ны", на его пути вырос  человек  в
белом хлопчатобумажном  костюме  не  первой  свежести  и  белой  шоферской
фуражке, слишком большой для его головы.  Под  ацтекскими  скулами  лежали
глубокие синие тени, в одном углу  рта  торчала  зубочистка,  в  другом  -
сигарета. Глаза горели наркотическим блеском.
   - Женщину?
   - Нет.
   - Цветную девочку? С роскошными волосами?
   - Нет.
   - Может, картинки?
   Рука мексиканца скользнула за отворот пиджака - жест, настолько  хорошо
известный Бонду, что, когда бандит выбросил руку с ножом  к  горлу  Бонда,
тот был к этому готов.
   Почти  автоматически  Бонд  провел  прием  из  книги  по   самообороне.
Возможно, именно этот удар, почти оторвавший нападающего  от  земли,  убил
мексиканца, сломав ему основание черепа, но когда тот падал на землю, Бонд
ребром ладони нанес еще один жестокий удар по открытой, незащищенной  шее.
Это был смертельный удар по кадыку, один из излюбленных приемов коммандос.
Даже если к этому моменту мексиканец был еще жив, он умер до того, как его
тело грохнулось на землю.
   Мгновение  Бонд  стоял,  тяжело  дыша  и  глядя  на  эту  кучу  тряпья,
валяющуюся в пыли. Потом огляделся. Вокруг никого не было, если не считать
проезжавшие машины. Возможно, в момент схватки кто-то и проходил мимо,  но
все происходило в тени. Бонд встал возле тела на колени. Пульса  не  было.
Глаза, только что блестевшие от марихуаны, уже остекленели.
   Бонд оттащил труп к стене, где тень была еще  гуще,  затем  отряхнулся,
поправил галстук и пошел в гостиницу. На рассвете он поднялся, побрился  и
направился в аэропорт, где сел на первый же самолет, улетавший из Мексики.
Это оказался  рейс  до  Каракаса,  где  Бонд  пересел  на  самолет  "Транс
Америкэн" до Нью-Йорка через Майами. И  теперь  он  болтался  в  зале  для
транзитных пассажиров, ожидая продолжения путешествия до Нью-Йорка.
   Репродуктор снова включился, и диспетчер объявил:
   - К сведению пассажиров:  рейс  "Транс  Америкэн"  N_618  до  Нью-Йорка
задерживается по техническим причинам. Время отлета переносится на  восемь
утра. Пассажиров просят пройти к стойке "Транс Америкэн" для размещения на
ночлег. Спасибо.
   Этого еще не хватало! Поменять рейс или провести ночь  в  Майами?  Бонд
вспомнил про бурбон, схватил стакан и вылил содержимое себе в глотку.  Лед
приятно стукнул о зубы. Именно! Блестящая идея! Он проведет ночь в Майами,
напьется как следует, до поросячьего визга, и завалится в койку  с  первой
же шлюхой, которую подцепит. Он не напивался уже много лет, и сейчас  было
самое время надраться. Эта ночь, свалившаяся, как подарок с небес,  должна
быть использована на полную катушку. Надо расслабиться, а  то  он  слишком
напряжен, слишком углублен в себя. Зачем, черт  возьми,  он  забивал  себе
голову дурацкими мыслями по поводу этого паршивого capungo, посланного его
убить? Выбора не было: либо убивать, либо быть убитым. Люди во  всем  мире
непрерывно убивают себе  подобных.  Они  используют  свои  автомобили  как
орудие убийства, разносят инфекции, выплевывают микробов в лицо, оставляют
открытыми газовые вентили на кухне, накачивают выхлопными газами  закрытые
гаражи и т.д. и т.п. Сколько человек, например, участвовало в изготовлении
водородных бомб, начиная  от  рудокопов  на  урановых  рудниках  и  кончая
акционерами, владельцами этих рудников? И вообще, существует ли  на  Земле
хоть один человек, который так или иначе, чисто статистически, не  был  бы
замешан в убийстве соседа?
