ачивались  спиной.  Он  улыбнулся
воспоминанию. Закон Марты Ришар прекратил все это. М.  закончил  изучать
соседей и повернулся к столу.
   - Почему вы так многозначительно настаивали на шампанском?
   - Ну, если вы не возражаете, сер, - объяснил  Бонд,  -  мне  придется
поактерствовать  сегодня.  В  момент  кульминации  мне  нужно  выглядеть
пьяным, и  делать  это  надо  убедительно.  Я  надеюсь,  вы  не  слишком
обеспокоитесь, если я слегка отвинчу гайки?
   М. пожал плечами.
   - У вас крепкая голова. Пейте, сколько хотите, если  это  поможет.  А
вот и водка!
   Когда из запотевшего графина М. налил в стакан Бонда  на  три  пальца
водки,  тот  неожиданно  бросил  туда  щепотку  перца.  Перец   медленно
опустился на дно, оставив на поверхности несколько крошек, которые  Бонд
вынул кончиком пальца.  Затем  он  плеснул  ледяную  жидкость  в  рот  и
поставил стакан, с крупинками перца на дне, на стол.
   Наклонив голову набок, М. смотрел на него с иронически-вопросительным
выражением.
   -  Это  способ,  которому  меня  научили   русские,   когда   я   был
прикомандирован к посольству в Москве,  -  извиняющимся  голосом  сказал
Бонд. - Как правило, на поверхности водки  плавают  сивушные  масла,  во
всяком случае, когда она плохо очищена. Это яд. В России, где самогон  в
изобилии, вошло в правило перчить питье. Перец тянет за собой  масло  на
дно. Мне понравился привкус, и теперь  это  привычка.  Но,  конечно,  не
следовало оскорблять "Вольфшмидт"...
   - Я надеюсь, вы не станете перчить любимое  шампанское  Бэзилдона,  -
хмыкнул М. Грубый смех раздался из дальнего угла зала. М.  глянул  через
плечо, вернулся к своей икре и осведомился:
   - Ну, что вы скажете о Дрэксе?
   Бонд  взял  с  серебряного  блюда  еще  ломтик  семги.  У  нее   была
восхитительно масляная текстура, какая получается  только  в  коптильнях
Северной Шотландии. Он скатал тончайший бутерброд в трубку и  насладился
им в полной мере.
   - Трудно одобрить его манеры. Поначалу я даже удивился,  что  вы  его
здесь терпите. - Он посмотрел на М., который пожал плечами. - Но это  не
мое дело, да и клуб без привкуса эксцентрики был бы скучен. А ведь Дрэкс
еще и  герой,  миллионер  и  вполне  умеет  играть,  хоть  и  не  всегда
придерживается правил. Но он похож на то, как я  себе  его  представлял.
Полнокровный, жестокий, проницательный. С характером. Неудивительно, что
он так высоко забрался.
   Чего я никак не пойму, так это почему он  решил  рискнуть  всем,  что
имеет? Что он хочет доказать? Что он может все и везде? Он  отдает  игре
столько страсти - словно это не игра, а какое-то  испытание.  Посмотрите
на его ногти! Они изгрызаны до мяса.  И  он  слишком  потеет.  Его  явно
что-то гложет. Это выдают его убогие  шутки.  Они  жестоки,  в  них  нет
легкости. Кажется, что ему хочется прихлопнуть Бэзилдона, как муху. Он и
с партнером обращается, как с грязью... Не могу сказать, что он меня так
уж допек, но преподать ему урок мне бы хотелось, - он улыбнулся. - Если,
конечно, получится.
   - Я вас понимаю, - сказал М. - Но, может  быть,  вы  слишком  суровы?
Ведь место, где мы сейчас находимся, так далеко от ливерпульских  доков,
или откуда он там. К тому же, видно, таким уж он  неотесанным  уродился.
Никакого снобизма. Не думаю, чтобы его крикливость нравилась в Ливерпуле
больше, чем нам  здесь.  А  что  касается  причин  его  мошенничества...
