пистолет. Неожиданно рыболовы  с  гарпунными  ружьями  наизготовку
развернулись цепью поперек волнолома, преградив путь Бонду. В центре стоял
толстый мужчина в узеньких красных плавках  под  нависающим  животом.  Его
сдвинутая на лоб зеленая маска напоминала корону. Он стоял, раздвинув ноги
в синих резиновых ластах и уперев руки  в  бока,  -  вылитый  мистер  Тоад
[мистер  Жаба  -  персонаж  сказки  Кеннета  Грэхема   "Ветер   в   ивах",
экранизированной голливудской  компанией  "Техниколор"]  из  голливудского
фильма. Впрочем; долго удивляться Бонду не пришлось. Задыхаясь он  перешел
на шаг. Его руки автоматически нырнули под пиджак за пистолетом.  Напротив
него стоял Энрико Коломбо.
   Итальянец молча наблюдал за приближающимся  Бондом.  Когда  между  ними
оставалось двадцать ярдов Коломбо негромко сказал:
   - Спрячьте вашу игрушку, мистер Бонд из секретной  службы.  Наши  ружья
работают на сжатом углекислом газе. И ни шагу больше, стойте, где  стоите.
Иначе мы превратим вас в Святого  Себастьяна  с  картины  Мантеньи.  -  Он
повернулся к стрелку справа и спросил по-английски:
   - На каком расстоянии был от тебя тот албанец?
   - В двадцати ярдах, padrone. Гарпун прошил его насквозь,  хотя  он  был
вдвое толще этого типа.
   Бонд  остановился.  Присев  на  чугунный  кнехт,  он  оперся  рукой   с
пистолетом на колено, направив ствол в центр большого живота Коломбо.
   - Даже если утыкаете меня своими стрелами как дикобраза, - сказал Бонд,
- ты не переваришь мою пулю в своем животе, Коломбо.
   Итальянец улыбнулся и кивнул. Человек, бежавший за Бондом по волнолому,
неслышно подкрался к нему сзади и ударил рукояткой  "люгера"  в  основание
черепа.
   Когда приходишь в себя после сильного удара по голове, первое  ощущение
- позыв к рвоте. Но и в таком отвратительном состоянии Джеймс  Бонд  сразу
понял, что находится на борту судна  в  открытом  море.  Какой-то  мужчина
промокал ему лоб  мокрым  холодным  полотенцем,  приговаривая  на  ломаном
английском:
   - Все о'кей, amigo [друг (итал.)]. Не волноваться, не надо.
   Бонд в изнеможении откинулся на койке. Он  находился  в  маленькой,  но
комфортабельной каюте. Иллюминаторы были занавешены изящными  шторами,  на
столе стояли цветы, а в воздухе чувствовался аромат женственности.  Матрос
в дырявой майке и парусиновых штанах склонился над ним - Бонду показалось,
что он узнал в нем  одного  из  рыболовов  с  гарпунными  ружьями.  Матрос
улыбнулся Бонду, когда тот открыл глаза.
   -  Тебе  лучше,  да?  Subito  [рана,  травма  (итал.)]  о'кей?   -   Он
сочувственно похлопал себя по затылку. - Немножко болит.  Скоро  останется
только шишка под волосами. Девушки ничего не заметят.
   Бонд слабо улыбнувшись в ответ, кивнул и тут  же  зажмурился  от  боли,
вызванной  движением  головы.  Когда  он  снова   открыл   глаза,   матрос
предостерегающе покачал головой. Он  поднес  к  глазам  Бонда  запястье  с
часами. Они показывали семь. Моряк указал мизинцем на цифру "9".
   - Mangiare con padrone, si? [Пообедаете с хозяином, да? (итал.)]
   Бонд ответил:
   - Si.
   Матрос приложил ладонь к щеке и склонил голову набок.
   - Dormire [спать (итал.)].
   Бонд сказал: "si" еще раз, и матрос вышел из каюты,  прикрыв  за  собой
дверь, но не заперев ее.
