фирмы  "Элиот-Фрей",  в  комнате,  пол  которой  покрыт   ковром,
сделанным фирмой  "Мэджи",  с  телевизором  и  кондиционером  от  "Филко",
морозильником "Айсмэджик Акрилан" и мебелью "Симмонс Вивкат".  ("На  нашей
мебели с феноловым покрытием не остается никаких следов -  ни  от  горящей
сигареты,  ни  от  алкогольных  напитков!")  Все  эти  рекламные  приманки
современных дорогих мотелей, включая сияющие никелем  душевые  "Акрилайт",
унитазы "Олсонайт Рерлисент"  и  туалетную  бумагу  "Дилсик"  (современных
тонов и гармонирующих с современным  декором)  -  все  это  сегодня  будет
принадлежать мне, только мне одной!
   Несмотря на  все  это  великолепие,  а  также  прекрасное  расположение
мотеля, оказалось "Сонные сосны" все же не пользовались популярностью. Две
недели тому назад, когда я случайно набрела на этот мотель, там было всего
лишь два постояльца и ни один номер не был забронирован на оставшиеся  две
недели сезона.
   Когда я в тот вечер вошла в мотель, за регистрационной  стойкой  сидела
миссис  Фэнси,  седеющая  женщина  со  злыми,  недоверчивыми   глазами   и
отвратительными тонкими губами, делающими ее рот похожим  на  узкую  щель.
Она внимательно посмотрела на одинокую девушку  со  странными  переметными
сумками, и когда я повела свой мотороллер к девятому  домику,  последовала
за мной, чтобы проверить, не записала ли я в карточку фальшивого номерного
знака. Ее муж, Джед, был более приветлив и вскоре я поняла  почему:  когда
позже, в кафетерии, он ставил  передо  мной  кофе,  он  как  бы  невзначай
коснулся  тыльной  стороной  ладони  моей  груди.  Очевидно,  он  выполнял
обязанности и прислуги и повара.  Пока  его  светло-карие  глаза  медленно
осматривали меня с ног до головы, он занудно жаловался на то, что  у  него
еще полно работы, что нужно подготовить мотель к закрытию и  что  его  при
этом постоянно отрывают от работы, чтобы готовить  яичницу  для  случайных
посетителей. Они, кажется, были управляющими. Владелец жил в  Трое.  Некий
господин Сангинетти, важная шишка.  Владеет  огромной  собственностью  там
внизу, в Кохо роуд. Ему принадлежит все, что расположено на  берегу  реки,
"Троянский конь", - придорожная закусочная на дороге, за пределами Олбэни.
Может, ты знаешь это место? Я сказала, что не знаю,  и  господин  Фэнси  с
хитрой усмешкой  произнес:  "Если  захочешь  повеселиться,  отправляйся  в
"Троянский конь". Только одной туда лучше  не  ходить.  Такая  симпатичная
девушка  как  ты,  может   оказаться   в   неприятном   положении.   После
пятнадцатого, когда я уеду  отсюда,  можешь  мне  позвонить.  Моя  фамилия
Фэнси. Номер найдешь в телефонной книге. С удовольствием свожу тебя  туда,
покажу, как надо веселиться". Я поблагодарила его,  сказав,  что  я  здесь
всего лишь проездом по дороге на юг, и попросила сделать яичницу  из  двух
яиц с беконом.
   Но господин Фэнси не оставил меня в покое. Пока я ела, он сидел за моим
маленьким столиком и рассказывал скучные истории  из  своей  жизни.  Между
делом он задал несколько вопросов о моих планах - кто мои родители, как  я
чувствую себя одна так далеко от дома, есть ли у меня друзья в Штатах? - и
тому подобное  -  безобидные  вопросы,  заданные,  как  мне  казалось,  из
естественного любопытства. В конце концов ему было около сорока  пяти,  он
годился мне в отцы. Было совершенно ясно, что это отвратительный  тип,  но
таких как он было полно. К тому же миссис Фэнси не спускала с  него  глаз,
сидя за столом в другом конце зала.