знаете, есть в нем что-то порочное.
   Думаю, он не раз срезал себе путь наверх. Кто-то сказал,  что  отнюдь
не  достоинства  людей  делают  их  очень  богатыми,  но   благоприятные
обстоятельства и ровная удача. Я с этим согласен. И  вначале,  когда  он
собирал свои первые тысячи, ему следовало, так сказать,  направлять  ход
вещей, а уж потом, при введении всех этих правил и ограничений во  время
потребительского бума после войны, он наверняка не  раз  опускал  тысячу
фунтов в нужный карман. Ох уж эти чиновники! Они понимают лишь сложение,
вычитание  и  молчание.  Нужные  люди!  М.  помолчал,  пока  расставляли
следующую перемену, с которой прибыли серебряное ведерко с шампанским  и
оплетенный графин с кларетом для М. Стюард подождал, когда  они  одобрят
вина, и удалился. Тут же к столу подошел паж.
   - Капитан Бонд?
   Бонд принял  конверт  и  распечатал  его,  вынув  тоненький  бумажный
пакетик. Кончиком фруктового ножа  захватив  половину  его  содержимого,
которое  оказалось  белым  порошком,  он  бросил  его  в  свой  бокал  с
шампанским.
   - А это еще что? - с ноткой нетерпения спросил М. На  лице  Бонда  не
было и намека на извинение. Не М. сегодня должен работать, а  он.  И  он
знает,  что  делает.  Он  всегда   перед   заданием   принимает   тысячу
предосторожностей, как можно меньше  оставляя  на  случай.  Тогда,  если
что-то не так, значит, оно было непредсказуемо, и не в чем себя винить.
   - Бензедрин, - объяснил он. - Перед ужином я  позвонил  секретарше  и
попросил достать порошок в медчасти. Это чтобы не  потерять  головы.  От
него, правда, делаешься немного слишком самонадеянным, но и это неплохо.
- Он помешал шампанское тостом, чтобы порошок смешался с  пузырьками,  и
выпил. -У него нет вкуса, а шампанское - превосходно.
   - Ну, как знаете, - простил его М. - Продолжим наш ужин.
   Как котлеты?
   - Чудо, можно резать вилкой. Хорошая английская кухня лучшая в  мире,
особенно в это время года. Между прочим, велики ли ставки в  сегодняшней
игре? Не то чтобы я волновался,  мы-то  должны  победить,  но  много  ли
проиграет Дрэкс?
   - Он любит  играть,  как  он  говорит,  "один  и  один",  сказал  М.,
накладывая себе клубнику, только что  поставленную  на  стол.  -  Звучит
скромно, если не знать, что это десять фунтов за  сотню  очков  и  сотня
фунтов за роббер.
   - Так, - сказал Бонд с уважением.
   - Но он готов играть "две и две", "три и три". Где-то так. В  среднем
роббер в "Блэйдзе" при "один и  один"  стоит  200  фунтов.  Бридж  здесь
приспособлен для длинных робберов. Ограничений нет, так что порой больше
похоже на покер, можно блефовать.  Состав  игроков  довольно  смешанный.
Есть прекрасные, есть совсем дикие, которым все равно, лишь  бы  играть.
Вот генерал Бейли, сразу за нами, - М. показал головой,  -  не  отличает
красных от черных. Почти всегда за неделю теряет  несколько  сотен.  Ему
все равно: сердце плохое, наследников нет, большие деньги  заработал  на
джуте. Но Даф Сазерленд, видите, такой лохматый, рядом с  председателем,
- настоящий убийца. Ежегодно имеет десять тысяч с игры. Славный малый, и
манеры прекрасные. Раньше играл в шахматной сборной за Англию.
