о... - А теперь  -  в
путь! Ханни сказала, что до лагеря  час  ходьбы.  Сколько  же  идти  вдоль
левого берега. Спрячемся за холмом.
   Куоррел возглавил отряд. Они продвигались вперед сквозь заросли бамбука
и утесника, но теперь встречный ветер резкими порывами задувал им в  лицо.
Они вынуждены  были  окунаться  в  воду,  чтобы  смягчить  его  обжигающее
дыхание. Песок слепил глаза Бонда,  нестерпимая  боль  пронзила  руку.  Он
спрашивал себя: когда  же  наконец  они  смогут  перекусить  и  отдохнуть.
Прошлой ночью они почти не спали.  И  в  эту  ночь  им  тоже  не  придется
сомкнуть глаз. А Ханни?.. Она и вовсе не спала. Нужно будет им с Куоррелом
установить дежурство. На следующий день они, по всей видимости,  спустятся
по реке до того места, где спрятано каноэ,  а  ночью  отойдут  от  берега.
Веселенькая перспектива! Бонд подумал о "курорте", обещанном М.. Дорого бы
он дал, чтобы старый краб оказался сейчас здесь.
   Река сузилась и превратилась в  тонкий  ручеек  меж  зарослей  бамбука.
Затем снова расширилась до грязноватого устья,  сходящегося  в  неглубокое
озеро серо-голубоватого цвета. Над ним виднелась взлетная полоса  и  крыша
ангара из рифленого железа.
   - Нужно двигаться на запад, - сказала Ханни.
   Они медленно  двигались  вперед,  с  трудом  продираясь  сквозь  густую
растительность.  Куоррел  вдруг  остановился,  подавшись  вперед,   словно
сторожевая собака: две  глубоких  параллельных  борозды  разрезали  густую
жижу. Между ними просматривалась менее глубокая полоска.  Это  были  следы
чего-то, что спустилось с холма  и  пересекло  трясину  по  направлению  к
озеру.
   Ханни заявила, торжествуя:
   - Я же сказала вам! Здесь прошел дракон.
   Куоррел посмотрел Ханничайлд прямо в глаза.
   Бонд  принялся  рассматривать  следы.  Внешние  борозды  были   сделаны
колесами,  но  они  были  очень  широкими.  След  посередине  -  того   же
происхождения,  но  всего  лишь  в  несколько  сантиметров   -   след   от
велосипедной шины. Отпечатки, казалось, были свежими.  Они  шли  прямо;  и
кусты, по которым они проходили, были  прибиты  к  земле,  словно  по  ним
проехал танк.
   Как Бонд ни старался, он не мог представить  себе,  что  за  транспорт,
если это транспорт, мог оставить подобный след.
   Голос девушки зазвучал на почти что торжествующей ноте:
   - Теперь, - сказала она, - вы просто обязаны мне поверить!
   - Во всяком случае, - сказал Бонд, соглашаясь, - если это не дракон, то
нечто такое, чего я никогда не видел.
   - Вот здесь, - прошептала она, - смотрите!
   Она указала на пышный обожженный куст, в  центре  которого  можно  было
разглядеть останки птичьего гнезда.
   - Дракон обжег их своим дыханием, - сказала Ханни взволнованно.
   Бонд склонился над кустом. Почему именно этот куст, а  не  какой-нибудь
другой? Все это, действительно, очень странно.
   Следы вели к озеру и исчезали под водой. Бонд охотно бы проследил их до
конца, но и речи не было о том,  чтобы  играть  в  следопытов.  Молча  они
продолжили путь, каждый - погрузившись в свои мысли.
   День клонился к закату. Вдруг Ханни вытянула палец прямо  перед  собой.
Сквозь кустарник Бонд увидел песчаную полосу, окруженную густой зеленью, в
сотне метров от берега.
