нанес удар по одной из семи  точек  на  вашем  теле,  вы  были  бы  сейчас
покойником, - и Голдфингер с удовольствием вновь принялся за ножку.
   - Интересно, - сказал Бонд. - Мне известно только пять  способов  убить
На Все Руки одним ударом.
   Голдфингер, казалось, не слышал реплики. Он выпил; воды, сел  поудобнее
и, пока Бонд наслаждался великолепным жарким, продолжал:
   - Каратэ, мистер Бонд, основывается на  теории,  что  человек  обладает
пятью ударными поверхностями и имеет тридцать семь уязвимых мест. Уязвимых
для мастера каратэ, чьи кончики пальцев, ребра ладоней и ноги жестки,  как
стебель кукурузы, а он значительно более крепок и гибок,  чем  кость.  Всю
свою жизнь, мистер Бонд, На Все Руки ежедневно тренируется в течение часа,
отрабатывая удары либо на мешке с неочищенным рисом,  либо  на  деревянном
столбе, обмотанном в несколько слоев толстым канатом.  Затем  еще  час  он
занимается  физической  подготовкой,  напоминающей   больше   балет,   чем
гимнастику.
   - А когда он тренируется в метании котелка?
   Бонд не собирался поддаваться этой психологической обработке.
   Голдфингер, недовольный, что его прервали, нахмурился.
   - Этим я никогда не интересовался, -  серьезно  ответил  он.  -  Но  вы
можете быть абсолютно уверены, что На Все Руки  всегда  тренируется  очень
тщательно. Однако вас интересует происхождение каратэ. Оно родом из Китая.
Бродячие  буддийские  монахи  легко  становились   жертвами   бандитов   и
грабителей.  Буддизм  запрещает  владеть  оружием,  поэтому  им   пришлось
разработать этот  вид  самообороны.  Позже,  когда  жителям  Окинавы  было
запрещено носить  оружие,  они  усовершенствовали  это  искусство  до  его
современного вида. Они определили пять ударных поверхностей: кулак,  ребро
ладони, кончики пальцев, пятка и  локоть  -  и  задубили  их  до  крепости
кукурузного стебля. Особенность каратэ еще  в  том,  что  в  момент  удара
каратист  всегда  сохраняет  равновесие.  На  Все  Руки  способен   делать
удивительные  вещи.  Я  видел,  как  он  разбил  три  полудюймовые  доски,
сложенные одна на другую, ребром ладони. А что он может делать ногами,  вы
сами видели.
   Бонд отпил глоток великолепного кларета.
   - Это плохо отражается на вашей мебели.
   Голдфингер пожал плечами.
   - Я мало живу в этом доме. Мне показалось, что подобное  шоу  развлечет
вас. Надеюсь, вы согласны, что На Все Руки заработал своего кота?
   Глаза Голдфингера остро глянули через стол на Бонда.
   - Он любит кошатину?
   - Для него это большой деликатес. Он распробовал их мясо  в  молодости,
когда в Корее был голод.
   Бонд решил, что пришло время копнуть глубже.
   - Зачем вам такой человек? Вряд ли он является подходящим компаньоном?
   - Видите ли, мистер Бонд, - Голдфингер щелкнул пальцами, подзывая слуг,
- я состоятельный человек, очень  состоятельный.  А  чем  ты  богаче,  тем
больше нуждаешься в охране. Обыкновенный телохранитель или детектив - это,
как правило, бывший полицейский. Такие люди бесполезны. У них  замедленная
реакция, устаревшие методы, и их легко подкупить. Но  что  самое  главное,
они с уважением относятся к человеческой жизни. Это неприемлемо для  меня,
если я хочу выжить. Моим корейцам подобные чувства не свойственны.  Именно
по этой причине японцы использовали их в качестве надзирателей  в  лагерях
для   военнопленных.   Мои   служащие   хорошо   справляются   со   своими
обязанностями, не могу пожаловаться. И они тоже.  Им  хорошо  платят,  они
обеспечены жильем. Когда им нужна женщина, для  них  из  Лондона  привозят
уличных девок, которым также хорошо платят, а потом отвозят  обратно.  Как
правило, эти женщины некрасивы, но они белые, а ведь  все,  что  требуется
моим ребятам - подвергнуть белую расу  самым  гнусным  унижениям.  Иногда,
конечно, случаются эксцессы, но, - светлые глаза  бесстрастно  глядели  на
стол, - деньги - надежный саван.
