направления. Он подплыл, дал матросам команду стоять, а сам
поднялся вдоль рифа. Осторожно высунулся над бойкой волной
и сразу посмотрел, здесь ли "Летучая". Стоит - ярко
высвеченная луной, на палубе по-прежнему никого. Он
медленно повел взглядом по воде, обогнул риф, посмотрел в
другую сторону. Пусто. Дрожит лунная дорожка, волны
обегают коралловые гряды; четко виден берег, пляж. Вода
между грядами не взбурлит, не вспенится, плещет тихо,
непотревоженно. Ну-ка, а там?.. В далекой лагуне меж
коралловых верхушек вдруг вынырнула голова, сверкнула маской
и скрылась. У Бонда перехватило дыхание, сердце бешено
заколотилось. Он вырвал изо рта трубку и несколько раз
судорожно вздохнул. Запоминая, глянул на лагуну, крепко
закусил трубку и нырнул.
   Отряд ждал сигнала, маски бледно мерцали. Бонд несколько
раз выкинул палец вверх, ближние пловцы понимающе
ухмыльнулись. Он перехватил поудобнее копье, выставил
вперед - и поплыл над низкими грядами.
   Теперь плыть поскорее, ловчее петлять между коралловыми
хребтами. Отряд рвался вперед, поднимал волну - мелкая
рыбешка так и прыскала в стороны, водоросли колебались
сильней, казалось, все море ожило. Через несколько минут
Бонд остановился, скомандовал выстроиться к атаке и снова
осторожно поплыл, до рези в глазах всматриваясь в серый
туман. Вот они! В сумраке мелькнул один, другой... Бонд
махнул рукой и, нацелив копье, бросился наперерез.
   Отряд заходил сбоку и явно не успевал. Спектровцы плыли
быстро, как-то уж очень быстро... Только теперь Бонд
разглядел у каждого за спиной маленькие пропеллеры
пневматических ускорителей. По прямой пловец с таким
ускорителем двигается в два раза быстрее, чем просто в
ластах, и даже сейчас, петляя меж рифов, приноравливаясь к
ходу влекомого "Торпедой" прицепа, спектровцы намного
превосходили своих преследователей в скорости. Ударить хотя
бы в хвост! Лишь бы не заметили, лишь бы не заметили,
твердил про себя Бонд. Как же их много... Он насчитал
десять и бросил. И у каждого пневматическое ружье, запасные
стрелы! Скверно...
   Бонд оглянулся: прямо за ним идут шестеро матросов,
остальные растянулись рваной линией сзади. Спектровцы пока
плывут спокойно, не оглядываются. Но вот он поравнялся с
последним, накрыл своей тенью и тот быстро обернулся. Бонд
оттолкнулся ногой от кораллового выступа и ринулся вперед,
вонзил копье противнику в бок - того швырнуло на соседа, и
Бонд метнулся следом, резко выдернул копье, кольнул еще раз
в гущу тел, но стрелки уже всполошились и, прибавив обороты
на ускорителях, бросились врассыпную. Один схватился за
лицо и судорожно погреб наверх - копьем ему раскололо маску.
Пущенная кем-то стрела прорвала Бонду костюм на животе, и
сразу стало мокро, то ли от воды, то ли от крови. От второй
стрелы он увернулся, но на голову ему тут же обрушился
приклад: в глазах потемнело, он беспомощно припал к
коралловой гряде, помотал головой. Его матросы скользнули
мимо, и впереди завязался бой, по воде потянулись черные
кровяные облачка.
   Бились на широкой площадке, обрамленной коралловыми
обломками. В дальнем ее конце Бонд заметил серебристую
"Торпеду" с прицепом, на котором лежала огромная, обернутая
резиной сигара. Рядом - несколько человек, среди них
выделяется мощный, высокий. Бонд перевалил за гряду и почти
над самым песком поплыл вокруг площадки. И чуть не
наткнулся на целящего в кого-то стрелка. Проследив
взглядом, понял, что целит тот в Лейтера: Феликс протезом
отбивался от другого спектровца, но привязанный к руке ласт
смягчал удары. Бонд ринулся вперед, с ходу метнул копье,
легкое, деревянное, оно лишь слегка задело руку стрелка, но
прицел все же сбило; стрелок развернулся и пошел на Бонда.