   Погасли последние лучи солнца. В  темно-синем  небе  мигали  зеленые  и
желтые бортовые огни, отражаясь в луже масла на  бетонной  площадке  возле
ангаров. На посадку с ревом шел ДС-7.  Стекла  в  транзитном  зале  слегка
дребезжали. Люди встали,  чтобы  посмотреть  на  посадку.  Бонд  попытался
прочесть их мысли: может, они надеются, что самолет рухнет  и  они  увидят
зрелище, о котором можно будет рассказать, которое наполнит содержанием их
пустые  жизни?  Или  их  пожелания  были  благими?  Чего  хотели  они  для
шестидесяти пассажиров ДС-7? Жизни или смерти?
   Бонд сжал губы. Хватит! Нужно прекратить эти похоронные настроения. Это
просто  реакция  на  гнусное  задание.  Ты  просто   выдохся,   устал   от
необходимости все время быть железным. Ты видел слишком  много  смертей  и
хочешь хоть немножко пожить тихо и спокойно.
   Бонд услышал приближающиеся шаги, которые замерли возле его кресла.  Он
поднял глаза. Рядом с ним стоял аккуратно  одетый,  явно  богатый  мужчина
средних лет. Лицо его было смущенным и просительным одновременно.
   - Прошу прощения, но, несомненно, вы - мистер Бонд? Мистер...  э-э-э...
Джеймс Бонд.



2. КУСОЧЕК "КРАСИВОЙ ЖИЗНИ"

   Бонд  предпочитал  анонимность,  и  его  "Да,  это   я"   было   весьма
неприветливым.
   - Какая редкая удача!
   Мужчина протянул руку. Бонд медленно поднялся, пожал ему руку и тут  же
выпустил. Рука была мягкой,  пухлой  и  больше  всего  напоминала  надутую
резиновую перчатку.
   - Меня зовут Дюпон, Джуниус Дюпон. Я сомневаюсь, что вы  меня  помните,
однако мы с вами встречались. Могу я присесть?
   Лицо, фамилия? Да, действительно что-то смутно знакомое.  Очень  давно.
Не в Штатах. Бонд вспоминал, одновременно изучая собеседника. Дюпону  было
около пятидесяти, розовощек, гладко выбрит, одет в то, чем известная фирма
"Брукс бразерс"  прикрывает  срам  американских  миллионеров:  однобортный
темно-коричневый летний костюм,  белая  рубашка  с  маленьким  воротником,
темно-красный в синюю полоску галстук, заколотый золотой булавкой. Манжеты
рубашки, выглядывающие на  полдюйма  из  рукавов  пиджака,  были  украшены
хрустальными  запонками  с  миниатюрными   мушками.   Ансамбль   дополняли
черно-серые шелковые носки и начищенные кожаные туфли.  На  голове  черная
шляпа с небольшими полями и широкой бордовой лентой.
   Дюпон устроился на стуле напротив  Бонда,  достал  сигареты  и  золотую
зажигалку. Бонд отметил про себя, что  Дюпон  покрылся  легкой  испариной.
Поразмышляв, он пришел к выводу, что Дюпон был тем, кем и казался, то есть
слегка  обеспокоенным  очень  богатым  американцем.  Бонд  вспомнил,   что
встречался с ним раньше, но никак не мог сообразить, где и когда.
   - Сигарету?
   - Благодарю.
   Бонд взял из протянутой пачки "Парламента" сигарету,  но  предпочел  не
заметить  предложенную  зажигалку.  Он  не  любил   пользоваться   чужими,
предпочитал свою.
   - Франция, пятьдесят первый  год,  Руаяль-дез-О.  -  Дюпон  внимательно
смотрел на Бонда. - Казино. Этель (это миссис Дюпон) и я  сидели  рядом  с
вами за столом в ту ночь, когда вы вели крупную игру с французом.
