тливы
избавиться от КГБ. Кстати, совершенно откровенно заявили мне об этом.
   - И это также относится, полагаю, к их двумстам  дивизиям  и  флотилиям
подводных лодок, к  их  межконтинентальным  баллистическим  ракетам?  -  в
голосе М. звенел металл.
   - Конечно, сэр.
   -  Ну  что  ж,  если  вы  считаете  этих  людей   столь   разумными   и
очаровательными, почему  же  вы  не  остались  там?  С  другими  ведь  это
случалось. Правда, Берджесс  уже  умер,  но  вы  могли  бы  подружиться  с
Маклином.
   - Мы подумали и решили, сэр, что будет полезнее, если я вернусь и  буду
бороться за мир здесь. Вы и ваши агенты преподали мне уроки тайной  войны,
вы научили  меня  кое-чему,  теперь  эти  знания  могут  пригодиться.  Мне
объяснили, как применить эти навыки на благо мира.
   Рука Джеймса Бонда бесстрастно потянулась к правому карману пиджака. М.
почти так же спокойно отодвинул свое  кресло  от  стола.  Левой  рукой  он
нащупал кнопку под подлокотником кресла.
   - Ну и как например? - спокойно спросил М., осознавая, что в комнату  к
нему вошла смерть, она стояла теперь рядом с ним, его вопрос  был  как  бы
приглашением ей занять его место в кресле.
   Джеймс Бонд напрягся. Губы его побелели. Серо-голубые глаза  продолжали
тупо смотреть на М., почти не видя  его.  Слова,  которые  он  произносил,
звучали резко, он как бы выдавливал их из себя по принуждению.
   - Для начала, сэр, следует уничтожить всех поджигателей  войны.  И  вот
это - для того, кто стоит в списке первым.
   Бонд мгновенно  выхватил  руку  из  кармана,  в  ней  мелькнуло  черное
металлическое дуло, но, прежде  чем  яд  со  свистом  вырвался  из  ствола
пистолета с шарообразным глушителем, прямо с потолка,  из  замаскированной
щели,  вниз,  издав  характерное  гидравлическое   шипение,   стремительно
обрушилось огромное  пуленепробиваемое  стекло.  Струя  густой  коричневой
жидкости бессильно ударилась об этот щит и стала  медленно  стекать  вниз,
искажая отражение лица М. и его  рук,  которыми  он  автоматически  закрыл
лицо, защищаясь от выстрела.
   Начальник штаба ворвался в комнату вместе с главой отдела безопасности.
Они бросились на Бонда. Уже когда они схватили его за руки,  голова  Бонда
упала на грудь и, если бы они не поддержали его, он упал бы  со  стула  на
пол. Они поставили его на ноги. Он был в глубоком обмороке.  Глава  отдела
безопасности потянул носом.
   - Цианид, - произнес он  кратко.  -  Нам  всем  надо  выйти  отсюда.  И
немедленно. (Чрезвычайная ситуация заставила забыть о манерах, соблюдаемых
в штаб-квартире.)
   Пистолет лежал на ковре, там,  куда  упал.  Он  ногой  отбросил  его  в
сторону и сказал М., который уже вышел из-за стеклянного щита:
   - Следует немедленно покинуть  комнату,  сэр.  Немедленно.  Я  прикажу,
чтобы здесь навели порядок во время обеденного перерыва.
   Это был приказ. М. направился к открытой двери. Мисс Манипенни  стояла,
прикрыв ладошкой рот. Она с ужасом наблюдала, как лежащего навзничь  Бонда
тащили в комнату начальника штаба, каблуки его ботинок оставляли  след  на
ковре.
   - Закройте ту  дверь,  мисс  Манипенни,  -  резко  сказал  М.  -  Пусть
немедленно  придет  дежурный  офицер  медицинской  службы.  Пошли,  пошли,
девочка. Не стойте здесь, разинув рот. И никому ни слова об этом. Понятно?
   Мисс  Манипенни,  которая  была  на   грани   истерики,   автоматически
произнесла: "Слушаюсь, сэр", закрыла  дверь  и  сняла  трубку  внутреннего
телефона.
   М. прошел через приемную в комнату начальника штаба и притворил  дверь.
Глава отдела безопасности стоял на коленях около  Бонда.  Он  ослабил  ему
галстук и расстегнул воротник, щупал пульс. Лицо Бонда было  почти  белым,
на лбу выступила испарина. Дышал он прерывисто и тяжело, как будто  только
что пробежал большую дистанцию. М. бросил  взгляд  на  Бонда,  а  затем  -
выражение лица его было не разглядеть - посмотрел на стену, перед  которой
он лежал. Повернулся к начальнику штаба.
