твоевать. Он рассказал про
яхту, про сокровища. Все как в сказке! И я, конечно,
согласилась. Да кто б отказался? Платить за сказку я была
готова... А потом появился ты. - Она отвернулась к морю.
- Я уж было решила, что не поеду с Ларго, а останусь здесь и
уеду с тобой. Ты бы взял меня?
   - Взял бы. - Бонд погладил ее по щеке.
   - Но я все-таки должна ехать на яхту... И что же теперь?
Когда мы увидимся?
   Этого-то вопроса Бонд и боялся. Отсылая Домино, он
подвергал ее двойной опасности. Ее мог заподозрить и тут же
убить Ларго. С другой стороны, "Летучая" с бомбами сразу
снимется с якоря, "Манта" бросится в погоню и, вполне
вероятно, потопит яхту торпедой. Самый правдивый ответ был:
"Никогда", но Бонд отказывался даже думать так.
   - Как только все кончится, я тебя сам разыщу. Но ты
соглашаешься на очень опасное дело, подумай еще раз.
   Она взглянула на часы:
   - Сейчас половина пятого, мне пора ехать. Попрощаемся
здесь, до машины не провожай. И не волнуйся, на яхте я все
сделаю, как нужно. Пусть это будет стилет-то ему в спину.
Иди сюда. - Она протянула руки.
   Через несколько минут заурчал мотор, и ее машина
тронулась. Бонд выждал, пока звук стих вдали, сел в свою и
поехал следом. Вскоре он увидел ворота из белого камня -
въезд в Пальмиру; под ними еще клубилась дорожная пыль.
Догнать, сказать, что не надо на яхту... Да он с ума сошел!
Бонд стиснул зубы и промчал мимо, путь его лежал к мысу
Старого Форта - там, из гаража заброшенного дома, наблюдают
за яхтой.
   Один наблюдатель, сидя на складном стуле, читал книжку,
другой, у окна, неотрывно смотрел в установленный на треноге
бинокль; окно закрыто занавеской, оставлена лишь щелочка, с
яхты наблюдателя заметить нельзя. На полу - переносная
рация в чехле цвета хаки. Бонд дал новые указания, потом по
рации связался с Харлингом. Тот передал два сообщения от
Лейтера. Во-первых, в Пальмире тот ничего подозрительного
не обнаружил, в эллинге лодка с прозрачным дном и морской
велосипед, который, видимо, и оставил следы, а во-вторых,
через двадцать минут "Манта" прибывает к причалу Принца
Георга.
   Обычные подводные лодки прогонисты и изящны; "Манта" же с
виду была неповоротлива, тупорыла, неуклюжа. Она осторожно
приближалась к причалу; ее огромный округлый нос был укутан
брезентом - вдруг кто из багамцев подглядит устройство
радара - и не верилось, что этакая толстобрюхая махина может
лететь, как утверждал Лейтер, со скоростью сорок узлов.
   - У капитана таких сведений ни за что не выпытаешь, -
говорил он. - Там, на лодке, куда ми плюнь - все кругом
засекречено, сколько толчков в сортире, и то не добьешься.
Сам увидишь, морячки на секретности малость сдвинулись.
   - А ты что же, все знаешь о "Манте"? - спросил Бонд.
   - Кое-что знаю. Капитану мы, конечно, в этом не
признаемся, но сотрудникам ЦРУ даже о секретных атомных
лодках немного рассказывают - иначе и агенту не растолкуешь,
что выведывать, и сам его донесений не поймешь.
Водоизмещение "Манты" четыре тысячи тонн, экипаж около ста
человек, стоит примерно 100 миллионов долларов. Плыви на
ней, сколько душе угодно, пока жратва да топливо не выйдут -
реактор заправляется сразу на 100 тысяч миль. Вооружена
шестнадцатью вертикальными пусковыми установками, две
батареи по восемь, для твердотопливных ракет "Поларис".
Дальность полета - тысяча двести миль. Экипаж называет
установки Шервудским лесом, потому что выкрашены в зеленый
цвет, стоят, как деревья. Запускают ракеты прямо из
глубины. Лодка на это время останавливается, замирает,
координаты цели автоматически закладываются в ракету,
оператор нажимает на кнопку и ракета выстреливается сжатым
воздухом. При пересечении поверхности воды взрываются
ступени с твердым топливом, и ракета летит дальше. Оружие
отличное!
   - А поменьше-то что-нибудь есть? В "Летучую", если
придется, чем будут стрелять?
   - Есть шесть торпедных установок и, кажется, пулеметы.