   Память Бонда заработала. Ну да,  конечно,  Дюпоны  сидели  четвертым  и
пятым номерами во время игры в баккара.  Бонд  был  шестым.  Они  казались
вполне безобидной парой, и он был рад, что его  левый  фланг  был  надежно
защищен в ту фантастическую ночь, когда он разорил Ле-Шифра.  Бонд  теперь
видел ту ночь, как наяву: яркий круг света на  зеленом  поле,  похожие  на
клешни руки, тянущиеся через  стол  за  картами.  Он  снова  ощущал  запах
табачного дыма и своего  собственного  пота.  Да,  это  была  ночка!  Бонд
посмотрел на Дюпона, улыбаясь своим воспоминаниям.
   - Да, конечно, я помню. Извините, что  не  сразу  сообразил.  Это  была
незабываемая ночь! Я тогда ни о чем другом не думал, кроме своих карт.
   В ответ Дюпон с облегчением улыбнулся счастливой улыбкой.
   - Ну что вы, мистер Бонд! Я все понимаю. Надеюсь, вы извините  меня  за
бесцеремонность. Видите ли... - он щелкнул пальцами, подзывая  официантку.
-  Однако  мы  должны  выпить,  чтобы  отметить  это   событие.   Что   вы
предпочитаете?
   - Бурбон со льдом.
   - Два бурбона со льдом.
   Официантка удалилась.
   Радостно сияя, Дюпон наклонился вперед. До Бонда донесся  легкий  запах
мыла или лосьона для бритья.
   - Я так и знал, что это вы, как только увидел вас здесь.  Но  я  сказал
себе: "Джуниус, у тебя, конечно, хорошая память на лица, но лучше сходи  и
убедись." Я должен был лететь сегодня. Когда  объявили  о  переносе  рейса
"Транс Америкэн" и я увидел выражение вашего лица,  то,  извините,  мистер
Бонд, но оно ясно показало, что вы должны были лететь тем же рейсом. -  Он
дождался утвердительного кивка собеседника  и  заторопился:  -  Поэтому  я
побежал на регистрацию посмотреть список пассажиров. И там, конечно,  было
записано: "Дж. Бонд".
   Дюпон откинулся на стуле, весьма  довольный  своей  сообразительностью.
Принесли заказ. Дюпон поднял свой стакан.
   - Ваше здоровье, сэр. Сегодня у меня очень счастливый день!
   Бонд  вежливо  улыбнулся  и  выпил.  Дюпон  снова  наклонился   вперед,
оглядываясь по сторонам. Соседние столики  пустовали,  однако  он  все  же
понизил голос.
   - Я понимаю, вы сейчас думаете, что  это,  конечно,  очень  мило  снова
встретить Джуниуса Дюпона, но что ему сейчас от меня нужно? Почему он  так
рад встрече со мной сегодня вечером?
   Бонд изобразил на лице вежливое любопытство. Дюпон сдвинулся еще ближе.
   - Я надеюсь, вы извините меня, мистер Бонд. Я обычно никогда не лезу  в
чужие секре... э-э... дела. Но после той игры в казино я узнал, что вы  не
только великолепный игрок, но и в некотором  роде...  э-э...  следователь.
Что-то вроде оперативного сотрудника.
   Дюпон даже покраснел от своей настойчивости. Он сел  на  место,  достал
платок и вытер  лоб,  посмотрев  с  беспокойством  на  Бонда.  Бонд  пожал
плечами. Его серо-голубые глаза светились доброжелательностью и иронией.
   - Когда-то я этим занимался. Военный синдром,  так  сказать.  Некоторым
еще нравилось играть в "казаки-разбойники".  Только  в  мирное  время  это
довольно бесперспективное занятие.
   - Хорошо, хорошо, - отмахнулся Дюпон.
   Однако, задавая следующий вопрос, он избегал смотреть  Бонду  в  глаза,
ожидая услышать очередную ложь. Этот человек  очень  умен,  подумал  Бонд.
Волк в шкуре миллионера.
   - Чем же вы теперь занимаетесь? - спросил Дюпон с отеческой улыбкой.  -
На чем остановились, простите за нескромность?
