сь вновь,
высунула длинную коричневую морду из воды и вцепилась молот-
рыбе в бок. Помотала головой, как собака, и вырвала кусок
жесткого мяса. Море замутилось кровью, из глубины вынырнула
третья акула - еще двигающуюся жертву рвали теперь обе...
Скоро жуткую троицу отнесло течением, лишь доносился издали
плеск. Бонд отдал пистолет Лейтеру:
   - Я нырну. Акулы раньше, чем через полчаса, не вернутся,
а если появятся, пристрели одну. Понадобится, чтоб я
поднялся - стреляй прямо в воду, ударная волна дойдет.
   Едва разворачиваясь в тесной кабине, он разделся, и
Лейтер взвалил на него акваланг.
   - Я бы тоже нырнул, - мрачно заметил Лейтер, - но с этим
чертовым протезом плавать совсем не могу. Надо бы придумать
что-нибудь...
   - Все равно кто-то должен остаться наверху - смотри, как
нас отнесло. Подай-ка назад.
   Лейтер нажал на стартер и отвел самолет на прежнее место.
   - Конструкцию "Защитника" знаешь? - спросил он. - Где
лежат бомбы, взрыватели?
   - Знаю, был инструктаж. Ладно, я пошел. Не поминай
лихом!
   Бонд выбрался из кабины и прыгнул головой вниз. У самого
дна так и сновали мелкие плотоядные; перед Бондом, более
крупным соперником, они нехотя расступались. Он подплыл к
расшатанным акулой клиньям, выдернул два, проверил, висит ли
у пояса нож, включил фонарь и скользнул под брезент.
   Вода была такая грязная, что его - хоть он и приготовился
- затошнило. Он покрепче закусил мундштук и двинулся к
самолету, высившемуся как бы в центре гигантской брезентовой
палатки. В свете фонаря блеснуло крыло; рядом лежало что-
то, покрытое живым ковром из крабов, лангустов, морских
звезд. К этому зрелищу он тоже приготовился. Стал на
колени и с отвращением принялся за работу.
   Скоро он счистил нарост. С изъеденных рук трупа снял
золотые часы и браслет, на котором висела золотая пластинка
с именем; под подбородком приметил глубокую резаную рану.
Посветил на пластинку: "Джузеппе Петаччм. Номер 15932".
Надел обе находки себе на руки и обошел кругом самолет,
похожий тут, на дне, на огромную подводную лодку. Хвост
сломан - очевидно, при посадке. Он осмотрел весь корпус и
через открытый запасной люк забрался внутрь.
   В свете фонаря рубиновой россыпью сверкнуло множество
красных глаз. Бонд повел лучом: самолет так и кишел
мелкими красноглазыми осьминогами, они облепили весь пол,
стены, суетливо копошились. Мгновенно подделавшись под цвет
фонарного луча, они разбегались теперь по темным углам.
Бонд посветил вверх и вздрогнул: под потолком слабо
колыхался труп одного из летчиков. Мертвец был весь
облеплен осьминогами - они свисали с него, как летучие мыши.
Почуяв свет, они кометами срывались вниз, тошнотворно
метались по самолету, зловеще сверкали красными глазками,
забивались в углы, под сиденья...
   Бонд постарался отвлечься от страшного зрелища и принялся
за поиски. Подобрал баллончик с красным ободком, пересчитал
трупы, заглянул в бомбовый отсек и убедился, что он пуст,
увидел вскрытую упаковку из-под запалов. Дел еще оставалось
много: снять с летчиков именные пластинки, поймать
плавающий в кабине разбухший бортовой журнал, осмотреть
приборы - но в этой пещере у красноглазых он больше
находиться не мог, нервы сдавали. Скользкие твари лезли ему
на голые ноги, он то и дело встряхивался... Он вылез через
запасной люк и отчаянно, изо всех сил, поплыл к тонкой
полоске света, к краю брезента. Судорожно втиснулся в щель,
но акваланг запутался в складках и пришлось пятиться,
высвобождаться. Наконец он оказался в чистой прозрачной
воде и рванул кверху. В ушах стало сильно давить, и он
затормозил, переждал. И вот он наверху! Уцепился за
поплавок амфибии, содрал с себя ласты и акваланг, бросил в
море. Они медленно опускались на дно, унося на себе
мерзостную слизь. Бонд с удовольствием прополоскал рот
чистой соленой водой и ухватил протянутую ему руку.

