Ямайке все водители  включают  фары  на
полную мощность. Бонд наклонился к Куоррелу:
   - Сейчас подъедем к развилке. Левая дорога - на Кингстон, правая  -  на
Моран. Сверни направо, выключи фары и остановись. Понял? Действуй.
   - Ясно, кэп, - радостно сказал Куоррел. Опять в  его  жизни  начинались
приключения.
   Мотор взревел, и они резко рванулись вперед. Задняя машина скрылась  из
вида.  Доехав  до  развилки,  Куоррел  совершил  великолепный  поворот   и
остановился на обочине. Почти тотчас же послышался шум мощного мотора.  На
огромной скорости мимо проехала машина с включенными  фарами.  Несомненно,
искали "санбим". Автомобиль свернул  на  кингстонское  шоссе.  Бонд  успел
заметить, что это  было  такси  американской  марки.  За  рулем  -  шофер,
пассажиров нет.
   Еще минут десять они не двигались. Потом Бонд обратился к Куоррелу:
   - Можешь ехать в Кингстон. Они, конечно, преследовали именно нас. Такси
пустым из аэропорта не поедет. Слишком накладно. В любом случае, надо быть
начеку. Может, мы их не провели, и они сейчас где-нибудь затаились.
   - Будьте спокойны, кэп, я не подведу, - сказал Куоррел, потирая руки.
   Вскоре они влились в поток  кингстонских  машин.  В  толчее  автобусов,
автомобилей, повозок и тяжело нагруженных осликов трудно было понять, есть
ли за ними слежка.  Через  четверть  часа  они  выехали  на  Джанкин-роуд,
главную магистраль острова. И вскоре заметили  огромную  зеленую  неоновую
пальму и надпись "Голубые горы. Отель для вас". У  входа  росли  аккуратно
подстриженные кусты.
   Куоррел вошел, следом за ним - Бонд.
   В  этот  момент  метрах  в  пятидесяти  от   гостиницы   черное   такси
развернулось и исчезло за холмом.


   Отель  "Голубые  горы"  оказался  заведением  со   всеми   современными
удобствами и старинными традициями. Бонда встретили  с  особым  вниманием,
ведь о его приезде предупредили прямо из губернаторского дворца Кинг Хауз.
   Ему отвели  просторный  угловой  номер  с  балконом,  откуда  виднелись
сверкавшие вдали огни кингстонской долины.
   Млея от наслаждения, Бонд залез под холодный душ и минут  пять  обливал
вспотевшее от тропической жары тело. Затем перешел к более серьезным делам
и заказал двойной джин-тоник и  зеленый  лимон.  Разрезал  лимон  пополам,
опустил в бокал и добавил несколько кубиков льда. Критически  взглянул  на
приготовленный напиток, попробовал его и,  вполне  довольный  результатом,
вышел с бокалом на балкон.
   Он простоял там довольно долго, сладострастно вдыхая вечерний воздух  и
предаваясь приятным размышлениям. Итак, он здесь, вдали от Лондона,  вдали
от госпиталя. Он с нежностью вспомнил об М. и улыбнулся. Этот старый  краб
небось и впрямь думает, что отправил его на курорт. Но чутье  подсказывало
Бонду - дело предстоит серьезное и трудное, вполне в его вкусе.
   Четверть  восьмого.  Куоррел  никогда  не  опаздывает.  Они  собирались
поужинать вместе. Куоррел долго чесал  в  затылке  и,  наконец,  предложил
кабачок на берегу моря, "Бато-Лавуар".
   - Хозяин - мой приятель. Его зовут Ники-Спрут, потому что один  раз  он
дрался с огромным спрутом. Едва не отдал Богу  душу.  Кухня  там  хорошая,
вино еще лучше, да и музыка имеется.
   Улыбка Куоррела ясно говорила, что о лучшем нечего и мечтать.
   Бонд надел белую рубашку и  легкий  темно-синий  костюм.  Во  избежание
всяких сюрпризов проверил  "Вальтер",  убедился,  что  его  не  видно  под
пиджаком, и спустился вниз.