   - Ну вот что, - жестко сказал он, -  мой  предшественник  умер  в  этом
кресле. Тогда это была обычная  пуля,  но  выпущенная  таким  же  безумным
офицером. От сумасшедшего нет защиты. Но в Управлении  общественных  работ
неплохо придумали с этим приспособлением. Послушайте-ка, начальник  штаба,
об этом, конечно, никому ни слова. Свяжитесь с сэром Джеймсом  Молони  как
можно скорее, и пусть 007 заберут  в  "Парк".  Машине  "скорой  помощи"  -
строжайшая охрана. Я все объясню сэру Джеймсу  сегодня  вечером.  Вкратце,
как вы слышали, в КГБ его одурманили. Промыли ему  мозги.  Он  и  так  был
болен. Что-то вроде амнезии, потери памяти. Я потом расскажу  вам  о  том,
что узнал. Прикажите забрать его  вещи  из  гостиницы  "Ритц"  и  оплатить
счета. И придумайте что-нибудь для "Пресс ассошиэйшн". Что-нибудь в  таком
роде:  "Министерство  обороны  радо...  нет,  скажем,  с   удовлетворением
сообщает, что коммандер Джеймс  Бонд  и  т.д.,  который,  как  сообщалось,
пропал без вести и считался погибшим при исполнении служебного  задания  в
Японии  в  ноябре  прошлого  года,  вернулся  в  Англию   после   опасного
путешествия по Советскому Союзу, в результате этой миссии  собрана  ценная
информация. Естественно, что здоровье коммандера Бонда  после  всего,  что
ему пришлось пережить, оставляет желать лучшего, и в настоящий  момент  он
находится  под  медицинским  наблюдением  и  поправляется".   М.   холодно
улыбнулся. - Эта информация не очень понравится  товарищу  Семичастному  и
его подчиненным.  И  добавьте  следующее  в  сопроводиловке,  адресованной
редакторам:  "Исходя  из  соображений  безопасности,  убедительно   просим
воздержаться от комментирования или различного рода  домыслов  в  связи  с
настоящим сообщением. Настойчиво рекомендуем также  не  пытаться  выяснить
местонахождение коммандера Бонда". Ну как, пойдет?
   Билл  Таннер  строчил  исправно,  боясь  не  поспеть   за   М.   Потом,
озабоченный, поднял глаза от блокнота.
   - Но, сэр, разве вы не собираетесь выдвигать против него  обвинения?  В
конце концов, предательство и покушение на жизнь... Что, даже под трибунал
не отдадите?
   - Конечно нет, - резко бросил М. - 007 был болен. Он не отвечал за свои
действия. Но если можно так обработать человека, значит, можно  и  вывести
его из этого состояния. А сэр Джеймс как раз  мастер  по  подобным  делам.
Поставьте его опять на половинное довольствие, пусть числится там же,  где
и раньше. И проследите, чтобы  ему  были  выплачены  все  полагающиеся  за
прошлый год гонорары и прибавки. Если у КГБ хватило духу натравить на меня
одного  из  моих  же  людей,  у  меня  достаточно  смелости,  чтобы  вновь
использовать его против них. Когда-то 007 был  хорошим  агентом.  Не  вижу
никаких причин, почему бы  он  опять  не  мог  стать  им.  В  определенных
пределах конечно. После обеда принесите мне досье на Скарамангу.  Если  мы
сумеем поставить 007 на ноги, этот тип как раз в его вкусе.
   - Но это самоубийство, сэр! - Запротестовал полковник штаба. - Даже 007
никогда с ним не справится.
   - Что бы 007 получил за его сегодняшнюю выходку? - спросил М.  холодно.
- 20 лет? Как минимум. Так не лучше ли погибнуть  на  поле  боя?  Если  он
успешно справится с заданием, то вернет себе былую репутацию, и мы  сможем
забыть все, что было. Словом, решение я уже принял.
   В дверь постучали,  и  в  комнату  вошел  дежурный  офицер  медицинской
службы. М. поздоровался с  ним,  повернулся  на  каблуках  и  вышел  через
открытую дверь.
   Начальник штаба посмотрел ему вслед.
   - Бессердечный сукин сын! - шепотом произнес он. Потом с  присущей  ему
скрупулезностью и чувством долга принялся за выполнение  заданий,  которые
были ему даны. "Нам - совсем не рассуждать, нам - идти и умирать!"