                       XVII

                 ЖЕНЩИНА НА ОБЕД

   Они приближались к Нассау. Бонд попросил пролететь над
Пальмирой - посмотреть на "Летучую". Яхта стояла на том же
месте, что и вчера, на палубе никого. Бонд залюбовался:
так мирно стояла яхта и стройные ее линии отражались в
спокойных водах...
   - Смотри-ка, Джеймс) - воскликнул Лейтер. - Видишь, вон
там на пляже, у залива, эллинг? А от его дверей до самой
воды две полосы по песку? Странные они какие- то, глубокие.
Что бы это такое?
   Бонд навел бинокль. Действительно, такие две ровные
глубокие полосы оставить могло только что-то большое,
тяжелое. Неужели?.. У него перехватило дыхание.
   - Давай скорее в Нассау, Феликс. Черт их знает, что они
тут катили. Если то, что мы думаем, наверняка забросали бы
след леском.
   - А вдруг забыли? Надо бы все-таки съездить в Пальмиру,
поглядеть на этот притон, тем более мистер Ларго любезно
приглашал. Пожалуй, съезжу сегодня - от имени своего
досточтимого клиента мистера Рокфеллера Бонда.
   Они приземлились на Виндзорском аэродроме.
Аэродромовское начальство уже с полчаса пыталось связаться с
ними по радио, и теперь предстояло объясняться с
комендантом. К счастью, подоспел губернаторский помощник:
объявил, что власти санкционируют любые действия Бонда и
Лейтера, а им самим передал толстый пакет и повез их в
Нассау в огромной губернаторской машине.
   Из Штаба, как и ожидалось, выговаривали за то, что
агенты, отправив донесение, не дождались ответа; требовали
новостей ("Будут вам новости! - пробурчал Лейтер);
сообщали, что "Манта" прибывает сегодня в семнадцать часов.
Интерпол и итальянская полиция подтверждают, что Джузеппе
Петаччи - брат Доминетты Витали; все остальное, рассказанное
ею о себе, тоже правда. Материалов на Эмилио Ларго ни в
одной полиции нет, однако фигура он известная,
подозрительная, видимо, мошенник высочайшего класса. О
пайщиках больше ничего узнать не удалось, но сведения о них
имеются лишь за последние пять-шесть лет, и, в принципе, не
исключено, что сведения эти сфабрикованы "Спектром". Котце
выехал из Швейцарии месяц назад в неизвестном направлении.
Несмотря на все это, штаб операции "Гром" признает улики
против Ларго пока недостаточными и намерен продолжать поиск
и в других районах; на Багамские же острова, как в важнейший
район, для принятия совместного командования над дальнейшими
действиями агентов сегодня в девятнадцать часов на
президентском "Боинге-707" прибывают: военный атташе
Великобритании в Вашингтоне кавалер ордена "За безупречную
службу", бригадный генерал Фейрчайльд и ответственный
секретарь Комитета начальников штабов США контр-адмирал в
отставке Карлсон. Встретить и ввести в курс дела. До
прибытия указанных лиц ежечасно передавать в Лондон и
Вашингтон подробные, совместно подписанные донесения.
   Они молча обменялись взглядами.
   - Джеймс, давай на донесения плюнем, ежечасно докладывать
некогда. Сделаем вот что: я, так и быть, потружусь,
передам свежие новости, а в конце прибавлю, что из-за
недостатка времени связь пока прерываем. Потом съезжу в
Пальмиру, как бы от имени клиента, погляжу на эллинг, на
следы. В пять встречаем "Мачту"." А орденоносцы и адмиралы
пусть сидят в Правительственном доме, в картишки режутся,
некогда нам их встречать да ублажать. Идет?
   Бонд задумался. Неподчинение - дело а его жизни не такое
уж редкое, ко тут-то приказывают премьер-министр и
президент... С другой стороны, времени, и правда, нет - ни
на встречу начальства, ни на ежечасные донесения. В крайнем
случае, его. Бонда, прикроет М. - тот всегда защищал своих
агентов, подставлялся под начальничий гнев.
   - Идет, - согласился он. - Раз у нас будет "Манта", мы и
сами управимся, не нужны нам командиры. Главное - выяснить,
когда бомбы поднимут на борт яхты. Есть у меня одна
мыслишка, не знаю, получится ли, возьмется ли Витали...
Попробую уговорить. Ты езжай в полицию, а я в гостиницу
зайду, позвоню Домино. Именную пластинку Петаччи я пока у
себя оставлю. Увидимся в пять.
   В номере Бонд заказал бутерброд, двойной бурбон со льдом
и уселся звонить: сначала полицейскому комиссару.