   Куоррел уже ждал в машине. Они не спеша поехали вдоль  порта,  миновали
два-три дорогих ресторана и несколько ночных  клубов,  откуда  выглядывали
аппетитные красотки. Дальше начинался бедняцкий район. Дорога сворачивала.
Бонд  заметил  желтую  неоновую  вывеску  в  форме  испанского  галеона  -
"Бато-Лавуар". Они прошли в небольшой пальмовый садик, за которым виднелся
песчаный пляж и океан. Под пальмами стояли столики, а чуть  подальше  Бонд
различил пустую танцевальную площадку. Трое негров наигрывали вариации  на
тему "Парень, увези ее на Ямайку, здесь отличный ром".
   Половина столиков была свободна,  за  остальными  сидели,  в  основном,
негры. Кроме них были еще английские и американские матросы с девушками.
   Огромный чернокожий толстяк в смокинге,  увидев  двух  новых  клиентов,
вскочил и бросился им навстречу.
   - Да это же мистер  Куоррел!  -  воскликнул  он.  -  Сейчас  организуем
отличный столик на двоих.
   - Привет, Ники-Спрут, - с улыбкой поздоровался Куоррел.  -  Выбери  нам
местечко поближе к кухне и подальше от музыки.
   Толстяк хохотнул.
   - Что желаете? - спросил он.
   Бонд попросил джин-тоник с лимоном,  Куоррел  выбрал  пиво.  Потом  они
заказали холодного омара и бифштекс с овощами.
   Трио снова  заиграло.  Вечерний  бриз  шумел  в  пальмовых  листьях.  В
нескольких метрах глухо плескались морские волны.
   - Здесь хорошо, - заметил Бонд.
   - Он просто молодчага, этот Ники-Спрут, - довольно  сказал  Куоррел.  -
Тоже кайманец, как я. Ему известно все, что происходит в Кингстоне. Но  вы
не беспокойтесь. В свое время у нас с ним было небольшое суденышко. И  ему
взбрело в голову отправиться на Крэб Ки. Хотел насобирать бакланьих яиц, а
наткнулся  на  спрута.  Настоящее  чудовище!  Они  сцепились,   и   гадина
продырявила Ники легкое. Тут он малость струхнул и, вернувшись в Кингстон,
продал мне свою половину судна. Это было еще до войны. Теперь он  богатей.
А я все еще ловлю черепах.
   Куоррел грустно развел руками.
   - А что это за Крэб Ки? - безразлично поинтересовался Бонд.
   Куоррел бросил на него быстрый взгляд.
   - Паршивое местечко, кэп, - ответил он просто.
   - Почему?
   - Его купил во время войны один китаец. Из-за гуано.  Навез  туда  кучу
людей. И с тех пор о них ни слуху, ни  духу.  Сгинули.  Этот  остров,  как
могила, - закончил он мрачно.
   - Даже так? - насмешливо спросил Бонд.
   - Там охрана с автоматами. И радар. И самолет. Кое-кто из  моих  друзей
пытался туда пробраться. Больше я их не встречал. Честно,  кэп,  от  этого
острова надо держаться подальше.
   Официант  принес  омаров.  За  едой  Бонд  рассказал  Куореллу  о  деле
Стренжвейза. Тот внимательно его слушал, время от времени уточняя  детали.
Когда Бонд дошел до птиц на Крэб Ки, Куоррел нахмурился,  что  являлось  у
него признаком глубочайшего внимания. Потом он узнал  о  последних  словах
охранника их общества Одюбон, и  его  серые  глаза  превратились  в  узкие
щелочки. Бонд описал взрыв самолета при посадке.
   Куоррел отодвинул тарелку и ладонью вытер губы.
   - Слушайте, кэп, - сказал он, наклонившись к Бонду, - я  не  знаю,  кто
водится на этом чертовом острове - птицы,  бабочки  или  пчелы.  Но  готов
поспорить на последний доллар, что любой, кому захочется сунуть туда  нос,
живым от китайца не уйдет.
