от тебя останется.
   - Хорошо, что ты, наконец, проявил благоразумие, - равнодушно  заметила
девушка, опуская лук. - Эти стрелы чертовски трудно выдернуть из тела. Обо
мне не беспокойся. И будь поосторожнее -  смотри,  чтобы  они  не  увидели
бликов от твоего оптического прицела. Ты можешь все мне испортить,  -  она
взглянула  на   Бонда   с   полупрезрительной   усмешкой   победительницы,
повернулась и исчезла в деревьях.
   Бонд следил за ней, пока гибкая ее фигурка не скрылась из  виду,  затем
нетерпеливо поднял оптический прицел и занял огневой  рубеж.  Пропади  она
пропадом, эта дура! Надо забыть о ней и сконцентрировать внимание на  том,
что предстоит. Теперь ему придется ждать, пока она не сделает первый  шаг.
Это плохо. Но если он нарушит данное ей слово и откроет огонь первым,  кто
знает, что выкинет эта вспыльчивая сучка. Бонд с удовольствием  подумал  о
том, как выдерет ее  после  того,  как  все  кончится.  Затем  он  заметил
движение рядом с домом - и выбросил из головы посторонние мысли.
   Служанки убрали со стола остатки завтрака. Не было видно ни женщин,  ни
телохранителей. Фон Хаммерштейн лежал, вытянувшись на  подушках  шезлонга,
читал газету и время от времени говорил что-то майору Гонзалесу, сидевшему
у его ног на металлическом стуле. Бонд не мог разобрать слов Хаммерштейна,
но тот говорил по-английски, и Гонзалес отвечал ему на том же языке,  Бонд
взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Поскольку пока все замерло, Бонд
сел, опершись спиной о  ствол  клена,  и  внимательно  осмотрел  винтовку.
Одновременно его мысли вернулись к тому, что ему было приказано выполнить.
   Бонду  не  нравилось  хладнокровно  убивать  людей,  и  ему  все  время
приходилось напоминать  себе,  что  это  за  люди.  Убийство  Хэвелоков  -
беззащитных пожилых людей - было особенно жестоким. Фон Хаммерштейн и  его
телохранители - это жестокие убийцы, и  в  мире  наверняка  немало  людей,
которые с радостью убили бы их из соображений личной мести, как собирается
сделать эта девушка. Но Бонд находился в ином положении. У  него  не  было
никаких личных мотивов. Он просто выполняет  свою  работу,  как  исполняет
свою работу человек, уничтожающий сельскохозяйственных  вредителей.  Он  -
палач, назначенный  М.,  выполнит  желание  общества.  В  общем-то,  можно
сказать, что эти люди такие же враги его страны, как и  агенты  враждебных
секретных служб. Они объявили войну  английским  подданным  на  территории
Ямайки и сейчас собираются нанести очередной  удар.  Бонд  мысленно  искал
дополнительные аргументы, чтобы укрепить свою решимость. Они убили пони  и
овчарку так же небрежно, как будто смахнули надоевшую муху. Они...
   Очередь из автомата заставила Бонда  вскочить  на  ноги  Винтовка  была
направлена в цель,  а  затвор  передернут,  когда  донесся  грохот  второй
очереди.  Затем  послышался  смех   и   аплодисменты.   Зимородок,   комок
растерзанных голубых и серых перьев, упал на лужайку, все  еще  подрагивая
крыльями. Фон  Хаммерштейн,  держа  в  руках  автомат,  из  дула  которого
поднималась струйка синеватого дыма, подошел к умирающей  птице,  наступил
на нее пяткой своей босой ноги и резко повернул ее, потом вытер  ступню  о
траву. Остальные стояли вокруг и подобострастно хлопали в ладоши.  Толстые
малиновые губы фон Хаммерштейна раздвинулись от удовольствия. Он  произнес
нечто,  прозвучавшее  наподобие  "снайпер",  передал  автомат  одному   из
телохранителей и вытер ладони о свои жирные бедра. Повернувшись, он что-то
приказал женщинам, тотчас убежавшим внутрь  дома,  потом  пошел  к  берегу
озера в сопровождении остальных мужчин. Через мгновение  женщины  выбежали
из дома, каждая держала в  руке  по  пустой  бутылке  из-под  шампанского.
Весело болтая, они побежали вслед за мужчинами.
   Бонд приготовился. Он установил оптический прицел на ствол  винтовки  и
занял позицию за толстым кленом. Ему удалось  найти  выступ  на  дереве  и
положить на него левую руку. Затем он установил метку прицела на 300 ярдов
и направил "Сэвидж" на группу рядом с  озером.  Теперь  он  был  наготове.