   Место было вполне  пригодным  для  ночлега,  а  вода,  окружавшая  этот
маленький островок, казалась некоторой защитой. Ветер стих, вода была чуть
прохладной. С каким  облегчением  они  наконец  скинули  одежды,  насквозь
пропитанные жижей. Можно будет помыться в озере. После долгих часов ходьбы
по трясине они смогут наконец отдохнуть на сухом песке.
   Солнце медленно заходило за пятачок, в небе исчезал последний багрянец.
Заквакали лягушки. Трое спутников добрались  до  полуразрушенного  шалаша,
где когда-то жили сторожа. Таинственные следы выходили из  воды  с  каждой
стороны песчаного островка. Большая часть зелени была сожжена или  помята.
У шалаша они отыскали место для очага, несколько кухонных сосудов и пустые
миски. Куоррел нашел даже две нетронутые банки консервов - со  свининой  и
фасолью. Ханни нашла сильно  измятый  спальный  мешок,  а  Бонд  маленький
кожаный кошелек - и в нем пять долларов, три ямайских ливра и мелочь. Двое
сторожей, должно быть, покидали свое жилище в сильной спешке. Сквозь траву
они видели отражающиеся в воде огни -  в  километрах  трех  отсюда,  около
холма.
   На западе - только темная вода и такое же черное небо.
   Бонд сказал:
   - Пока мы не разведем огонь, мы здесь в безопасности.  Первым  делом  -
мыться. Оставайтесь здесь, Ханни. Мы  же  с  Куоррелом  пойдем  на  другой
конец. Встречаемся к ужину через полчаса.
   Девушка в первый раз весело рассмеялась.
   - К ужину одеться? - спросила она.
   - Конечно, - ответил Бонд важно. - Парадные брюки.
   - Кэп, - прервал его Куоррел, - я попробую открыть банки, пока еще хоть
что-то видно, и посмотрю, как можно устроиться на ночлег.
   Он порылся в мешке.
   - Держите, вот ваши брюки и пистолет.
   Он выложил провизию.
   - Хлеб выглядит не так уж аппетитно - подмок. Если оставить  подсохнуть
до утра, то завтра он будет вполне съедобен. Сегодня мы съедим консервы. А
завтра придется довольствоваться сыром и свининой.
   - Замечательно! - сказал Бонд. - Назначаю тебя шеф-поваром.
   В нескольких метрах от лагеря Бонд нашел бухточку, прикрытую  зарослями
бамбука. Облегченно вздохнув, он снял рубашку и нырнул в воду.  Вода  была
мягкая, но ужасно теплая. Бонд потер кожу горсткой песка. В тиши  ночи  он
вдруг почувствовал себя посвежевшим и совершенно отдохнувшим.
   Звезды одна за другой вспыхивали на небе, звезды, которые указывали  им
путь к острову прошлой ночью, а завтра выведут их на Ямайку. От одной ночи
до другой прошла целая вечность. Ну и приключение! Оплаченное, по  крайней
мере: теперь у Бонда было достаточно  доказательств  и  свидетелей,  чтобы
пойти  к  губернатору  и  потребовать  полного  расследования   по   факту
загадочной  деятельности  доктора  Но.  Как  никак,  нельзя   использовать
пулеметы против людей, даже когда они без разрешения вторгаются в  частные
владения! Если кто и нарушил право  частной  собственности,  так  это  сам
доктор Но  в  отношении  концессии  Одюбон.  И  что  это  за  таинственный
"дракон", разгромивший лагерь и, по  всей  видимости,  убивший  одного  из
сторожей? Это тоже надо выяснить. Бонд пытался  представить  себе,  какова
будет реакция доктора Но, когда они вернутся на остров на  миноносце.  Что
скрывает этот человек? Чего он боится? Почему он держится за Крэб  Ки,  да
так, что убивает каждого, кто пытается ступить на  его  землю.  Кто  такой
доктор Но?