   - Почему ты так думаешь?
   Куоррел развел руками.
   - Все очень просто. Китаец никого к  себе  не  пускает.  Он  убил  моих
друзей и всех остальных, кто приближался к острову. Он - важная  шишка.  И
прикончит каждого, кто встанет у него на пути.
   - В самом деле?
   - Точно, конечно, не известно. Всякие ходят слухи. Но, не сомневайтесь,
с ним шутки плохи.
   Вспышка. Бонд резко обернулся. В тени пальмы стояла маленькая  китаянка
с аэродрома. Она была одета в черное сатиновое сари, разрезанное сбоку  до
самого бедра. На шее по-прежнему болтался фотоаппарат. На губах -  лукавая
улыбка.
   - Приведи мне эту девчонку, - сказал Бонд Куоррелу.
   Куоррел неторопливо поднялся.
   - Привет, красотка, - произнес он негромко и вытянул руку.
   Девушка провела язычком по губам и взялась за руку.
   Куоррела. Тогда он крутанул ее, как в танце, и,  не  разжимая  пальцев,
сильно прижал к себе.
   - Осторожней, мне больно! - воскликнула девушка.
   - Ну что вы, - отозвался Куоррел с добродушной улыбкой.
   Ее кошачьи глаза на побледневшем лице засверкали от ярости.
   - Немедленно отпустите меня, - прошипела она.
   - А куда торопиться? - заметил Куоррел.  -  Пойдем  к  нам,  выпьем  по
стаканчику. И не стоит волноваться.
   В обнимку они подошли к сидящему за столиком Бонду. Куоррел по-прежнему
сжимал руку китаянки. Они уселись, как влюбленная парочка.
   - Добрый вечер, - галантно поздоровался Бонд. -  Похоже,  если  вас  не
остановить, мое изображение заполнит все страницы "Глинера".
   - Сегодня вечером я обхожу бары, - объяснила  девушка  самым  искренним
тоном. - Первый снимок вышел плохо. Надо переделать. Вот и все.  Не  могли
бы вы попросить этого господина меня отпустить?
   - Вы работаете на "Глинер", - сказал  Бонд,  пропустив  ее  слова  мимо
ушей. - Как вас зовут?
   - Не ваше дело.
   Бонд подал Куоррелу знак, и тот  принялся  неторопливо  выкручивать  ей
руку. Девушка кусала губы и молчала. Куоррел поднажал.
   Она сдавленно вскрикнула, потом сказала:
   - Ладно. Меня зовут Анабелла Чанг.
   Ее глаза метали молнии.
   - Прелестное имя, - заметил Бонд.
   И обратился к Куоррелу:
   - Позови хозяина.
   Свободной рукой Куоррел взял вилку  и  постучал  ею  по  рюмке.  Тотчас
подбежал толстяк.
   - Вы когда-нибудь видели эту девушку?
   - Да, - ответил тот. - А что, пристает? Хотите, я выброшу ее вон?
   - Ну зачем же, - отказался Бонд. - Она очаровательна. Я только  попрошу
Вас позвонить в "Глинер" и узнать, работает ли  она  сегодня  вечером  для
газеты. Если, конечно, у них вообще числится фоторепортер Анабелла Чанг.
   - Сию минуту, - сказал Ники-Спрут и исчез.
   - Почему Вы не позвали хозяина на помощь? - любезно осведомился Бонд.
   Девушка бросила на него злобный взгляд и не ответила.
   - Я в отчаянии, что нам пришлось применить силу, - сказал  Бонд,  -  но
хотелось бы узнать, зачем Вам так нужна моя карточка. Отвечайте.
   - Я уже отвечала, - раздраженно бросила она. - Я выполняю свою работу.
   Вернулся запыхавшийся Ники.
   - Точно, - сказал он. - У них  есть  Анабелла  Чанг.  Но  она  работает
самостоятельно, и газета  покупает  лишь  то,  что  представляет  для  нее
интерес. Сказали, что девчонка отлично фотографирует.