3. СКАРАМАНГА ПО КЛИЧКЕ "ПИСТОЛЕТИК"

   В клубе "Блейдз"  М.  съел  свой  обычный  постный  обед  -  зажаренную
дуврскую камбалу, а за ней - преотличнейший кусок полутвердого белого сыра
"Стилтон", выдержанного, настоящего,  с  синими  прожилками  плесени.  Как
обычно, он сидел один, за столиком у окна, отгородившись от  зала  газетой
"Таймс", время от времени переворачивая страницы, демонстрируя окружающим,
что он читает, чего на самом деле не  делал.  Но  Портерфилд  все-таки  не
преминул  заметить  старшей  официантке  Лили,  всеми  любимой  миловидной
женщине, считавшейся украшением клуба, что  "со  стариком  сегодня  что-то
неладно": "Ну, может, с ним ничего такого и не случилось, но он явно не  в
своей тарелке". Портерфилд считал  себя  психологом-любителем  и  гордился
этим. Будучи метрдотелем и отцом-духовником для многих  членов  клуба,  он
знал немало обо всех них, и ему нравилось думать, что он знает все. Как  и
подобает всем безупречным слугам, он мог  предвидеть  желания  клиентов  и
угадывать их настроения. Так что, стоя рядом с Лили в эту  выдавшуюся  ему
свободную минутку, уютно обосновавшись у буфетной  стойки,  ломившейся  от
превосходных холодных закусок - такого выбора, пожалуй, в целом  свете  не
найти, - он не спеша вел вполне философскую беседу с самим собой.  "Ты  же
знаешь это ужасное вино, которое постоянно пьет сэр Майлз.  Это  алжирское
красное вино, которое официальный  комитет  по  винам  даже  не  разрешает
заносить в карту вин. Его держат  в  клубе,  только  чтобы  ублажить  сэра
Майлза. Ну так вот, он однажды объяснил мне, что, когда служил  на  флоте,
они называли этот напиток "яростным", потому что если его выпить много, то
тебя начинает заносить, так и хочется учудить, выкинуть что-нибудь эдакое.
Словом, за десять лет, которые я знаю сэра Майлза, он ни разу не заказывал
больше половины графина этого вина".
   Лицо  Портерфилда,  кроткое,  почти  как  у  служителя  храма,  приняло
выражение показной торжественности, как будто  он  действительно  прочитал
что-то ужасное, погадав на кофейной гуще.
   - Так что же такое случилось? - Лили в ответ сцепила руки  и  наклонила
голову чуть-чуть ближе, чтобы не упустить ни слова.  -  Старик  велел  мне
принести целую бутылку "яростной" бурды,  -  продолжал  Портерфилд.  -  Ты
понимаешь? Целую бутылку! Конечно, я и  вида  не  подал,  просто  пошел  и
принес ему эту бутылку. Но попомни мои слова,  Лили,  -  он  заметил,  что
кто-то поднял руку в другом конце огромного зала и тут же направился туда,
закончив фразу на ходу, -  что-то  сильно  потрясло  сэра  Майлза  сегодня
утром, в том нет сомнения.
   М.  попросил  счет.  Как  обычно,  независимо  от  величины  счета,  он
расплатился пятифунтовой купюрой, просто ради удовольствия получить  сдачу
новенькими  хрустящими  однофунтовыми  бумажками,  а  также   только   что
отчеканенными серебряными и блестящими медными монетками, ибо  в  "Блейдз"
свято соблюдали  традицию,  в  соответствии  с  которой  все  члены  клуба
получали сдачу только новыми, только  что  отпечатанными  и  отчеканенными
денежными знаками. Портерфилд отодвинул стул, и  М.  быстро  направился  к
двери, отвечая на случайные приветствия озабоченным кивком  или  поднятием
руки. Было два часа. Старый черный "Фантом-Роллс" повез его легко и быстро
в северном направлении мимо Баркли-сквер, по Оксфорд-стрит и Уигмор-стрит,
в Риджентс-Парк. М. не смотрел в окно машины. Он сидел,  не  шевелясь,  на
заднем сиденье - котелок ровно по центру головы - и смотрел сквозь затылок
водителя, не замечая ничего вокруг, погруженный в свои мысли.
   В сотый раз с тех пор, как уехал из  штаб-квартиры  сегодня  утром,  он
уверял себя, что принял правильное решение. Если есть шанс привести  Бонда
в порядок - а М. был уверен, что этот сэр  Джеймс  Молони  -  невропатолог
высшего класса и сможет добиться успеха, - было  бы  просто  смешно  вновь
использовать 007 при выполнении стандартных  заданий,  которые  он  всегда
выполнял, работая в отделе 00.  Прошлое  можно  простить,  но  нельзя  его
забывать - ведь только время лечит. Что подумают сотрудники штаб-квартиры,
увидев, что Бонд как ни в чем не бывало расхаживает по  коридорам?  А  как
сам он будет себя чувствовать каждый раз, когда окажется  с  этим  агентом
лицом к лицу в своем кабинете? Нет - это бред. Но тот же Джеймс Бонд, коли
поставить перед ним конкретную боевую задачу, - М. любил  лаконичный  язык
военных, - мог бы сделать очень  много,  мог  бы  стать  хорошим  тараном.