Оказалось на рассвете "Летучая" подошла к причалу,
заправилась и ушла обратно в Пальмиру, стала на якорь. А
полчаса назад, ровно в половине второго с яхты спустили на
воду гидросамолет, туда сел Ларго и еще кто-то, и самолет
улетел в восточном направлении. Комиссар сразу же связался
с Виндзорским аэродромом, приказал отследить радаром, но
самолет летел слишком низко и скоро затерялся над
юго-восточными островами. Больше новостей нет. В гавани
готовы встретить подводную лодку. А что у Бонда?
   Он уклончиво отвечал, что определенно говорить пока рано,
но кое-что узнать удалось, поэтому пусть аэродромовские
наблюдатели сразу же сообщат, как только самолет вернется на
"Летучую", это крайне важно. Лейтер как раз едет в полицию,
не расскажет ли комиссар и ему то, что рассказал сейчас? А
самому Бонду не даст ли какую-нибудь машину - любую, лишь бы
на ходу?
   Затем он позвонил Домино в Пальмиру.
   - Джеймс? - живо откликнулась она, в первый раз назвав
его по имени. - Как хорошо, что вы позвонили. Сегодня
вечером яхта выходит за сокровищами - и меня берут,
представляете? Но только это секрет, никому не
рассказывайте! Когда вернемся, не знаю; Эмилио говорит,
заедем потом в Майами. Так что вас к тому времени,
наверное, здесь уже не будет. Хотите поплавать со мной на
прощание?
   - Конечно. Где вы плаваете?
   Она объяснила. Надо проехать чуть-чуть за Пальмиру и
свернуть к морю, дорожка выведет прямо на пляж, там еще
стоит такая бамбуковая будочка, он не потеряется.
   Принесли заказанное. Уставившись в стену, Бонд пил, ел и
думал о девушке. То улыбался - вспоминал, как они
познакомились и мчали в машине по Бухтовой улице, то
хмурился - сейчас он втянет ее в такую скверную историю.
Когда бы не эта треклятая служба... Но - за работу.
   Он закатал в полотенце плавки, перебросил через плечо
ремешок счетчика Гейгера и глянул я зеркало: ничем не
примечательный турист о фотоаппаратом. Проверил, лежит ли в
кармане браслет о пластинкой Петаччи, и вышел из номера.
   Солнце жгло нестерпимо. Бонд еле доехал до пляжа - так
накалилась машина. Безумно хотелось окунуться, машину он
оставил под казуаринами и пошел к будочке. Бамбуковая,
крытая пальмовыми листьями, она одиноко стояла на пляже, как
хижина Робинзона Крузо. Внутри перегородка и два отделения
- "М" и "Ж". В женском легким ворохом лежала на скамейке
одежда, стояла пара сандалий. Бонд разделся и вышел на
тесное полукружье пляжа. Ослепительно-белый песок, по обе
стороны далеко в море выдаются скалы. Пусто. Вода лишь у
самого берега прозрачная, зеленоватая, а чуть подальше уже
густо-синяя. Он в три шага прошел мелкую воду и нырнул,
пронзил верхний нагретый слой, достиг глубинкой прохлады.
Блаженно остывая, задержался у дна, сколько хватило дыхания,
вынырнул и лениво поплыл вдаль. Домино нигде не видео.
Минут через десять он повернул к берегу. Выбрал на пляжике
место поровнее и улегся на живот, подложив под голову руки.
   Вскоре он почему-то открыл глаза. И увидел в море
тянущиеся к берегу пузырьки. Они пересекли границу меж
темными и прозрачными водами, и вот зажелтел акваланговый
цилиндр, заклубились черные волосы. Домино полежала, потом
приподнялась на локте, стащила маску и сердито крикнула:
   - Эй, хватит спать! Помогите мне!
   Он поднялся, подошел.
   - А что с вами? Плавать одной опасно, неужели акула
укусила?
   - Бросьте свои дурацкие шуточки. Я наступила на колючки,
с аквалангом встать не могу - больно. Снимите-ка. - Она
расстегнула пряжку на животе. - Сейчас будете колючки
вытаскивать.
   Бонд снял у нее со спины акваланг, отнес его в тень, под
деревья, вернулся. Девушка уже сидела, разглядывала подошву
правой ноги.
   - Глубоко вошли...
   Он подошел ближе, стал на колени, посмотрел. Под
пальцами чернели две точки.
   - Быстро не вытащишь, давайте отойдем в тень, - сказал
он. - Но наступать на ногу нельзя, а то еще глубже уйдут.
Я вас отнесу. - Он поднялся, протянул руку.
   - Моряк из мечты! - засмеялась она. - Ладно, только не
уроните.