   - Спасибо, - сказал Бонд. - Но и это не объясняет, зачем ей  нужно  мое
фото. Хватит, шутки кончились. Отвечайте.
   Их взгляды встретились. В ее глазах Бон прочел презрение.
   - Никогда, - произнесла она медленно.
   - Ну что ж. Действуй, Куоррел.
   Правое плечо  Куоррела  незаметно  опустилось.  Девушка  изогнулась  на
стуле. Она попыталась придвинуться к  Куоррелу  поближе,  чтобы  уменьшить
боль. Но тот резко оттолкнул ее свободной рукой.
   Она посмотрела прямо ему в глаза и плюнула. Куоррел  улыбнулся,  словно
оценив удачную шутку, и продолжал выкручивать ей руку.
   В дикой ярости девушка принялась бить ногой по ножке стола. Но внезапно
замерла. По ее лицу пробежала струйка пота.
   - Говорите же, - мягко сказал  Бонд.  -  Отвечайте  на  вопрос,  и  Вас
отпустят.
   Он  подумал  о  руке  девушки,  которая  вот-вот   сломается.   Девушка
забормотала какие-то китайские слова.  И  вдруг  собрав  оставшиеся  силы,
левой рукой бросила Куоррелу что-то в лицо. Бонд не успел  ее  остановить.
Раздался  взрыв  и  звон  разбитого  стекла.   Девушка   кинула   в   него
фотовспышкой, едва не угодив в глаз.
   Куоррел провел рукой по щеке, и ладонь его тут же наполнилась кровью.
   - Черт! - сказал он коротко.
   В этом ругательстве не было ни тени  злости.  Только  восхищение,  даже
какое-то чувственное удовольствие. Он повернулся к Бонду.
   - От нее ничего не добьешься, кэп. Кремень, а не девка. Может, ей  руку
сломать?
   - Не стоит, - поспешил ответить Бонд. Пусть идет.
   И все-таки он кое-что узнал. Человек, который стоит за Анабеллой Чанг -
крепкий орешек. Он хорошо знает, кого использовать. Девчонка ничего бы  не
сказала, это ясно.
   Куоррел все еще держал ее за руку. Он приподнял ее повыше.
   - Вы меня задели, - сказал он. - Теперь моя очередь.
   Его серые глаза неотрывно смотрели на китаянку. Он нащупан на ее ладони
нежный выпуклый  треугольник  возле  большого  пальца,  называемый  холмом
Венеры, и принялся его выдирать и выкручивать. Бонд заметил, как  стальные
пальцы Куоррела побелели от напряжения.
   Девушка истошно завопила. Куоррел  удвоил  усилия,  потом  выпустил  ее
руку.
   Анабелла  Чанг  вскочила,  словно  пронзенная  электрическим  разрядом.
Прижимая к груди помертвевшую руку, она взглянула на  них  сверкающими  от
ненависти глазами.
   - Подонки, - прошипела она. - Вы у меня еще попляшете!
   Фотоаппарат качнулся у нее на шее, и она убежала.
   Куоррел  добродушно  расхохотался.  Потом  взял  со  стола  салфетку  и
осторожно промокнул щеку.
   - Моя щека зарубцуется скорей, чем ее ладошка! - сказал он лукаво.
   Он перевел мечтательный взгляд на Бонда:
   - Такой огромный холм Венеры, как у этой девчонки, увидишь  нечасто.  В
постели она, наверное, сущий черт. Нет вернее знака. Вы в курсе, кэп?
   - Нет, - ответил Бонд.
   - Ее рука долго еще будет болеть. Но ничего серьезного.
   Он вздохнул.
   - Надо будет познакомиться с  малышкой  поближе,  чтобы  проверить  мою
теорию.
   Оркестр заиграл "Налей рома своему мужчине".
   Бонд посоветовал Куоррелу:
   - Поверь мне, старина, - женись-ка ты поскорей и  оставь  ее  в  покое.
