е минут пять.
Резко развернулся и пугнул барракуду ножом. Та лениво
махнула хвостом и отплыла подальше, но не отстала, а
двинулась следом, неотвратимо, неспешно - должно быть,
решала, что ухватить вначале - плечо, ногу?
   Главное, на выдать страха - барракуда чувствует труса,
как собака и лошадь, - вести себя спокойно, уверенно, не
дергаться, не спешить. В подводном мире суетится и мечется
лишь слабый, беззащитный. И Бонд плыл, не останавливаясь,
мерно молотил ластами, пусть барракуда видит - он сильный,
неуязвимый.
   Дно изменилось, пошли заросли морской травы - она мягко и
лениво шевелилась, точно густая шерсть под ветерком. У
Бонда закружилась голова. Среди травы чернели мячики
мертвой губки - она, пока не попортил грибок, составляла
основную статью местного вывоза. Поляна качалась, и
скользили по ней две тени: неуклюжая, похожая на летучую
мышь, и четкая ликообразная.
   Впереди показался целый отряд мальков: рыбки висели
рядами, густо и неподвижно, точно привязанные друг к другу -
так их и сносило течением. Когда пловцы приблизились, рыбки
мгновенно, я двух местах, расступились. Плывя по своему
широкому коридору, Бонд сквозь серебристое облако взглянул
на барракуду. Та двигалась спокойно и равнодушно, хотя
вокруг столько рыбы - так лисица, подстерегая курицу, не
смотрит на кроликов. Бонд плыл, как заведенный, не быстрей
и не тише: только в размеренности его спасение, только так
можно внушить преследовательнице, что он и сам силен,
грозен. Рыбки сомкнулись за ними и снова замерли в
привычном строю.
   Огромный якорь лежал среди волнующейся травы, похожий на
какое-то чудище, цепь от него терялась вверху, в тумане.
Наконец-то! Бонд даже о барракуде забыл и поплыл вверх.
Сейчас он увидит яхту. Вот мелькнуло яркое пятно луны на
поверхности.
   Посмотрел вниз: барракуды нет - наверное, испугалась
якоря и цепи. Вот в тумане наметилось вытянутое днище, яхта
повисла над самой головой, как громадный дирижабль.
Неуклюже торчали сложенные крылья. Бонд ухватился за
правое, огляделся. Слева видны два мощных винта: как будто
лишь на минутку стали и вот- вот дернутся, закружат вихрем.
Бонд медленно двинулся к ним, посматривая вверх, на крутой
бок яхты. И там... Он затаил дыхание. Край подводного
люка! Подплыл поближе, прикинул: большой, в диаметре футов
двенадцать. Наглухо задраен. Включил счетчик, поднес к
стальной обшивке, и стрелка дрогнула, отклонилась, но совсем
немного - Лейтер предупреждал, что она среагирует на мотор,
на стальной корпус. Бонд выключил счетчик. Нет так нет.
Пора в обратный путь.
   Он услышал щелчок у уха, и тут же волной ударило в левое
плечо. Он машинально отпрянул от яхты и увидел стрелу,
медленно опускающуюся на дно. Резко обернулся: человек в
черном резиновом костюме вставлял в пневматическое ружье
другую стрелу, резина блестела, точно броня. Бонд бросился
к нему, яростно заработал ластами. Но человек уже зарядил и
поднял ружье. Не успеть! Мгновенно затормозив, Бонд ушел
вниз. Выстрела он не слышал, только задело ноги взрывной
волной. Теперь вперед! Он поднырнул под стрелка, взмахнул
ножом. Лезвие вошло глубоко, по самую рукоять. Стрелок
ударил его прикладом по голове и перехватил трубку
акваланга. Задыхаясь, невыносимо медленно, как во сне.
Бонд отбивался... Кажется, попал: трубку выпустили, по
воде поползло что-то черное, тягучее, заволокло маску. Его
еще раз ударили прикладом, и, морщась от боли, он отгреб
немного в сторону, стал отчаянно тереть стекло. Черное
клубилось из живота противника, но тот все же наводил ружье,
с трудом, будто весило оно тонну, и в стволе блестела
головка стрелы. Противник медленно опускался; Бонд мотнул
головой, отгоняя обморок, но ноги не слушались, и сдвинуться
с места он не смог. Он разглядел зубы стрелка, впившиеся в
мундштук: и вот ружье наведено Бонду в голову, в горло, в
сердце... Он прикрылся руками и бессильно, как перебитыми
крыльями, пошевелил ластами.