Стена, которую он должен был сокрушить, давно мешала  продвижению,  стояла
на пути - ее необходимо было разрушить. Ведь Бонд и сам только что обвинял
М. в том, что тот использует его как слепое  оружие.  Естественно,  каждый
офицер Секретной службы - тайное оружие, с помощью  которого  решаются  те
или иные задачи.  На  сей  раз,  дабы  сокрушить  стену,  необходимо  было
решиться на убийство, других вариантов  не  было.  Ну  а  Джеймс  Бонд  не
числился бы агентом с двумя  нулями  перед  личным  номером,  если  бы  не
обладал соответствующими  талантами,  если  бы  не  показал  себя  в  деле
настоящим профессионалом. Итак, решено! Во искупление того, что  произошло
сегодня утром, дабы замолить  грехи,  Бонд  должен  доказать,  что  он  не
растерял своего былого боевого пыла, что помнит, как убивать. И  в  случае
успеха - он опять на коне, все будет,  как  прежде.  Ну  а  коли  потерпит
поражение, что ж - славная смерть и последние почести. Выиграет  Бонд  или
проиграет, так или иначе он решит целый ряд  вопросов,  поможет  делу.  М.
больше не сомневался, решение было  бесповоротным.  Он  вышел  из  машины,
поднялся в лифте на восьмой этаж, пошел  по  коридору,  пахнущему  черт-те
каким дезинфицирующим средством, причем  этот  запах  усиливался  по  мере
того, как он приближался к своему кабинету.
   Вместо того чтобы своим ключом открыть отдельную входную дверь в  конце
коридора, М. повернул направо,  прошел  через  комнату,  где  сидела  мисс
Манипенни. Она была  на  рабочем  месте,  печатала  на  машинке  очередные
материалы. Увидев М., поднялась из-за стола.
   - Чем это так ужасно пахнет, мисс Манипенни?
   - Я не знаю, как это называется,  сэр.  Начальник  отдела  безопасности
привел целый взвод химической защиты. Он утверждает,  что  в  кабинет  уже
можно заходить, однако следует держать  пока  окна  открытыми.  Поэтому  я
включила отопление. Начальник штаба еще не вернулся с обеда, но он  просил
меня передать вам, что по вашим указаниям уже ведется работа.  Сэр  Джеймс
на операции, освободится после четырех, он будет ждать  вашего  звонка.  И
вот досье, которое вы просили, сэр.
   М. взял коричневую папку, в правом верхнем углу  которой  была  красная
звездочка и гриф "совершенно секретно". - А что с 007? Он пришел в себя?
   Мисс Манипенни и глазом не моргнула.
   - Полагаю, что да,  сэр.  Офицер  медицинской  службы  дал  ему  что-то
успокаивающее, его унесли на носилках во время обеденного перерыва. Чем-то
накрыли и спустили на служебном лифте  в  гараж.  Я  не  наводила  никаких
справок.
   - Ну, хорошо. Давайте текущую корреспонденцию,  все  донесения.  И  так
потеряли кучу времени из-за этого скандала в благородном семействе. - Взяв
коричневую папку, М. прошел в свой кабинет. Мисс Манипенни принесла сводки
и  почтительно  встала   у   стула.   Он   просматривал   документы,   она
стенографировала его указания, время от времени поглядывая  на  склоненную
седую голову с лысиной, отполированной годами ношения морских фуражек; она
размышляла - и за последние десять лет делала это уже не  раз  -  о  своих
чувствах к этому человеку; так что же, любит она его или  ненавидит?  Одно
было ясно. Она уважала его больше, чем какого-либо другого мужчину из тех,
что знала лично и о которых читала.
   М. вернул ей бумаги.
   - Спасибо. А теперь дайте мне 15 минут, потом я приму всех,  кто  хочет
меня видеть. Разговор с сэром Джеймсом, конечно, прежде всего.
   М. раскрыл коричневую папку, взял трубку и начал рассеянно набивать ее,
одновременно просматривая материалы для  справок,  -  быть  может,  выудит
что-то сразу из описи документов этого  дела.  Через  некоторое  время  он
раскурил трубку, поудобнее  расположился  в  кресле  и  начал  внимательно
читать лежавшее перед ним досье.