   - Импортно-экспортные операции. Я работаю в "Юниверсал".  Возможно,  вы
слышали об этой фирме?
   Дюпон поддержал игру.
   - Хм. Дайте подумать... Да, конечно, я что-то о  ней  слышал.  Не  могу
сказать, что имел с этой фирмой дело, но, думаю, это никогда не поздно?  -
Он рассмеялся, довольный собой. - Видите ли, я занимаюсь практически всем,
за исключением, пожалуй, разве что химии. Может, в этом моя  беда,  мистер
Бонд, но я не из химических Дюпонов.
   Бонд подумал, что этот человек явно доволен тем  фактом,  что  является
представителем    самостоятельной    ветви    Дюпонов.    Он    промолчал,
многозначительно  глянув  на  часы,  чтобы  заставить  собеседника  скорее
раскрыть карты. Свои козыри он предпочитал держать при себе.
   У  Дюпона  было  симпатичное,   младенчески-розовое   лицо   с   пухлым
чувственным  ртом.   Он   выглядел   столь   же   безобидно,   как   любой
турист-американец средних лет, стоящий с фотоаппаратом возле Букингемского
дворца.  Но  за  этой  вполне  респектабельной  консервативной  внешностью
скрывался жесткий, сильный характер.
   Жест Бонда не ускользнул от внимательных глаз Дюпона.
   - Боже, уже семь часов, а я еще не добрался  до  сути!  Слушайте  сюда,
мистер Бонд. У меня тут возникла небольшая проблема, и я  буду  очень  вам
признателен, если вы поможете ее разрешить. Если вы располагаете  временем
и собираетесь провести ночь в Майами, то я  сочту  за  честь  оказать  вам
гостеприимство. Думаю, что смогу обеспечить вам  полный  комфорт.  Дело  в
том, что я являюсь одним из владельцев гостиницы "Флоридиана".  Вы,  может
быть, слышали, она открылась на рождество. Большое и выгодное  дело,  смею
заметить. Вытесняет эту рухлядь - "Фонтэн  блю",  -  Дюпон  снисходительно
усмехнулся. - Это мы так называем гостиницу "Фонтэнбло".
   Что вы на это скажете, мистер Бонд? Вас поселят в лучшем  номере,  даже
если ради  этого  придется  кого-нибудь  переселить.  И  вы  действительно
окажете мне этим большую услугу.
   К этому времени Бонд уже решил принять предложение вне  зависимости  от
того, какой помощи и в чем хотел от него Дюпон.  Скорее  всего,  это  были
какие-нибудь  обычные  для  состоятельных  людей   неприятности:   шантаж,
гангстеры, женщины. А ему предоставлялась великолепная возможность красиво
пожить, о чем он и мечтал. Дают - бери. Для проформы  Бонд  начал  вежливо
отнекиваться, но Дюпон прервал его:
   - Пожалуйста, прошу вас, мистер Бонд. И поверьте мне, я буду вам очень,
очень признателен.
   Он подозвал официантку и отвернулся,  расплачиваясь,  чтобы  скрыть  от
Бонда купюры. Как большинство очень состоятельных  людей,  Дюпон  полагал,
что демонстрировать свое богатство или то, сколько он дает чаевых, было бы
весьма неприлично. Сунув деньги в карман, Дюпон взял Бонда под  руку,  но,
почувствовав, что Бонду это не понравилось, отпустил его. Они спустились в
основной зал.
   - Давайте теперь займемся вашим размещением.
   Дюпон направился к стойке "Транс  Америкэн",  где  несколькими  фразами
продемонстрировал свое могущество  в  этой  епархии.  "Да,  мистер  Дюпон,
конечно, мистер Дюпон, мы обо всем позаботимся, мистер Дюпон".
   На улице стоял сверкающий "крайслер-империал". Коренастый шофер, одетый
в песочного цвета форму, поспешно открыл дверцу. Бонд удобно устроился  на
большом  мягком   сиденье.   Внутри   было   прохладно,   почти   холодно.