   Бонд улыбнулся.
   - Вам понравился афоризм? Я сам его придумал.
   Подали  великолепное  суфле  и  кофе.  Они  молча  ели,  оба   как   бы
удовлетворенные  и  успокоенные  этой  доверительной  беседой.  Во  всяком
случае, именно  так  все  это  подействовало  на  Бонда.  Голдфингер  явно
позволил  себе  немного  приоткрыться,  не  сильно,   чуть-чуть,   но   он
продемонстрировал Бонду одну из своих скрытых сторон, ту, которая, как  он
считал,  является   для   Бонда   наиболее   привлекательной:   свой   лик
безжалостного и хладнокровного магната. В конце концов,  вполне  возможно,
что шныряние Бонда по дому, о чем  Голдфингер  должен  был,  как  минимум,
подозревать, открыло в  Бонде  кое-что  привлекательное  для  Голдфингера.
Например то, что Бонд на самом  деле  негодяй  с  внешностью  джентльмена.
Сейчас должна была последовать еще одна проверка, а затем,  если  повезет,
предложение.
   Бонд откинулся на стуле и закурил.
   - У вас великолепный автомобиль. Должно  быть,  последняя  модель  этой
серии?
   - Совершенно верно. Однако я  кое-что  усовершенствовал,  добавил  пять
листов на рессоры и поставил тормоза на задние колеса.  Передних  тормозов
оказалось недостаточно.
   - Да? А почему? Ведь максимальная скорость не выше  пятидесяти  миль  в
час? Не может же машина быть настолько тяжелой?
   Голдфингер приподнял бровь.
   - Вы  так  полагаете?  Между  тонной  бронированной  обшивки  и  тонной
бронированного стекла существует разница.
   - А, понятно, -  улыбнулся  Бонд.  -  Вы  действительно  очень  о  себе
заботитесь. Но как  же  вы  перелетаете  через  Ла-Манш?  Ваша  машина  не
проламывает днище самолета?
   - Я фрахтую весь самолет. Компания "Сильвер-сити" знает мой лимузин.  Я
летаю регулярно дважды в год.
   - Тур по Европе?
   - Да, отдыхаю, играю в гольф.
   - Здорово. Всегда об этом мечтал.
   Но Голдфингер не ухватил приманку.
   - Ну что ж, теперь вы можете себе это позволить.
   - А, вы об этих десяти тысячах... Но они могут мне понадобиться, если я
решу перебраться в Канаду.
   - Вы полагаете, что сможете там хорошо заработать? Хотите  иметь  много
денег?
   - Очень хочу, - голос Бонда звучал решительно.  -  А  иначе  вообще  не
стоит работать.
   - К сожалению, как правило, на  составление  большого  капитала  уходит
много времени. Обычно,  когда  сколачивается  нужная  сумма,  человек  уже
слишком стар, чтобы наслаждаться этим.
   - В том-то и дело. Поэтому я вечно ищу, где  можно  добиться  желаемого
побыстрее. А здесь ничего не выйдет,  налоги  слишком  большие.  Верно.  И
законы очень жестокие. Знаю. Уже уяснил на собственном опыте.
   - Неужели?
   - Да. Занялся как-то торговлей героином. Еле ноги  унес.  Надеюсь,  это
между нами?
   Голдфингер пожал плечами.
   -  Кто-то  сказал,  мистер  Бонд,  что  закон  есть   кристаллизованные
предрассудки общества. Я согласен с этим. И больше всего это  относится  к
торговле наркотиками. Да и в любом случае я не собираюсь помогать полиции.
