Турцией должна оставаться на прежнем уровне - никаких изменений до  начала
операции и во время ее. Иначе  английский  радиоперехват  тут  же  заметит
неладное. Шифровальный отдел дал согласие на  передачу  наружной  оболочки
машины  "Спектр".  Это  привлечет  интерес  английской  секретной  службы.
Наружную оболочку передадут в отдел специальной  подготовки.  Там  сделают
все необходимое.
   Кронстейн замолчал. Его взгляд медленно опустился с потолка. Он  встал,
оглянулся и посмотрел на лицо полковника Клебб.
   - В настоящее время у меня больше нет рекомендаций. Несомненно, в  ходе
подготовки возникнут вопросы, которые  мы  будем  решать.  Я  считаю,  что
операцию можно начинать.
   - Я согласна  с  вами,  товарищ,  и  дам  необходимые  распоряжения,  -
прозвучал ледяной голос Розы Клебб. - Благодарю вас.
   Кронстейн слегка наклонил голову, принимая это как должное,  повернулся
и вышел из кабинета.
   Раздался звонок шифровального телетайпа.  Он  застрекотал,  и  из  него
начала выползать узкая бумажная лента. Роза Клебб протянула руку к  одному
из телефонов и набрала номер.
   - Оперативный центр, - раздался мужской голос в трубке.
   Бледно-желтые глаза женщины пробежали по карте  Западного  полушария  и
остановились на розовом пятне Англии. Ее влажные губы приоткрылись.
   - Говорит полковник Клебб. Операция  против  английского  шпиона  Бонда
начинается.



11. МИРНАЯ ЖИЗНЬ

   Бархатные щупальца тихой,  спокойной  жизни  обняли  Бонда  и  медленно
душили его. Он был человеком действия и, когда наступало затишье,  начинал
томиться от скуки. Его вынужденная передышка продолжалась уже почти год, и
Бонд основательно затосковал.
   В четверг, 12 августа, в половине восьмого утра, Джеймс Бонд  проснулся
в своей уютной квартире на Кингз Роуд  и  с  отвращением  представил,  что
впереди - длинный день, такой же скучный, как все предыдущие.
   Он протянул и нажал на кнопку звонка, предупреждая Мэй, свою  прислугу,
что он скоро будет завтракать. Затем сбросил простыню и встал.
   Есть всего лишь один способ избавиться от скуки  -  встряхнуться.  Бонд
лег на пол, уперся в него руками и медленно отжался  двадцать  раз.  Затем
перекатился на спину и начал сгибать и выпрямлять нога.  Это  продолжалось
до тех пор, пока не устали брюшные мышцы. Далее  он  встал,  выпрямился  и
перешел к упражнениям для рук и туловища. Тяжело дыша от напряжения.  Бонд
вошел в ванную комнату и провел пять минут под душем, чередуя горячую воду
с ледяной.
   Наконец он насухо вытерся  большим  полотенцем,  побрился  и  вышел  из
ванной, довольный тем, что сумел, по  крайней  мере  на  некоторое  время,
подавить ощущение скуки.
   Стол был уже накрыт. Возле него стояла пожилая шотландка  Мэй,  которую
Бонд не променял бы ни на какие сокровища.
   - Этот мужчина заходил снова и спрашивал про телевизор, - заметила она.
   - Какой  мужчина?  -  рассеянно  спросил  Бонд,  разворачивая  утреннюю
газету.
   - Тот самый,  который  ходит  почти  каждую  неделю.  Начиная  с  июня,
приходил уже раз шесть. Когда он был здесь последний раз,  я  сказала  ему
все, что думаю о сегодняшнем телевидении. Надеялась, что  после  этого  он
больше не придет. Подумать только, он еще предлагал телевизор в рассрочку!
   - Да, эти торговцы, которые ходят  от  одного  дома  к  другому,  очень
настойчивые парни. - Бонд положил газету и протянул руку за кофейником.
   - Ну я ему устроила! Сказала, что нечего беспокоить людей, и  попросила
показать документы.
   - Ага! Ну, теперь он, наверно, больше не придет.
   - Как бы не так! Ничуть не смутился и показал карточку члена  профсоюза
электриков и связистов. Объяснил, что имеет полное право зарабатывать себе
на жизнь. Как вы думаете, сэр? Не в этом ли союзе заправляют коммунисты?
   - Вроде бы, - Бонд почувствовал смутную тревогу. - Скажите, Мэй, а  что
он говорил вам?
   - Он объяснил, что продает телевизоры  в  свободное  от  работы  время.