   Он услышал всплеск воды справа от себя. Тут он  вспомнил  про  девушку.
Кто же на самом деле Ханничайлд Ридер? Ну это, по крайней мере, он  узнает
прежде, чем наступит ночь.
   Он надел измятые брюки, сел на песок и разобрал свой пистолет часть  за
частью. Тщательно протер их рубашкой. Затем  патроны  -  один  за  другим.
Потом снова собрал оружие и  проверил  курок.  Все  в  порядке.  Тогда  он
зарядил пистолет и вложил его в кобуру на поясе.
   Он чуть было не наткнулся на Ханни.
   - Идите сюда, - сказала она, - мы умираем с голоду. Ждем только  вас...
Я вымыла одну миску, и мы положили туда фасоль. На каждого -  примерно  по
горсточке. Ну, а мне не стыдно есть вашу еду, потому  что  из-за  вас  мне
пришлось работать больше, чем обычно, когда  я  приезжаю  одна.  Протяните
руку.
   Бонд улыбнулся: в темноте голос девушки зазвучал неожиданно властно. Он
едва различал стройные очертания ее  тела.  Он  пытался  представить  себе
какие у Ханни волосы, когда они сухие и причесаны, и на кого она похожа  в
чистой одежде. Почему  она  не  сделала  операцию,  чтобы  выправить  свой
сломанный нос? Это ведь очень просто. Если бы  она  решилась  на  нее,  то
стала бы одной из самых красивых девушек Ямайки. Он чувствовал  ее  рядом.
Бонд протянул руку и получил причитающуюся ему порцию фасоли.
   Вдруг он явственно ощутил тепловатый запах ее тела.  Здоровый,  немного
животный и такой возбуждающий, что не удержался и придвинулся поближе.  Он
с наслаждением закрыл глаза. Ханни тихонько засмеялась. В этом смехе  была
и радость, и гордость, и нежность.
   - Так не пойдет! - сказала она. И мягко, по-матерински, оттолкнула его.



11

   Было, должно быть, часов восемь вечера.  В  тишине  раздавалось  только
кваканье лягушек. Совсем рядом. Бонд различал  тень  Куоррела.  Послышался
металлический щелчок, и  Бонд  понял,  что  Куоррел  тоже  разбирает  свой
"Ремингтон" для просушки.
   Было свежо. Одежда  Бонда  высохла.  Три  пригоршни  тушенки  и  фасоли
утолили чувство голода. Он совершенно успокоился  и  его  клонило  в  сон.
Завтрашний день как бы отодвинулся дальше в будущее и не  представлял  для
него никаких видимых трудностей,  кроме,  разве  что,  больших  физических
усилий. Итак, жизнь хороша и прекрасна!
   Ханни лежала рядом в спальном мешке. Он различал только лишь ее лицо  -
светлое пятнышко в темноте.
   - Джеймс, - тихо сказала она, - вы обещали мне все  рассказать  сегодня
вечером. А то я не засну. Бонд засмеялся.
   - Я расскажу вам все о себе в обмен на ваш рассказ.
   - Мне нечего скрывать. Но сперва вы!
   - Ладно, - согласился он.
   Бонд уселся поудобнее, обхватив колени руками.
   - Ну так вот...  Я  что-то  вроде  частного  детектива.  Когда  в  мире
происходит что-нибудь необычное, меня посылают разобраться... Не так давно
на Ямайке исчез человек по  фамилии  Стренжвейз.  Он  работал  в  генштабе
губернатора. Вместе с ним исчезла  и  секретарша,  хорошенькая  девушка...
Полагают, что они просто сбежали. Но я так не думаю. Я...
   Плохие... хорошие... Бонд рассказывал Ханни историю про большого  злого
волка. Он старался объяснить ей все как можно понятнее.