   - Значит, дело было так... -  и  Бонд  рассказал  мексиканскую  эпопею,
поменявшись ролями с  Блэкуэлом,  а  закончил  словами:  -  Я  еще  дешево
отделался, но это не прибавило мне популярности в "Юниверсал экспорт".
   - Да, пожалуй. Интересная история. Кажется, вы не без  способностей.  А
продолжать заниматься этим бизнесом вы не хотите?
   - Слишком сложно, - пожал плечами Бонд. -  Судя  по  этому  плантатору,
крупные дельцы  в  этой  сфере  сразу  мельчают,  когда  начинает  пахнуть
жареным. Когда дела пошли вразнос, он и не пытался  сопротивляться.  Разве
что словесно.
   - Что же, мистер Бонд,  -  Голдфингер  встал,  и  Бонд  последовал  его
примеру, - это был интересный вечер. Не думаю,  что  я  займусь  героином.
Существуют гораздо более  безопасные  способы  делать  деньги.  Вы  должны
удостовериться, что обстоятельства вам благоприятствуют, и  поставить  все
на кон. Выигрывать двойные ставки нелегко, да  и  нечасто  выпадает  такая
возможность. Хотите еще один мой афоризм?
   - С удовольствием.
   - Ну что же, мистер Бонд, -  Голдфингер  улыбнулся  покровительственной
улыбкой магната. - Самый безопасный способ удвоить деньги - это сложить их
пополам и сунуть в карман.
   Бонд,  словно  вышколенный  служащий  банка,  внимающий   управляющему,
улыбнулся, но комментарии оставил при себе. Этот афоризм был  недостаточно
хорош. Увы, кажется, он ничего не добился.  Однако  инстинкт  подсказывал,
что пережимать не стоит.
   Они вернулись в холл. Бонд протянул руку.
   - Благодарю за великолепный ужин. Однако пора ехать. Может быть,  мы  с
вами встретимся еще когда-нибудь.
   Голдфингер сжал протянутую руку и тут же отпустил, чуть ли не отбросил.
Еще  один  "пунктик"  миллионера,  он  подсознательно  боится  физического
контакта. Голдфингер посмотрел на Бонда тяжелым взглядом:
   - Я совсем этому не удивлюсь, мистер Бонд.
   Всю обратную дорогу Бонд  снова  и  снова  прокручивал  эту  фразу.  Он
разделся и лег в постель, продолжая думать над ней.  Она  могла  означать,
что Голдфингер сам его найдет,  но  могла  означать  и  обратное  -  Бонду
следует найти Голдфингера. Орел - первое,  решка  -  второе.  Бонд  встал,
достал из кармана монетку и подбросил. Решка. Значит, ему придется  искать
встречи с Голдфингером. Быть посему. Но ему придется  хорошенько  подумать
над предлогом для следующей "случайной"  встречи.  Бонд  лег  и  мгновенно
уснул.



11. ДОЛГАЯ ПОГОНЯ ЗА ТЕНЬЮ

   На следующее утро ровно в девять часов Бонд позвонил начальнику Штаба:
   - Говорит Джеймс. Я видел владения.  Обошел  все  что  можно,  а  вчера
вечером ужинал с хозяином. Я практически уверен, что  мнение  управляющего
абсолютно  правильное.  Что-то  там  не  так.  Для  общего  доклада   пока
недостаточно фактов. Владелец завтра вылетает на континент из  Феррифилда.
Мне бы хотелось поближе познакомиться с "роллсом"  -  думаю  подарить  ему
небольшой переносной приемник, отправляюсь на его поиски  сегодня  немного
позже. Не могли бы вы попросить мою секретаршу зарезервировать мне  место?
Направление пока неизвестно. Я дам знать. У вас есть для меня что-нибудь?
   - Как сыграли в гольф?