   Бонд наклонился и легко поднял ее, она обняла его за шею.
Он постоял немного, посмотрел ей в лицо. Да, прочел он в
лучистых глазах и приник к полуоткрытым губам.
   Она ответила на поцелуй, потом медленно отстранилась и,
переведя дыхание, сказала:
   - Вообще-то, награду дают после службы...
   - Не нужно было так смотреть, - ответил Бонд и понес ее в
тень казуарины, положил на лесок. Она завела руки за
голову, чтобы песок не попал в непослушные волосы, опустила
веки; глаз теперь почти не было видно под густыми черными
ресницами.
   Обтянутые купальником треугольный холмик, высокая
грудь... Он с усилием отвел глаза и хрипло приказал:
   - Перевернитесь.
   Она повернулась на живот. Бонд стал на колени и взял ее
правую ступню - точно маленькую теплую птичку. Сдул
песчинки и осторожно, как лепестки у цветка, раздвинул
пальчики. Наклонился и стал высасывать колючки. Через
минуту выплюнул крошечный кусочек.
   - Так весь день провозимся. Если я посильней надавлю -
потерпите?
   Она напряглась, приготовилась к боли:
   - Давайте.
   Он закусил подушечку вокруг черных точек и, крепко
надавив, снова стал сосать. Она дернула ногой. Бонд
оторвался, сплюнул. На ступне были отметины зубов, а на
месте двух точек выступили капельки крови. Он слизнул: под
кожей еще чуть-чуть чернело.
   - Никогда не ел женщин. Вкусно!
   Она промолчала и снова дернула ногой - уже нетерпеливо.
   - А вы молодцом. Домино. Сейчас, там еще на закуску
осталось. - Он ободряюще поцеловал пальчики и принялся за
работу.
   Через несколько минут выплюнул последние крошки.
   - Все, теперь надо поберечься, чтоб песок не попадал.
Давайте еще раз отнесу вас - наденете в будке сандалии.
   Она повернулась на спину. На черных ресницах дрожали
слезы - было все-таки больно. Она вытерла их ладонью и
серьезно посмотрела на Бонда.
   - Впервые плачу из-за мужчины. - И потянулась к нему.
   Он поднял ее на руки, но не поцеловал, а понес к
бамбуковой будке. В какое отделение? Он зашел в мужское,
сдернул со стены одежду и поставил Домино на рубашку. Она
так и не сняла рук с его плеч, а он расстегнул ей лифчик...

                        XVIII

                       СТИЛЕТТО

   Бонд приподнялся на локте и заглянул в красивое лицо:
раньше властное, оно теперь смягчилось, разгладилось, точно
оттаяло в ласках, на висках выступили капельки пота.
Влажные ресницы распахнулись, и большие карие глаза
удивленно уставились на него. Домино присматривалась к
нему, разглядывала, точно впервые видела.
   - Зря мы... - сказал Бонд.
   Она засмеялась, ямочки на щеках углубились.
   - Ты словно девочка после первого раза: боишься, вдруг
будет ребенок, тогда маме придется рассказать.
   Он наклонился, поцеловал сначала уголки рта, потом прямо
в полуоткрытые губы.
   - Пойдем поплаваем. - Поднялся и протянул ей руки. Она
неохотно ухватилась и встала. Прильнула к нему, потерлась,
повела рукой по его животу. Он резко прижал ее к себе.
   - Перестань, Домино, пойдем. Ты, кстати, не бойся, песок
ноге не повредит, это я наврал.
   - Я тоже наврала, будто мне с аквалангом из моря не
выйти. Нога почти и не болела. И колючки вытащить я могла
сама, как рыбаки делают. Рассказать?
   - Да я знаю, - засмеялся Бонд. - Ну, быстро в море. -
Поцеловал ее еще раз, отступил на шаг, полюбовался,
запомнил. Разбежался и бросился в воду. Домино пошла
следом.
   Когда он выплыл, она уже одевалась в будке. Она шутила,
смеялась за перегородкой, а Бонд отвечал односложно.
   - В чем дело, Джеймс? - почувствовала перемену она. -
Что-то случилось?
   - Случилось. - Он натянул штаны, в кармане звякнули
мелочь, узкий золотой браслет с пластинкой. - Выходи
скорее, нам надо поговорить.
   Колючки они вытаскивали слева от будки, и теперь Бонду
идти туда не хотелось, он сел справа, сцепил на коленях
руки. Вышла и Домино, попыталась заглянуть ему в глаза, но
он не сводил взгляда с моря. Она села рядом.
   - Ты сейчас скажешь что-то плохое. Может, ты уезжаешь?