Оставалось лишь ждать.
   По-видимому, готовилось соревнование в меткости  стрельбы  между  двумя
телохранителями. Они вставили новые рожки в автоматы, по команде Гонзалеса
поднялись на каменную вершину плотины в двадцати футах друг от  друга,  по
обеим сторонам трамплина.  Они  стояли  спиной  к  озеру,  держа  автоматы
наготове.
   Фон Хаммерштейн занял место на поросшем травой берегу. В каждой руке  у
него было по бутылке. Женщины стояли позади, зажав ладонями уши,  слышался
смех, но  лица  телохранителей  были  непроницаемыми.  Через  великолепную
оптику прицела он видел, как они были напряжены.
   Фон Хаммерштейн  отдал  приказ  и  наступила  тишина.  Он  размахнулся,
произнес: "Уно... Дос... Трес!". Сказав "три", он  бросил  бутылки  далеко
над поверхностью озера.
   Стрелки  повернулись,  подняли  автоматы  и   открыли   огонь.   Грохот
автоматных очередей нарушил мирную тишину и понесся  вдаль,  отражаясь  от
поверхности озера. Тучи  птиц  поднялись  над  вершинами  деревьев.  Левая
бутылка разлетелась на мелкие осколки, правая, в которую попала всего одна
пуля, раскололась пополам секундой  позже.  Осколки  стекла  с  бульканием
попадали где-то в середину озера.  Победил  левый  стрелок.  Облачко  дыма
соединилось и начало смещаться к лужайке.  Эхо  выстрелов  замерло  вдали.
Стрелки подошли к фон Хаммерштейну. На  лице  первого  была  торжествующая
улыбка, второй угрюмо нахмурился. Фон Хаммерштейн подозвал к себе  женщин.
Они подошли с неохотой, надув губы. Фон Хаммерштейн задал какой-то  вопрос
победителю. Тот указал на одну из женщин, которая ответила ему недовольным
взглядом. Гонзалес и Хаммерштейн засмеялись. Хаммерштейн протянул  руку  и
похлопал ее по заду, как хлопают корову. Он что-то сказал, и  Бонд  уловил
только: "Уно ноче". Женщина взглянула на него и покорно  кивнула  головой.
Группа разошлась. Женщина, выбранная в качестве  приза,  сняла  купальник,
подбежала к краю воды и нырнула, будто  стараясь  скрыться  от  того,  кто
завоевал ее услуги на ближайшую ночь. Вторая женщина последовала  за  ней.
Они поплыли через озеро, перекликаясь друг с другом. Майор  Гонзалес  снял
пиджак, положил его на траву и  сел  рядом.  Подмышкой  у  него  виднелась
кобура, из которой высовывалась рукоятка крупнокалиберного  пистолета.  Он
следил за тем, как фон  Хаммерштейн  снял  часы,  положил  их  на  стол  и
направился к трамплину для прыжков в воду. Телохранители  отошли  назад  и
тоже смотрели на фон Хаммерштейна и  двух  женщин,  которые  уже  достигли
середины озера и плыли теперь к  дальнему  берегу.  Телохранители  стояли,
держа в руках автоматы, то и дело окидывая  взглядом  местность  вокруг  и
оглядываясь на сад сзади.  Бонд  подумал,  что  фон  Хаммерштейну  удалось
выжить благодаря тому, что он очень заботился о своей безопасности.
   Фон Хаммерштейн прошел по трамплину и встал на краю, глядя в воду. Бонд
поднял предохранитель  и  приложил  глаз  к  окуляру  прицела.  Его  глаза
сузились в полной концентрации,  палец  расположился  рядом  со  спусковым
крючком. Ну чего она медлит?
   Фон Хаммерштейн принял решение. Он чуть присел, отвел назад руки. Через
оптику прицела Бонд  видел,  как  ветер,  наморщивший  поверхность  озера,
наклонил густые волосы на лопатках немца. Вот руки двинулись вперед  и  на
мгновение его ноги отделились  от  трамплина,  он  выпрямился  и  повис  в
воздухе. В этот крошечный миг что-то серебряное мелькнуло у его спины, фон
Хаммерштейн прочертил в воздухе аккуратную кривую и нырнул.
   Гонзалес вскочил на ноги, неуверенно глядя  на  расходящиеся  по  озеру
волны. Он приоткрыл рот в ожида