   - Я выиграл.
   На другом конце провода хмыкнули.
   - Кто бы сомневался. Ставки были большие, верно?
   - Откуда вы знаете?
   - Из Скотленд-Ярда звонили вчера вечером. Им сообщили по телефону,  что
некто с вашей фамилией владеет крупной суммой недекларированных  долларов.
Они интересовались, работает ли у нас такой и правда ли это. Звонил парень
из младших, поэтому об "Юниверсал" он не знает. Я  сказал  ему,  чтобы  он
поинтересовался у комиссара. Сегодня утром  он  звонил  опять,  извинялся.
Одновременно ваша секретарша  обнаружила  конверт  с  десятью  тысячами  в
почте. Этот ваш малый весьма ловок, а?
   Бонд улыбнулся. Весьма характерно для Голдфингера -  попытаться  убрать
его, втянув в историю с долларами. Наверное, он  позвонил  в  Скотленд-Ярд
сразу после игры. Хотел, видимо,  продемонстрировать  Бонду,  что,  нанося
Голдфингеру удар, рискуешь, как минимум, занозить руку. Но "крыша" в  виде
"Юниверсал экспорт" вроде сработала.
   - Здорово! Вот прохиндей! Можете передать управляющему, что на сей  раз
деньги пойдут Белому кресту. Все остальное сможете сделать?
   - Конечно. Перезвоню через  несколько  минут.  Будьте  поосторожней  за
границей. Если соскучитесь и потребуется компания, сообщите нам. Пока.
   - Пока.
   Бонд повесил трубку и начал собираться. Сцену,  происходящую  сейчас  в
офисе,  он  представлял  себе  очень  живо.  Прослушивая  запись   беседы,
начальник Штаба расшифровывал содержание беседы для мисс Манипенни:  "Ноль
ноль семь сказал, что, вероятно, Голдфингер замешан в каком-то  преступном
деле, но конкретно  он  пока  не  знает.  Г.  вылетает  сегодня  утром  из
Феррифилда со своим "роллсом", ноль ноль семь хочет лететь за ним. Скажем,
через  пару  часов,  чтобы  дать   возможность   Г.   отъехать   подальше.
Забронируйте ему место,  хорошо?  Еще  ноль  ноль  семь  хочет,  чтобы  мы
договорились с таможней, пусть дадут ему возможность осмотреть  "роллс"  и
сунуть в него передатчик - пометьте себе, пожалуйста. Если ему понадобится
помощь, он с нами свяжется". И так далее.
   Бонд закончил сборы, получив подтверждение из Лондона, спустился  вниз,
расплатился и быстро выехал из Рикалвера.
   Лондон сообщил, что Голдфингер вылетает спецрейсом  в  двенадцать  дня.
Бонд был в Феррифилде в одиннадцать, представился  начальнику  паспортного
контроля и таможенникам. Его уже ждали. Бонд убрал свою  машину  в  пустой
ангар - подальше с глаз и, болтая с таможенниками, стал ждать Голдфингера.
Таможенники приняло его за сотрудника Скотленд-Ярда, а  Бонд  не  стал  их
разуверять.
   Нет, сказал он, с Голдфингером  все  в  порядке.  Просто  не  исключена
вероятность, что один  из  его  сотрудников  попытается  кое-что  вывезти.
Естественно,  эта  информация  строго  конфиденциальна.  Нельзя  ли  будет
оставить его наедине с машиной минут на десять? Он хочет заглянуть в  ящик
с инструментами.
   В одиннадцать сорок пять в дверь просунул голову один из таможенников и
подмигнул Бонду.
   - Приехали. В машине сидит  шофер.  Я  попрошу  их  подняться  на  борт
раньше, чем завезут машину. Расскажу сказочку насчет распределения веса на
борту. Его старая  развалюха  нам  хорошо  знакома.  Бронированная,  весит
порядка трех тонн. Когда все будет готов, вас позовут.
   - Спасибо.