Говори, сцены не будет.
   - Нет, Домино, речь о твоем брате.
   Она спросила сдавленно:
   - Что с ним?
   Бонд вынул из кармана браслет, молча протянул.
   Она взяла, едва взглянула на пластинку и отвернулась.
   - Значит, погиб... Как это случилось?
   - История длинная и скверная... Я, видишь ли, здесь
вроде как на службе, приехал по тайному заданию. Ты должна
помочь мне, иначе погибнут тысячи людей. А чтобы ты мне
поверила, я нарушил присягу и показал браслет.
   - Так вот почему ты пришел! И вот почему... Надеешься,
сделаю теперь, о чем ни попросишь? Ненавижу!..
   - Я пришел рассказать, что твой брат убит и что убил его
твой друг Ларго, - холодно и ровно ответил Бонд. - А сразу
не рассказал, во-первых, потому что ты была так весела,
спокойна, и захотелось оттянуть тяжелый разговор, а во-
вторых... Я не смог удержаться. Хотя должен был... - Он
помолчал. - А теперь, ненавидишь ты меня или нет, слушай
внимательно. Ты поймешь сейчас, что в этой истории мы с
тобой - ничтожные песчинки. - И, не дожидаясь ответа, Бонд
подробно рассказал все с самого начала, умолчав лишь о
"Манте"...- Но задержать "Летучую" мы можем, лишь когда
бомбы поднимут на борт, иначе связи ни с потопленным
самолетом, ни со "Спектром" не докажешь, поиск сокровищ -
прикрытие безупречное. Задержи мы яхту под любым предлогом
прямо сейчас - "Спектр" лишь отложит операцию. Ведь мы не
знаем, где спрятаны бомбы. И если Ларго на гидросамолете
полетел за ними, он обязательно свяжется с яхтой по радио и,
в случае чего, оставит бомбы в прежнем тайнике или
перепрячет, потопит где-нибудь на мелководье, а потом, легко
отведя обвинения, вернется за ними. Или же "Спектр" вообще
выведет "Летучую" из игры и пошлет за бомбами другое судно,
самолет... И все начнется по новой - только на этот раз
сроку нам дадут, может быть, всего сутки, и условия придется
принимать. Пока бомбы у них в руках, покоя не будет.
Понимаешь?
   - Да. И что ты теперь будешь делать? - Девушка говорила
по-прежнему сдавленно, тихо. Она смотрела в упор на Бонда и
как бы сквозь него, и глаза у нее мрачно горели. Для нее
нет Ларго - умелого конспиратора, мелькнуло у Бонда, а есть
- убийца брата.
   - Узнаю, когда бомбы поднимут на борт, - ответил он.
   - Как?
   - Например, с твоей помощью.
   - Допустим, - сказала она спокойно, почти равнодушно. -
Но как узнаю я и как сообщу? Ларго не дурак. Он сглупил
только раз - взял на такое дело любовницу. Жить не может
без женщины, его хозяева этого не учли...
   - Когда ты едешь на яхту?
   - В пять. В Пальмиру за мной придет шлюпка.
   Он глянул на часы. - Сейчас четыре. Вот держи, это
счетчик Гейгера, возьмешь с собой. Если покажет, что бомбы
на борту, зайдешь в каюту и включишь свет. С берега за
яхтой наблюдают. Потом бросишь счетчик в море.
   - Нет, это не годится, - сказала она. - Днем в каюте
свет зажигают разве что в глупых детективах. Давай так.
Если бомбы там, я поднимусь на палубу, и с берега меня
заметят. А если их нет - буду сидеть в каюте. Так Ларго
ничего не заподозрит.
   - Ладно, будь по-твоему. Но ты твердо решилась?
   - Да. Только бы сдержаться и не придушить Ларго на
месте... Но я ставлю одно условие: его непременно должны
убить потом. - Она говорила совершенно спокойно, буднично,
словно заказывала билет на поезд.
   - Нет, это вряд ли. Скорее, всех приговорят к
пожизненному заключению.
   - Ладно, пусть так, - подумав, согласилась она. -
Пожизненное заключение, пожалуй, похуже смерти. А теперь
покажи, как работает счетчик.
   Бонд показал. Она внимательно выслушала, а потом
тихонько тронула его за плечо и тотчас отняла руку.
   - То, что я сказала... что ненавижу тебя... Это
неправда... Я просто сначала не поняла, да и откуда мне
было? До сих пор не верится. Ларго - преступник, убийца...
Мы с ним на Кипре познакомились - красавец, женщины так и
льнут, и мне захотелось его о