е  оставалось  и
тени сомнений, все встало на свои места. Если двое подчиненных были  одеты
в серые маскхалаты, то на  главаре  была  форма  мотоциклиста  королевских
войск связи, и на бензиновом баке зеленого мотоцикла  "БСАМ-20"  вырисован
регистрационный номер британской армии. Неудивительно, что  связист  штаба
позволил  подъехать  ему  так  близко.  А  что   они   делали   со   своей
сверхсекретной добычей? Возможно, передавали ночью по радио самое  важное.
Из куста роз вместо перископа поднимается  антенна,  переносной  генератор
заработает глубоко под землей, и полетят в эфир шифровки.  Шифры?  В  этой
шахте, наверное, скрыта целая куча секретов  противника,  вот  бы  попасть
туда в  отсутствие  всей  команды.  И  какая  возможность  послать  ложное
донесение  в  ГРУ,  советскую   военную   разведку,   которая,   вероятно,
верховодила здесь. Мысли Бонда не поспевали одна за другой.
   Двое подчиненных между тем возвращались. Они вошли в шахту, и куст  роз
закрылся над ней.  Главарь  со  своим  мотоциклом  был,  наверное,  уже  в
кустарнике около дороги. Бонд посмотрел на часы. Шесть пятьдесят пять. Ну,
конечно! Он хочет выяснить, поедет ли очередной связист: либо этот тип  не
знает, что человек, которого он убил, совершал такие поездки раз в неделю,
что  маловероятно,  либо  предполагает,   что   в   целях   дополнительной
безопасности штаб изменит заведенный порядок. В команде  люди  осторожные.
Возможно, им было приказано собирать информацию лишь до конца лета, пока в
лесу  не  так  много  туристов.  Затем  -  перерыв,   а   зимой   операция
возобновится. Кто знает их  дальнейшие  планы?  Достаточно  того,  что  их
главарь готовился еще к одному убийству.
   Проходили минуты. В семь десять главарь появился снова. Он  остановился
в тени большого дерева на краю просеки и коротко свистнул, подражая птице.
Куст роз сразу начал открываться, вышли двое подчиненных и проследовали  к
деревьям за своим начальником. Через две минуты  они  уже  шли  обратно  с
мотоциклом. Внимательно  осмотрев  все  вокруг,  не  осталось  ли  следов,
главарь спустился за ними в шахту, и две  половинки  куста  роз  мгновенно
закрылись за ним.
   Через полчаса жизнь на просеке шла как ни в чем не бывало. А еще  через
час, когда солнце поднялось высоко и тени  стали  совсем  темными,  Джеймс
Бонд медленно сполз с ветки, мягко спрыгнул в  мох  и  осторожно  исчез  в
лесу.
   В этот вечер  обычный  телефонный  разговор  Бонда  с  Мери-Энн  Рассел
проходил бурно.
   - Вы сумасшедший, - заявила она. - Я не позволю вам  этого  сделать.  Я
сообщу начальнику  поста,  он  позвонит  полковнику  Шрайберу  и  все  ему
расскажет. Это работа штаба. Вы здесь ни при чем.
   Бонд отвечал еще резче:
   - Вы не сделаете ничего подобного. Полковник Шрайбер утверждает, что  с
радостью разрешит мне провести завтра утром следственный эксперимент, и  я
отправлюсь вместо связиста. Это все, что его интересует на  данном  этапе.
Попытаемся воссоздать картину преступления. Впрочем, ему на все наплевать.
Практически он закрыл дело. А вы будьте умницей и  делайте,  что  говорят.
Передайте мое сообщение М. Он поймет, почему  я  сам  хочу  закончить  это
дело. И не станет возражать!
   - К черту М.! К черту вас! К черту всю эту службу! - Было  слышно,  что
она плачет от злости. - Вы просто дети, играющие в  индейцев.  Брать  этих
людей одному! Это.., это позерство! Да, это просто позерство.
   Бонд начал сердиться.
   - Все, Мери-Энн, - сказа он, - передайте мое  сообщение.  Извините,  но
это приказ.
   - Хорошо. - В ее голосе прозвучало смирение. -  Не  стоит  использовать
преимущества своего звания. Но будьте осторожны. И  уж  во  всяком  случае
захватите с собой ребят с нашего поста. Желаю удачи.
   - Спасибо, Мери-Энн. И еще одна просьба  -  поужинать  со  мной  завтра
вечером. Ну, скажем, в  "Арменонвилле".  Розовое  шампанское  и  цыганские
скрипки. Париж весной.
   - Да, - сказала она серьезно. - С удовольствием. Но в таком случае  тем
более соблюдайте все меры предосторожности. Я вас очень прошу.