   Комната опустела. Бонд достал из кармана  хрупкий  аппаратик,  проверил
его, сунул обратно и стал ждать.
   В одиннадцать пятьдесят пять тот же таможенник позвал Бонда:
   - Порядок. Они в самолете.
   "Роллс-ройс" стоял перед зданием таможни.  Рядом  находилась  еще  одна
машина - маленький серый  "триумф  TR-3".  Бонд  подошел  к  задней  части
"роллса", таможенник своим ключом открыл багажник. Бонд придвинул  ящик  с
инструментами и стал их перебирать. При  этом  он  быстро  засунул  внутрь
миниатюрный передатчик. Теперь все в  порядке.  Он  выпрямился,  отряхивая
руки.
   - Ничего нет.
   Таможенник закрыл багажник.
   -  Там-полно  пустот  внутри,  но  добраться  до  них   можно,   только
распотрошив всю машину. Ну что, можно выпускать?
   - Да, и спасибо вам.
   Бонд  вернулся  в  помещение.  Минутой  позже  автомобиль  двинулся   к
самолету, сверкая на солнце. Бонд наблюдал за  погрузкой.  Грузовой  отсек
закрылся, двигатели взревели, и самолет пошел на взлет.
   Пока лайнер разгонялся по взлетной полосе, Бонд сел  в  свою  машину  и
нажал скрытую в панели кнопку. Мгновение было тихо,  затем  раздался  писк
сигнала. Бонд уменьшил громкость. По мере удаления самолета писк  затихал.
Через пять минут смолк совсем. Бонд  повертел  настройку  и  снова  поймал
сигнал. Минут пять он следил за ним, пока  самолет  перелетал  Ла-Манш,  и
выключил. Предупредив таможенников, что вернется к половине второго.  Бонд
направился в запримеченную им раньше пивную. Теперь,  если  он  не  станет
удаляться от "роллс-ройса" больше чем  на  сто  миль,  "Гомер",  маленький
радиопередатчик, спрятанный им в машине Голдфингера, будет посылать сигнал
на приемник Бонда. Ему остается только следить за  настройкой  и  не  дать
сигналу пропасть. Это была простая форма слежки, позволяющая  преследовать
машину на  значительном  отдалении,  что  сводило  к  минимуму  риск  быть
замеченным. По ту сторону канала Бонду надо  будет  определить,  по  какой
дороге поехал Голдфингер, и держаться поближе к нему в больших городах, на
ключевых перекрестках и развилках. Иногда, конечно, он будет  ошибаться  в
направлении, и  тогда  ему  придется  устраивать  гонки,  чтобы  исправить
положение. Двигатель DB-III достаточно мощный для этого. Игра в  догонялки
по дорогам Европы могла оказаться забавной. Солнце ярко светило на голубом
небосводе. По спине Бонда пробежал холодок. Он улыбнулся сам себе холодной
и жесткой улыбкой. Голдфингер, подумал он, впервые в жизни  у  тебя  будут
неприятности. Крупные неприятности.
   На опасном перекрестке возле Ле  Туке  всегда  стоит  полицейский.  Да,
конечно,  он  видел  "роллс-ройс".  Трудно  не  заметить   такую   машину.
Аристократ среди автомобилей. Поехал направо, месье, к Аббевилю.  Примерно
час назад, но на вашей ракете...
   Пройдя все формальности  в  аэропорту.  Бонд  сразу  же  поймал  сигнал
"Гомера". Но в каком направлении ехал Голдфингер - на север, в Нидерланды,
Австрию или Германию, либо  к  югу,  -  определить  было  невозможно.  Для
точного определения нужно две оборудованные  машины.  Бонд  помахал  рукой
полицейскому и тронулся.  Ему  нужно  было  быстро  нагонять.  Голдфингер,
видимо, уже проехал Аббевиль и приближался к развилке дорог Н-1 на Париж и
Н-8 на Руан.  Если  он  ошибется,  то  потеряет  много  времени  и  сильно
отстанет.