   Бонд осторожно слез с койки, подошел к раковине  и  умылся.  Сверху  на
рундуке аккуратной стопкой лежали его вещи. Все  оказалось  на  месте,  за
исключением пистолета. Бонд оделся, разложил все по карманам  и,  закурив,
присел на койку, глубоко задумавшись. Он был  растерян.  Против  воли  его
взяли в плавание и при этом чуть не  укокошили,  но,  судя,  по  отношению
матроса, его не считают врагом. Зачем же они положили столько  сил,  чтобы
захватить его? Один из людей Коломбо даже погиб во  время  охоты  за  ним,
правда, по собственной вине. Похоже, он не нужен был им  мертвый.  Значит,
они постараются склонить его на свою сторону.  Интересно,  что  за  сделку
предложат ему и что с ним будет в случае отказа?
   В девять часов тот же матрос зашел  за  Бондом  и  отвел  его  вниз  по
короткому трапу в небольшую  грязноватую  кают-компанию  и  оставил  здесь
одного. Около стола и двух кресел в  центре  кубрика  стоял  сервировочный
столик  на  колесах  с  выпивкой  и  закусками.  Бонд  попробовал  люк   в
противоположном конце салона. Он был заперт. Тогда  Бонд  поднял  один  из
иллюминаторов и высунул голову наружу.  Еще  не  совсем  стемнело,  и  ему
удалось рассмотреть, что судно было  около  двухсот  тонн  водоизмещением;
скорее всего, раньше это был  большой  рыболовецкий  сейнер.  Внизу  урчал
дизель, и Бонд прикинул, что они делают шесть  -  семь  узлов.  На  темном
горизонте  виднелась  россыпь  крошечных  огоньков   -   они   шли   вдоль
адриатического побережья Италии.
   Задвижка люка с лязгом повернулась. Бонд убрал голову из  иллюминатора.
По трапу спускался Коломбо. Он был в спортивном хлопчатобумажном  свитере,
рабочих брюках из саржи и старых сандалиях. Глаза его блестели  насмешливо
и самодовольно. Он опустился в одно из кресел и указал Бонду на другое.
   - Присаживайтесь, мой друг. Выпивки, закуски и тем для разговора у  нас
предостаточно. Может, перестанем дуться друг  на  друга,  как  подравшиеся
пацаны, а? Что будете пить -  джин,  виски,  шампанское?  Рекомендую:  это
лучшая болонская колбаса. Маслины из моего собственного сада. Хлеб, масло,
provolone - это копченый сыр, свежий инжир. Крестьянская еда, но отменного
качества. Не стесняйтесь, налегайте, после  пробежки  у  вас  должен  быть
хороший аппетит. - И Коломбо заразительно расхохотался.
   Бонд налил себе виски, разбавил содовой и вернулся в кресло.
   - Зачем вам понадобился весь этот цирк? - спросил он.  -  Мы  могли  бы
встретиться  без  ваших  фокусов.  Вы,  похоже,  не  подозреваете,   какие
печальные последствия вас ждут. После того как меня заарканила эта  девица
в вашем ресторане, - детский розыгрыш, между прочим, -  я  ожидал  от  вас
нечто подобное  и  предупредил  своего  шефа,  что  собираюсь  добровольно
угодить в ловушку и посмотреть, чем это  кончится.  Если  я  не  объявлюсь
завтра к полудню, весь Интерпол и вся итальянская полиция обрушится вам на
голову. Едва ли она у вас достаточно крепкая, чтобы выдержать это.
   Коломбо выглядел озадаченным.
   - Но если вы собирались добровольно попасть  в  ловушку,  то  зачем  же
пытались убежать от моих людей? Я послал их пригласить вас на мой корабль,
и все бы кончилось мирно. А теперь я потерял одного из моих лучших  людей,
и вам чуть не проломили череп. Я не понимаю вас.
   - Мне не понравился вид вашей троицы. Я знаю, как  выглядят  убийцы,  и
мне показалось, что вы хотите совершить глупость. Вы должны были  обойтись
помощью девушки. Те трое были лишними.