Иначе рано или поздно заработаешь нож в спину. А сейчас пора возвращаться.
Спать ляжем и так поздно, а силы нам еще, судя  по  всему,  пригодятся.  К
тому же, тебе надо побыстрей перевязать щеку. Позови хозяина.
   - И все-таки, какая красивая, чертовка, -  сказал  Куоррел  и  постучал
вилкой по бокалу.



5

   На следующее утро, пока Бонд завтракал, сидя на балконе, в его ушах еще
звучала угроза, брошенная Анабеллой Чанг вместо прощания: "Вы у  меня  еще
попляшете!"
   Не зная почему, Бонд теперь был уверен, что Стренжвейз и  Мэри  Трублад
были убиты.
   Возможно,  они  обнаружили  важные  сведения  и,  чтобы  заставить   их
замолчать, кто-то убрал их вместе со  всеми  документами.  Этот  "кто-то",
конечно, знал, что секретная служба  обязательно  займется  расследованием
причин исчезновения двух агентов. Непонятным образом таинственный "кто-то"
узнал о приезде  Бонда.  "Кто-то"  его  сфотографировал  и  будет  за  ним
следить. Если Бонд станет опасным, "кто-то" не задумываясь его  уничтожит.
Автомобильная  катастрофа,  уголовная  резня  -  да   мало   ли   способов
безнаказанно убрать человека!
   "А как, - спросил себя Бонд, - этот "кто-то" отреагирует на обращение с
его подручной китаянкой?" Если Бонд правильно оценил противника, для  того
это явится открытым объявлением войны.
   Поведение Бонда могло навести на мысль, что ему уже что-то  известно  -
возможно, Стренжвейз перед смертью успел послать в  центр  предварительный
рапорт.
   После случая  с  Чанг  противник,  безусловно,  постарается  как  можно
быстрее избавиться от Куоррела, и, конечно, от Бонда.
   Бонд закурил первую сигарету. Глядя, как в  воздух  поднимается  тонкая
струйка дыма, он думал, что для начала  нужно  ответить  на  самый  важный
вопрос - кто его противник?
   Пока вырисовывается только один  достойный  кандидат:  милейший  доктор
Джулиус Но, полунемец-полукитаец,  владеющий  Крэб  Ки,  островом,  откуда
никто не возвращается. В английских досье о нем никаких сведений.  Запрос,
досланный в американское ФБР, тоже не дал результатов.
   Для Бонда немаловажную роль играла также реакция Куоррела.  Бесстрашный
моряк, готовый в  любую  минуту  броситься  в  самые  отчаянные  авантюры,
бледнел от ужаса при одном упоминании Крэб Ки.
   Для  чего  нужна  окружающая  остров  таинственность  и  строгие   меры
предосторожности, принимаемые доктором Но? Для охраны гуано? Чушь!
   На  десять  утра  у  Бонда  была  назначена  встреча  с   губернатором.
Необходимо повидаться также с представителем  Колониального  управления  и
получить точные сведения о Крэб Ки и, если удастся, о докторе Но.
   В дверь постучали. Вошел Куоррел. На  его  щеке  красовался  наклеенный
крест-накрест пластырь, делавший его похожим на корсара.
   - Доброе утро, кэп. Вы сказали - к восьми тридцати.
   -  Входи,  входи,  Куоррел.  Нам   предстоит   тяжелый   день.   Хочешь
позавтракать?
   - Спасибо, кэп, я уже ел. Копченая рыба и здоровенный стакан рома.
   Бонд восхищенно присвистнул.
   - В восемь утра? Неплохо!
   - Это так освежает, - скромно сказал Куоррел.
   - Сегодня я буду целый день занят, - продолжил Бонд. - Но на это  время
тебе тоже работы хватит.
   - К Вашим услугам, кэп.