   Наконец господин Фэнси оставил меня и пошел к жене,  и  пока  я  курила
сигарету и допивала вторую чашку кофе ("Бесплатно,  мисс.  "Сонные  сосны"
угощают"), я слышала, как они тихо говорили о чем-то. Судя  по  тому,  что
время от времени они начинали смеяться, разговор  шел  о  чем-то  для  них
приятном. Затем подошла  госпожа  Фэнси  и  закудахтала  как  наседка  над
цыпленком насчет моих рискованных планов ("Подумать  только!  Что  же  вы,
современные девушки, еще придумаете?!"), а потом  села  и,  стараясь  быть
обаятельной насколько это  было  в  ее  силах,  спросила,  почему  мне  не
остановиться здесь на несколько  дней,  отдохнуть  и  к  тому  же  немного
подзаработать.  Оказалось,  что  от   них   день   назад   внезапно   ушла
администраторша, а им надо готовить мотель  к  закрытию  сезона  и  у  них
совершенно нет времени работать еще и за администратора. Не соглашусь ли я
поработать в этом качестве две недели - полный пансион и тридцать долларов
в неделю?
   Я подумала, что  шестьдесят  долларов  мне  не  помешают,  так  же  как
бесплатная еда и жилье - ведь я перерасходовала по крайней мере  пятьдесят
долларов на свои туристские увеселения, и эта сумма как раз  пополнит  мои
финансы. Мне не очень-то понравились супруги Фэнси, но я сказала себе, что
они были не  хуже  других,  которых  мне  доводилось  встречать  во  время
странствий. Кроме того, это была первая работа, которую мне предложили,  и
было любопытно, справлюсь ли я. А может быть, они дадут мне  по  окончании
рекомендательное письмо, которое пригодится, если я захочу  подработать  в
других мотелях по дороге на  юг.  Задав  несколько  вежливых  вопросов,  я
сказала, что  идея  мне  нравится.  Казалось,  супруги  Фэнси  были  очень
довольны  и  Миллисет,  как  она   себя   назвала,   показала   мне,   как
регистрировать, предупредила, чтобы я следила за теми, у кого с собой мало
багажа и  кто  приезжал  на  многоместных  автомобилях-фургонах  и  быстро
провела меня по всему заведению.
   Упоминание о машинах-фургонах раскрыло мне глаза на  хитрость,  которая
наносит урон мотельному бизнесу. Оказывается, есть люди, особенно  молодые
пары,  только  что  поженившиеся  и  обзаводящиеся   хозяйством,   которые
останавливаются в отдаленных мотелях, имея при себе лишь один-единственный
чемодан. На самом деле в этом чемодане ничего нет,  кроме  полного  набора
воровских инструментов и фальшивых номерных знаков. Они  обычно  паркуются
под навесом рядом со своим коттеджем, запираются в коттедже и ждут,  когда
погаснет  свет  в  офисе,  а  затем  принимаются  за   работу:   осторожно
выкручивают шурупы,  которыми  крепится  оборудование  в  ванной  комнате,
пробуют, насколько крепко приделан телевизор и тому подобное.  Как  только
все  служащие  мотеля   ложатся   спать,   они   принимаются   за   работу
по-настоящему: аккуратно складывают постельные принадлежности,  полотенца,
занавески, откручивают осветительные приборы, разбирают каркасы  кроватей,
откручивают сидения унитаза и даже снимают сами унитазы, если они  знакомы
со  слесарно-водопроводным  делом.  Конечно,  они  работают   в   темноте,
пользуясь крошечным фонариком. Когда все готово, скажем, часа в два  ночи,
они тихо выносят все через дверь коттеджа на стоянку и складывают  в  свой
фургон. Напоследок они скатывают ковры и используют их  как  чехлы,  чтобы
замаскировать содержимое фургонов. После этого они меняют номерные знаки и
тихо уезжают с полным набором всего необходимого для своей пустой  спальни
в квартире без мебели, находящейся за много миль от мотеля,  где-нибудь  в
другом штате!
   Еще два или три подобных улова - и они оборудуют гостиную  и  еще  одну
спальню, и им хватит этого на всю жизнь. Если у них есть сад или  веранда,
то потребуется несколько  ночных  набегов  на  дорогие,  расположенные  за
пределами города бассейны, там они обзаведутся садовой  мебелью,  а  может
даже и газонокосилкой и дождевальной установкой.
   Миссис Фэнси сказала, что у  мотелей  нет  защиты  против  такого  рода
разбоя. Все, что может быть прикручено, прикручивается, и на всем, на  чем
можно, стоит название мотеля. Единственный  момент,  когда  можно  угадать
мародеров - когда они регистрируются, и тогда либо не пускать  их  вообще,
либо караулить всю ночь с дробовиком. У мотелей, расположенных  в  городе,
другие проблемы - проститутки, убийцы, которые оставляют трупы в  душевых,
иногда  вооруженные  грабежи.  Но  волноваться  особенно  нечего.  Если  я
почувствую что-то неладное, нужно просто  позвать  Джеда.  Он  знает,  что
делать в подобных  ситуациях  и  у  него  есть  оружие.  "Успокоив"  таким
образом,  меня  оставили  одну  поразмышлять  о  превратностях  мотельного
бизнеса.