Копья было уже не достать, и Бонд поднырнул, захватил, как
регбист, противнику ногу, дернул, потом дотянулся до его
лица, сорвал маску. Ослепленный, стрелок отчаянно поплыл
вверх... Бонда тронули за руку: это Лейтер, держится за
дыхательную трубку, лицо искажено. Бонд обхватил его и
торопливо заработал ластами. Они вместе прорвали сверкающую
поверхность: Лейтер выплюнул перекрученную трубку и стал
жадно глотать воздух, а надышавшись, сердито велел оставить
его в покое и сию секунду нырять. Бонд не стал спорить.
   Он крадучись пробирался среди коралловых пиков: там и
сям боролись, искрилось лезвие, поднимались пузырьки из
оружейного ствола; один раз он проплыл под матросом с
"Манты" - тот лежал на самой поверхности, раскинувшись,
ничком, волосы развевались в воде, и не было на нем ни
маски, ни акваланга, рот мертво щерился... На дне валялись
маски, стрелы, обрывки черной резины. Бонд подобрал две
стрелы. Он подплывал к краю площадки: прицеп по-прежнему
стоял там, рядом - два часовых с ружьями наготове. Луна
светила теперь слабее, и туманные стены будто приблизились;
песочная узорная рябь затоптана десятками ног, рыбешки в
поисках пропитания снуют над взрытым дном, как грачи над
пашней. Никого. Противников разнесло попарно в разные
стороны, и чья берет, неизвестно. А что там, наверху?
Скоро ли придет спасательная шлюпка с "Манты"? И что делать
ему. Бонду?
   Задача решилась сама. Справа из тумана выскочила
серебристая "Торпеда" - верхом на ней, в седле, скрючившись
за небольшим плексигласовым щитком, сидел Ларго, в левой
руке он сжимал два копья с "Манты", а правую держал на
рычаге управления. Подъехал к часовым, затормозил. Оба
положили ружья, один взялся за муфту прицепа, а другой стал
подтаскивать "Торпеду" за руль. Увезут бомбу, бросят на
глубоком месте или спрячут где-нибудь, тоже и со второй
бомбой, которая на борту "Летучей", - и все, никаких улик!
Ларго скажет, что на них напали во время подхода к
затонувшему кораблю. Да, были ружья на случай акул, и его
люди отстреливались - откуда было знать, что это матросы с
американской подлодки, а не соперники, искатели сокровищ?
Снова сокровища, и снова ничего не возразишь!
   Спектровцы возились с муфтой, никак не могли прицепиться,
Ларго нетерпеливо оглядывался. Бонд прикинул расстояние,
сжал в обеих руках по стреле и сильно оттолкнулся от скалы.
   От одной стрелы Ларго успел увернуться, другая бессильно
царапнула по его аквалангу. Бонд врезался ему в грудь, и
Ларго выпустил копья, быстро прикрыл руками драгоценную
дыхательную трубку. Дернувшись, он задел рычаг управления,
и "Торпеда" тотчас рванула вперед и вверх, унося на себе
врагов.
   Драться по-настоящему было невозможно, они беспорядочно
молотили друг друга, и каждый отчаянно прикусывал резиновый
мундштук. Бонду приходилось еще удерживаться на "Торпеде",
и Ларго, прочно сидевший в седле, уже несколько раз локтем
бил ему по лицу - Бонд едва уворачивался, подставлял, спасая
маску, подбородок. Сам он свободной рукой доставал
противнику лишь до почек и вколачивал в загорелое
мускулистое тело удар за ударом.
   "Торпеда" выскочила на поверхность и, сильно задрав нос,
помчала в открытое мере. Бонда, вцепившегося в седло, било
волной, захлестывало; вот сейчас Ларго повернется, схватит
обеими ручищами... Бонд решился. Закинув ногу на корпус
"Торпеды", сполз вниз, к самому рулю, ухватился за него и,
не выпуская, перебросил себя через корму в воду. Только бы
не под лопасть!.. Винт вращался совсем рядом, вода бурлила,
но зато Бонд чувствовал, что "Торпеда" подается под его
весом, вот-вот станет стоймя! Он рывком вывернул руль
направо и разжал пальцы. Чуть не закричал от боли в руках,
а наверху Ларго выбило из седла... Дело сделано, "Торпеда"
для спектровцев потеряна, бомбу им увезти не удастся...
Бонд с трудом заставил себя нырнуть - нужно спрятаться в
грядах, уйти от Ларго.
   Ларго неспешно нырнул сладом, поплыл спокойно,
размеренно. Бонд достиг дна и запетлял между рифами. Белая
песчаная полоса под ним скоро разделилась надвое, и,
подумав, он двинулся узким коридорчиком, между двумя
коралловыми стенами. Там его и накрыла черна") тень. Ларго
не стал протискиваться в коридорчик, а поплыл, выжидая,
сверху. Бонд посмотрел на него, и тот ухмыльнулся в ответ,
сверкнул зубами: никуда, мол, не денешься! Бонд сжал
ослабевшие пальцы; куда ему против Ларго, могучие жилистые
ручищи скрутят его, как куклу...