   Вдруг противника резко бросило вперед, он распахнул руки,
точно для объятья, и выронил ружье, а из-за его плеча
поползла новая кровяная туча... Он сумел еще обернуться:
что там? Позади длинной серебристо-голубой торпедой зависла
барракуда: из пасти торчал кусок резины, а рядом
расплывалось тонкое облачко крови - учуяла кровяной привкус
в воде, оттого и напала.
   Тигриными глазами она холодно глянула на Бонда, потом на
стрелка. Широко раскрыла пасть, дернув мордой, освободилась
от резины, неспешно развернулась, вздрогнула всем телом и
ринулась вниз. С разгону вцепилась стрелку в правое плечо,
яростно рванула и, с кровавым куском в пасти, чуть
отплыла... У Бонда горячо подкатило к горлу, но он сглотнул
и, едва перебирая ластами, поплыл прочь.
   Слева что-то шлепнуло по поверхности, и сверкающее яйцо
проскользило, вращаясь, книзу. Бонд не сразу сообразил в
чем дело, и через секунду его крепко ударило снизу в живот,
отбросило в сторону. От удара Бонд немного ожил и поплыл
быстрее - вперед и вниз. Еще несколько раз задело взрывной
волной от других гранат, но бросали их, видимо, у самой
яхты, там, где всплывала кровь, и волна доходила слабая.
   Показалось знакомое дно: уютно колебалась трава, чернели
среди зарослей мячики губок. Мелкая рыбешка косяками
удирала от взрывов, и Бонд тоже прибавил ходу. Сейчас с
яхты спустят шлюпку, нырнут; может быть, и не поймут, что у
яхты был чужой. Интересно, сообщит ли Ларго в полицию, что
у него погиб матрос? И как объяснит, зачем мирную яхту
сторожили?
   Бонд плыл из последних сил, голова раскалывалась.
Осторожно ощупал - две здоровые шишки. На земле такие
удары, конечно, свалили бы его, он и тут, под водой, едва не
потерял сознание. Дышащая травяная поляна кончилась, он в
полубреду двигался теперь над бледной загадочной равниной,
пугливые жители поспешно зарывались в лесок... Потом сбоку
снова ударило волной, и он очнулся. Мимо неслась барракуда,
она точно сошла с ума - кувыркалась, изворачивалась и
кусала, судорожно зевая, хвост. И, наконец, исчезла в сером
тумане. Бонд даже пожалел эту морскую царицу, утерявшую
покой и величие. Так жалеешь бывшего чемпиона-боксера: он
вот-вот рухнет на ринг, но еще тычет слепо кулаком.
Наверное, одна из гранат задела барракуде мозг, повредила
важный нерв, и теперь она обречена. Ее, двигающуюся
неровно, рывками, приметит более крупный хищник, акула;
поплывет вслед и, когда судороги чуть утихнут, с разгону
врежется в жертву. Та не успеет увернуться, и акула в три
молниеносных приема заглотит ее: сначала голову, потом еще
извивающееся туловище, хвост...
   Занесенные илом покрышки, бутылки, банки и, наконец, -
опоры причала. Бонд доплыл почти до самого берега и стал на
колени; на сушу выбраться он не мог - спину тянул акваланг,
голову не поднять. Он устал, смертельно устал...

                      XVI

            В ПЕЩЕРЕ У КРАСНОГЛАЗЫХ

   Бонд оделся, поблагодарил констебля и побрел к
оставленной неподалеку лейтеровской машине. Из гостиничного
холла позвонил в номер к Лейтеру, и они вместе поехали в
полицию. По дороге Бонд все рассказал. Теперь уже точно
нужно сообщить в Штаб, и будь что будет. В Лондоне сейчас
восемь утра, до назначенного сроке остается чуть больше
тридцати часов. Прежде смутные подозрения теперь
складываются в довольно четкую картину, молчать дальше
нельзя.
   - А мы и не будем молчать, - решительно произнес Лейтер.
   - Я тоже сообщу в ЦРУ - пусть присылают "Манту", черт ее
побери!
   - Ты же говорил, мы тут в игры играем, а теперь тебе
атомную подлодку подавай? Что это с тобой?
   - А ты послушай. Брожу я, понимаешь, по казино да
приглядываюсь к пайщикам, к этим искателям сокровищ. Стоят
кружочком и притворяются, что им очень весело - ах, какой
остров, какие пляжи! Притворяются скверно, одному только
Ларго и можно поверить, остальные выделяются, как шпики в
толпе, - даром, что в смокингах да сигары покуривают,
шампанское попивают. Пьют, кстати, мало, бокал- другой -
как будто напоказ. И все такие спокойные, бесстрастные,
думают о чем-то своем - словом, мы-то с тобой, старые
сыщики, на таких нагляделись. Правда, никого не признаю. И
вдруг смотрю, стоит такой соплячок, лобастый, в очочках, и
эдак испуганно озирается, ну точно монах, что попал по
ошибке в публичный дом, а подойдет к нему кто-нибудь из
своих - краснеет и лепечет, как, мол, здесь красиво
обставлено и какая чудная компания. Прямо одними и теми же
словами и шпарит - к нему несколько раз подходили, я слышал.