   - Конечно, конечно. Не беспокойтесь. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи.
   Бонд провел  оставшуюся  часть  вечера,  отрабатывая  последние  штрихи
своего плана, давая последние указания четырем сотрудникам поста "F".
   Наступил следующий день. Не менее прекрасный. Бонд, удобно усевшись  на
ревущий "БСА", с трудом мог поверить, что за Каррефур-Руаяль уже поджидает
засада. Капрал из отделения связи, который передавал ему полевую  сумку  и
напутствовал, сказал:
   - Вы выглядите так, будто всю жизнь служили в войсках связи, сэр. Я  бы
заметил, что, пожалуй, пора подстричься, но форма сидит  великолепно.  Как
вам нравится машина, сэр?
   - Ход прекрасный. Я забыл уже, какое удовольствие испытываешь при  езде
на этих машинах.
   - А я,  сэр,  предпочитаю  малышку  "остина",  модель  А-40.  -  Капрал
взглянул на часы. - Почти семь. - Он поднял большой палец. - Вперед!
   Бонд надел очки, махнул капралу рукой, нажал  на  стартер,  покатил  по
гравию и выехал через главные ворота.
   Миновав 184-ю дорогу, проскочив 307-ю через Бэлли и  Нуази-ле-Роуа,  он
оказался у беспорядочно  раскинувшегося  перед  ним  Сен-Номом.  Здесь  он
свернул направо на Д-98,  дорогу  смерти,  как  назвал  ее  кинолог.  Бонд
притормозил у края дороги и еще раз осмотрел длинноствольный "кольт" 45-го
калибра, засунул теплое от прикосновения к телу оружие за пояс  и  оставил
расстегнутой пуговицу мундира. На старт! Приготовиться!..
   Резко срезав угол, Бонд довел  скорость  до  пятидесяти  миль.  Впереди
показался виадук, под которым проходила Парижская автострада.  Появившееся
черное отверстие туннеля проглотило Бонда.  Шум  от  его  выхлопной  трубы
стоял ужасный, на мгновение дохнуло сыростью и холодом. Затем он  вынырнул
из туннеля на солнце и пересек  Каррефур-Руаяль.  Впереди,  на  расстоянии
двух миль, сверкало в лесу блестящее гудронированное шоссе, щекотал ноздри
приятный запах листьев и росы. Бонд сбавил скорость до сорока.  Зеркало  с
левой стороны слегка тряслось от скорости. В  нем  не  отражалось  ничего,
кроме пустой дороги, петлявшей между рядами  деревьев  и  извивавшейся  за
ним, как  зеленая  струя.  Никаких  убийц!  Стоп,  без  паники.  Маленькая
задержка? Но вот в центре изогнутого зеркала  появилась  маленькая  черная
точка - комар, который постепенно превратился в муху, потом в пчелу, потом
в жука. А теперь жук стал шлемом, низко  надвинутым  на  голову,  прижатую
почти к самому  рулю  между  двумя  большими  черными  лапами.  Вот  черт,
приближается он быстрее, чем Бонд предполагал. Переводя глаза  от  зеркала
на дорогу и  обратно,  он  ждал,  когда  правая  рука  убийцы  полезет  за
оружием...
   Бонд сбросил газ - тридцать пять, тридцать,  двадцать.  Дорога  впереди
была гладкая, как металл. Последний быстрый взгляд в зеркало. Убийца  снял
правую руку с руля. Солнце осветило громадные страшные глаза. Теперь! Бонд
резко затормозил, и мотоцикл забуксовал, надрывая двигатель. Он  не  успел
выстрелить первым, оружие противника  рявкнуло  дважды,  и  одна  из  пуль
попала в пружины сиденья рядом с бедром Бонда. Затем прозвучал его выстрел
из "кольта", и убийца и  его  мотоцикл,  как  будто  пойманные  на  аркан,
брошенный из леса, резко вильнули  с  дороги,  машина  перепрыгнула  через
канаву, водитель ударился головой о ствол березы. На мгновение  человек  и
мотоцикл  как  бы  прилипли  к  стволу.  Затем,  сопровождаемые  скрежетом
металла, повалились назад в траву. Бонд слез с мотоцикла и подошел  ближе.
Необходимости щупать пульс не было. Пуля попала в шлем, и он разбился, как
яичная скорлупа. Бонд отвернулся и засунул оружие  обратно  за  пояс.  Ему
повезло. Не нужно испытывать удачу. Он сел  на  "БСА"  и  поехал  вниз  по
дороге. Прислонив "БСА" к одному из деревьев с  отметиной,  Бонд  неслышно
направился к просеке. Остановился в тени большой березы. Облизнул  губы  и
свистнул, стараясь это сделать так,  как  убийца.  Подождал,  прислушался.