   В чистейшей кружевной салфетке на серебряном блюде принесли  мозговую
кость со специальной серебряной ложечкой. После спаржи Бонду не хотелось
ананаса. Он выпил оставшееся шампанское и с чувством глубокого  комфорта
осмотрелся. В зале было человек пятьдесят, большей частью  в  смокингах,
все накоротке друг  с  другом,  оживленные  прекрасным  ужином  и  общим
интересом к тому, что за ним последует -  игре,  волнующей  возможностью
острых  ситуаций,  большого   шлема,   каре,   высоких   ставок.   Среди
присутствующих наверняка были скупцы, трусы,  лгуны,  может  быть,  даже
мошенники, но элегантность обстановки придавала всем черты избранности.
   В дальнем конце комнаты, над  столом  с  холодными  закусками,  висел
незаконченный портрет миссис Фитцерберт в полный рост,  кисти  Ромни,  и
она кокетливо смотрела в сторону  "Игры  в  карты"  Фрагонара,  большого
жанрового полотна, закрывавшего полстены над камином. Вдоль длинных стен
зала висели редчайшие гравюры, персонажи которых, члены Клуба грешников,
изображались в какой-либо из порнографических или мистических поз. Выше,
соединяя стены  с  потолком,  располагался  гипсовый  рельеф  из  урн  и
гирлянд,  ритмично  прерываемый  капителями   каннелюрованных   пилястр,
фланкирующих и окна, и  высокие  двери,  покрытые  резными  тюдоровскими
розами, перевитыми лентой.
   Центральная люстра, хрустальный  каскад  вокруг  широкой  корзины  из
нитей кварца, освещала белые скатертм дамасского полотна и серебро эпохи
Георга IV. Ниже, в центре каждого стола,  горели  свечи  в  трехрожковых
канделябрах под красными шелковыми абажурами,  бросая  на  лица  теплый,
доброжелательный свет.
   Пока  Бонд  наслаждался  этой  картиной,  начался  дрейф  к   выходу,
сопровождаемый  приглашениями  на  игру,  призывами  поторопиться  -   и
приняться, наконец, за настоящее дело. Сэр Хьюго Дрэкс, в  сопровождении
Мейера, с сияющим лицом направился к их столу.
   - Ну что, джентльмены, - благодушно заговорил он еще  на  подходе,  -
готовы ли овцы для заклания и гуси для ощипывания? -  Он  ухмыльнулся  и
картинно перерезал горло пальцем. - Мы пойдем вперед приготовить топор и
корзину.
   Вы решились?
   - Сейчас придем, - ровно сказал М. - У  вас  есть  время  подтасовать
карты.
   Дрэкс засмеялся.
   - В этом мы не нуждаемся. Поторопитесь. - Он  повернулся  и  пошел  к
выходу. Мейер неуверенно улыбнулся и поплелся за ним.
   М. хмыкнул.
   - Кофе и бренди будем пить в  игровой,  -  сказал  он.  Здесь  курить
нельзя. Какие планы?
   - Я должен подкормить его на  убой,  поэтому  не  беспокойтесь,  если
заберусь высоковато. До поры до времени будем играть, как обычно. В  его
очередь сдавать нужно быть настороже. Конечно, нет  причины,  почему  бы
ему не дать нам сильную  карту,  но  он  обязательно  сделает  несколько
неожиданных ходов. Вы не возражаете, если я сяду слева от него?
   - Нет. Что еще?
   Бонд немного подумал.
   - Только одно, сэр. Когда настанет момент, я выну белый  платок.  Это
значит, что вы должны работать "ярборо". Будьте добры заявку в этой игре
предоставить мне.

Глава 6
ИГРА С НЕЗНАКОМЦЕМ

   Дрэкс и Мейер их ждали. Они  курили  сигары.  На  маленьких  столиках
подле кресел стояли чашки кофе и  пузатые  коньячные  рюмки.  Когда  они
подошли, Дрэкс срывал обертку с колоды. Другая уже лежала "голенькая" на
зеленом сукне стола.
   - А, вот и вы, - Дрэкс потянулся и вытянул карту. Все  сделали  тоже.
Карта Дрэкса была старшей, и он выбрал место, на котором  уже  сидел,  и
красную колоду. Бонд сел налево от Дрэкса. М. подозвал официанта.