   - Видите Ханни, - заключил он, - теперь  осталось  только  благополучно
вернуться на Ямайку. Втроем, на лодке, следующей ночью.  Губернатор  будет
вынужден выслушать нас, и он  пошлет  своих  солдат,  чтобы  выяснить  всю
подноготную доктора Но, что, безусловно, приведет того в тюрьму. И так как
доктор это тоже понимает, он делает все возможное и невозможное, чтобы нас
уничтожить. Вот и все. Теперь вы все знаете... Ваша очередь рассказывать.
   - У вас, должно быть, очень интересная жизнь, - сказала  Ханничайлд.  -
Но ваша жена, наверно, не очень  любит,  когда  вы  отсутствуете.  Она  не
боится, что с вами что-нибудь случится?
   - Я не женат, - ответил Бонд. - Если кто и заинтересован в моей судьбе,
так это чиновники страховой компании.
   - Но у вас ведь есть женщины, - настаивала она.
   - Честное слово, их не так много как вы думаете.
   - А... - сказала девушка, краснея.
   К ним подошел Куоррел.
   - Кэп, - позвал он, - если хотите, я буду дежурить первым. Я  приду  за
вами в полночь. Вы смените меня до пяти часов утра,  а  затем  двинемся  в
путь. Лучше выйти пока не рассвело.
   - Замечательный план, -  согласился  Бонд.  -  Но  разбуди  меня,  если
заметишь что-нибудь подозрительное. Ты проверил карабин?
   - Он  в  полной  боевой  готовности,  -  заверил  его  Куоррел,  широко
улыбаясь.
   Он пожелал девушке спокойной ночи и исчез в темноте.
   - Мне очень нравится Куоррел,  -  сказала  Ханни.  И  немного  подумав,
добавила:
   - Вы действительно хотите, чтобы я рассказала вам свою историю? Она  не
так интересна, как ваша.
   - Ну да, конечно - ответил Бонд. - И, пожалуйста, ничего не упустите.
   - Знаете, история моей жизни уместится на одной  почтовой  открытке.  Я
никогда не покидала Ямайку и все время жила в местечке, которое называется
Бо Дезер. Знаете, это на северном берегу, возле порта Моргана.
   - Надо же как забавно! Мы с Куоррелом как раз там и остановились. Но Бо
Дезер не такой уж большой уголок. Я вас там не  видел...  Вы  ведь  не  на
дереве живете...
   - Вы, - наверно, снимали бунгало, - сказала Ханни. - Я туда никогда  не
хожу. Я живу в усадьбе.
   - Но ведь это же  развалины!  Несколько  камней  в  зарослях  сахарного
тростника.
   - Я живу в подземелье с  самого  детства.  Мне  было  пять  лет,  когда
случился пожар и мои родители погибли. Я их не  помню.  Я  жила  с  няней,
негритянкой. Она умерла, когда мне исполнилось пятнадцать, и с тех  пор  я
живу одна.
   - Боже мой! - воскликнул Бонд. - У вас нет никого, кто  бы  мог  о  вас
позаботиться?.. Родители не оставили вам денег?
   - Ни сантима.
   В голосе Ханни не было ни капли горечи. Только гордость.
   - Ридер, - продолжила она, - одна из самых древних семей Ямайки.  Земли
в Бо Дезер им дал Кромвель в благодарность за верную  службу.  Мои  предки
выстроили усадьбу "Грэйт Хауз", и в течение многих веков она  принадлежала
семье Ридер. Но потом упали цены на сахар, да и, как мне кажется,  имением
плохо управляли.  Поэтому,  когда  его  унаследовал  мой  отец,  оно  было
заложено, и остались одни долги. А когда мои родители умерли, имение  было
продано. Мне было не до того: я была слишком маленькой.  Нани,  кормилица,
оказалась удивительной женщиной. Меня хотели удочерить  -  сначала  юрист,
потом священник... Но Нани ничего и слышать не хотела.  Она  собрала  все,
что осталось от пожара: какую-то мебель, немного серебра, и мы  устроились
в подземелье. Очень быстро, впрочем, нами  перестали  интересоваться.  Моя
няня шила и стирала в деревне. Мы посадили несколько банановых деревьев  и
развели небольшой огород.  А  у  старого  дома  росло  хлебное  дерево.  И
сахарный тростник - повсюду, вокруг развалин. У нас было немного  рыбы,  и
мы жили, как все простые жители Ямайки. Кормилица научила  меня  читать  и
писать. Кроме кое-какой мебели, от пожара уцелела целая куча старых  книг.
