как настоящий ямайский констебль. На  Ямайке  ни
один полицейский никогда не станет  суетиться,  никогда  не  побежит.  Его
учили, что иначе можно потерять весь авторитет. Феликс Лейтер,  который  в
этот момент находился в  беспамятстве  после  укола  врача,  введшего  ему
морфий, до того сообщил,  что  один  хороший  человек  преследует  плохого
человека там, в топи, он сообщил, что там может вспыхнуть  перестрелка.  О
деталях Феликс Лейтер умолчал, но когда он сказал, что сам из ФБР  -  есть
такая  организация  в  Вашингтоне,   -   полицейский   попытался   убедить
кого-нибудь из своих коллег пойти вместе с ним, но это ему не  удалось,  а
потому не спеша отправился в указанном направлении - один. Он шел,  и  его
полицейская  дубинка  раскачивалась  из  стороны  в  сторону  с  напускной
беспечностью.
   Услышанные им пистолетные выстрелы и крики потревоженных болотных  птиц
позволили ему приблизительно определить  место  происшествия.  Полицейский
родился неподалеку отсюда, в Негриле, и еще  мальчиком  часто  охотился  в
этих болотах с силками и рогаткой. Топи он не боялся.  Когда  добрался  до
нужного места на берегу реки,  свернул  влево,  в  мангровые  заросли,  и,
сознавая,  что  черно-синяя  униформа  делает  его   прекрасной   мишенью,
осторожно стал переходить от одной группы деревьев к другой,  с  кочки  на
кочку, все дальше и дальше. У него не было никакого оружия, кроме  дубинки
полицейского, но он понимал, как много значит его официальный  статус;  за
убийство полицейского при исполнении  служебных  обязанностей  -  смертный
приговор. И ему оставалось только надеяться, что те двое  -  и  хороший  и
плохой - тоже об этом знают.
   Все птицы разлетелись, стояла мертвая тишина.  Констебль  заметил,  что
кустарниковые крысы и другие мелкие животные, все направлялись мимо него в
том направлении, в каком двигался и он. Потом он услышал  перестук  быстро
двигавшихся крабов, и через  мгновение  сквозь  густые  мангровые  заросли
увидел рубашку Скараманги. Он внимательно осмотрелся,  прислушался.  Никто
не двигался, не было слышно ни звука. С достоинством он вышел на  середину
поляны,  посмотрел  на  два  лежащих  тела,  на  пистолеты,  вытащил  свой
никелевый полицейский свисток и свистнул в него три раза. После  этого  он
сел в тень, достал свой служебный блокнот,  послюнявил  карандаш  и  начал
писать, старательно выводя слова.


   Через неделю Джеймс  Бонд  пришел  в  себя.  Он  находился  в  комнате,
освещенной лампой  под  зеленым  абажуром.  Он  был  под  водой.  Медленно
вращающийся  на  потолке  вентилятор  представлялся  ему  винтом  корабля,
который вот-вот должен был настичь его. Он плыл  изо  всех  сил,  стараясь
спастись, но все было бесполезно. Словно посаженный на якорь,  он  не  мог
оторваться от дна моря. Бонд закричал во всю силу своих легких. Медсестра,
сидевшая в ногах у кровати, услышала тихий стон. Она  склонилась  к  нему.
Положила свою прохладную руку ему на лоб.  Пока  она  считала  его  пульс,
Джеймс Бонд поднял на нее  свои  незрячие  глаза.  Так  вот  как  выглядит
русалка! "А ты хорошенькая", - про шептал  он  и  благодушно  вплыл  в  ее
объятия.
   Сиделка отметила на его температурном листе: "95o" и позвонила палатной
сестре. Она посмотрела в тусклое зеркало и поправила  волосы,  готовясь  к
приходу врача, который отвечал за этого явно очень важного пациента.
   Военный  врач,  молодой  уроженец   Ямайки,   выпускник   Эдинбургского
университета, пришел вместе со  старшей  сестрой,  доброй  дуэньей  времен
короля Эдуарда VII. Он молча выслушал сообщение сиделки. Подошел к кровати
и мягко приподнял веки Бонда, потом сунул ему под мышку термометр  и  стал
нащупывать пульс, в другой руке он держал карманный хронометр. В небольшой
комнате воцарилась тишина. Снаружи по одной из кингстонских дорог с  ревом
проносились автомобили. Врач опустил руку Бонда  и  положил  хронометр,  в
карман брюк под белым халатом.  Он  записал  какие-то  цифры  на  графике.