   Конечно, все это совсем не сложно. В действительности делать было почти
нечего, и я даже удивилась, зачем супругам Фэнси понадобилось  брать  меня
на работу. Но они были ленивы, а деньги, которые они мне платили, были  не
их, и я догадывалась, что какую-то роль  здесь  сыграло  и  то,  что  Джед
надеялся в моем лице получить безотказного партнера  по  постели.  Но  это
тоже было не страшно. Мне просто  приходилось  увертываться  от  его  рук,
разок в день холодно осаживать его и, ложась  спать,  закрывать  дверь  на
стул, чтоб он не мог воспользоваться запасным  ключом,  что  он  попытался
сделать на следующую же ночь после моего прибытия.
   В первую неделю у нас останавливались на ночь несколько  человек,  и  я
поняла, что от меня ждут помощи по хозяйству, но это тоже меня не смущало,
к тому же постояльцев становилось все меньше и меньше,  а  после  десятого
октября их вообще не стало.
   Видимо, пятнадцатое октября какая-то магическая дата в мире отдыхающих.
В этот день все закрывается, за исключением заведений, расположенных вдоль
главных автострад. Это как бы означало начало зимы. Приближался  охотничий
сезон, но у богатых охотников есть свои охотничьи клубы и домики в  горах,
а охотники победнее оставляют машины на стоянках в местах  пикников  и  на
заре отправляются в лес за оленями. Как бы то ни было, после  пятнадцатого
октября туристы исчезают, а с ними исчезает и  возможность  делать  легкие
деньги в Адирондакских горах. По мере того, как день закрытия приближался,
было все больше и больше телефонных разговоров  между  супругами  Фэнси  и
мистером Сангинетти. Одиннадцатого числа миссис Фэнси  сказала  мне  между
прочим, что они с Джедом уезжают  в  Трою  тринадцатого,  и  спросила,  не
останусь ли я здесь в последнюю ночь одна, чтобы присмотреть за мотелем  и
передать ключи мистеру Сангинетти, который  прибудет  на  следующий  день,
чтобы окончательно закрыть мотель.
   То, что незнакомую девушку  оставляли  ответственной  за  такую  ценную
собственность, казалось довольно странным, но мне объяснили,  что  супруги
Фэнси увезут всю выручку и журнал регистрации постояльцев, а  также  запас
продуктов и спиртного с собой, и  все,  что  мне  останется  сделать,  это
выключить везде свет и запершись на ключ, лечь  спать.  Мистер  Сангинетти
приедет с грузовиками и заберет оставшуюся движимость. После этого я  буду
свободна. И я согласилась, заверив их, что все  будет  в  порядке.  Миссис
Фэнси расплылась в улыбке и похвалила меня, но когда я спросила,  не  даст
ли она мне рекомендательное письмо, она завиляла и сказала, что это должен
решить мистер Сангинетти, но она обязательно  скажет  ему,  как  хорошо  я
работала.
   Итак, последний день прошел в сборах, они грузили вещи в машину-фургон,
пока в кладовках и  в  кафетерии  ничего  не  осталось,  кроме  небольшого
количества бекона, яиц, кофе и хлеба для меня и водителей грузовиков.
   Я надеялась, что в этот последний день супруги Фэнси будут  любезны  со
мной. В конце концов, мы неплохо ладили, я не путалась у них  под  ногами,
а, напротив, старалась помочь, как только могла. Но как  ни  странно,  они
повели себя совсем не так,  как  я  ожидала.  Миссис  Фэнси  отдавала  мне
приказания, словно я была прислугой, а Джед стал нахально и  отвратительно
приставать ко мне, говорил гнусные вещи, даже когда  его  жена  могла  это
услышать и совершенно открыто пытался облапать меня всякий  раз,  когда  я
была  в  пределах  досягаемости.  Я  не  могла  понять   такой   перемены.
Получалось, что они взяли от меня все, что хотели, и теперь могли выказать
мне свое презрение, и даже, как мне  показалось,  -  почти  отвращение.  Я
разозлилась и сказала миссис Фэнси, что передумала, уезжаю и хочу получить
свои деньги. Но она только засмеялась: "О, нет! Деньги вам  отдаст  мистер
Сангинетти. Они не могут рисковать. А вдруг, приехав, он пересчитает  ножи
и окажется, что их не хватает. После этого, чтобы не встречаться с ними за
ужином, я сделала себе несколько бутербродов с джемом, заперлась  в  своем
коттедже и стала молиться, чтобы скорее наступило утро, и чтобы  их  здесь
уже не было. И вот, как я уже сказала, наконец настало 6 часов утра,  и  я
увидела, как эти чудовища уезжают. Таким образом, это была  моя  последняя
ночь в "Сонных соснах", и завтра я снова отправлюсь в путь. Это  был  лишь
мимолетный эпизод в моей жизни, не такой уж неприятный, несмотря  на  этих
Фэнси. Я научилась кое-чему, что может пригодиться. Я взглянула  на  часы.