Слоняется по залам, не знает, куда приткнуться. И как будто
я его видел где-то, а вспомнить никак не могу. Помучился я,
помучился да и спустился в вестибюль, подошел к служителю:
так и так, встретил бывшего одноклассника, сто лет с ним не
виделись, и хоть убей, не помню, как его зовут. Неудобно,
мол, помогите. Пошли со служителем в зал, я ему того
соплячка показываю, возвращаемся, он роется в членских
билетах и находит: Эмиль Траут, из Швейцарии, пайщик с
"Летучей". Я как услышал про Швейцарию, сразу догадался.
Помнишь Котце, физика из Восточной Германии? На Запад
приехал лет пять назад, с целой кучей секретов? Ему хорошо
заплатили, он поселился в Швейцарии. Поклясться готов,
Джеймс, - это он самый и есть. Я этим Котце еще в ЦРУ
занимался, громкое было дело. И вот вопрос: что знаменитый
физик делает на "Летучей"?
   Они остановились у здания полиции, доложились дежурному
сержанту и пошли в радистскую.
   - Что будем делать? - спросил Бонд.
   - Как что, арестуем всех по подозрению!
   - По подозрению в чем? Ларго вызовет адвоката, и всех
тут же придется выпустить. У нас демократическая судебная
система, ты не забыл? Ларго отведет все улики. Хорошо,
скажет, Траут - по-настоящему Котце. Но, господа, мы же
ищем сокровища, нам был нужен опытный минералог. Этот
человек предложил услуги и назвался Траутом. И ничего
удивительного, он же скрывается, боится русских. Еще
вопросы?.. Да, на яхте есть подводный люк, через него мы
будем поднимать на борт сокровища. Осмотреть? Если
настаиваете. Прошу - костюмы для подводного плавания,
подъемное оборудование, небольшой батискаф... Подводный
сторож? А как же - от любопытных отбою нет, мы подходим к
делу серьезно. Кстати, что мистер Бонд делал ночью под моей
яхтой, он же приехал купить участок?.. Петаччи? Впервые
слышу. Понятия не имел, что это настоящая фамилия мисс
Витали... - Бонд безнадежно махнул рукой. - И что у нас
остается? Они ищут сокровища, и все тут, легенда сводит все
улики на нет. А Ларго встает в полный рост и говорит:
"Благодарю вас, господа, я могу идти, не так ли? Через час
я покину гавань, а с вами свяжется мой адвокат по поводу
незаконного ареста и нарушения права владения. Желаю
всяческих успехов!" -Бонд мрачно усмехнулся. - Нет, Феликс,
арестовывать нельзя.
   - А что же тогда? - нетерпеливо спросил Лейтер. - По
ошибке подложим мину и отправим их к праотцам?
   - Нет. Просто подождем. - Лейтер поморщился, но Бонд
остановил его жестом. - Смотри. Мы посылаем сообщение в
Штаб - очень взвешенное, осторожное, мол, нужна одна только
"Манта", а то ведь целую дивизию вышлют. С "Мантой" мы
сможем, не выдавая себя, следить за яхтой. Ларго нас пока
не подозревает, считает, что не раскрыт - если, конечно, мы
правы, и он, и в самом деле что-то скрывает... В этом
случае ему очень скоро предстоит доставить бомбы к цели.
Вот тут его и нужно брать - либо на яхте, с бомбами на
борту, либо у тайника. Думаю, бомбы спрятаны неподалеку.
"Защитник" тоже наверняка где-то рядом, на мелководье, утром
возьмем гидросамолет, полетаем вокруг, поищем. А сейчас
давай отправим сообщения, а ответа дожидаться не будем,
пойдем спать. Советую выключить в номере телефон.
Представляешь, какая волна поднимется на Темзе и Потомаке?

                   * * *

   Шесть часов спустя, ранним безоблачным утром. Бонд с
Лейтером приехали на Виндзорский аэродром, и команда
обслуживания выкатила из ангара небольшой самолет-амфибию.
