ратских рейсов на "Эспаньоле", захвата  множества  торговых
судов, направляющихся на Плату, ограблений  в  Панаме  и  Миракайбо.  И  все
пропало бесследно.
   Считалось,  что  клад  находится  где-то   на   острове   Сюрпризов,   но
двухсотлетние поиски на суше и дне морском не дали  никаких  результатов.  А
потом, по словам Стрейнджуйэза, всего лишь полгода назад на протяжении  двух
недель произошли два события. Из местной деревушки бесследно  исчез  молодой
рыбак, и анонимный нью-йоркский синдикат купил остров за тысячу фунтов у его
прежнего хозяина из Ланрамни, который  стал  богатым  скотопромышленником  и
владельцем банановых плантаций.
   Несколько недель спустя в Заливе Акул бросило якорь и  пришвартовалось  у
старого причала Моргана  судно  под  названием  "Секатур".  Команда  целиком
состояла из негров. Они принялись за работу и сделали в скале лестницу, а на
вершине построили несколько приземистых хижин.
   Продовольствия у них, похоже, было вдоволь, ибо  у  местных  рыбаков  они
покупали только воду и свежие фрукты.
   Эти  неразговорчивые  и  тихие  люди  никому  и   ничем   не   досаждали.
Таможенникам, находившимся неподалеку,  в  Порт-Мария,  они  объяснили,  что
ловят тропических рыб, особенно ядовитых, а также  собирают  редкие  ракушки
для компании "Уробурос Инкорпорейтед" в Сент-Питерсбурге.  И  действительно,
устроившись в этих краях, они принялись скупать их в больших  количествах  у
местных рыбаков. В течение недели они проводили на скале  взрывы  для  того,
чтобы, как было сказано, расчистить место для большого аквариума.
   Яхта  "Секатур"  начала  совершать  регулярные  двухнедельные   рейсы   в
Мексиканский залив, и наблюдатели подтверждали, что перед  каждым  отплытием
на борт  погружались  целые  партии  аквариумов.  Лодкам,  приближавшимся  к
острову, не давал причалить охранник, целыми днями рыбачивший с пристани,  у
которой во время стоянок бросала якорь "Секатур", - здесь яхта  была  хорошо
защищена от дующих в этих краях северо-восточных ветров. Никому не удавалось
пристать  к  островку  в  дневное  время.  Тогда,  после   двух   трагически
закончившихся попыток, кое-кто искал удачу ночью.
   Первую из этих попыток предпринял  молодой  рыбак  из  местных;  слухи  о
сокровищах продолжали циркулировать, и никакие разговоры о тропических рыбах
никого не могли обмануть. Он отправился в рейд темной ночью, а на  следующее
утро его останки вынесло на рифы. Акулы не оставили ничего, кроме скелета.
   Как раз тогда, когда,  по  расчетам,  он  должен  был  достичь  островка,
деревня была разбужена  жутким  шумом.  Казалось,  он  исходил  откуда-то  с
островка. Все решили, что бьют ритуальные барабаны. Сначала звук был низким,
а потом начал медленно подниматься, достигнув  наконец  оглушительной  силы.
Потом снова пошел вниз и вскоре затих. Это продолжалось около пяти минут.
   С тех пор остров считался заколдованным, так что даже при свете дня никто
не решался к нему приблизиться.
   Именно тогда Стрейнджуэйз проявил интерес и послал в Лондон полный отчет.
Начиная с 1950 года  Ямайка  превратилась  в  важный  стратегический  пункт;
компании "Рейнолдс металз" и "Кайзер корпорейшен" разрабатывали обнаруженные
на острове крупные  залежи  бокситов.  Стрейнджуэйз  полагал,  что  все  эти
операции на острове могут означать строительство базы для маленьких подлодок
на случай войны, тем более что Залив Акул был расположен недалеко от  курса,
которым суда,  принадлежащие  компании  "Рейнолдс",  направлялись  к  новому
месторождению бокситов в Очо Риос, в нескольких милях от берега.
   Лондон переправил отчет  в  Вашингтон,  и  выяснилось,  что  нью-йоркский
синдикат, купивший остров, целиком принадлежит мистеру Бигу.
   Это узнали три месяца назад. Стрейнджуэйз получил указание во что  бы  то
ни стало проникнуть на остров и выяснить обстановку на  Нем.  Он  разработал
целую операцию. Взял в аренду землю на  западном  берегу  Залива  Акул.  Тут
сохранились остатки одного из знаменитых Больших Домов на  Ямайке  постройки
начала XIX века, а также современный пляжный домик как раз напротив  стоянки
"Секатура" на острове Сюрпризов. Стрейнджуэйз вызвал двух отличных пловцов с
военно-морской базы на Бермудах и  установил  круглосуточное  наблюдение  за
островом. Ничего подозрительного обнаружить не удалось, и одной безветренной
ночью он отправил пловцов провести подводный осмотр острова.