Было девять часов. УОКО из Олбани передавало сообщения об урагане. В горах
дождь прекратился к полуночи. Если повезет и дождь не пойдет снова,  утром
я поеду по сухой дороге. Я зашла за стойку  бара,  включила  электрическую
плиту, достала три яйца и шесть кусочков бекона. Мне хотелось есть.
   Вот тут-то и раздался громкий стук в дверь.



8. РАЗБОЙНИКИ ИЗ СТРАШНОЙ СКАЗКИ

   У меня душа ушла в пятки. Кто бы это мог быть? Потом я вспомнила. Табло
"Есть свободные места!" Я нажала  на  кнопку  выключателя,  когда  ударила
молния, а потом забыла выключить это проклятое табло. Что  за  идиотка!  В
дверь снова забарабанили. Ну что ж, придется выйти, извиниться и  сказать,
что мотель уже не работает. Нервничая я подошла  к  двери,  отперла  ее  и
держала приоткрыв, на цепочке.
   Навеса над крыльцом не было.  Неоновое  табло  "Есть  свободные  места"
мерцало сквозь пелену дождя, красные блики  плясали  на  блестящих  черных
плащах и капюшонах мужчин.  Позади  них  стоял  черный  "Седан".  Мужчина,
стоявший ближе к двери, вежливо спросил: "Мисс Мишель?"
   - Да, это я. Но боюсь, что табло горит по ошибке. Мотель закрыт.
   -  Конечно,  конечно.  Мы  от  мистера  Сангинетти.  Из  его  страховой
компании.  Приехали,  чтобы  произвести   быструю   инвентаризацию   перед
завтрашней консервацией мотеля. Можно ли нам войти, чтобы не  мокнуть  под
дождем, мисс? Мы покажем свои удостоверения в доме. Ужасная ночь!
   Я с сомнением посмотрела на одного и другого,  но  лиц  под  капюшонами
плащей было не разобрать. Звучало все  убедительно,  но  мне  все  это  не
понравилось, и я робко сказала: "Но супруги Фэнси,  управляющие,  они  мне
ничего не сказали о том, что вы приедете".
   - Конечно, они должны были бы сделать это, мисс. Мне придется  доложить
об этом мистеру Санганетти. - Он повернулся  к  мужчине,  стоящему  позади
него.
   - Так ведь, мистер Джоунс?
   Тот подавил смешок. Почему он хихикнул?
   - Конечно, мистер Томсон. - И снова хихикнул.
   - О'кей,  мисс.  Разрешите  нам,  пожалуйста,  войти.  Здесь  на  улице
чертовски сыро.
   - Я не уверена... Мне сказали никого не впускать. Но  так  как  это  от
мистера Сангинетти...
   Я нерешительно сняла цепочку и открыла дверь. Они ввалились в дверь,  -
при этом один из них грубо  оттолкнул  меня  плечом,  -  и  встали  рядом,
осматривая зал. Тот, которого назвали мистер Томсон, стал принюхиваться. С
холодного серого лица на меня смотрели черные глаза:
   - Вы курите?
   - Да, иногда, а что?
   - Я подумал, что вы здесь не одна. - Он взялся за ручку двери, скинув с
нее мою руку, захлопнул дверь, запер ее и закрыл  на  цепочку.  Оба  сняли
плащи, с которых стекала вода, и бросили их на  пол.  Увидев  их  лица,  я
поняла, что нахожусь в опасности.
   "Мистер Томсон", очевидно главарь, был высок и худ,  как  скелет,  кожа
его была серого цвета, будто он, всю жизнь провел в помещении, никогда  не
выходя на улицу. Черные глаза  медленно  скользили  по  залу,  не  выражая
никакого любопытства, а тонкие с лиловым  оттенком  губы  были  похожи  на
незашитую рану. Когда он говорил, его  передние  зубы  поблескивали  серым
серебристым металлом.  Наверное,  на  них  были  надеты  дешевые  стальные
коронки. Я слышала, что так делают в России и  Японии.  Уши  у  него  были
плотно прижаты к костистой, квадратной голове, а жесткие  седеющие  черные
волосы коротко подстрижены, так что через них просвечивался череп. На  нем
был черный строгий однобортный пиджак с подложенными плечами, узкие брюки,
настолько узкие, что  костлявые  колени  выпирали  через  ткань,  и  серая
рубашка, застегнутая на все пуговицы, без галстука. На ногах -  остроносые
итальянские башмаки из серой замши.  И  башмаки,  и  вся  одежда  казались
новыми. Он был похож на страшную ящерицу,  и  у  меня  от  страха  мурашки
побежали по коже.