   Впереди высветилась лагуна, коридор обрывался, дальше -
свободная вода, укрыться негде; но не повернуть и назад,
слишком тесно. Ловушка... Бонд остановился. Пусть лучше
Ларго зайдет сюда. Тот скользнул поверху к лагуне и,
окутываясь воздушными пузырьками, опустился на песок,
вытянул руки и двинулся навстречу. Шагов за десять он
посмотрел на коралловый откос, сдернул с него что-то и снова
вытянул руку - на ней извивалось теперь восемь пальцев.
Осьминог! Ларго скова весело сверкнул зубами и свободной
рукой выразительно постучал по маске. Бонд нагнулся и
подобрал замшелый камень. Когда залепляют маску осьминогом,
противно, но и когда разбивают - не легче. Осьминог -
ерунда, вчера Бонд бродил между сотен таких тварей; длинные
руки Ларго - вот что страшно.
   Тот сделал еще шаг, второй. Бонд пятился, чиркая
аквалангом о стены, обдирая костюм... Вдруг у Ларго за
спиной, в лагуне, мелькнула фигура. "Свой!" - с мгновенной
надеждой подумал Бонд. Но нет, на человеке не было черного
резинового костюма, светилось белое, голое тело. Еще один
враг...
   Ларго ринулся вперед.
   Целя острым камнем в живот, Бонд нырнул у него под рукой,
но Ларго ударил его коленом в лицо, шлепнул осьминогом по
маске и, ухватив обеими руками за шею, поднял перед собой,
как ребенка.
   Бонд ничего не видел. Скользкие щупальца облепили лицо,
обвили мундштук трубки, потянули ее изо рта; горло ему
сжимали все теснее, он терял сознание...
   Медленно он опустился на колени. Что случилось? Почему
ослабла мертвая хватка на горле? Он приоткрыл глаза и
увидел свет. Осьминог, копошащийся у него на груди,
оттолкнулся и перепрыгнул на риф. Рядом лежал, подергивая
ногами, Ларго, из шеи у него торчала стрела. И еще стоял
кто-то маленький - в руках пневматическое ружье, длинные
волосы развеваются вуалью. Бонд с трудом встал. Шагнул, но
колени подогнулись, в глазах потемнело. Он прислонился к
рифу, зубы у него чуть разжались, и в рот засочилась соленая
вода. "Держись..." - приказал он себе.
   Его взяли за руку. Глаза у Домино были равнодушные,
пустые. Что с ней? Бонд сразу пришел в себя. Тело у нее в
крови, в каких-то пунцовых пятнышках. Надо подниматься,
иначе погибнут оба... Он обнял ее и через силу зашевелил
ластами; ничего, все-таки ноги слушаются. Еще немного,
здесь же неглубоко... Вот и она заработала ластами,
помогает.
   Они вынырнули, легли на воду распластавшись, и их ласково
качнуло волной.
   Бледное небо медленно разгоралось; день обещал быть
славным.

                         XXIII

                "ОТДЫХАЙТЕ, МИСТЕР БОНД!"

   Феликс Лейтер зашел в белую, стерильно-чистую палату и
тихонько прикрыл за собой дверь. Подошел к кровати, где в
полудреме лежал Бонд:
   - Ну как ты, старик?
   - Ничего, сплю все время...
   - Доктор к тебе никого не пускает, но надо же рассказать,
чем дело кончилось.
   - Валяй, - сказал Бонд неохотно. Не хотел он про это
слушать, вот если б ему рассказали про Домино...
   - Значит, так: мы взяли обе бомбы. Спектровцы - ребята
серьезные, боевики из СМЕРШа, мафии, гестапо... Кто остался
жив - арестован. Только главарь, Блофельд, на свободе
гуляет. Этот большая умница - организация работает всего
пять-шесть лет, а в банке у них уже миллион. После этой
операции собирались разойтись, "Спектр" распустить - и все
было бы шито-крыто... Цель для второй бомбы мы угадали -
Майами.
   - Что, все счастливы?
   - Кроме меня. То прими сообщение, то отправь - от нас с
рацией уже пар идет! Тебя, между прочим, тоже пачка
шифровок дожидается. Слава Богу, вечером прилетают чины из
ЦРУ и вашего Управления, вот пусть и расхлебывают, шевелят
мозгами - что сказать журналистам, как быть с преступниками,
лордом тебя сделать или лучше герцогом, а меня -
президентом, что ли, выбрать? Слушай, а Домино-то какова!