Только согласится ли капитан стрелять в безоружное
гражданское судно, да еще по приказу двух штатских? Не
говоря уж о том, что один из них - англичанин?
   Огромная лодка осторожно коснулась бортом причала.
Бросили конец, спустили трап; из сдерживаемой полицейскими
толпы приветственно закричали.
   - Здрасьте, причалились, - сказал Лейтер. - А нам с
тобой, Джеймс, и встретить нечем. Шляпу бы бросить - так
нету шляпы. Я, пожалуй, поклонюсь, а ты уж изобрази
реверанс.

                      XIX

                 СТАВКА СДЕЛАНА

   Они поднялись по тралу на верхнюю палубу, спустились по
настоящей лестнице внутрь лодки. Просторно и тихо, стены
мирно отблескивают бледно-зеленым, лишь под потолком,
нарушая почти домашний уют, бегут яркие разноцветные
провода. Воздух приятно прохладен. Вслед за дежурным
офицером они прошли всю лестницу донизу. Офицер повернул
налево и постучал в дверь с табличкой: "Капитан П.Летерсен.
ВМФ США".
   Капитану было на вид лет сорок. По-скандинавски крупен,
седеющие волосы острижены коротко, взгляд веселый и мягкий,
а подбородок тяжел, упрям. Он сидел за металлическим столом
и раскуривал трубку. На столе - аккуратные стопки бумаг,
пустая кофейная чашка, блокнот. Капитан поднялся, пожал
гостям руки, указал на два стула и обратился к дежурному
офицеру:
   - Стентон, принесите, пожалуйста, кофе, а эту радиограмму
срочно отправьте. - Он вырвал из блокнота верхний листок и
отдал офицеру. - Что ж, господа, рад видеть вас на борту.
А вас, капитан Бонд, особо - как представителя английского
Военно-морского флота. На подводных лодках ходили?
   - Ходил, - сказал Бонд. - Но только как ценный груз - я
служил в разведке ВМФ.
   - Понятно, - засмеялся Петерсен. - А вы, мистер Лейтер?
   - А я ни разу не ходил. Правда, была у меня когда-то
собственная лодочка, управлялась резиновой грушей и трубкой.
Жаль, в ванне было тесновато - так на полную мощность и не
испробовал.
   - Я свою лодку тоже никак не испробую, только разгонишься
- стрелка уже на красной линии. Не дают нашему брату моряку
разгуляться. Ладно, рассказывайте-ка, что тут у вас. Меня
забрасывают совершенно секретными и сверхсекретными
радиограммами, после Кореи такого не было.
   Лейтер принялся рассказывать. Через десять минут
Петерсен откинулся в кресле, взял трубку и стал рассеянно ее
набивать.
   - Ничего себе история. Но, между прочим, что-то в этом
роде просто должно было произойти. Возьмите хоть меня. Я,
Питер Петерсен, капитан атомного корабля, на борту у меня
шестнадцать ракет. Взбреди мне в голову - наведу их отсюда,
от этого жалкого песчаного островка на Майами, и Соединенные
Штаты, как миленькие, заплатят выкуп. Да такими ракетами
можно в пыль разнести всю Англию!.. Рискуем мы все-таки
страшно с этим атомным оружием. А как подумаешь, что на
берегу жена, дети... Но это в сторону. - Он оперся руками
о стол. - В вашем плане, господа, есть одна загвоздка. Вы,
значит, считаете, что Ларго вот-вот прилетит с бомбами на
яхту, а девушка нам просигналит. Тогда мы подходим и либо
арестуем яхту, либо топим, так? А если бомбы все же не
привезут? Если сигнала нет?
   - Тогда до конца отпущенного срока, то есть еще двадцать
четыре часа, будем повсюду следовать за яхтой, - невозмутимо
ответил Бонд. - Это все, что можно сделать в рамках закона.
А выйдет срок, там уж правительства будут решать, как быть с
"Летучей", с "Защитником" и со всем остальным... Правда,
может статься, к тому времени неизвестный в моторной лодке
доставит бомбу к берегам Америки, и Майами взлетит на
воздух. Что ж, значит, крышка нам, проворонили... А сейчас
мы точно полицейский, что хочет предотвратить убийство,
ходит за подозреваемым по пятам, но даже не знает наверняка,
есть ли у того пистолет. Вот вытащит, прицелится, тогда
полицейский его и арестует. Верно, Феликс?
   - Верно. Капитан, мы оба уверены, что Ларго связан со
"Спектром", и именно ему поручено доставить бомбу к цели.