   Если  первый  из  мужчин  был  ужасен,  то  второй  просто   неприятен:
маленький, круглолицый  молодой  человек  с  влажными,  почти  бесцветными
голубыми глазами и мокрыми толстыми губами. Кожа у него была очень  белой,
и он, видимо, страдал отвратительной болезнью, при  которой  выпадают  все
волосы, - ни бровей, ни ресниц, ни единого волоса на  голове,  похожей  на
отполированный биллиардный шар. Если бы я  не  была  так  напугана,  я  бы
испытала к нему жалость, тем более, что он был,  очевидно,  простужен,  и,
сняв плащ, тут же начал сморкаться. Под плащом на нем была  надета  черная
кожаная ветронепроницаемая куртка, грязные брюки, и  мексиканские  ботинки
из грубой кожи с  ремешками,  какие  носят  в  Техасе.  Он  был  похож  на
жестокого ребенка, способного  отрывать  крылышки  у  мух,  и  я  отчаянно
пожалела, что на мне было так мало  одежды,  мне  казалось,  что  я  почти
раздета.
   Он кончил сморкаться, и, кажется только теперь  увидел  меня.  Осмотрел
меня с ног до головы и удовлетворенно  ухмыльнулся.  Потом  обошел  вокруг
меня. Вернулся на место и издал долгий, низкий свист.
   - Глянь-ка,  Страх,  -  он  подмигнул  напарнику,  -  какова  красотка?
Посмотри-ка на эти яблочки.  И  задница  им  под  стать.  А-а,  девочка  -
пальчики оближешь.
   - Не теперь. Позже. Давай займемся делом - осмотрим  коттеджи.  А  леди
пока организует нам что-нибудь поесть. Как тебе приготовить яйца?
   Тот, кого он назвал Стрелком, по-прежнему ухмыляясь, сказал:
   - Сделай яичницу, детка. Хорошую, не пережаренную. Как делает  мамочка.
А то нашлепаю тебя по попке. Прямо по твоей сладенькой попочке. Ах, ах!  -
пританцовывая и кривляясь, он двинулся ко мне - я  отступила  к  двери.  Я
притворилась, что очень испугана, даже больше, чем была на самом  деле,  и
когда он совсем приблизился, размахнулась и изо всех сил  ударила  его  по
лицу. Прежде чем он оправился  от  неожиданности,  я  бросилась  к  столу,
схватила стоявший рядом с ним металлический стул  и  выставила  его  перед
собой ножками вперед.
   Худой засмеялся коротким лающим смехом: "Заткнись, Стрелок. Я сказал  -
потом. Оставь эту дуреху. Впереди целая ночь. Делай то, что я велел".
   Глаза на лунообразном бледном лице покраснели от  возбуждения.  Мужчина
потер щеку. Мокрые губы медленно растянулись  в  улыбке.  "Ну,  бимбо,  ты
обеспечила себе  чудесную  ночку!  Она  будет  долгой-долгой,  без  конца.
Поняла?
   Я взглянула на них поверх стула, который держала перед собой. Внутри  у
меня все дрожало от страха.  Это  были  какие-то  разбойники  из  страшной
сказки. Тем не менее мне удалось сдержать дрожь в голосе:
   - Кто вы? Что все это значит?  Покажите  мне  ваши  удостоверения!  Как
только мимо проедет машина, я разобью окно и позову на помощь. Я  канадка.
Если со мной что-нибудь случится, завтра у вас будет куча неприятностей!
   Стрелок засмеялся:
   - Завтра - это завтра. А тебе надо думать о сегодняшней ночи, детка.  -
Он повернулся к своему худому компаньону: - Может ты лучше  вразумишь  ее.
Страх. Чтобы она стала покладистей.
   Страх взглянул на меня. Выражение его лица было холодным.
   - Лучше не  обижайте  Стрелка,  леди.  Этот  парень  ни  перед  чем  не
остановится. Он не любит, когда женщины его не слушаются. Может, это из-за
его внешности. Он