Среди них я отыскала энциклопедию. Когда мне  исполнилось  восемь  лет,  я
начал с буквы "А", а теперь я  на  середине  буквы  "Т"...  Я  уверена,  -
заявила она вызывающим тоном, - что  о  некоторых  вещах  я  знаю  гораздо
больше, чем вы.
   - Несомненно, - согласился Бонд.
   Все это походило на сон. Он представил себе развалины огромного дома, а
рядом - маленькая девочка  с  распущенными  волосами.  И  няня-негритянка,
которая следит за ней и  заставляет  учить  уроки.  Обыкновенные  школьные
уроки, которые для любой кормилицы ну все равно, что древнегреческий язык.
   - Ваша кормилица, должно быть, и впрямь была замечательной женщиной.
   - Да, она была просто чудо, - согласилась Ханни. - Я думала, что  умру,
когда ее не стало. До этого дня я не знала  забот.  И  вдруг  поняла,  что
теперь могу рассчитывать только на себя. Потом вокруг меня стали крутиться
мужчины. Они говорили мне о любви... Я была очень хорошенькая в то время.
   - Вы и сейчас  очень  привлекательны,  -  возразил  Бонд,  -  вы  самая
красивая девушка, какую я когда-либо встречал.
   - С таким-то носом! - воскликнула она. - Вы что, смеетесь!
   Бонд подыскивал слова, которые могли бы ее убедить.
   - Поймите меня правильно. Конечно же все видят, что у вас  сломан  нос.
Но вот я, к примеру, - я увидел вас впервые сегодня утром - и  я  даже  не
обратил внимания на ваш нос. Когда  смотришь  на  человека,  первым  делом
видишь  глаза,  очертания  губ...  словом,  то,  что  придает  лицу  живое
выражение. Сломанный нос все равно,  что  оттопыренное  ухо...  это  менее
важно, чем все остальное. У вас замечательная внешность, а если бы  еще  и
нос был хорошенький, вы были бы самой красивой девушкой на Ямайке.
   - Вы действительно так думаете? - спросила Ханни дрожащим голосом. - Вы
искренне полагаете, что я могла бы стать красавицей? Когда  я  смотрюсь  в
зеркало, то вижу только сломанный нос. Я ведь в каком-то смысле калека.
   - Не говорите глупости! - возразил Бонд.  -  Вы  вовсе  не  калека.  Во
всяком случае, достаточно простой операции, и  все  будет  в  порядке.  Вы
поедете в Америку, и через неделю все будет улажено.
   - Как вы себе это представляете? - воскликнула она с явным возмущением.
- Все, что у меня есть - это пятнадцать ливров, спрятанных  под  камнем  в
подвале. У меня три юбки и три блузки - весь мой гардероб. Вы думаете я не
справлялась насчет операции? Один врач из Пор-Мориа мне все  объяснил.  Он
сказал, что для того, чтобы все было как следует, мне потребуется  пятьсот
ливров, не считая поездки в Нью-Йорк и платы за место  в  больнице...  Так
вот, - заключила она совсем уж отчаявшимся голосом, -  где,  по-вашему,  я
возьму такую сумму?
   Бонд уже все  решил,  но  ограничился  лишь  тем,  что  произнес  самым
непринужденным тоном:
   - Я уверен, что есть масса способов уладить это  дело.  Но  продолжайте
вашу историю... Она очень увлекательна. И,  по-моему,  гораздо  интереснее
моей. Вы остановились на том, что ваша  кормилица  умерла.  Что  случилось
дальше?