Представитель "Транс Америкэн" вынес чемодан Бонда, передал его шоферу и с
полупоклоном удалился. -  "Биллз-он-зе-Бич",  -  сказал  Дюпон  шоферу,  и
лимузин медленно тронулся между рядами машин к выезду со стоянки.
   Дюпон развалился на сиденье.
   -  Надеюсь,  вы  любите  мясо   крабоидов,   мистер   Бонд?   Пробовали
когда-нибудь?
   Бонд ответил, что пробовал и очень любит.
   Пока  "крайслер"  ехал  по   улицам   Майами,   Дюпон   рассказывал   о
"Биллз-он-зе-Бич" и рассуждал о сравнительных качествах  мяса  крабоида  и
аляскинского краба. Бонд вставлял  соответствующие  комментарии,  позволяя
себе увлечься приятной ездой и легкой беседой.
   Они подъехали к  зданию  в  псевдорегентском  стиле.  Розовая  неоновая
вывеска  гласила:  "Биллз-он-зе-Бич".  Вылезая  из  машины.  Бонд  услышал
распоряжение, данное Дюпоном шоферу:
   - Номер-люкс "Алоха". Если возникнут проблемы, скажите мистеру  Фейрли,
чтобы он позвонил мне сюда. Ясно?
   Они поднялись по ступенькам. Большой белый  зал  ресторана  с  розовыми
муслиновыми занавесями на окнах и лампами с розовыми абажурами  на  столах
был заполнен  загорелой  публикой  в  рубашках  кричаще  ярких  расцветок,
золотых браслетах, очках с  оправами,  украшенными  драгоценными  камнями,
модных соломенных шляпах. Воздух был насыщен смесью различных  запахов,  в
которой преобладал запах человеческих  тел,  весь  день  прожарившихся  на
солнце.
   Билл, женоподобный итальянец, подлетел к ним.
   - О, мистер Дюпон! Какая радость, сэр! Шумновато  тут  сегодня.  Сейчас
для вас все быстренько сделают. Сюда, пожалуйста, сюда.
   Держа над головой большое меню в кожаной  обложке,  он,  ловко  лавируя
между сидящими, провел их к лучшему столику, угловому на шесть персон.  Он
отодвинул  два  стула,  подозвал  метрдотеля  и   официанта,   обмениваясь
репликами с Дюпоном, раскрыл перед каждым из гостей меню и удалился.
   Дюпон захлопнул свое меню и сказал:
   - Почему бы вам не положиться на  мой  вкус?  Если  вам  что-нибудь  не
понравится, просто отошлете обратно и все, -  и,  обращаясь  к  официанту,
приказал: - Крабоидов. И не мороженых, а свежих. Топленое  масло.  Большие
тосты. Ясно?
   - Да, мистер Дюпон.
   Первого официанта сменил второй.
   - Две пинты розового шампанского "Поммери"  пятидесятого  года.  Бокалы
серебряные. Ясно?
   - Да, мистер Дюпон. Для начала коктейль?
   Дюпон, улыбнувшись, вопросительно взглянул на Бонда.
   - Водку с мартини и ломтиком лимона.
   - Сделайте два, - сказал Дюпон. - И двойных.
   Официант поспешил выполнить заказ. Дюпон, устроившись поудобней, достал
сигареты и зажигалку. Он оглядел соседние столики,  улыбаясь  в  ответ  на
приветствия, затем придвинулся к Бонду.
   - Боюсь, что здесь, к сожалению, шумновато. Я привел  вас  сюда  только
ради крабов. Вы не аллергик, надеюсь? А то я как-то привел сюда даму,  как
у нее от крабов губы вздулись, словно лепешки.
   Бонда позабавило, как изменились манеры Дюпона, едва только тот  решил,
что заполучил Бонда. Речь его стала властной, жесты - решительными. И куда
подевался смущенный и  робкий  проситель,  окликнувший  его  в  аэропорту?
Интересно,  что  же  ему  все-таки  нужно?   Видимо,   объяснение   должно
последовать с минуты на минуту.