   Они не вернулись, а на следующее утро их, или, вернее, то,  что  оставили
от них акулы и барракуды, обнаружили в разных местах побережья.
   Тут Бонд перебил Стрейнджуэйза.
   - Одну минуту, - сказал он. - Что-то я не  понимаю  насчет  этих  акул  и
барракуд. Ведь в здешних водах они не отличаются особенной свирепостью. Да и
вообще у берегов Ямайки их немного, и они редко охотятся  ночью.  И  уж,  во
всяком случае, на человека нападают, только если тот ранен  и  у  него  идет
кровь. Ну, еще иногда из любопытства  могут  ухватить  за  ногу.  Что-нибудь
подобное было у Ямайки раньше?
   -  Да  нет,  с  1942  года,  когда  акула  отхватила  у  девушки  ногу  в
Кингстонской гавани, ничего похожего не было, - ответил Стрейнджуэйз. -  Она
каталась на водных лыжах,  так  что  ее  ноги  то  погружались  в  воду,  то
выскакивали  наружу.  А  белая  нога  показалась,  должно   быть,   особенно
аппетитной.  Да  еще  нужна  подходящая  скорость.  Словом,  в  принципе  вы
совершенно правы. К тому же у моих людей были гарпуны и ножи. Я считал,  что
принял все меры предосторожности. Жуткая  история.  Можете  представить  мое
самочувствие. С тех пор мы лишь пытаемся найти какой-нибудь законный предлог
для доступа на остров через администрацию и Вашингтон.  Ведь  остров  теперь
принадлежит американскому гражданину.  Чертовски  медленное  дело,  особенно
если учесть, что зацепиться абсолютно не  за  что,  у  этих  ребят,  похоже,
неплохое  прикрытие  в  Вашингтоне  и  совсем  не  глупые   специалисты   по
международному праву. Лондон  велел  мне  пока  ничего  не  предпринимать  и
дожидаться вас. - Стрейнджуэйз отхлебнул виски и выжидательно  посмотрел  на
Бонда.
   - А что с "Секатуром"? - спросил тот.
   - Все еще на Кубе. По сведениям ЦРУ, выходит через неделю.
   - И сколько рейсов уже сделано?
   - Около двадцати.
   Бонд умножил сто пятьдесят тысяч долларов на двадцать. Если  его  расчеты
верны, мистер Бит уже выкачал с острова миллион фунтов стерлингов золотом.
   - Я тут кое-что для вас приготовил, - сказал Стрейнджуэйз. - На побережье
у меня домик.  Он  ждет  вас.  Арендовал  машину.  Новые  покрышки.  Большая
скорость. Это "санбим талбот" - модель  для  этих  дорог  самая  подходящая.
Нашелся и нужный человек вам в помощь. Зовут его Куоррел.  Лучший  пловец  и
рыбак во всем карибском бассейне. Парень сметливый и симпатичный.  И  еще  я
снял  номер  в  доме  отдыха  Вест-Индской  цитрусовой  компании.   Это   на
противоположной стороне острова. Вы там с недельку можете  отдохнуть,  ну  и
потренироваться  в  ожидании  "Секатура".  Вам  надо  быть  в  форме,  чтобы
проникнуть на остров Сюрпризов, а без этого, уверен, нам ничего  не  узнать.
Чем-нибудь еще могу быть полезен? Разумеется, я всегда  под  рукой,  но  мне
придется оставаться в Кингстоне,  чтобы  поддерживать  связь  с  Лондоном  и
Вашингтоном. Они ведь потребуют отчета о каждом шаге.  Так  как,  нужно  вам
что-нибудь еще?
   Бонд задумался.
   -  Да,  -  ответил  он.  -  Надо  бы   попросить   Лондон   связаться   с
Адмиралтейством, чтобы нам прислали водолазный костюм с полным  снаряжением,
побольше запасных баллончиков с воздухом и  пару  хороших  подводных  ружей.
Лучше всего французское - "чемпион". Затем - мощный подводный  фонарь.  Нож,
которым обычно вооружают отряды коммандос. Всяческую отраву для  барракуд  и
акул - всю, какую только можно найти в музее  естественной  истории.  И  еще
разные там вещества, которыми отпугивают акул в Тихом океане. Пусть  пришлют
все ближайшим прямым рейсом. - Бонд помолчал, затем добавил, - да, возможно,
еще понадобится какая-нибудь из тех штукозин, какими пользовались  во  время
войны охотники за кораблями. Я имею в виду мины-присоски.