Зашел к нам, потому что у нас на крыше не заметил  телевизионной  антенны.
Все время спрашивал, дома ли хозяин - хотел поговорить с вами лично. Какая
наглость! Удивительно еще, что он не поджидал вас у входа. Конечно,  я  не
сказала ему, когда вы уходите на службу и когда возвращаетесь.  Вообще-то,
респектабельный, спокойный мужчина.
   "А что, вполне может  быть",  -  подумал  Бонд.  Есть  немало  способов
проверить, в городе ли хозяин. Появление  прислуги  по  утрам,  ответы  на
вопросы. Если хозяин в отъезде, служанка ответит скорее  всего:  "Напрасно
тратите время - его нет". Может быть,  предупредить  службу  безопасности?
Бонд раздраженно пожал плечами. Какая ерунда! Зачем "им" интересоваться  в
Лондоне он или нет? К тому же службе безопасности может  придти  в  голову
потребовать, чтобы он переехал на другую квартиру.
   - Думаю, на этот раз вы спугнули его, - улыбнулся он.
   Во время завтрака Бонду пришло в  голову,  что  причина  его  апатии  и
плохого настроения заключается в том, что Тиффани  Кейс,  которая  жила  у
него и провела вместе с ним  несколько  счастливых  месяцев,  переехала  в
отель и  в  конце  июля  улетела  обратно  в  Америку.  Без  Тиффани  Бонд
чувствовал себя одиноким и никак не мог примириться с ее отъездом. К  тому
же на дворе был август, и в Лондоне царила душная и жаркая погода. Подошло
время его отпуска, но он не мог собраться с  мыслями,  где  и  с  кем  его
провести. Поэтому Бонд продолжал ежедневно появляться в полупустом  здании
секретной службы, ссорился со своей секретаршей и  огрызался  в  ответ  на
замечания сотрудников. Наконец даже главе секретной службы М. надоел  этот
посаженный в клетку тигр, бесцельно бродящий  по  своему  кабинету  этажом
ниже. Он издал  приказ  назначить  его  членом  комиссии,  работающей  под
руководством начальника финансового отдела капитана первого ранга Тропа. В
приказе говорилось, что Бонду, одному из  старших  офицеров  департамента,
следует получше познакомиться с административными проблемами.  К  тому  же
все остальные сотрудники  были  заняты  работой,  а  секция  агентов  "00"
бездействовала. Бонду надлежит явиться  на  очередное  заседание  комиссии
сегодня, в половине третьего, в комнату 412.
   Судя по всему, подумал Бонд, закуривая  первую  сигарету,  именно  Троп
стал катализатором плохого настроения.
   В каждой крупной организации есть человек - местный тиран и  деспот,  -
которого дружно ненавидят все сотрудники. Он, сам  того  не  зная,  играет
важную роль в  деятельности  фирмы,  потому  что  на  нем  концентрируются
недовольство, опасения и ненависть  тех,  кто  работает  рядом.  Благодаря
такой удобной мишени, разрушительная сила подобных настроений  уменьшается
с каждой насмешкой по его адресу. Это  обычно  управляющий  или  начальник
отдела кадров. Именно он - тот  незаменимый  человек,  который  следит  за
правильностью мелких расходов, за теплом  и  электричеством,  за  мылом  и
бумажными   салфетками   в   туалете,   канцелярскими    принадлежностями,
очередностью отпусков, функционированием  столовой,  рабочей  дисциплиной.
Человек, исполняющий  эти  обязанности,  должен,  без  сомнения,  обладать
особыми качествами: быть скупым, методичным, наблюдательным, всюду  совать
свой нос, любить дисциплину, порядок - и быть равнодушным к  тому,  что  о
нем  думают.  "Букет"  этих  качеств  идеально  раздражает  окружающих.  В
секретной службе им обладал начальник финансового отдела, капитан  первого
ранга в отставке Троп, обязанности которого, по  его  собственным  словам,
заключались в наведении "морского порядка".
   Не было сомнений в том, что все эти качества Тропа  неизбежно  приведут
его к столкновению с большинством сотрудников секретной  службы.  Особенно
неудачным оказалось назначение Тропа председателем именно  этой  комиссии,
призванной изучить причины очередного шпионского  скандала  и  разработать
рекомендации, осуществление которых не допустит его повторения.
   На первом же заседании Бонд высказал  свою  точку  зрения  на  кадровую
политику английских спецслужб. По его мнению, в атомный  век  сотрудниками
разведки  и  контрразведки   неминуемо   должны   быть   и   представители
интеллигенции. Отставные офицеры, утверждал Бонд, не могут  понять  логику
мышления ученых.