   Бонд ехал по скверной, разбитой дороге. Дорога  до  Аббевиля  заняла  у
него пятнадцать минут. Писк "Гомера" стал громче. Голдфингер  был  впереди
не больше чем в 20 милях. Но в каком направлении? Подумав, Бонд свернул на
Париж.  Некоторое  время  сигнал  не   менялся,   затем   стал   затухать.
Дьявольщина! Вернуться или быстро проехать  вперед,  свернуть  на  Руан  и
перехватить их там? Бонд терпеть не мог возвращаться. Не доезжая Бове,  он
свернул налево. Сначала дорога была отвратительной, но довольно быстро  он
выскочил на шоссе Н-30 и поехал к Руану  вслед  за  сигналом  "Гомера".  В
пригороде Руана он остановился и стал слушать, поглядывая на часы. Судя по
звуку, он опередил Голдфингера. Но в этом месте  была  еще  одна  ключевая
развилка, и если он снова ошибется, то  взять  след  будет  очень  трудно.
Голдфингер поедет либо в южном направлении - на  Алансон,  Ле-Ман  и  Тур,
либо на юго-восток, минуя Париж на Эвре, Шартр и  Орлеан.  Позволить  себе
подъехать ближе к центру Руана  и  попытаться  увидеть,  на  какую  дорогу
свернет "роллс-ройс", Бонд не мог.  Приходилось  ждать,  пока  "Гомер"  не
выйдет на прямую линию, а затем решать.
   Только четверть часа спустя можно  было  с  уверенностью  сказать,  что
"роллс" ушел вперед. Бонд от развилки опять свернул влево,  выжав  газ  до
предела. Машина рванула вперед. Да, угадал, писк "Гомера" перешел  в  вой.
Бонд  снова  взял  след.  Он  сбросил   скорость   до   пятидесяти   миль,
отрегулировал звук приемника и катил вперед, размышляя о том, куда бы  это
мог направляться мистер Голдфингер.
   Пять часов, шесть, семь. Солнце клонилось к закату, а "роллс-ройс"  все
шел и шел вперед. Они уже проехали Дре и Шартр,  приближались  к  Орлеану.
Если Голдфингер собирался заночевать в Орлеане, то "роллс"  сделал  весьма
неплохой пробег - более 250 миль за шесть часов. Голдфингер  явно  не  был
меланхоличным, когда дело  доходило  до  езды.  Совершенно  очевидно,  что
крупных  городов  он  по  возможности  избегал.  Бонд   начал   потихоньку
сближаться.
   Вдалеке светились задние огни машины. Бонд  переключил  противотуманные
фары на дальний свет.  Впереди  шла  маленькая  спортивная  машина.  "MG"?
"Триумф"? "Остин хейли"? Это был темно-серый "триумф" с двумя пассажирами.
Бонд выключил свет и обогнал машину. Впереди замаячили еще  огоньки.  Бонд
выключил фары, оставив гореть только подфарники.  Машина  шла  в  миле  от
него. Бонд чуть-чуть прибавил скорость и на расстоянии в четверть мили  на
мгновение включил дальний свет. Да, это был "роллс". Бонд отстал на милю и
так и держался, поглядывая в зеркало на огни идущего сзади  "триумфа".  На
подъезде к Орлеану Бонд съехал на обочину и позволил ему обогнать себя.
   Орлеан Бонду не нравился никогда.  Это  был  скучный  серый  город  без
веселья и блеска. Он жил историей  и  Жанной  д'Арк,  используя  Деву  для
выколачивания денег у туристов.
   Бонд  глянул  на  часы.  Голдфингер,  вероятнее  всего,  остановится  в
пятизвездной гостинице, где ему подадут филе камбалы и жареного  цыпленка.
Значит, в "Аркадах" или "Модерне". Бонд предпочел бы остаться за городом и
переночевать на берегу Луары в "Оберж де ля Монтеспан", поев ф