   - Прежде всего машина. Ее надо поменять. Поедешь в гараж,  занимающийся
прокатом автомобилей,  "Мотта",  например,  и  возьмешь  сроком  на  месяц
что-нибудь поновее. Потом погуляешь  по  набережным,  будешь  искать  двух
мужчин, похожих на нас и умеющих водить машину. Купи им такие  же,  как  у
нас, костюмы, и скажи, что завтра утром они должны  приехать  в  испанский
городок Монтего. Пока  пусть  поставят  "санбим"  в  гараж  Леви.  А  Леви
предупреди по телефону.
   У Куоррела азартно заблестели глаза:
   - Вы хотите кого-то надуть и выдать их за нас, кэп?
   - Именно так. Ты дашь каждому по 16  ливров.  И  объяснишь  им,  что  я
чокнутый американский толстосум, которому в шесть  утра  в  Монтего  может
понадобиться "санбим".
   - Положитесь на меня, кэп.
   - И еще. Помнишь дом на северном берегу, который мы  снимали  пять  лет
назад? Не знаешь, он свободен? Попробуй снять его на месяц. Вот деньги  на
расходы.
   Куоррел удивленно поднял брови, увидев  толстую  пачку  банкнот.  Молча
взял ее и запихнул под рубашку, поближе к телу.
   - Больше ничего, кэп?
   -  Это  все.  Но  главное,  будь  осторожен.  Каждый  раз,  когда  тебе
понадобится куда-нибудь зайти,  оставляй  машину  в  стороне.  И  особенно
остерегайся, если заметишь поблизости какого-нибудь  китайца.  Встречаемся
завтра утром в четверть седьмого.
   - Понял, кэп, - ответил Куоррел и закрыл за собой дверь.
   Через полчаса Бонд вышел из отеля, поймал такси и поехал в Кинг Хауз. В
холле он не стал расписываться в  журнале  для  посетителей,  а  сразу  же
прошел  в  приемную.  Там  его  продержали  добрых  четверть  часа,  давая
почувствовать всю незначительность его особы. Наконец секретарь  соизволил
провести его на второй этаж, в святая святых.
   В кабинете губернатора плавал дым гаванской сигары. На  огромном  столе
стояла ваза со свежими цветами, и лежали номера "Дейли  Глинер"  и  "Таймс
Уикли".
   Губернатору на вид было лет  шестьдесят.  Он  сидел,  положив  на  стол
холеные  руки.  Увидев  посетителя,  не  встал  и  не  улыбнулся,   только
проговорил утомленным голосом:
   - Садитесь, прошу Вас, мистер... мм... Бонд, если не ошибаюсь.
   Бонд был готов к подобному ледяному приему. Один из  друзей  в  Лондоне
его предупреждал. Губернатор почти достиг пенсионного возраста.  Несколько
месяцев терпения, и он получит в Лондоне пост генерального  директора  или
главного администратора.  А  пока  его  девизом  было:  "Никаких  историй,
никаких  неприятностей".  Приход  Бонда,  однако,  не   предвещал   ничего
тревожного.
   - Вы хотели со мной увидеться? - спросил он более любезным тоном.
   - Совершенно верно, - ответил Бонд. - Я хотел встретиться с  Вами,  как
только прилетел. Я здесь  по  делу  Стренжвейза.  Впрочем,  вы,  вероятно,
получили об этом сообщение от государственного секретаря.
   Это был изящный способ дать губернатору понять, что Бонда не так просто
сбить с толку.
   - Получил, - высокомерно проронил представитель Ее Величества. - Но чем
я могу Вам помочь? Мы уже во всем разобрались.
   - Разобрались? И что же выяснили? - поинтересовался Бонд, изобразив  на
лице невинное удивление.
   - Все совершенно ясно, - ответил  губернатор  терпеливым  тоном,  каким
разговаривают с несколько туповатым собеседником.  -  Стренжвейз  закрутил
любовную интрижку, это понятно с первого взгляда.  Некоторые  из  ваших...
мм... коллег просто голову теряют, завидев какую-нибудь юбку.
   Бонд, вне всякого сомнения, тоже был отнесен к этой порочной