   - Вот как, - с  ледяным  спокойствием  отозвался  Троп.  -  Значит,  вы
предлагаете, чтобы в составе  секретной  службы  находились  длинноволосые
извращенцы. Очень оригинальная мысль... Мне казалось, мы уже пришли к  той
точке зрения, что гомосексуалисты представляют особую опасность для  нашей
службы.
   - Интеллигенция не состоит из  одних  гомосексуалистов.  Я  всего  лишь
предлагаю, чтобы... - и такие споры шли на протяжении трех последних дней,
причем остальные члены комиссии  более  или  менее  соглашались  с  точкой
зрения Тропа. Сегодня предстояло утвердить окончательные  рекомендации,  и
Бонду  не  улыбалась  перспектива  оказаться  единственным  представителем
меньшинства.
   "Почему я так яростно отстаиваю свое мнение? - думал Бонд, спускаясь по
ступенькам крыльца к своей машине. - Может, просто из упрямства? Или скука
охватила меня до такой степени, что я  решил  досадить  своей  собственной
организации?" Бонд не мог найти ответа на  этот  вопрос.  К  тому  же  его
почему-то не оставляло чувство какого-то смутного беспокойства.
   Когда он сел за руль машины, повернул ключ в замке зажигания  и  из-под
капота раздалось успокоительное ворчание двенадцати цилиндров "бентли",  в
его памяти промелькнула  забытая  цитата:  "Когда  боги  хотят  уничтожить
кого-нибудь, они лишают его разума".



12. ПРОСТОЕ ЗАДАНИЕ

   Получилось так, что Бонду не пришлось принимать участие  в  составлении
рекомендаций.
   Он лестно отозвался по поводу нового летнего платья своей секретарши  и
успел просмотреть половину донесений, поступивших за ночь, когда  зазвонил
красный телефон, соединявший его с начальником штаба.
   Бонд снял трубку:
   - Ноль-ноль-семь.
   - Ты не мог бы подняться к нам?
   - А что, М.?
   - Приготовься к продолжительной беседе. Я уже сообщил Тропу, что ты  не
сможешь принять участие в заседании комиссии.
   - Ты не знаешь, в чем дело?
   - Строго между нами - знаю, - в трубке раздался смех,  -  но  пусть  уж
лучше тебе расскажет сам М. У тебя уши повиснут от удивления. Такого у нас
еще не бывало!
   Когда Бонд надел пиджак и вышел в коридор,  ему  почему-то  показалось,
что прозвучал выстрел стартера - и скучные дни остались позади. Поднимаясь
в лифте и направляясь по коридору к двери кабинета  М.,  Бонд  чувствовал,
как в нем нарастает возбуждение, радостное чувство предвкушения опасности.
Он вспомнил, как раньше, после таких  вызовов  по  красному  телефону,  он
всегда мчался на другой  конец  света,  подобно  снаряду,  выпущенному  из
орудия, - по направлению к отдаленной  цели,  выбранной  М.  И  по  глазам
секретарши главы английской секретной службы, мисс Манипенни, было  видно,
что она уже знала причину вызова Бонда. Она  загадочно  улыбнулась  ему  и
нажала на кнопку переговорного устройства.
   - Прибыл 007, сэр.
   - Пусть войдет, - прозвучал из  динамика  металлический  голос,  и  над
дверью загорелся красный свет, означающий, что М. занят  и  его  запрещено
беспокоить.
   Бонд вошел в кабинет и тихо закрыл дверь.  В  комнате  было  прохладно,
хотя, может быть, такое впечатление создавалось из-за жалюзи,  закрывающих
окна. Они отбрасывали на темно-зеленый ковер перемежающиеся полосы света и
тени.  Солнечный  свет  достигал  только   большого   письменного   стола.
Неподвижная фигура в кресле была в  полумраке.  На  потолке,  над  столом,
медленно   кружился   большой   тропический   вентилятор,   перемешивающий
августовский воздух, который  даже  высоко  над  Риджент-Парком  оставался
душным и тяжелым после недели жаркой погоды.
   М. жестом указал на кресло напротив. Бонд сел и взглянул  в  спокойное,
морщинистое  лицо  старого  моряка,  которого  он  уважал  и  которому   с
готовностью повиновался.
   - Вы позволите мне сначала задать вам вопрос личного характера, Джеймс?