Вот девчонка молодец! Выследили ее со счетчиком, мучили,
мерзавцы, - так она ни словечка не вымолвила. Потом
каким-то образом выбралась через иллюминатор, нашла
акваланг, ружье - и в воду. Ларго прикончила, тебя
выручила, вот тебе - "слабая женщина"! - Лейтер вдруг
насторожился и мягко шагнул к двери. - Доктор топает, черт
его дери. Исчезаю. - Повернул ручку, прислушался и
выскользнул в коридор.
   - Феликс, подожди! - отчаянно крикнул Бонд, но дверь уже
захлопнулась. Свирепея, он уставился в потолок. Лейтер не
сказал главного - что с Домино, где она? Болтал целый час о
пустом! А может, она... Бонд испугался.
   Дверь отворилась, на пороге встал кто-то в белом и Бонд
подскочил на постели:
   - Что с Домино? - заорал он. - Говорите, что с ней?
Стенгеля не зря почитали в Нассау - он и в самом деле был
хорошим доктором. Ему, еврею, пришлось бежать от Гитлера, а
то заведовал бы сейчас солидной клиникой где-нибудь в
Дюссельдорфе. Но не привела судьба - заведовал багамской;
впрочем, выстроенная благодарными пациентами, она была
ничуть не хуже. С миллионеров он брал дорого, местных лечил
за гроши. Болезни богатой старости, слишком большая доза
снотворного - таков был круг обычных забот; и вдруг -
множественные ушибы, страшные рваные раны, а в ране еще и
яд. Кто эти страдальцы - старинные рыцари? Приказ
губернатора, подписка о неразглашении... И доктор Стенгель
не стал больше расспрашивать ни о раненых, ни о мертвецах, а
последних было: шестеро с американской подводной лодки и
десять человек, включая самого владельца, с красавицы яхты,
долго и мирно стоявшей в гавани...
   - Мисс Витали вне опасности, - спокойно ответил он Бонду.
- Сейчас ей нужен отдых.
   - Но что с ней?
   - Сильное переутомление. Ей нельзя было спускаться под
воду.
   - Нельзя? Почему?
   Доктор взялся за ручку двери.
   - Вам тоже нужно как следует отдохнуть. Каждые шесть
часов вам будут давать вот эти таблетки. Сон - прекрасное
лекарство, вы быстро встанете на ноги. Главное - отдыхайте,
мистер Бонд!
   Где-то он уже слышал эту дурацкую фразу, сговорились все,
что ли! Бонд вдруг разъярился, соскочил с постели и
бросился к Стенгелю.
   - Что вы заладили - отдыхайте, отдыхайте, черт бы вас
всех побрал! Скажете вы мне или нет, что с девушкой?! Где
она? В какой палате? - Он орал, даже тряс кулаками, но
доктор и бровью не повел, знал, что сейчас подействует
снотворное.
   Наконец Бонд уронил руки и тихо попросил:
   - Ну скажите же, доктор, пожалуйста. Мне очень нужно...
   - Извольте, скажу. С мисс Витали обошлись весьма
жестоко, у нее множество болезненных ожогов. Лежит она
рядом, в четвертой палате, можете зайти к ней, но буквально
на минутку. Потом вернетесь к себе и ляжете, договорились?
- Стенгель открыл дверь.
   - Доктор... Спасибо. - Бонд вышел в коридор; ноги
слушались плохо, голова кружилась. Он толкнул дверь
соседней палаты и с излишней тщательностью, как пьяный,
притворил ее за собой. Стенгель зашагал по коридору.
Ничего, пусть увидятся, этим двоим как раз и нужен нежный
взгляд, ласковое слово.
   Палата была совсем крошечная, на окне жалюзи, пол и стены
расчерчены солнечными полосками. Бонд подошел к постели,
опустился на колени. Домино повернулась, запустила руку ему
в волосы. - Только не уходи, - хрипло попросила она. -
Останься, ладно? Слышишь, Джеймс? Не уходи... Она
почувствовала, как он дернулся, и разжала пальцы. Осторожно
приподнялась посмотрела: он уже спал на коврике возле
постели, подложив руку под голову. С минуту она
вглядывалась в смуглое, суровое лицо. Потом передвинула
подушку к краю - так в любой момент можно посмотреть - и
закрыла глаза.