Глава 17
ВЕТЕР ГРОБОВЩИКА

   Папайя  с  долькой  лимона,  оранжевые   бананы,   ярко-красные   яблоки,
мандарины, яичница с беконом, кофе, какой умеют готовить только  на  Ямайке,
конфитюр, желе из гуавы.
   Облачившись в шорты и сандалеты, поглощая на  веранде  завтрак  и  лениво
поглядывая на залитую солнцем панораму Кингстона и Порт-Руаяля, Бонд  думал,
что ему повезло и что в его опасной профессии  есть  немало  того,  что  эту
опасность и тяготы искупает.
   Бонд хорошо знал Ямайку. Он был здесь  в  длительной  командировке  сразу
после войны, когда коммунистическая разведка на Кубе пыталась  проникнуть  в
здешние профсоюзы. Это была грязная и к тому же не слишком успешная  работа,
но он с тех самых пор проникся любовью к большому  зеленому  острову  и  его
доброжелательным и жизнерадостным жителям. И  как  же  приятно  было  теперь
снова быть здесь, да еще имея впереди неделю отдыха  перед  тем,  как  вновь
начнется его беспощадная работа.
   После завтрака на веранде появился Стрейнджуэйз в сопровождении  высокого
смуглого мужчины в выцветшей голубой рубахе и старых саржевых штанах.
   Это был Куоррел, с острова Кайманов, и Бонду он сразу понравился. В жилах
его текла кровь кромвелевских солдат и пиратов, скуластое лицо излучало силу
и уверенность, форма рта выдавала некоторую суровость. Глаза серые. И только
нос лопаткой да бледные ладони выдавали негроида.
   Бонд протянул ему руку.
   - Доброе утро, капитан, - поздоровался Куоррел.
   Потомок знаменитого рода мореплавателей, он не знал титула выше этого. Но
в голосе его не было ни  угодливости,  ни  подобострастия.  Он  говорил  как
помощник капитана, и в манерах его сквозили прямота и искренность.
   У них сразу установились отношения подобные возникающим между шотландским
помещиком и  его  старшим  ловчим:  безусловное  уважение  и  ни  намека  на
раболепие.
   Обсудив планы, Бонд сел за руль автомобиля Куоррела,  и  они  поехали  по
Кингстон-Роуд, оставив Стрейнджуэйза заниматься тем, о чем просил Бонд.
   Они выехали около десяти, так  что  в  горах,  которые  рассекали  остров
вдоль, словно позвоночник крокодила, было еще прохладно.
   Дорога  кольцами  уходила  вниз  к  равнине  на  севере   и   шла   через
поразительные по красоте места  -  вокруг  цвели  тропические  растения,  на
каждой высоте - свои.  Зелень  холмов,  сплошь  покрытых  бамбуком,  изредка
перемежающимися темно-зеленым хлебным деревом, пониже уступала  место  рощам
черного и  красного  дерева,  магайи  и  кампешевого  дерева.  А  когда  они
добрались до долины Агуальты, открылось зеленое море сахарного  тростника  и
бананов; оно уходило вдаль, к горизонту, где яркими  вспышками  бросались  в
глаза пальмовые аллеи, бегущие берегом океана.
   Куоррел  оказался  хорошим  спутником  и  отличным  гидом.  У  знаменитых
пальмовых садов Кастлтона он рассказывал о домашних  пауках,  а  потом  -  о
сражении между гигантской сороконожкой и скорпионом,  которую  ему  пришлось
наблюдать.  Он  описывал  различные  ядовитые  растения  и  целебные  травы,
показывал, как  легким  нажатием  ладони  можно  расколоть  кокосовый  орех,
называл длину клюва колибри, объяснял, как крокодилы носят своих детенышей в
пасти, укладывая их, как сардины в банке.
   Куоррел говорил  на  хорошем  английском,  хотя  часто  вставлял  местные
выражения.  По  пути,  продолжая  беседу,  он  все  время   поднимал   руку,
приветствуя прохожих, и те отвечали ему.
   - Вас, похоже, знает здесь масса народа, - заметил Бонд,  когда  водитель
здоровенного автобуса, на ветровом стекле  которого  большими  буквами  было
выведено "Романс", поприветствовал Куоррела двумя протяжными гудками.