- М. никогда не задавал своим подчиненным личные вопросы, и  Бонд  не  мог
понять, о чем пойдет речь.
   - Конечно, сэр.
   М. взял трубку  из  большой  медной  пепельницы  и  начал  набивать  ее
табаком, задумчиво глядя на свои пальцы.
   - Я не требую от вас ответа. Можете не  отвечать,  если  не  хотите,  -
произнес он угрюмо, - но это касается вашей, э-э, знакомой, мисс Кейс. Как
вы знаете, я не интересуюсь такими вещами,  но  мне  стало  известно,  что
после этого дела с алмазами вы встречались с ней довольно часто. Шел  даже
разговор, что у вас намечена свадьбы. - М. сунул в рот трубку и  поднес  к
ней горящую спичку. - Вы не хотели бы посвятить меня в подробности?
   "А это зачем? - подумал Бонд. - Черт бы побрал всех этих сплетников!"
   - Действительно, у нас были близкие отношения, сэр, - пробормотал Бонд,
- и мы собирались пожениться. Но потом она встретила  сотрудника  аппарата
военного  атташе  в  американском  посольстве,  майора   морской   пехоты.
Насколько я понял, она выходит за него замуж. Они  уже  уехали  обратно  в
Штаты. Может быть, это и к лучшему. Смешанные браки часто распадаются. Мне
рассказывали, что этот майор - отличный человек. Да и ей  было  бы  трудно
жить в Лондоне. Она прекрасная девушка, правда, чересчур  нервная.  У  нас
постоянно были ссоры. Скорее всего, это моя вина. Как бы то ни было, мы  с
ней расстались.
   М. улыбнулся. Это была одна из тех редких улыбок,  когда  улыбаются  не
только губы, но и глаза и лицо человека хорошеет, как освещенное солнцем.
   - Я искренне вам сочувствую, - сказал он, но Бонд не заметил в его тоне
никакого сочувствия.  Конечно,  М.  не  нравилось,  что  Бонд  "путался  с
бабами", как это он называл, но в то же время  М.  понимал,  что  это  был
предрассудок его пуританского  воспитания.  Да  и  зачем  ему,  разведчику
Англии, быть привязанным к женской юбке.
   - Пожалуй, так действительно будет лучше. Женщина мешает  четко  видеть
цель - надеюсь, вы понимаете меня, Джеймс. Извините за вторжение в  личную
жизнь.  Но  это  было  необходимо.  Вы  поймете  почему,   когда   узнаете
подробности. Было бы трудно поручить это дело человеку, который  готовится
к свадьбе.
   Бонд молча смотрел на своего начальника.
   - Ну что ж, отлично, - произнес М. Он откинулся спинку кожаного  кресла
и сделал несколько затяжек. - Значит, произошло следующее. Вчера поступила
длинная шифровка из Стамбула. Из нее следует,  что  во  вторник  начальник
станции Т. получил анонимную записку, отпечатанную на машинке. В  ней  ему
предлагалось   совершить   путешествие   туда   и   обратно   на   пароме,
отправляющемся от Галата Бридж до входа в Босфор в восемь  вечера.  Больше
ничего в записке не было. Начальник станции Т. - человек,  любящий  острые
ощущения, - принял предложение.  Он  стоял  на  носу,  держась  руками  за
поручни, и ждал. Через четверть часа после отплытия к нему  подошла  очень
красивая девушка, русская. Они поговорили о панораме Стамбула,  о  том,  о
сем, затем девушка изменила тему разговора и  рассказала  ему  невероятную
историю.
   М. замолчал и поднес спичку  к  погасшей  трубке.  Бонд  воспользовался
паузой, чтобы задать вопрос.
   - Кто стоит во главе станции Т., сэр? Мне  не  приходилось  работать  в
Турции.
   - Его зовут Керим, Дарко  Керим.  Отец  -  турок,  мать  -  англичанка.
Поразительный человек. Занимает этот пост с начала войны. Один  из  лучших
агентов за рубежом. Ему нравится эта работа. К тому же  он  знает  Ближний
Восток и Балканы, как свои пять пальцев, - М. махнул  рукой,  указывая  на
то, что они отвлеклись от темы. - Девушка сказала ему, что она  -  сержант
МГБ. Недавно ее перевели  в  Стамбул  шифровальщицей.  Она  сама  изъявила
желание поехать в Стамбул, потому что  хочет  покинуть  Россию  и  просить
политического убежища на Западе.