   - Аллергией я не страдаю, - ответил Бонд.
   - Прекрасно, прекрасно.
   Повисла  пауза.  Дюпон  несколько  раз   щелкнул   зажигалкой,   затем,
сообразив,  что  сейчас  он  производит  впечатление  попусту  суетящегося
человека, отодвинул ее. Судя по всему, он решился.  Глядя  на  свои  руки,
Дюпон произнес:
   - Вы когда-нибудь играли в канасту, мистер Бонд?
   - Да, хорошая игра, мне нравится.
   - А в канасту вдвоем?
   - Тоже играл, хотя этот вариант мне кажется совсем  неинтересным.  Если
сам  не  сделаешь  глупость  и  партнер  ее  не   сделает,   игра   обычно
заканчивается с ничейным результатом. Шансы на крупный выигрыш  совершенно
нулевые.
   Дюпон согласно кивнул.
   - Именно. Я тоже так  считал.  Сыграв  сотню  партий,  равные  по  силе
партнеры останутся при своих. Это не то, что  джин  или  Оклахома.  Но,  с
другой стороны, именно это мне и нравится.  Просто  времяпрепровождение  с
кучей карт, понемножку выигрываешь, понемножку проигрываешь, а в  конечном
счете все довольны. Так?
   Бонд кивнул.  Принесли  мартини.  Дюпон  заказал  еще  два  коктейля  и
продолжил:
   - А как бы вы  отреагировали,  мистер  Бонд,  если  бы  я  сказал,  что
проиграл в канасту двадцать пять тысяч долларов в течение недели?
   Бонд  открыл  рот,  собираясь  ответить,   но   Дюпон   остановил   его
нетерпеливым жестом.
   - И заметьте, я хороший игрок. Я являюсь членом "Ридженс клуба",  играл
с игроками класса Чарли Горена, Джонни Кроуфорда, вообще-то  в  бридж,  но
это я к тому, что в этом деле я не новичок.
   Дюпон вопросительно глянул на Бонда.
   - Если вы играли все время с одним и тем же партнером, то этот  человек
- шулер.
   - И-мен-но! - Дюпон хлопнул ладонью по столу. - Именно.  Об  этом  я  и
подумал, когда проигрывал, проигрывал, проигрывал  четыре  дня  подряд.  Я
сказал себе: "Этот сукин сын жульничает" - и  решил  узнать,  как  он  это
делает, а потом вышвырнуть его из Майами. Я удвоил  ставки,  затем  удвоил
еще раз. Этот тип несказанно обрадовался. А я все  время  следил  за  ним,
следил очень пристально за его жестами, картами,  словами.  И  ничего!  То
есть абсолютно. Карты некрапленые, никаких условных  знаков,  ничего.  Мои
собственные карты. Новая колода по первому требованию. Ни малейшей попытки
заглянуть в мои карты. Да  он  и  не  мог  этого  сделать,  ведь  я  сидел
напротив. Рядом никого, кто бы  мог  подсказывать.  А  он  все  выигрывал,
выигрывал, выигрывал... Сегодня опять выиграл.  Утром.  И  днем.  В  конце
концов я совершенно озверел, впрочем, не показал виду. - Последняя реплика
предназначалась Бонду, дабы тот не подумал, что Дюпон  не  умеет  достойно
проигрывать. - Я заплатил, как положено, но тут же, ничего не говоря этому
типу, собрал вещички, приехал в аэропорт и взял билет на первый же рейс до
Нью-Йорка. Подумать  только!  -  Дюпон  всплеснул  руками.  -  Я  спасаюсь
бегством! Но двадцать пять "косых" это двадцать пять "косых". А  могло  бы
быть и пятьдесят, и сто... И не мог  я  больше  продолжать  играть  в  эту
чертову игру, не имея возможности  схватить  этого  хмыря  за  руку.  И  я
просто-напросто сбежал. Как вам это нравится? Я, Джуниус Дюпон, плачусь  в
жилетку, потому что не смог больше вын