Поэтому мы и вызвали вашу лодку. Бомбу, конечно же, будут
перевозить ночью, а завтра истекает срок, то есть нынешняя
ночь - последняя. Вы готовы к выходу? Или еще, так
сказать, атомные пары разводить?
   - Подготовка к выходу займет ровно пять минут. Меня
тревожит другое, - капитан покачал головой. - Не знаю,
сможем ли следовать за "Летучей"...
   - То есть как? Не угонитесь, что ли? - Лейтер взмахнул
протезом прямо у капитанского лица и, спохватившись, опустил
руку на колени.
   - Не в этом дело, - улыбнулся Петерсен. - Вы забываете,
что в этом районе полно отмелей. Взгляните-ка сюда. - Он
указал на морскую карту на стене. - Видите, сколько цифр?
В глазах рябит. Это отметки глубин. Следовать за яхтой мы
сможем, только если она пойдет над глубокими местами - по
Атлантическому языку, северо- западному или
северо-восточному морскому пути. А пойдет по мелководью -
тогда, как выражается капитан Бонд, крышка. Там всего-то от
трех до десяти морских саженей... Ну допустим, мне надоело
служить на флоте, я подкупаю штурмана, выбрасываю к черту
эхолот и веду лодку над десятью саженями. Так ведь будет ли
еще и десять? Карта составлялась пятьдесят лет назад,
отмель за это время могла и сдвинуться. А яхте на подводных
крыльях, конечно, все равно, у нее осадка едва ли сажень.
Так что, господа, если по мелководью - уйдет от нас, и
точка. Может, связаться с Министерством ВМФ, вызвать
прикрепленные к вам истребители- бомбардировщики, пусть они
и сопровождают яхту?
   Бонд с Лейтером переглянулись.
   - Ночью на яхте не зажгут бортовых огней, - сказал Бонд,
- и самолеты ее потеряют. Или все-таки вызовем, а Феликс?
Хоть последят за американским берегом. А мы, как только
"Летучая" отплывет, пойдем по северо-западному пути к
Багамской ракетной базе - ока, скорее всего, и есть цель для
атомной бомбы.
   Лейтер левой рукой взлохматил белобрысую шевелюру:
   - Ах, черт... Ладно, самолеты так самолеты! Давай!
Саму "Манту" вызвали, что теперь скромничать. Подумаешь,
эскадрилья какая-то...
   Включилась внутренняя связь:
   - Говорит дежурный. Курьер из полиции к капитану Бонду.
Петерсен нажал кнопку на столе и сказал в микрофон:
   - Пропустите. Экипажу приготовиться к отплытию. -
Выключив микрофон, он повернулся к Бонду. - Как вы
говорите, зовут девушку - Домино? Значит, ждем хороших
вестей от Домино!
   Дверь открылась, вошел капрал. Простучал каблуками по
стальному полу и протянул Бонду конверт. Тот взял,
распечатал, пробежал карандашные каракули Харлинга и ровно
прочел вслух:
   - "Самолет вернулся в семнадцать тридцать и взят на борт.
В семнадцать пятьдесят пять "Летучая" вышла на полной
скорости на северо-запад. Девушка не появлялась, повторяю,
не появлялась на палубе".
   Бонд попросил у капитана листок и написал ответ:
   - "Манта" выходит за яхтой по северо-западному пути.
Через Министерство ВМФ вызвана эскадрилья
истребителей-бомбардировщиков для патрулирования вдоль
побережья Флориды. "Манта" будет поддерживать связь по
радио с Виндзорским аэродромом. Прошу ознакомить с этим
сообщением губернатора и, по прибытии, контр-адмирала
Карлсона и бригадного генерала Фейрчайльда".
   Расписался, дал расписаться капитану и Лейтеру, положил
листок в конверт и протянул капралу. Тот живо развернулся,
простучал каблуками и вышел.
   Петерсен включил внутреннюю связь и отдал приказ к
отплытию, курс северо- западный, скорость десять узлов, без
погружения. Через мгновение все ожило: залился боцманский
свисток, по коридору забегали, где-то вдали металлически
заскрежетало и лодка вздрогнула.
   - Что ж, господа, вперед, - безмятежно сказал капитан. -
Я, правда, человек тихий, гонять, очертя голову, не люблю,
но за вашей "Летучей" - с удовольствием. А теперь давайте
напишем запрос в министерство.