   - Очень хорошо, - согласился Бонд. - Неплохо побеседовать  с  одной  из
шифровальщиц. Но почему ей захотелось перебраться на Запад?
   М. посмотрел на Бонда проницательным взглядом.
   - Она влюблена, - пояснил он, помолчал и добавил немного саркастически:
- Она утверждает, что влюблена в вас.
   - В меня?
   - Вот именно. По крайней  мере,  так  она  говорит.  Ее  зовут  Татьяна
Романова. Вам не приходилось слышать это имя?
   - Боже мой, конечно нет! Извините, сэр,  я  хотел  сказать  -  нет,  не
приходилось.
   М. невольно улыбнулся, глядя на Бонда.
   - Но почему? Разве она встречалась со мной? Откуда  она  знает  о  моем
существовании?
   - Ну что ж, - кивнул М. - Это действительно кажется невероятным. Но вся
эта история, рассказанная девушкой, настолько безумна,  что  вполне  может
оказаться  правдой.  Ей  двадцать  четыре  года.  Она  работала  в  отделе
документации сотрудницей  английского  сектора  несколько  лет.  Ей  часто
приходилось заниматься вашим досье.
   - Мне очень хотелось бы посмотреть на него, - заметил Бонд.
   - По ее словам, ей понравилось ваше лицо на фотографиях.  Ее  восхитила
ваша внешность и тому подобное. - Лицо М. сморщилось, будто  он  проглотил
лимон. - Она прочитала информацию о ваших приключениях. Пришла  к  выводу,
что вы - настоящий мужчина, привлекательный и бесстрашный.
   Бонд смущенно посмотрел вниз. Физиономия М. была непроницаемой.
   - Девушка объяснила,  что  вы  напомнили  ей  героя  книги,  написанной
писателем Лермонтовым. По-видимому, это ее любимый герой. Он любил  играть
в карты, то и дело подвергался  опасности,  и  всякий  раз  ему  удавалось
спастись. Короче говоря, она решила, что вы очень похожи на него. Сказала,
что не могла думать ни о ком другом, и  тут  ей  пришла  мысль  просить  о
переводе в один из зарубежных центров в надежде, что ей удастся  связаться
с вами, вы приедете и спасете ее.
   - Прямо как в сказке! Надеюсь, начальник станции Т. не поверил ей?
   - Одну минуту, - раздраженно заметил М. - Не спешите делать заключение,
исходя из того, что  раньше  вам  никогда  не  приходилось  встречаться  с
чем-нибудь  подобным.  Предположим,  вы  были  бы  не  нашим  агентом,   а
кинозвездой. Масса девушек посылала бы вам письма с  заверениями,  что  не
могут жить без вас, влюблены и прочее. А  здесь  молодая  глупая  девушка,
работающая в Москве кем-то вроде секретаря. Может быть, у них  весь  отдел
документации укомплектован женщинами, как и у нас. Ни  одного  мужчины.  И
вот она открывает ваше досье, видит мужественное, э-э, лицо и  влюбляется.
Такое сплошь и  рядом  случается  в  жизни,  когда  девушки  влюбляются  в
привлекательных мужчин, фотографии которых печатаются  в  журналах.  -  М.
ткнул в грудь Бонда мундштуком трубки. - Видит бог, я плохо  разбираюсь  в
таких делах, но, согласитесь, такое случается.
   Бонд улыбнулся.
   - Действительно, сэр,  подобное  могло  случиться.  Почему  бы  русской
девушке не быть такой же глупой, как и английской. Но чтобы поступить так,
как поступила она, требуется незаурядная смелость. Разве начальник станции
Т. не объяснил ей, какому риску она подвергается?
   - Из его сообщения следует,  что  она  дрожала  от  страха.  Все  время
оглядывалась по сторонам, будто опасаясь, что за  ней  следят.  Но  вокруг
были обычные пассажиры, к тому же на этом последнем рейсе их было немного.
Но это еще не все. - М. глубоко затянулся и выпустил облако  сизого  дыма,
поплывшего вверх, к медленно вращающемуся вентилятору на  потолке.  -  Она
сказала Кериму, что  охватившее  ее  чувство  настолько  сильно,  что  она
возненавидела русских мужчин. Постепенно эта  ненависть  перешла  на  весь
советский режим, причем особую неприязнь  она  стала  испытывать  к  своей
работе, которую она исполняла для государства и,  следовательно,  во  вред
человеку, ставшему для нее любимым. Она попросила о  переводе  в  один  из
зарубежных центров, и, поскольку  она  отлично  владеет  двумя  языками  -
английским и францу