Может, что не так? Но вот куст задрожал, и раздался тонкий  высокий  звук.
Бонд засунул правый большой палец за ремень рядом с оружием. Он  надеялся,
что ему не придется никого убивать. Ему казалось, что двое младших по чину
не были вооружены. Если ему повезет, возьмут их спокойно.
   Дверцы уже открылись. С того места, где Бонд  находился,  ему  не  было
видно, что происходит в шахте, но через  несколько  секунд  вышел  первый,
надевая снегоступы, за ним последовал второй. Снегоступы! Сердце Бонда  на
минуту остановилось. Он забыл о них! Они, должно быть, спрятаны  где-то  в
кустах. Дурак! Заметят его промах или нет?
   Эти  двое,  осторожно  переступая,  медленно  подходили  к   нему.   На
расстоянии двадцати шагов тот, кто шел первым, произнес что-то еле  слышно
и как будто по-русски. Бонд не ответил, и они остановились. Уставились  на
него  с  удивлением,  ожидая,  по-видимому,   ответа   на   пароль.   Бонд
почувствовал, что быть беде. Он выхватил оружие и, пригибаясь, двинулся  в
их сторону.
   - Руки вверх!
   Он размахивал "кольтом". Идущий  первым  выкрикнул  приказ  и  бросился
вперед. Второй прыгнул назад к укрытию. Раздался выстрел из-за деревьев, и
правая нога человека подогнулась. Люди поста вышли из укрытия и побежали к
ним. Бонд упал на одно колено и ударил дулом пистолета падающее тело. Удар
достиг цели, но в следующее мгновенье  человек  уже  сидел  на  нем.  Бонд
понял, что тот старается дотянуться  ногтями  до  его  глаз,  увернулся  и
ударил снизу. Теперь рука противника схватила Бонда за правое запястье,  и
оружие медленно поворачивалось в его сторону. Бонд не  хотел  убивать.  Он
старался поставить оружие на предохранитель и пытался дотянуться  до  него
большим пальцем.  Ему  нанесли  удар  сапогом  по  голове.  Бонд  выпустил
пистолет и упал. Как в красном тумане, он увидел дуло пистолета  у  своего
лица. Мелькнула мысль, что вот сейчас он умрет -  умрет  из-за  того,  что
пощадил другого!..
   Неожиданно дуло исчезло, человек на нем больше не сидел. Бонд встал  на
колени, потом поднялся на ноги. Тело, распростертое около него,  дернулось
в последний раз. В комбинезоне виднелись кровавые  дыры.  Бонд  оглянулся.
Четыре сотрудника поста стояли группкой. Бонд  расстегнул  шлем  и  ощупал
голову.
   - Спасибо. Кто это сделал?
   Ответа не последовало - общее замешательство.
   Удивленный Бонд подошел к ним.
   - Что случилось?
   Вдруг Бонд заметил какое-то движение за ними. Показалась еще одна  нога
- женская. Бонд расхохотался. Парни робко улыбнулись и  оглянулись  назад.
Там, с  поднятыми  вверх  руками,  появилась  Мери-Энн  Рассел,  одетая  в
коричневую рубашку и черные джинсы. В руке у нее, похоже,  был  спортивный
пистолет 22-го калибра. Она опустила руки и сунула пистолет за пояс. Потом
подошла к Бонду и спросила, задыхаясь:
   - Надеюсь, в вину это никому не поставят? Я просто не  могла  отпустить
их одних сегодня утром. - Она умоляюще взглянула на Бонда. - В самом  деле
повезло, что я приехала, то есть оказалась первой. Никто  и  не  собирался
стрелять, все боялись задеть тебя.
   Бонд улыбнулся ей.
   - Не окажись ты здесь, наше свидание не состоялось бы. Он повернулся  к
парням с поста "F" и сказал вполне по-деловому:
   - Ну, ладно. Слетайте кто-нибудь на мотоцикле и доложите суть того, что
произошло, полковнику Шрайберу. Скажите, что мы  подождем  его  команду  -
надо осмотреть укрытие. И пусть пришлет пару саперов. В шахте  могут  быть
мины-ловушки. Понятно?
   Бонд взял девушку под руку.
   - Иди сюда. Я хочу показать тебе, как птицы вьют гнездышки.
   - Это приказ?
   - Да.



    Ян Флеминг.