Они забрались в кабину, Лейтер запустил двигатель, и тут на
бетонированную дорожку выехал полицейский на мотоцикле. -
Взлетай скорее! - крикнул Бонд. - Это курьер! Лейтер
отпустил тормоза и направил самолет на полосу. Радио
сердито заверещало. Лейтер внимательно оглядел небо - на
посадку никто не заходит. Медленно потянул на себя ручку
управления, и самолет разбежался по бетонной полосе,
подпрыгнул м взмыл над низким кустарником. Радио
по-прежнему верещало, и Лейтер его выключил.
   Бонд разложил на коленях морскую карту. Они летели на
север: посмотрят группу островов возле Большой Багамы,
может быть, именно там располагается цель для первой атомной
бомбы. Шли на высоте тысяча футов. Скоро в
изумрудно-прозрачном море сверкнули желтыми крапинками
Мальковые острова.
   - Все видно до самого дна, - сказал Бонд. - "Защитника",
конечно, давно заметили бы о любого пассажирского самолета,
поэтому искать надо вдали от трасс - вот, я отметил на
карте. В ночь на третье "Летучая" вышла из гавани на
юго-восток; но раз уж мы Ларго не верим, то не поверим и
тут. Яхты Не было восемь часов. Часа, скажем, два она
стояла на якоре, пока из самолета вытаскивали бомбы, а шесть
двигалась со скоростью примерно тридцать узлов: полчасика,
маскируясь, на юг, потом обратно, то есть на север, она
плыла пять часов. Получается, "Защитник" должен быть где-то
между Большой Багамой и островами Бимини.
   - А с полицейским комиссаром Ты насчет "Летучей" говорил?
   - Да. Его люди будут постоянно следить за ней с
биноклями. К полудню яхта должна вернуться на стоянку в
Пальмиру; если отойдет и оттуда, а мы к тому времени не
вернемся, на поиски яхты вышлют самолет. Комиссар жутко
разволновался, хотел было губернатору доложить. Не то, что
струсил - ответственность на себя одного брать не хочет.
Пришлось сослаться на премьер-министра, тогда только
согласился подождать, не докладывать. Как думаешь, "Манта"
когда прибудет?
   - Сегодня к вечеру, - замявшись, ответил Лейтер. -
Джеймс, а не спьяну ли мы ее вызвали? Утро вечера мудренее,
и, сдается, с "Мантой" мы вчера наглупили. Атомная подлодка
- это уж чересчур... Ладно, вон уже Большая Багама. Над
ракетной базой летать, конечно, нельзя, а мы все-таки
полетаем. Но крику сейчас будет! - И он включил радио.
   Они пролетели еще немного к востоку, вдоль изящной линии
побережья; в глубине острова блестели на солнце алюминиевые
крыши низких строений, а среди них, как небоскребы, высились
пики ракет - красные, белые, серебристые... В радио
щелкнуло:
   - Внимание, на борту! - сказали скрипуче. - Над
ракетной базой летать запрещено. Немедленно поверните на
юг! Вы слышите, на борту? Отвечайте.
   - Началось, - проворчал Лейтер. - Ладно, повернем, а то
на аэродром сообщат, с них станется. Что надо, мы увидели:
сто миллионов здешний лом стоит, провалиться мне на этом
пилотском месте! А от Нассау до базы каких-нибудь сто миль,
для "Летучей" пустяк.
   - Внимание, на борту! - вновь проскрипело из радио. -
Мы сообщим на Виндзорский аэродром, что вы пролетели над
базой и не ответили на наш запрос. Продолжайте лететь на
юг. Конец связи.
   - А нам как раз и надо на юг, к островам Бимини, - сказал
Лейтер. - Только бы мимо не промахнуть, это ж кочки просто,
а не острова. Ты смотри внимательней, Джеймс, а то так и до
Майами долетим.
   Через четверть часа внизу показалась россыпь небольших
отмелей; они, действительно, едва выступали из воды. Вокруг
мелководье, отличная посадочная площадка для "Защитника".
Лейтер спустился пониже, закружил над островками. Океан был
совсем прозрачный, светло-зеленый, и на фоне ослепительно
белого песка Бонд различал крупную рыбу, темные коралловые
кущи, водоросли. Тут, пожалуй, не спрячешься. На большем
из островков - гостиница для любителей порыбачить. С
великолепных катеров и сейчас ловили рыбу; завидев
самолетик, весело махали с палуб, а девушка, голышом
загоравшая на крыше каюты, поспешно прикрылась полотенцем.
   - А блондинка-то настоящая! - крикнул Лейтер, и они
полетели дальше на юг, к Кошачьим отмелям, последним
островам группы Бимини. Здесь тоже рыбачили.