   - Кофе и бренди. - Он вынул  тонкую  манильскую  сигару  и  предложил
такую же Бонду, закурил и стал тасовать карты с красной "рубашкой".
   - Ставки? - спросил Дрэкс, глядя на М. - "Один и один"?
   Или больше? Я был бы рад сподвигнуть вас на "пять и пять". - "Один  и
один" - вполне достаточно для меня, - сказал М. - Джеймс?
   - Я надеюсь, ваш гость знает, о  чем  идет  речь?  -  резко  вмешался
Дрэкс.
   - Да, - ответил Бонд за М. - И я сегодня в щедром расположении  духа.
Сколько бы вам хотелось у меня выиграть? - Все до  последнего  пенни,  -
быстро сказал Дрэкс. Сколько вы можете себе позволить?
   - Я оповещу вас,  когда  ничего  не  останется,  -  сказал  Бонд.  Он
внезапно решил показать зубы. - Мне говорили, что "пять и  пять"  -  ваш
лимит. Давайте попробуем.
   Он пожалел об этих словах почти раньше,  чем  они  вырвались.  Четыре
неудачных роббера будут стоить ему двух годовых доходов! Хорош он будет,
если что-то пойдет вкось. Придется занимать у М., а тот не так уж богат.
Его прошиб пот. Все  бензедрин!  Как  он  мог  поддаться  на  провокацию
Дрэкса? Ничего себе вечер отдыха! Даже М. ввязался в это дело  случайно.
И вдруг он. Бонд, ставит на кон все, чем владеет, только потому,  что  у
Дрэкса дурные манеры! Шампанское и бензедрин - больше никогда в жизни.
   Дрэкс, одарив Бонда саркастически-недоверчивым взглядом, повернулся к
М., который безмятежно тасовал карты.
   - Я полагаю, ваш гость отвечает за свои слова, - хамски сказал он.
   Кровь залила лицо и шею М.,  он  прекратил  тасовать,  поднял  глаза,
медленным жестом вынул сигару изо рта и совершенно спокойно произнес:
   - Если вы хотите спросить, отвечаю ли я за слова моего гостя, то  да,
отвечаю. - И левой рукой протянул колоду Дрэксу, правой стряхнув пепел в
пепельницу на углу стола. Бонд услышал, как зашипела вода.
   Дрэкс, покосившись на М., взял карты.
   - Конечно, конечно, - сказал он поспешно, - я не имел в виду... -  И,
недоговорив, повернулся к Бонду. - Ладно, сказал он  с  любопытством.  -
Будь по-вашему. Мейер? Что ты поставишь? "Шесть и шесть" еще свободно.
   - "Один и один", Скрытник. Если только ты не хочешь, чтобы я поставил
больше...
   - Конечно, нет, - сказал Дрэкс. - Мне нравится крупная  игра.  Как-то
никогда не могу насытиться. Ну, - он начал сдавать, - поехали.
   И внезапно беспокойство  оставило  Бонда.  Он  страстно  захотел  так
проучить эту волосатую обезьяну, чтобы Дрэкс навсегда запомнил последнюю
ночь своего шулерства в "Блэйдзе". Бонд напрочь  забыл  о  "Мунрейкере".
Это было частное дело двух мужчин.
   Наблюдая, как небрежно Дрэкс смотрит вниз, на поверхность портсигара,
холодной памятью отщелкивая масть и значение карт, отражавшихся  в  нем,
Бонд отринул все сожаления, очистился от стыда за то,  что  должно  было
произойти, и настроился на игру. Он сел поудобнее, вынул изо рта  тонкую
сигару, положил ее  на  край  медной  пепельницы  и  потянулся  к  кофе,
оказавшемся очень крепким.  Потом  он  пригубил  бренди,  сделал  глоток
побольше и посмотрел на М. Тот коротко улыбнулся.