Сестра открыла дверь, и все трое вышли в  коридор.  Врач  разговаривал  со
старшей сестрой. Сиделке было дозволено слушать их разговор.
   - Скоро он поправится. Температура значительно снизилась. Пульс немного
частит, но  это,  вероятно,  оттого,  что  он  пришел  в  себя.  Сократите
антибиотики.  Дежурной  сестре  я  скажу  об   этом   позже.   Продолжайте
внутривенные вливания. Доктор Макдональд обязательно зайдет проследить  за
перевязкой. Когда пациент опять очнется и если попросит  пить,  дайте  ему
фруктового сока. Скоро начнем кормить его протертой пищей. Настоящее чудо.
Ни один внутренний орган  в  брюшной  полости  не  задет.  Даже  почку  не
зацепило. Только мышцы. С пулей в организм  попал  яд,  доза  достаточная,
чтобы убить лошадь. Слава богу, этот человек  в  Саванна-Ла-Мар  распознал
симптомы змеиного яда и  сделал  ему  инъекции,  блокада  была  массивной.
Напомните мне написать ему, сестра, ведь он спас нашему пациенту жизнь.  А
пока, конечно, никаких посещений,  по  крайней  мере  еще  неделю.  Можете
сообщить полиции и в канцелярию Верховного комиссара, что  дело  пошло  на
поправку. Я не знаю, кто он, но Лондон все время запрашивает  нас  о  нем.
Все это  как-то  связано  с  министерством  обороны.  С  сегодняшнего  дня
направляйте всех, кто им интересуется, в канцелярию Верховного  комиссара.
Кажется, именно они занимаются им. - Он сделал паузу. -  Между  прочим,  а
как  дела  у  его  приятеля  из  двенадцатой  палаты?  Это  тот,   которым
интересовались и американский посол, и Вашингтон. Я не его  лечащий  врач,
но знаю, что он  настойчиво  просит  разрешения  увидеть  этого  господина
Бонда.
   - Сложный перелом большой берцовой кости, - сказала старшая  сестра.  -
Без осложнений. - Она улыбнулась. - Если не считать, что он немного дерзок
с сестрами. Дней через  десять  начнет  ходить  с  палочкой.  К  нему  уже
приходили из полиции. Думаю, что все связано с  той  историей,  о  которой
сообщалось в "Глинере", ну о тех американских туристах,  которые  погибли,
когда рухнул мост через Орэндж-ривер. Но  комиссар  занимается  всем  этим
лично. В истории, описанной в "Глинере", очень много неясного.
   Врач улыбнулся.
   - Я ничего этого не слышал. Уйма работы. Даже читать некогда. Ну что ж,
спасибо, старшая сестра. Уже пора идти. Большая авария на Хайвей-3. Машины
"скорой помощи" будут здесь с минуты на минуту.
   Он  быстро  ушел.  Старшая  сестра  занялась  своими  делами.  Сиделка,
взволнованная  всем  услышанным,  посвященная  теперь   в   тайны   своего
начальства, тихонько вернулась в комнату  с  зеленым  абажуром,  поправила
простыню на  обнаженном  правом  плече  больного,  ее  отвернул  врач  при
осмотре, села опять на свой стул у ног Бонда и принялась за чтение журнала
"Эбони".


   Десять дней спустя небольшая комната была полна  народа.  Джеймс  Бонд,
сидя в постели,  обложенный  подушками,  не  переставал  удивляться  тому,
сколько высокого начальства собралось у него. Слева стоял комиссар полиции
в  черном   мундире   с   серебряными   нашивками,   выглядел   он   очень
представительно. Справа находился судья Верховного  суда,  тоже  при  всех
регалиях,  его  сопровождал  весьма  солидный  клерк.  Кроме  того.  Бонду
представили  человека  огромного  роста,  которого  называли   полковником
Бэннистером из  Вашингтона.  Феликс  Лейтер,  несмотря  на  свои  костыли,
проявлял  к   нему   уважение.   Глава   поста   "Си",   скромный,   тихий
государственный служащий по имени Алек Хилл, прилетевший из Лондона, стоял
у двери и не спускал с Бонда  восхищенных  глаз.  Мэри  Гуднайт  сидела  у
кровати, держа блокнот для ведения стенографических  записей  на  коленях.
Она должна была записывать все, что происходило, и, помимо  этого,  следуя
строгому указанию старшей сестры, должна была следить за  тем,  чтобы  все
происходящее не утомило Бонда; при первых  признаках  слабости  необходимо
прекратить встречу, и никаких возражений, пусть считают, что  это  приказ.