   Бонд машинально составлял фразы, но думал о другом - о
комиссарском сообщении, о Домино. Дело скверное. Видимо,
самолет не доставил бомб, и тогда каких же дураков они
сваляли с "Мантой" и бомбардировщиками! Прицепились к
"Летучей" - и ведь почти без доказательств! - а вдруг она
ни при чем, и "Спектр" пока спокойно делает свое дело. Нет,
слишком все гладко у этих искателей сокровищ, будто нарочно
придумано... Но почему тогда самолет не привез бомбы? Или
привез, а Домино не смогла выйти на палубу? А может, яхта
захватит бомбу по дороге к цели? Пойдет на запад от Нассау
к Мальковым островам, а там недалеко и Майами... Или так:
яхта пройдет на запад миль пятьдесят, круто повернет к
северу, там - мелководьем, где ей не страшна погоня, и
окажется на северо-западном морском пути, ведущем прямо к
Большой Багаме, к ракетной базе...
   Ошиблись они с Лейтером или нет, покажет время, а пока -
они окончательно сделали ставку в этой безумной игре.
Поверни яхта, уже с бомбами на борту, на север, к ракетной
базе - и "Манта", пройдя по Северо-западному пути, ее
перехватит.
   Но если они поставили на верную карту, почему тогда не
вышла на палубу Домино? Что с ней?

                        XX

                    ЖАР И ХОЛОД

   "Летучая" мчала, точно торпеда, глубоко вспарывая темные
недвижные воды. В каюте Ларго было тихо, лишь приглушенно
гудел мотор, да тонко позванивали бокалы на полке.
Иллюминаторы были задраены, но яркого света все равно не
зажигали, под потолком, покачиваясь, тускло горел красный
маячный фонарь.
   В полумраке за длинным столом сидело двадцать фигур, на
лицах плясали кроваво- дымные тени, и казалось, это черти
присели посовещаться в аду. Во главе стола - Ларго. В
каюте прохладно, но лицо его поблескивает от пота.
   - На судне чрезвычайное происшествие, - сдержанно,
скрывая тревогу, заговорил он. - Полчаса назад Семнадцатый
увидел на колодезной палубе мисс Витали с фотоаппаратом в
руках. Когда Семнадцатый подошел ближе, она навела
фотоаппарат на Пальмиру, но крышки с объектива не сняла.
Семнадцатый заподозрил неладное и доложил обо всем мне. Я
спустился за мисс Витали, повел ее в каюту. Она
сопротивлялась, что выглядело и в самом деле подозрительно.
Пришлось применить жесткие меры. Я внимательно осмотрел
фотоаппарат: в нем оказался счетчик Гейгера, и стрелка,
естественно, показывала 500 миллирентген. Я привел мисс
Витали в сознание и потребовал объяснений, но она отказалась
отвечать. В свое время она заговорит... Второму о
происшествии я уже доложил.
   - И что же сказал Второй? - нетерпеливо спросил
Четырнадцатый, немец.
   - Что пугаться нечего, сейчас все поставлены на ноги, и
агенты разведывательных служб замеряют радиацию повсюду.
Вероятно, и багамским полицейским было приказано проверить
стоящие в гавани суда, а Витали подкуплена. Еще он сказал,
что нужно только доставить бомбу к цели - и дальше мы в
безопасности. Наш радист постоянно прослушивает каналы
связи между Нассау и американским берегом, и поток сообщений
не увеличился, все тихо. Это значит, что район подозрений
не вызывает, иначе бы связь и с Вашингтоном, и с Лондоном
заметно оживилась. Таким образом, операция продолжается.
Витали мы уберем.
   - Но сначала нужно ее как следует допросить. Хотелось бы
быть уверенными, что после операции за нами не потянется
след, - сказал Четырнадцатый.
   - Я допрошу ее сразу после нашего совещания. Сдается,
что тут не обошлось без этих двоих - Бонда и Ларкина - что
поднимались вчера на борт. Не агенты ли? У Ларкина был
фотоаппарат, как будто такой же, как у Витали... По
возвращении в Нассау будем действовать осмотрительнее
вдвойне. В полицию сообщим, что Витали утонула, подробности
я продумаю. Откроют следствие, но наши показания, уверен,
сочтут достаточными. А что до того, где мы были нынешней
ночью, - предъявим монеты, будто бы добытые с затонувшего
корабля. Ваше мнение, Пятый, можно ли поверить, что они
долго пролежали в воде?
   - Думаю, прокурор и суд, то есть неспециалисты, поверят,
- твердо сказал Пятый, физик Котце. - Мы ведь предъявим
настоящие дублоны и реалы начала семнадцатого века, а
золотом серебро, как известно, в морской воде почти не
коррозируют. К тому же я немного обработал их кислотой.