                                Ян ФЛЕМИНГ

                             БРИЛЛИАНТЫ ВЕЧНЫ




                            1. НАЧАЛО ЦЕПОЧКИ

     Из узкой, в палец  толщиной,  щели  под  камнем,  сухо  зашелестев  и
выставив вперед, подобно борцу, обе свои  боевые  клешни,  выполз  большой
скорпион.
     Перед щелью была небольшая гладкая площадка твердой земли,  в  центре
которой остановился  скорпион,  замерев,  покачиваясь  на  кончиках  своих
ножек. Его нервы и мускулы были напряжены, он был  готов  к  моментальному
отступлению, чутко ловя любые колебания воздуха,  которые  и  должны  были
определить его следующий шаг.
     В пробивающемся сквозь  густые  заросли  терновника  свете  луны  его
панцирь казался темно-синим, почти матовым. В лунном свете тускло блеснуло
влажное белое жало, выступающее из самого кончика хвоста, зависшего сейчас
над спиной полуфутового членистоногого.
     Скорпион медленно втянул  жало,  нервные  окончания  ядовитой  железы
расслабились. Он принял решение. Жадность победила страх.
     В полуметре  от  скорпиона  на  дне  крутого  песчаного  откоса  полз
маленький жучок, единственным желанием которого было поскорее  перебраться
из терновника на новое, побогаче, пастбище, а  бросок  скорпиона  вниз  по
откосу был слишком стремительным, чтобы дать жертве время раскрыть крылья.
Жук протестующе задергал ножками, но острая клешня уже ухватила его,  жало
выгнувшегося через голову хвоста впилось в него, и в ту же секунду он  был
мертв.
     После того,  как  с  жучком  было  покончено,  скорпион  простоял  не
шевелясь минут пять. За это время он определил, кто стал добычей, и  вновь
старался уловить враждебную вибрацию  земли  и  воздуха.  Убедившись,  что
опасность ему не угрожает, он бросил  почти  разрезанного  пополам  жучка,
выпустил хелицеры и вонзил их  в  мертвое  тело.  Затем  почти  целый  час
разборчиво и привередливо он пожирал свою жертву.
     Куст терновника, под которым скорпион убил жучка, сразу же бросался в
глаза на фоне холмистого вельда, находящегося милях в сорока от  Кисиругу,
в юго-западном уголке французской Гвинеи. По всей  линии  горизонта  видны
были лишь холмы да джунгли,  но  в  этом  месте,  на  площади  в  двадцать
квадратных миль простиралась практически пустынная  каменистая  равнина  и
среди молодой тропической поросли куст терновника, вымахавший величиной  с
дом, видимо потому, что где-то в глубине под  ним  была  вода,  был  виден
отовсюду.
     Куст этот расположился почти на стыке  трех  африканских  государств.
Сам он находился на территории французской Гвинеи, но всего лишь в  десяти
милях от северной оконечности Либерии и в  пяти  -  от  восточной  границы
Сьерра-Леоне. За этой границей вокруг Сефаду лежат огромные алмазные копи.
Принадлежат они компании "Сьерра Интернэшнл", части мощной горнодобывающей
империи "Африк Интернэшнл", которая, в свою очередь, есть не что иное, как
важная часть имущества Британского содружества наций.
     Час назад скорпиона в его норе среди  корней  терновника  встревожили
два вида вибрации. Первый из них -  шорохи,  вызванные  движениями  жучка,
скорпион  распознал  моментально.  Второй  же,  являя  собой  целую  серию
непонятных глухих ударов вокруг куста, а затем - чувствительное  колебание
земли, завершившееся обвалом скорпионьей норы. Потом земля начала плавно и
ритмично вибрировать, причем, колебания  эти  были  столь  постоянны,  что
вскоре стали для скорпиона  привычной  составной  частью  среды  обитания.
Спустя какое-то время, жучок вновь зашуршал, и  желание  поживиться  им  в
конце  концов  возобладало  над  страхом  перед  отложившимися  в   памяти
скорпиона другими звуками, и после того, как он  целый  день  прятался  от
своего  злейшего  врага  -  солнца,  заставило  выбраться  из  логова  под
разреженный ветвями терновника свет луны.
     Но сейчас, когда скорпион медленно обсасывал кусочки  жучиного  мяса,
далеко на востоке раздался звук, предвещавший гибель его  самого.  Человек
услышал бы этот звук, но сенсорной системе скорпиона он был недоступен.
     В метре от скорпиона грубая мускулистая рука с обкусанными ногтями на
пальцах осторожно подняла кусок шероховатого камня.
     Скорпион не услышал шума, но  уловил  движение  воздуха  у  себя  над
головой. Его бо