Но Джеймс Бонд не чувствовал никакой усталости. Он  был  рад  видеть  всех
этих людей и сознавать, что он наконец пришел  в  себя,  вернулся  в  этот
большой мир. Его беспокоило лишь то, что они не смогли заранее увидеться с
Феликсом Лейтером, не смогли договориться о том, что станут рассказывать и
о чем умолчат, хотя  Верховный  комиссар  ясно  дал  понять,  что  все  их
заявления не будут носить характера свидетельских показаний.
   Комиссар полиции откашлялся.
   - Коммандер Бонд, наша сегодняшняя встреча здесь не больше чем  простая
формальность,  хотя  она  состоялась  по  указанию  премьер-министра  и  с
разрешения вашего врача. Здесь на острове и за границей ходит много разных
слухов,  и  сэр  Александер  Бастаманте  хотел  бы   их   развеять,   дабы
восторжествовала справедливость  и  было  сохранено  доброе  имя  острова.
Поэтому  наша  встреча  -  это  нечто   вроде   судебного   расследования,
проходящего под эгидой премьер-министра.  Мы  очень  надеемся,  что,  если
собравшиеся придут к выводам, которые сочтут удовлетворительными,  отпадет
необходимость в судебном процессе. Вы меня понимаете?
   - Да, - ответил Бонд, ничего не понимая.
   - Итак, - произнес  важно  комиссар,  -  установлены  следующие  факты.
Недавно в гостинице "Сандерберд" в округе Вестморленд состоялась  встреча,
в которой принимали участие  известные  преступные  элементы  иностранного
происхождения,  включая   представителей   советской   секретной   службы,
американской мафии и кубинской тайной  полиции.  На  этой  встрече,  среди
прочего,  обсуждался  вопрос   об   организации   диверсий   на   ямайских
предприятиях,  занятых  переработкой  сахарного  тростника,  говорилось  о
выращивании на острове культур, из которых получают наркотические вещества
с целью незаконной торговли ими, речь шла о  подкупе  высоких  должностных
лиц в ямайской администрации, которые способствовали появлению на  острове
казино,  распространению  азартных  игр,  процветанию  игорного   бизнеса,
находящегося  в  руках  преступников,  а  также  о  других   неправомерных
действиях, нарушающих законность  и  порядок  на  Ямайке,  подрывающих  ее
международную репутацию. Так ли все это, коммандер?
   - Да, - сказал Бонд, на этот раз все прекрасно понимая.
   - Так вот, - произнес комиссар еще более торжественно, - намерения этой
подрывной группы стали известны Департаменту по  уголовным  делам  полиции
Ямайки, информация о вышеупомянутой встрече лично мной представлена самому
премьер-министру. Конечно, были приняты все меры  строжайшей  секретности.
Пришлось  вынести  соответствующее  решение  и  взять  эту   встречу   под
наблюдение, необходимо было выяснить цели и  намерения  ее  организаторов.
Так как в это дело были вовлечены дружественные страны, включая  Англию  и
США, состоялись тайные переговоры с представителями  министерства  обороны
Великобритании  и  Центрального  разведывательного   управления   США.   В
результате, совершенно безвозмездно,  правительству  Ямайки  была  оказана
надлежащая помощь: господин Бонд, господа Николсон и  Лейтер,  специалисты
своего дела, провели операцию, целью которой было воспрепятствовать тайным
махинациям против Ямайки, которые преступники пытались осуществить  на  ее
территории.
   Комиссар  замолчал  и  оглядел  всех,  находящихся  в  комнате,   чтобы
убедиться, что он изложил все правильно. Бонд заметил, что  Феликс  Лейтер
вместе с другими энергично закивал головой, кивал он и в сторону Бонда.
   Бонд улыбнулся. Наконец-то до него дошло, что все это значило. Он  тоже
кивнул в знак согласия.