   ФРАНСИСКО (ПАКО) СКАРАМАНГА, КЛИЧКА ПИСТОЛЕТИК
   и ниже мелким шрифтом: "Наемный убийца, в  основном  работает  на  КГБ,
хотя   непосредственный   контакт   поддерживает   с   кубинской   службой
безопасности  через  штаб-квартиру  в  Гаване.  Работает   и   на   другие
организации, по найму. Проводит самостоятельные  операции  в  государствах
Карибского бассейна и Центральной Америки. Нанес огромный ущерб,  особенно
Секретной службе, а также ЦРУ и  другим  дружественным  службам:  жестокие
убийства, нанесение страшных увечий. Активно работает начиная с 1959 года,
с  момента  прихода  к  власти  Кастро,  именно  тогда  развернул  кипучую
деятельность. На указанной территории хорошо  известен,  внушает  страх  и
почтение. Появляется повсюду внезапно, когда захочет. Несмотря на  надзор,
действует  весьма  эффективно.  Латиноамериканская   полиция   перед   ним
бессильна. Он - живая легенда. На своей "территории" известен как "человек
с золотым пистолетом" - имеется в виду  его  личное  оружие,  позолоченный
длинноствольный   несамовзводный   "Кольт"   45-го   калибра.   Пользуется
специальными пулями с тяжелым  мягким  (24  карата)  золотым  сердечником,
покрытым серебром, на головке пуль - насечка, по принципу  разрывных  пуль
"дум-дум"  с  надпиленной  оболочкой,  наносят  очень   тяжелые   ранения.
Усовершенствует свой "рабочий  инструмент"  постоянно.  Повинен  в  смерти
агента 267 (Британская Гвиана), агента  398  (Тринидад),  943  (Ямайка)  и
агентов 768 и 742 (Гавана).  Кроме  того,  нанес  увечья,  прострелив  оба
колена, агенту СС  (Секретной  службы)  098,  офицеру-инспектору,  который
вынужден был выйти на пенсию. (См. также центральный  архив,  материалы  о
жертвах Скараманги на Мартинике, Гаити и в Панаме.)
   ОПИСАНИЕ: возраст - около 35 лет, рост - 6  футов  3  дюйма,  стройный,
подтянутый. Глаза светло-карие. Волосы рыжеватые,  коротко  подстриженные.
Длинные баки. Худое, смуглое лицо с тонкими, словно нарисованными усиками;
смуглый. Уши прижаты к голове. Одинаково владеет обеими руками. Руки очень
большие и сильные, с безукоризненным маникюром.  Отличительные  черты:  на
два дюйма ниже левого соска расположен  еще  один  -  третий.  Примечание:
согласно  местным  колдовским  поверьям  ("вуду"),  а  также   родственным
магическим  культам,  такая  физическая  особенность  считается  признаком
неуязвимости и говорит о  больших  сексуальных  возможностях.  Ненасытный,
неразборчивый женолюб, который неизменно, прежде чем  убить  свою  жертву,
совершает половой акт, исходя из того,  что  "глаз"  при  этом  становится
верным, зрение не  подведет.  (Примечание:  в  эту  примету  верят  многие
профессиональные теннисисты, игроки в гольф, мастера стрелкового спорта  и
другие категории спортсменов.)
   ПРОИСХОЖДЕНИЕ:  находится  в  родстве  с  каталанской  семьей  цирковых
менеджеров, носящих ту же фамилию. Воспитывался в этой семье.  Образование
- самоучка. В возрасте 16 лет (после случая, описанного ниже под  рубрикой
"Изложение мотивов") незаконно пересек границу Соединенные Штатов Америки,
где вел преступный образ  жизни,  занимаясь  поначалу  мелким  воровством;
затем переходил из банды в банду, пока не  стал  полноправным  "солдатом",
членом гангстерской  "семьи  звездочек",  оперировавшей  в  штате  Невада,
числился "вышибалой" отеля "Тиара" в Лас-Вегасе, на самом деле  -  наемный
убийца, отправлявший на тот свет мошенников, картежных  шулеров  и  других
неугодных мафии людей: как профессионал выполнял и заказы  со  стороны.  В
1958 году был вынужден бежать из. Штатов в результате известной "дуэли" со
своим коллегой, неким Рамоном Родригесом  по  кличке  Прутик,  выполнявшим
аналогичную работу наемного убийцы в детройтской гангстерской  группировке
"Кардиналы". Дуэль происходила ночью при свете луны  на  третьей  площадке
для