   - Я наблюдаю за островом Сюрпризов уже три месяца, капитан, - откликнулся
тот, - и дважды в неделю проезжаю по этой дороге. Вас тоже скоро  все  будут
знать на Ямайке. У них хорошая память на лица.
   К половине одиннадцатого они миновали Порт-Руайаль и  свернули  на  узкую
проселочную дорогу, ведущую вниз, к Заливу Акул. Тот так неожиданно открылся
за поворотом, что Бонд даже притормозил.
   Залив шириной примерно в три четверти мили имел  серповидную  форму.  Его
голубая поверхность была подернута легкой зыбью от северо-восточного  ветра,
зарождающегося  в  пятистах  милях  отсюда,  над  Мексиканским  заливом,   и
отправляющимся оттуда в свое длинное путешествие по всему миру.
   В миле от того места, где они стояли, у рифа, словно сторожившего  залив,
проходила  линия  бурунов;  между  ними  была  узкая  полоска  тихой   воды,
представлявшая собой единственный проход к стоянке. В самом  центре  залива,
прямо из воды, вырастал вверх на сто футов остров Сюрпризов;  с  востока  на
его берег лениво накатывались небольшие волны.
   Остров, почти идеально круглый, выглядел  как  большой  сероватого  цвета
торт, лежащий на голубой фарфоровой тарелке, увенчанный сахарной глазурью.
   Прямо за прибрежными пальмами теснились хибары рыбаков, а в  полумиле  от
них  виднелся  зеленый  склон  острова.  Куоррел  протянул  руку  в  сторону
тростниковых крыш избушек, терявшихся  среди  деревьев.  Бонд  взял  у  него
бинокль и вгляделся. Кроме тонкой струйки дыма, уносимого  ветром,  не  было
видно никаких признаков жизни.
   У самого  берега  вода  имела  бледно-зеленоватый  отлив,  и  сквозь  нее
просвечивал белый  песок.  Дальше  начиналась  темно-синяя  полоса,  которая
приобретала бурый оттенок у нижнего обреза рифа, находившегося в  пятидесяти
ярдах от острова и обращенного к нему широким полукругом. Затем  вновь  вода
становилась темно-синей с аквамариновыми пятнами. Куоррел сказал, что осадка
"Секатура" составляет примерно тридцать футов.  Слева,  посередине  западной
оконечности залива, сразу за узкой полоской пляжа, среди деревьев  пряталось
местечко под названием Бью Дезерт. Здесь будет штаб боевых действий. Куоррел
описал  его  местоположение,  и  Бонд  в   течение   десяти   минут   изучал
трехсотярдовую полосу воды между деревушкой и стоянкой "Секатура".
   В общей  сложности  Бонд  потратил  полчаса  на  разведку,  а  затем,  не
приближаясь к своему новому дому и даже  к  деревушке,  вернулся  вместе  со
спутником к машине, и они поехали назад по главной дороге вдоль берега.
   Они проехали через прелестный, весь утопающий в банановой листве  городок
Оракабесса и  через  Очо  Риос  с  его  гигантским  заводом  по  переработке
бокситов.  Затем  два  часа  спустя  показался  Монтегю  Бэй.  Был  февраль,
курортный сезон в полном разгаре. Деревушки и большие отели переживали  пору
золотой лихорадки, которая будет кормить их в течение остальной части  года.
Они остановились у дома отдыха на другой стороне широкого залива, пообедали,
а затем тронулись вновь, направляясь к западной его оконечности.  Предстояло
еще два часа езды по полуденной жаре.
   Местность была болотистой, и с тех пор, как Колумб ненадолго бросил якорь
в заливе Манате, ничего, по сути дела, здесь не изменилось. Индейцев племени
ороки сменили ямайские рыбаки, но в остальном время, кажется, остановилось.
   Бонд подумал, что красивее пляжа он в жизни не видел:  пятимильная  гряда
белого песка, с одной стороны уходившая в  море,  в  сторону  бурунов,  а  с
другой, до самого горизонта, - бесконечные  пальмы.  К  ним  были  привязаны
выкрашенные в серый цвет лодки, громоздились розоватые кучи старых  ракушек,
а из соломенных  рыбачьих  хижин,  расположенных  в  тенистых  местах  между
болотами и морем, вился дымок.
   Среди хижин, в густых зарослях травы,  на  сваях  стоял  дом  -  по  виду
коттедж, куда в  выходные  дни  наезжают  служащие  Вест-Индской  цитрусовой
компании. Сваи понадобились как средство защиты от  термитов,  а  окна  были
забраны сетками от москитов. Бонд проехал по разбитой дороге и остановился у
дома. Пока Куоррел приводил в порядок его  будущее  жилище.  Бонд  обмотался
полотенцем и пошел через пальмы к берегу, находящемуся буквально в  двадцати
ярдах от дома.