   - Надеюсь, вам понравится, - сказал он. - Это из подвалов Ротшильда в
Коньяке. Сто лет назад один из них завещал  нам  по  баррелю  в  год  до
скончания века. Даже во время войны они укрывали для нас бочки и в  1945
прислали все скопом. С тех пор мы и пьем двойные порции. А теперь, -  он
собрал свои карты, - пора заняться игрой.
   Бонд взял свои. Они были так себе. Чистые  две  с  половиной  взятки,
масти распределены равномерно. Он потянулся за сигарой, сделал последнюю
затяжку и потушил. - Три трефовых, - сказал Дрэкс.
   Бонд пасовал.
   Четыре трефы от Мейера.
   М. пасовал.
   Хм, подумал Бонд. У него нет карт для игры.  Знает,  что  у  партнера
чистые взятки. М. мог бы сделать неплохую заявку, например, на черви, но
не сделает. Следовательно, они получат свои трефы.
   И получили, выбив один козырь у Бонда. У М., как оказалось,  были  не
слабые черви, а длинная масть  бубен,  за  исключением  короля,  который
объявился у Мейера и был бы изъят. Того, что было у Дрэкса, едва хватило
на три трефы. Мейер взял остальные.
   Ладно, подумал Бонд, нам повезло, что игры не было.
   Им и дальше везло. Сделав, в свою очередь, сдачу,  Бонд  заявил  игру
без козыря, и с помощью М. они взяли  больше,  чем  объявили.  На  сдаче
Мейера им досталось пять бубен без одной, а  в  очередь  М.  тот  заявил
четыре пики, и с тремя мелкими козырями Бонда и  марьяжем  другой  масти
они выполнили контракт.
   Первый роббер был в их пользу. Дрэкс казался расстроенным. Он потерял
900 фунтов, и карта не шла.
   - Стоит ли менять места? - спросил он. -  Какой  смысл  начинать  все
заново?
   М. улыбнулся Бонду. Им  пришла  в  голову  одна  мысль.  Дрэкс  хочет
сохранить свою очередь сдавать. Бонд пожал плечами.
   - Мы не возражаем, - сказал М. - Эти места нас вполне устраивают.
   - Тогда поехали, - оживился Дрэкс.
   И не без оснований. В следующей игре они с Мейером сделали малый шлем
в  пиках,  что  потребовало  двух   поразительных   "прорезей",   гладко
проделанных Дрэксом с множеством ужимок и шумных  комментариев  на  тему
удачи.
   - Скрытник, это потрясающе, - искренне удивился  Мейер.  Как  ты  это
делаешь?
   Бонд решил, что пора сделать выпад.
   - Память, - сказал он.
   Дрэкс резко повернулся к нему.
   -  Что  вы  хотите  сказать?   Какое   отношение   имеет   память   к
"прорезыванию"?
   - Я хотел добавить: и чувство карты, - гладко продолжил Бонд.  -  Это
два свойства истинно великих игроков. - А, - медленно отозвался Дрэкс, -
понятно. - Он снял карты для Бонда, и, сдавая, тот  чувствовал,  что  за
ним наблюдают.
   Игра шла ровно. М. сделал "контру"  против  неосторожного  объявления
Мейера на четыре пики, и тот остался без двух, но в следующую игру Дрэкс
успешно осуществил "три без козыря", и вновь выигрыш Бонда испарился.
   - Кто-нибудь хочет выпить? - спросил М. - Джеймс, шампанского? Вторая
бутылка всегда вкуснее.
   - Охотно.
   Остальные заказали виски с содовой.
   Дрэкс повернулся к Бонду.
   - Надо оживить игру. Давайте пари на сотню, что мы сейчас выиграем. -
Он только что сдал, и карты аккуратными кучками лежали на столе.
   Бонд взглянул на него. Поврежденный глаз горел, здоровый был ледяным.
Капли пота выступили на крыльях  большого  носа.  Он  подумал,  что  это
проверка, и решил оставить Дрэкса в сомнениях. Пусть этот проигрыш будет
поводом для предстоящего повышения ставок.