   Девушка улыбнулась.
   - Вы сами виноваты. Это вы прервали  мой  рассказ.  И  вообще,  вам  не
следует так смело рассуждать о том, чего вы не знаете. У вас нет  проблем:
вы красивы, и люди, конечно же, говорят вам об этом. Любая  девушка  будет
ваша, если вы пожелаете... Все было бы  иначе,  если  бы  у  вас  был  нос
пуговкой или родимое пятно в пол-лица... Но подождите, когда  мы  вернемся
на Ямайку, я пойду к гадалке и узнаю вашу судьбу. Тогда мы будем квиты.
   - У меня другие планы, -  сказал  Бонд,  погладив  ее  по  руке.  -  Но
продолжайте... Я очень хочу услышать конец вашей истории.
   - Так вот, - продолжила девушка, улыбаясь, - я должна немного вернуться
назад. Все имение, как я уже сказала, это заросли сахарного  тростника,  а
дом был выстроен как раз в центре. Два раза в год люди  приходят  собирать
тростник. И это самое неблагоприятное время для животных и насекомых. Люди
разоряют их норы и гнезда и в конечном итоге просто уничтожают  их...  Они
пытаются спастись в руинах дома. Моя кормилица очень боялась, так как  там
были и змеи, и скорпионы, и прочие ядовитые насекомые. Но мне они  никогда
не причиняли вреда. Мне кажется, они чувствуют, что я их  защищаю.  И  они
как-то умеют сообщать друг другу о  надвигающейся  опасности,  потому  что
теперь они все взяли  привычку  прятаться  в  подвалах  дома,  как  только
начинает появляться молодая поросль сахарного тростника. И вы знаете, я их
приручила, а также очень много о них узнала. Конечно  же,  когда  сборщики
тростника видели меня со змеей вокруг шеи, они очень боялись. И никто меня
не трогал. Но вот, однажды, появился  незнакомый  мужчина.  Мне  было  лет
пятнадцать. Это был ужасный человек. Его звали Мэндер.
   Ханничайлд съежилась и с трудом продолжила рассказ.
   - Этот Мэндер был белым управляющим. Он меня не боялся.  Он  мне  много
чего обещал и зазывал к себе в дом на Пор-Мориа. Я его просто ненавидела и
всегда пряталась, заслышав стук копыт его  лошади.  Как-то  раз  ночью  он
пришел пешком, и я не слышала, как он  подошел  к  дому...  Он  был  пьян.
Мэндер тихонько пробрался в подвал, где я спала, и  мы  подрались,  потому
что я не хотела  делать  того,  что  он  хотел  от  меня.  То  есть...  вы
понимаете... то, что делают люди, которые любят друг друга.
   - Понимаю, - кивнул Бонд.
   - Я пыталась убить его ножом, но он оказался сильнее и ударил меня.  Он
сломал мне нос. Мне было так больно, что я потеряла сознание. И  тогда  он
сделал то, что хотел... На следующее утро  я  думала  покончить  с  собой,
когда увидела свой нос и поняла, что со мной случилось. Я  думала,  что  у
меня будет ребенок. Я бы действительно покончила с собой, если бы  у  меня
родился ребенок от этого человека. Но, к счастью, этого  не  произошло.  Я
сходила к врачу. Он мне вправил  нос,  насколько  это  было  возможно  без
операции и не взял денег. Про остальное я ему не сказала, так как мне было
очень стыдно. Мэндер больше не появлялся. Я ждала. У меня уже был план.  Я
ждала урожая сахарного  тростника,  когда  мои  друзья  придут  ко  мне  в
укрытие, как обычно. Как только они появились, я поймала  самого  большого
скорпиона - самку - и положила ее в коробку. И