   - Соответственно, - продолжал комиссар, - работая в тесном  контакте  и
под руководством Департамента по уголовным  делам  Ямайки,  господа  Бонд,
Николсон и Лейтер; блестяще справились с заданием. Были раскрыты  истинные
намерения гангстеров, но, увы, преступникам  удалось  установить,  что  по
крайней мере один из работающих на нас агентов внедрился в  их  окружение;
пришлось принимать бой. В ходе  настоящего  сражения,  благодаря  отличной
стрельбе коммандера Бонда, следующие преступники, они же вражеские  агенты
- здесь будет приложен  список,  -  были  убиты.  Одновременно,  благодаря
искусному мастерству господина Лейтера, специалиста-подрывника,  на  мосту
через Орэндж-ривер погибли следующие лица - следует  еще  один  список.  К
сожалению, двое наших  агентов  получили  серьезные  ранения  и  находятся
сейчас  в  госпитале  на  излечении.  Хотелось  бы  здесь  отметить  также
констебля Персиваля  Сэмпсона,  полицейский  участок  в  Негриле,  который
первым прибыл на место последнего сражения, и  доктора  Листера  Смита  из
Саванна-Ла-Мар, оказавшего так необходимую первую помощь коммандеру  Бонду
и господину Лейтеру. В соответствии с  указаниями  премьер-министра,  сэра
Александера Бастаманте, сегодня у постели коммандера Бонда и в присутствии
господина  Лейтера  было  проведено   судебное   расследование   с   целью
подтверждения  вышеизложенных  фактов.  Совершено  в   присутствии   судьи
Верховного суда Морриса Каргилла.
   Было очевидно, что комиссар был доволен тем,  как  он  представил  весь
этот вздор. Он широко улыбнулся Бонду:
   - И последнее, имею честь, -  он  вручил  Бонду  запечатанный  конверт,
точно такой же передал Феликсу Лейтеру и еще один полковнику Бэннистеру, -
вручить коммандеру Бонду, Великобритания; господину Феликсу  Лейтеру,  США
и, к сожалению, отсутствующему здесь, господину Николосу  Николсону,  США,
награды  -  медали  полицейских  сил  Ямайки  за  проявленную  доблесть  и
выдающиеся заслуги перед независимым государством Ямайка.
   Раздались приглушенные аплодисменты.  Мэри  Гуднайт  хлопала  и  тогда,
когда все уже перестали. Поняв это, сильно покраснела и хлопать  в  ладоши
тут же перестала.
   Джеймс Бонд и Феликс Лейтер пробормотали что-то в  знак  благодарности.
Судья Каргилл встал и торжественно спросил Бонда и Лейтера по очереди, все
ли правильно изложил комиссар, все ли так и было.
   - Да, конечно, - ответил Бонд.
   - И я могу подтвердить  это,  ваша  честь,  -  пылко  признался  Феликс
Лейтер.
   Судья поклонился. Все, за исключением Бонда, встали и поклонились. Бонд
только кивнул.
   - В таком случае, я объявляю расследование  законченным.  -  Судья,  на
котором был парик, повернулся к Мэри Гуднайт: - Будьте любезны,  соберите,
пожалуйста, подписи у всех присутствующих, заверьте их надлежащим  образом
и отправьте ко мне в контору. Большое спасибо. - Он замолчал и  улыбнулся.
- И копирку тоже не забудьте, так уж полагается.
   - Конечно, ваша честь, - Мэри Гуднайт бросила взгляд в сторону Бонда. -
А теперь прошу извинить, но, мне кажется, больному  нужен  отдых.  Старшая
сестра очень настаивала...
   Все  попрощались.  Бонд  попросил  Лейтера  задержаться,  Мэри  Гуднайт
сообразила, что их нужно оставить наедине.
   - Но не больше минуты, - предупредила она  и  вышла,  закрыв  за  собой
дверь.
   Лейтер склонился  над  кроватью.  Он  улыбался  и  был  настроен  очень
добродушно.
   - Ну, Джеймс, по мне, так лучше не бывает, будь  я  проклят,  но  конец
все-таки очень счастливый, хоть и пришлось наврать с три  короба.  И  дело
обделали ловко, и перепало даже кое-что.
   Рана Бонда начала давать знать о себе, вероятно, из-за того, что  когда
отвечал на вопросы, приходилось напрягать мышцы. Но виду он не  показывал.
Лейтер должен был уехать сегодня вечером (во второй половине  дня).  Бонду
не хотелось с ним расставаться. Он всегда дорожил  своими  друзьями,  а  с
Феликсом Лейтером у него было связано много ярких воспоминаний.