Полагаю, что не слишком придирчивую проверку они выдержат.
А спросят о месте обнаружения сокровищ, укажем, что корабль
лежит на глубине около десяти морских саженей, рядом с
неотмеченным на карте рифом. Подробнее мы имеем право не
отвечать. Подловить вроде бы нас не на чем. Кстати, рядом
с рифами часто бывают глубокие провалы, и почему бы мисс
Витали не заплыть к такому провалу? Что-то случилось с
аквалангом, ее потянуло ко дну, а эхолот в том месте дал
целых сто саженей. А как мы ее уговаривали остаться на
борту!.. Кет, нырнула, как же - романтика! На больших
глубинах часто тонут даже опытные пловцы. - Войдя в роль.
Пятый беспомощно развел руками. - Бросились, конечно,
искать, нотам, на глубине, акулы... Сразу прервали подъем
сокровищ и поспешили в Нассау. Такая трагедия... Вот и
все. - Он решительно тряхнул головой. - И нечего особенно
огорчаться по поводу счетчика. Полагаю, однако, что женщину
нужно допросить пристрастно. Грамотного применения
электричества человек не выдерживает, могу ли я предложить
услуги?.. - Он любезно повернулся к Ларго.
   - Благодарю, - не менее любезно отозвался Ларго: они как
будто прикидывали, чем же лучше лечить от морской болезни.
- У меня человек и без электричества не выдерживает. Но
если случай окажется трудным, попробуем и по-вашему. -
Ларго взглянул в затененные, с багровыми отблесками лица
собравшихся. - А теперь коротко о последнем этапе операции.
Сейчас полночь. С трех до пяти будет светить луна, в эти
два часа нам и нужно уложиться. "Летучая" подходит с юга к
западным островам, это обычный морской путь, и, если даже
при последующем отклонении к цели нас засекут радаром с
ракетной базы, решат, что мы просто сбились немного с курса.
Ровно в три часа бросим якорь, и к месту закладки бомбы
выйдут пловцы: пятнадцать человек выстраиваются клином,
"Торпеда" с прицепом в центре. Все выдерживают строй,
ориентируются по синему фонарю у меня на спине.
Потерявшиеся возвращаются на яхту. С этим ясно? Главное -
следить, нет ли акул иди барракуд. Еще раз напоминаю, ружья
стреляют только шагов на десять, а целить нужно в голову или
в позвоночник сразу за головой. Соберетесь стрелять -
предупредите соседа, тот, если понадобится, даст
дополнительный залп. Но в принципе, должно хватить и одного
попадания, стрелы отравлены водоустойчивым ядом. Не
забудьте только снять колпачок с острия, - веско добавил
Ларго и хлопнул ладонью о стол. - Мы хорошо подготовились,
и я верю в успех. Но все же тренировка - одно, а настоящее
дело - другое, подводный мир смутит и смельчака. Поэтому
всем будут выданы тонизирующие таблетки - вы взбодритесь,
ощутите прилив сил и мужества. Ничего не бойтесь, случись
неожиданность - не робейте. Вопросы?
   Еще в Париже, при подготовке операции, Блофельд
предупреждал, что за русскими, бывшими смершевцами, нужно
присматривать особо. "Они прирожденные заговорщики, -
говорил Блофельд. - Но заговорщик всегда подозрителен.
Твоим русским только и будет заботы, как бы кто не
сговорился против них самих - вдруг поручат самую опасную
работу, выдадут полиции, обделят, убьют. Они легко напишут
донос, оспорят приказ. И вообще, за самым ответственным и
очевидным приказом они подозревают какую-то скрытую,
враждебную им причину, и в этом их постоянно нужно
разуверять. Зато когда подозрения развеяны, они выполнят
все точно, не щадя себя. Такие люди полезны. Но запомните:
при прямом неповиновении с их стороны, при открыто
высказанном сомнении действуйте решительно и беспощадно.
Семена недоверия всходят быстро, а внутренние дрязги
разрушают организацию вернее внешнего врага".
   Заговорил Десятый, в прошлом знаменитый смершевец
Стрелик. Он сидел недалеко от Ларго, по левую руку, но на
него не смотрел, а обращался ко всем сразу.
   - Я думаю о том, что рассказал Первый, и говорю себе:
все хорошо, все идет как по маслу, операция тонко продумана,
вторую бомбу взрывать не придется. У меня есть кое-какие
документы, и по этим документам я вижу