    Квант утешения




   - Я всегда думал, - сказал Джеймс Бонд, - что если когда-нибудь женюсь,
то непременно на стюардессе.
   ...Званый обед у губернатора прошел довольно уныло; теперь, когда  двое
других гостей распрощались и  в  сопровождении  губернаторского  адъютанта
поспешили на  самолет,  Бонд  и  хозяин  сидели  на  диване  в  просторной
меблированной гостиной Управления  общественных  работ,  пытаясь  завязать
беседу. Глубоко провалившись в мягкие диванные подушки. Бонд  злился.  Его
всегда раздражала мягкая мебель, он предпочитал жесткие стулья -  сидя  на
них, ощущаешь твердую опору под ногами.  И  Бонд  чувствовал  себя  глупо,
развалившись бок о бок с пожилым холостяком на этом обитом розовым  ситцем
супружеском ложе и праздно созерцая кофе и ликеры на низком столике  между
их вытянутыми ногами Со стороны могло показаться, что два близких приятеля
беседуют на интимные темы, но это было бы ошибочным впечатлением.
   Бонд не любил Нассау. Здесь  все  были  слишком  богатыми.  И  те,  кто
приезжал на зимний сезон; и те, кто жил здесь  постоянно,  говорили  между
собой только о деньгах, о своих немощах, жаловались на  прислугу.  Они  не
умели даже толком посплетничать. Им не  о  чем  было  позлословить  -  для
любовных интриг они состарились  и  как  подавляющее  большинство  богатых
людей были слишком осмотрительными, чтобы говорить дурно о соседях.
   Супруги Харви Мидлер только что ушли. Он - симпатичный, в меру  скучный
канадский миллионер, когда-то занявшийся природным газом и  преуспевший  в
этом, его жена - миловидная болтушка,  скорее  всего,  как  подумал  Бонд,
англичанка За столом ока сидела рядом с ним  и  без  умолку  жизнерадостно
трещала о постановках, которые недавно видела, о своих знакомствах с уймой
замечательных людей - актерами и подобной  публикой,  о  том,  что  лучшее
место для ужина "Савой-Грилль" ("А вы как считаете, мистер Бонд?"). Джеймс
Бонд изо всех сил старался не ударить лицом в грязь, но так  как  уже  два
года не был в театре, да и последний раз попал туда вместе с человеком, за
которым следил в Вене, ему не оставалось ничего иного, как  положиться  на
довольно смутные воспоминания о лондонской ночной жизни, которые, впрочем,
сильно отличались от впечатлений миссис Харви Миллер.
   Бонд знал, что  губернатор  пригласил  его  только  по  обязанности  и,
возможно, для того, чтобы развлечь  его  персоной  чету  Миллеров.  Неделю
Джеймс Бонд провел на Багамах и завтра улетал в  Майами.  Его  задание  не
выходило за рамки обычного.  Повстанцы  Кастро  получали  оружие  из  всех
соседних стран, но в основном оно шло через Майами и  Мексиканский  залив.
Когда береговая охрана США перехватила два крупных транспорта  с  оружием,
сторонники  Кастро  обратили  взор  на  Ямайку  и  Багамские  острова  как
возможные перевалочные базы, и Бонда послали из  Лондона  помешать  этому.
Приказ не вызывал у него восторга. Если уж на то пошло, его симпатии  были
на стороне  повстанцев,  однако  они  поставили  под  угрозу  срыва  планы
британского  правительства   относительно   импорта   кубинского   сахара.
Обязательство Великобритании не поддерживать мятежников и не оказывать  им
помощи было вторым, гораздо менее важным обстоятельством.
   Бонду удалось выяснить, что в порту готовятся к  отплытию  две  большие
крейсерские яхты, специально оборудованные  для  перевозки  оружия.  Арест
судов вызвал бы нежелательную огласку, поэтому, выбрав ночь потемнее, Бонд
подкрался к ним на полицейском катере с потушенными огнями. С  его  палубы
он бросил по термитной бомбе в открытые иллюминаторы каждой из  яхт  и  на
большой  скорости  скрылся.  С  безопасного  расстояния   он   полюбовался
фейерверком. Страховым компаниям, увы, не повезло.  Но  все  обошлось  без
жертв. Задание М. Бонд выполнил в срок и не оставил следов.