   - Скараманга был, конечно, уникальный тип, - сказал он. - Его надо было
брать живым. Может быть, Тиффи действительно заколдовала его, сглазила при
помощи матушки Эдны. Да, таких людей встретишь не часто.  Лейтеру  это  не
понравилось. - Вот вы, англичане, всегда так. Вдруг  начинаете  восхвалять
немцев - всех этих роммелей, деницев, гудерианов. А Наполеона так и  вовсе
превозносите. Стоит вам победить их, сразу изображаете из них  героев.  Не
могу этого понять. По моим понятиям, противник  есть  противник.  Ты  что,
хочешь воскресить Скарамангу? Хочешь, чтобы  он  появился  здесь,  в  этой
комнате, со своим знаменитым  золотым  оружием,  нацеленным  на  тебя?  Ты
соскучился по его длинноствольным и короткоствольным пистолетикам? Хочешь,
чтобы он возник сейчас перед тобой? Ставлю один против тысячи, пари держу,
что это не так. Не дури, Джеймс. Ты великолепно  справился  с  работой.  С
вредителем покончено, урожай спасен. Кто-то должен был это сделать. Ну, мы
еще  об  этом  поговорим,  когда  начнешь  пить  еще  что-нибудь,   помимо
апельсинового сока. - Феликс Лейтер  решил  подразнить  его.  -  Разве  ты
бросишь свою работу, ненормальный? Да ты же рожден для нее. Рожден,  чтобы
бороться с врагами, я правильно сказал. А они всегда  будут,  надо  только
решить, как с ними получше управляться. Вот бог создал собак. Но  ведь  он
создал и блох, которые кусают собак. Ты не забивай себе голову черт  знает
чем. Хорошо? - Лейтер  заметил  выступившую  на  лбу  Бонда  испарину.  Он
захромал к двери и открыл ее. Слегка приподнял руку. Эти  двое  никогда  в
жизни не пожимали друг другу руки. Лейтер выглянул  в  коридор.  -  О'кей,
мисс Гуднайт, скажите старшей сестре, чтобы она вычеркнула его  из  списка
тяжелобольных.  И  скажите  ему,  чтоб   не   попадался   мне   на   глаза
недельку-другую. Каждый  раз,  как  мы  встречаемся,  от  меня  что-нибудь
отламывается. Не могу же я, в  самом  деле,  исчезать  постепенно,  как  в
фокусе или сказке, как в кино или книжке. - И он опять махнул Бонду  рукой
на прощание, захромал и исчез за дверью.
   - Да постой  ты,  зараза,  -  закричал  Бонд.  Но  когда  Лейтер  опять
прихромал в комнату, у Бонда не  осталось  сил  ответить  ему  тем  залпом
ругательств, что он собирался дать по нему, других слов в свое  оправдание
у него не было.
   Мэри Гуднайт зашикала  на  Лейтера,  выпроваживая  его  из  комнаты,  и
бросилась по коридору к дежурной сестре.



17. ДЕЛУ ВЕНЕЦ

   Через неделю Джеймс Бонд с полотенцем  вокруг  пояса  сидел  на  стуле,
читал работу Аллена Даллеса "Искусству разведки" и проклинал свою  судьбу.
Лечение пошло ему на пользу, медсестры были к  нему  очень  внимательными,
особенно одна, которую он называл Русалкой, но ему не  терпелось  поскорее
отсюда удрать. Он взглянул на часы - четыре. Время визитов.  Скоро  придет
Мэри Гуднайт, и он сможет выместить на ней свое раздражение. Конечно,  это
несправедливо, но в больнице от него досталось уже всем, а  коль  скоро  и
она теперь будет в пределах досягаемости, так и поделом.
   Вошла Мэри Гуднайт. Несмотря на ямайскую жару, она выглядела как свежая
роза. Черт ее побери! В  руках  у  нее  было  что-то  похожее  на  пишущую
машинку. Бонд узнал  шифровальное  устройство  -  "три  X".  Что  там  еще
стряслось?
   Бонд неприветливо ответил на ее вопросы о здоровье.
   - А это здесь за каким чертом? - спросил он.
   - Это тебе лично. Лично от М., -  сказала  она  взволнованно.  -  Около
тридцати групп.
   - Тридцать групп! Разве этот  старый  негодяй  не  знает,  что  у  меня
действует только одна рука? Ну ладно, ладно,  Мэри,  вижу,  что  ты  очень
переживаешь. Если что-нибудь серьезное, падать духом не стану.
   Мэри Гуднайт была не просто взволнована, она была шокирована. Когда  на
сообщении стоял гриф "лично", это означало суперважную информацию,  святее
подобного послания ничего не было. Но Бонд решил  посвятить  ее  в  тайну,
возражений он  не  терпел,  челюсть  угрожающе  выставил  вперед.  Сегодня
спорить с ним было бесполезно. Мэри села на край кровати, открыла  машинку
и вытащила из сумки листочек с цифрами. Положила блокнот  для  стенографии
рядом с машинкой, почесала затылок карандашом, настраивая себя на  работу:
цифр было много, включая дату и час отправки сообщения. Она начала крутить
ручку  дешифра