   Целый час он плавал и  лежал  в  теплой,  ласковой  воде,  раздумывая  об
острове Сюрпризов и его тайне, проходя в уме шаг за шагом эти триста  ярдов,
вступая в сражение с барракудами, акулами и  иными  морскими  хищниками,  со
всеми, кто вошел  в  гигантскую  книгу  моря,  которую  никому  в  жизни  не
прочитать до конца. На пути назад, в  маленькое  деревянное  бунгало.  Бонда
впервые атаковали москиты.
   - Увы, избавить вас от этого не могу, капитан, - увидев пятнышки  у  него
на спине, ухмыльнулся Куоррел. -  Но  скажу,  что  сделать,  чтобы  кожа  не
чесалась. Прежде всего надо принять душ и смыть соль. Вообще-то  они  больно
кусаются только вечером, но соль - их всегдашнее лакомство.
   Когда Бонд вышел из ванной, Куоррел достал старою мензурку и протер укусы
какой то бурой жидкостью, пахнущей креозотом.
   - Нигде в мире нет столько мошкары и москитов, -  сказал  Куоррел,  -  но
если у вас есть эта штука, - он кивнул на мензурку, - ничего не страшно.
   Наступили короткие тропические сумерки, а затем на небе зажглись  звезды,
появилась луна в три четверти, и море  сделалось  почти  безмолвным.  Однако
неожиданно в вышине столкнулись два  сильных  потока  воздуха,  и  от  этого
зашелестели пальмы.
   Куоррел мотнул головой в сторону окна.
   - Ветер Гробовщика, - заметил он.
   - Как это? - удивленно спросил Бонд.
   - Моряки называют его ветром "взад -  вперед",  продолжал  Куоррел.  -  В
ночное время, с шести до шести, Гробовщик выдувает с острова дурной  воздух.
Затем каждое утро начинает дуть Ветер  Лекаря  и  накачивает  остров  свежим
морским воздухом.
   Куоррел хитровато взглянул на Бонда.
   - Похоже, у вас с Гробовщиком одна и та же работа, капитан, -  сказал  он
полушутя-полусерьезно. Бонд отрывисто рассмеялся.
   - Хорошо хоть работаем мы в разное время.
   Снаружи  запели  сверчки  и  цикады,   а   огромные   мотыльки   облепили
металлические сетки на окнах, жадно вглядываясь  в  две  керосиновые  лампы,
свисающие с потолка.
   Время от времени мимо домика, направляясь к единственному  здесь  бару  у
оконечности залива, проходили рыбаки или весело щебечущие девушки. Никто  не
ходил поодиночке из  страха  перед  привидениями  и  телятами-перекати-поле,
ужасными огнедышащими  существами,  со  связанными  цепями  ногами,  которые
набрасываются на прохожих из травы.
   Куоррел готовил сочное блюдо из рыбы, яиц и овощей - обычной в этих краях
пищи, - а Бонд, устроившись под лампой, перелистывал книги,  которые  достал
для него в библиотеке местного института Стрейнджуэйз: две книги  -  Биба  и
Аллина - о тропических водах и их обитателях и две  -  Кусто  и  Хасса  -  о
подводной охоте. Впереди - трехсотярдовое путешествие водой, и подготовиться
к нему следует должным образом, ничего не оставляя на авось.  Бонд  знал,  с
кем имеет дело, и можно было не сомневаться, что с технической точки  зрения
оборона острова Сюрпризов организована идеально. Вряд  ли  тут  используется
обычное оружие, вроде винтовок или взрывчатки. Контакты с  полицией  мистеру
Биту ни к чему. От закона он предпочитает держаться подальше.
   На следующий день Бонд приступил к тренировкам  под  строгим  наблюдением
Куоррела. Каждое утро он проплывал милю в  сторону  пляжа,  а  оттуда  бегом
возвращался к бунгало. Около девяти они отчаливали, и влекомая  единственным
парусом лодка живо доставляла их к побережью двух других заливов - Кровавого
и Апельсинового,  -  где  песчаная  полоса  обрывалась  у  отвесных  скал  и
небольших пещер, а почти рядом с берегом из воды вырастали рифы.
   Здесь они оставляли лодку, и в маске, вооруженный гарпуном и  старомодным
подводным ружьем, Бонд под руководством Куорелла отправлялся в захватывающее
подводное путешествие. Условия были близки к тем, с которыми ему  предстояло
столкнут