   - В вашу сдачу? - спросил он с улыбкой. - Ну, -  он  будто  взвешивал
шансы, - давайте. И на следующую игру тоже.
   - Пожалуйста, - нетерпеливо сказал Дрэкс, -  если  вам  охота  сорить
деньгами.
   - Похоже, что вы очень уверены в исходе этой игры,  небрежно  отметил
Бонд, беря карты,  действительно,  неважные,  так  что  ему  нечем  было
ответить, когда Дрэкс заявил "без козыря", кроме как "контра".  Но  блеф
не имел успеха, Мейер заявил  "две  без  козыря",  и  Бонд  почувствовал
облегчение, когда М., не имея длинной масти, пасовал. Дрэкс оставил "две
без козыря" и выполнил контракт.
   - Благодарю, - сказал он с явным удовольствием  и  тщательно  записал
свой счет. - Теперь посмотрим, вернете ли вы свои деньги.
   К сожалению Бонда, денег он не  вернул.  Карты  шли  противникам,  и,
объявив "три черви", те выиграли игру. Дрэкс был очень доволен.  Глотнув
виски с содовой, он вытер лицо своим огромным платком.
   - Господь на стороне крупных армий, - весело сказал он.
   - Чтобы играть, нужно иметь карты. Хотите еще или достаточно?
   Принесли шампанское для Бонда. Выпив бокал, он налил снова.
   - Хорошо, - голос сел, - сто фунтов на две следующие игры.
   И благополучно проиграл их обе,  и  роббер  тоже.  В  минусе  у  него
значились уже полторы тысячи фунтов, но, выпив еще бокал, он заявил:
   - Чтобы не мелочиться, давайте удвоим  ставки  на  следующий  роббер.
Согласны?
   Дрэкс, который только что сдал и уже видел свои карты, облизнул  губы
и посмотрел на Бонда, плохо справлявшегося с зажигалкой.
   - Принято, - ответил он быстро. - Сто фунтов за сто очков и тысяча за
роббер. - Тут он позволил себе нотку  спортивного  благородства  -  Бонд
ведь все равно не мог уже аннулировать пари. - Но должен сказать, что  у
меня тут очень приличные карты. Вы настаиваете?
   - Настаиваю, - хрипло сказал Бонд, беря  свои.  -  Я  ведь  предложил
пари, не так ли?
   - Чудесно, - удовлетворенно произнес Дрэкс. - Три без козыря.
   Он взял четыре.
   Тут, к облегчению Бонда, карты повернулись к нему лицом. Он объявил и
выполнил малый шлем, и на следующей сдаче М. сделал "три без козыря".
   Бонд ухмыльнулся в потное лицо Дрэкса. Тот сердито грыз ноготь.
   -  Крупные  армии!  -  подбавил  Бонд.  Дрэкс  пробормотал  что-то  и
углубился в подсчеты.
   Бонд посмотрел на М. Тот подносил спичку к  своей  второй  сигаре  за
вечер, что было неслыханной вольностью.
   - Боюсь, это  последний  мой  роббер,  -  сказал  Бонд.  Завтра  рано
вставать. Надеюсь, вы меня извините.
   М. взглянул на часы.
   - Уже за полночь, - сказал он. - Как вы, Мейер?
   Бедный Мейер, который молчал  весь  вечер  и  производил  впечатление
человека, попавшего в клетку к двум тиграм, обрадовался шансу  вернуться
в свою спокойную квартирку в Олбэни, к милой сердцу коллекции табакерок.
   - С меня довольно, адмирал, - быстро ответил он. -  А  ты,  Скрытник?
Готов в постельку?
   Дрэкс не ответил. Подняв глаза  от  счета,  он  посмотрел  на  Бонда,
отметив влажный лоб, запятую волос, неряшливо упавшую на  правую  бровь,
алкогольный туман в серого-лубых глазах.
   - Мне не нравится счет. Он скучный. Я понимаю, вы выиграли сотню  или
две и хотите выйти  из  игры.  Пожалуйста.  Но  как  насчет  прощально