   До сих пор,  насколько  ему  было  известно,  никто  в  колонии,  кроме
начальника полиции и двух его офицеров, не догадывался о виновнике ночного
пожара. Впрочем, и для  них  Джеймс  Бонд  заблаговременно  отправился  на
катере в длительный рейс. Всю  правду  знал  только  М.  в  Лондоне.  Бонд
чувствовал угрызения совести, обманывая губернатора, как  ему  показалось,
недалекого человека, но сознаться в тяжком уголовном преступлении, которое
могло легко стать предметом разбирательства в Законодательном совете, было
по меньшей мере глупо. Впрочем, губернатор  не  был  простаком.  Он  сразу
понял цель визита Бонда в колонию,  и  с  момента,  когда  они  обменялись
рукопожатием, на протяжении  всего  вечера  Бонд  ощущал  явную  неприязнь
хозяина по отношению к себе  -  тревогу  мирного  человека  в  присутствии
насилия.
   Губернатор хранил ледяное  молчание  за  обедом,  и  лишь  титанические
усилия его адъютанта, без устали разглагольствовавшего за  столом,  сумели
придать общей беседе оттенок оживления.
   Сейчас было только половина десятого. Бонду  и  губернатору  предстояло
мужественно выдержать по меньшей мере час благовоспитанной беседы,  прежде
чем они с чувством глубокого  облегчения  могли  разойтись  спать,  каждый
искренне веря, что никогда больше не увидит другого.  Бонд  вовсе  не  был
настроен против губернатора. Просто тот принадлежал к скучному типу людей,
с которыми Джеймса Бонда сталкивала жизнь по всему  свету:  положительный,
солидный, знающий, надежный, добросовестный, очень  порядочный  -  словом,
образец гражданского колониального чиновника. Должно быть, так же  честно,
со знанием дела и преданно работал он в течение тридцати  лет,  поднимаясь
по лестнице служебной карьеры, в то время как вокруг  трещала  по  швам  и
рушилась Британская империя. И  сейчас,  точно  по  расписанию,  счастливо
избежав явных и тайных неприятностей, он поднялся  на  верхнюю  ступеньку.
Через год-другой он получит Большой крест ордена Бани, и - скорее,  скорее
в отставку, домой - в  Годалминг,  или  Челтем,  или  Танбридж-Уэллс  -  с
пенсией и скромным багажом воспоминаний  о  таких  дырах,  как  Договорный
Оман, Подветренные острова, Британская Гвина, о которых  никто  слыхом  не
слыхивал в местном гольф-клубе и которые там никого не интересуют.  И  тем
не менее, Бонд отметил это про себя сегодня вечером, сколько мелких  драм,
подобных мятежу Кастро, прошло перед глазами губернатора,  к  скольким  из
них он был причастен! Как хорошо он должен  знать  шахматную  доску  малой
политики, скандальную изнанку жизни небольших колоний за границей, секреты
людей, лгавших правительству в своих донесениях изо всех уголков света.
   Как разговорить этого сухого осторожного человека? Как он, Джеймс Бонд,
которого губернатор, не стараясь даже  скрывать,  считает  опасным  типом,
способным осложнить его карьеру, - как Джеймс Бонд сможет выжать  из  него
хотя бы один интересный факт, хоть одно замечание, чтобы вечер  не  пропал
окончательно?
   Легкомысленная и неискренняя реплика Бонда  о  женитьбе  на  стюардессе
подвела итог их отрывочной беседе  о  воздушных  путешествиях,  которая  с
угнетающей неминуемостью последовала за прощанием с Миллерами,  спешившими
на монреальский  рейс.  Сначала  губернатор  поведал,  что  БОАК  ["Бритиш
оверсиз эруэйз корпорейшн" -  британская  авиакомпания]  сильно  потеснила
американцев в Нассау, потому что ее самолеты хоть и  летят  до  Айдлуайлда
[ныне аэропорт им. Джона Ф.Кеннеди в  Нью-Йорке]  на  полчаса  дольше,  но
сервис на них великолепен. В свою очередь Бонд, удивляясь про себя,  какие
пустяки он мелет, согласился с губернатором и тоже заметил, что  лично  он
предпочитает летать медленнее, но комфортабельно, чем быстрее, но в плохих
условиях. Как раз после этого он и произнес фразу о стюардессе...
   - В самом деле? - с точно выверенной дозой удивления сказал  губернатор
таким деревянным голосом, что Бонд пришел в отчаяние. - Почему? -  спросил
губернатор.
   - О, как вам сказать? Наверное, прекрасно  иметь  супругой  хорошенькую
девушку, которая  сдувает  с  вас  пылинки,  подносит  выпивку  с  горячей
закуской, все время беспокоится, не нужно ли вам чего еще. Всегда  весела,
всегда заботлива. Если я не  найду  подходящую  стюардессу,  не  останется
ничего  иного,  как  жениться  на  японке.  Кажется,  они  тоже  правильно
воспитаны. - Джейм