   - Какой черт тут спрячется, - пробурчал Лейтер. - Рыбаки
бы давно нашли.
   - А ну-ка еще южнее, - попросил Бонд. На карте за
Кошачьими отмелями было еще несколько безымянных крапинок.
Прозрачные воды сгустились до синевы, а потом посветлели
вновь. Ничего - недвижная гладь, слепящий песок, кораллы.
Лишь кружат три акулы.
   Они пролетели подальше, вода потемнела, и Лейтер сказал
угрюмо:
   - Пусто. Впереди - остров Андрос, там полно народу, и
самолет обязательно услышали бы. Если бы он тут сел
вообще... - Он посмотрел на часы. - Половина двенадцатого.
Куда теперь, Ястребиный Коготь? Топлива осталось на два
часа.
   Что-то мешало Бонду сказать: "Домой". Что-то вертелось
в голове... Акулы! Откуда они на мелководье? Над чем
кружат? Значит, есть тут для них добыча...
   - Вернись-ка немного назад, Феликс, - велел Бонд. - Не
может быть, чтобы пусто...
   Лейтер круто развернул самолет, сбавил обороты, и они
заскользили совсем низко над водой. Бонд открыл дверцу,
высунулся, навел бинокль. Вот и акулы: две плавают на
самой поверхности, даже спинные плавники торчат, а одна
поглубже, вцепилась во что-то, тянет... И тут меж пестрых
камней Бонд углядел на дне абсолютно прямую линию.
   - Еще раз над акулами! - крикнул он.
   Самолет снова развернулся. Хорошо бы лететь помедленней!
Но Бонд все-таки, заметил и вторую линию, идущую под прямым
углом к первой. Он шлепнулся в кресло:
   - Феликс, садимся. Там, на дне - "Защитник".
   - Что-о? - Лейтер быстро глянул на Бонда. - Попробуем
сесть. Вода сверкает, никак горизонт не поймаешь, черт его
дери...
   Он отвел самолет подальше, направил вниз, и вот их
легонько подбросило, полозья заскользили по воде. Лейтер
выключил мотор, они стали как раз там, где нужно. Акул не
спугнули: те невозмутимо проплыли рядом, равнодушно
посмотрели - глаза у них круглые, розовые. Бонд вгляделся
сквозь вспоротую плавниками поверхность. Конечно же,
пестрые камни нарисованы и песок нарисован! Ясно видны
прямые края огромного брезента. Третья акула расшатала -
видимо, вцепившись зубами в край - вбитые в дно клинья и
пыталась теперь плоской мордой подлезть под брезент.
   Бонд откинулся в кресле:
   - Точно - "Защитник". Посмотри.
   Лейтер перегнулся через Бонда, стал всматриваться. "Что
же делать? ~ соображал пока Бонд. - Связаться по радио с
полицейским комиссаром, пусть сообщит о находке в Лондон?
Нет, нельзя, радист на "Летучей" наверняка прослушивает
полицейскую волну. Пожалуй, нужно спуститься к самолету,
выяснить, там ли бомбы да прихватить что-нибудь с борта. А
как быть о акулами? Убьем одну, остальные набросятся на
труп..."
   Лейтер отпрянул от окна.
   - Бот это да! - заорал он и хлопнул Бонда по плечу. -
Нашли! "Защитник", черт его дери!
   Бонд вытащил "Вальтер", проверил, заряжен ли, принял упор
на левую руку и стал ждать. Первой приблизилась большая из
двух, огромная молот-рыба. Она поглядывала вниз, поводила
мерзкой сплющенной мордой, выжидала добычу; темный ее
плавник был расправлен, как всегда у насторожившегося
хищника, рыбина мчала, точно под парусом. Шкуру ее
пробивает только никелированная пуля. Бонд прицелился в
самое основание плавника и спустил курок. Чмокнув, пуля
вошла в воду, выстрел гулко раскатился вокруг, но молот-рыба
плыла, как ни в чем не бывало. Он выстрелил еще раз.
Рыбина выпрыгнула над водой, шумно плюхнулась и заметалась,
взбивая пену. Но скоро стихла - пуля, видимо, попала в
спинной мозг - и неуклюже поплыла, как и прежде, по широкому
кругу; высунула сплющенную морду, косо зевнула и, на миг
перевернувшись, блеснула на солнце белым пузом; тут же как
будто выправилась, пошла дальше по кругу - хвост машинально
гнал вперед уже почти мертвое туловище.
   Плывущая следом вторая акула наблюдала. Потом рванула
вперед, догнала и в последний момент свернула в сторону.
Уверившись, что жертва беспомощна, акула приблизила