   Коломбо покачал головой.
   - Лизл согласилась лишь разузнать кое-что от  вас,  и  не  более  того.
Сейчас она злится на меня не меньше  вашего.  Жизнь  -  сложная  штука.  Я
стараюсь со всеми дружить, а  сегодня  приобрел  сразу  двух  врагов.  Это
плохо. - На лице Коломбо отразилось искреннее огорчение. Он отрезал ломтик
колбасы и,  нетерпеливо  оборвав  зубами  кожицу,  стал  есть.  Набив  рот
колбасой, он налил себе шампанского и  проглотил  все  разом.  Укоризненно
покачав головой, он сказал Бонду:
   - Каждый раз когда я расстраиваюсь,  мне  необходимо  поесть.  Но  еда,
которую я ем от огорчения, плохо переваривается, Вы  расстроили  меня.  Вы
сказали, что мы могли бы спокойно встретиться и мирно решить все  вопросы;
что я виноват в случившейся беде. - Коломбо беспомощно  развел  руками.  -
Как я мог знать это? Говоря так, вы перекладываете  смерть  Марио  на  мою
совесть. Но ведь я не приказывал ему бежать по  минному  полю.  -  Коломбо
ударил кулаком по столу и злобно закричал на Бонда:
   - Я не согласен,  что  это  моя  вина.  Ты  сам  виноват  во  всем.  Ты
согласился убить меня. Кто  станет  встречать  своего  убийцу  как  друга?
Отвечай, кто? - Коломбо схватил длинную булку и запихнул  ее  в  рот.  Его
глаза негодующе сверкали.
   - Что вы, черт возьми, имеете в виду? - воскликнул Бонд.
   Коломбо бросил на стол остаток булки и вскочил, не сводя горящих глаз с
Бонда. Он боком подошел к шкафу, по-прежнему не отрывая взгляда от Джеймса
Бонда, нащупал ручку верхнего ящика, выдвинул его, пошарил внутри и извлек
оттуда магнитофон. Вернувшись к столу, Коломбо поставил "Грюндиг" напротив
Бонда и нажал клавишу.
   Услышав металлический голос Кристатоса, Джеймс Бонд машинально взял  со
стола свой стакан виски и заглянул в него.
   "...Правильно. А сейчас,  как  добрые  коммерсанты,  давайте  обговорим
условия, прежде чем вы получите товар, идет? - Голос Кристатоса продолжал:
- ...десять тысяч  американских  долларов...  вы  не  признаетесь,  откуда
получили информацию. Даже если вас  будут  бить...  во  главе  организации
стоит плохой человек. Он должен быть destrutto - убит".
   Бонд ждал своего ответа, вслушиваясь в приглушенный ресторанный гул. Он
помнил, что обдумывал последнее условие  довольно  долго,  но  что  же  он
сказал тогда Кристатосу? Наконец, будто отвечая ему, его собственный голос
произнес: "Не обещаю вам этого.  Все  что  могу  сказать:  если  он  будет
угрожать моей безопасности, я убью его".
   Коломбо выключил магнитофон. Бонд проглотил свое виски и  только  потом
собрался с духом поднять глаза на Коломбо.
   - Эти слова еще не делают меня убийцей.
   Коломбо смотрел на него со скорбным видом.
   - А я считаю, что делают. Ведь это  сказал  англичанин.  Я  работал  на
англичан во  время  войны.  В  Сопротивлении.  Ваш  король  наградил  меня
орденом. - Он сунул руку в карман  и  бросил  на  стол  серебряную  медаль
Свободы на красно-бело-синей ленте. - Видите?
   Бонд, не отводя глаз, выдержал взгляд Коломбо.
   - Там, на пленке, было еще кое-что. Как вы это объясните? Вы уже  давно
работаете против англичан, вы продались за деньги.
   Коломбо фыркнул. Ткнув пальцем в магнитофон, он безмятежно сообщил:
   - Я прослушал все, и все это ложь. - Он  неожиданно  обрушил  кулак  на
стол так, что подпрыгнула посуда, и негодующе  проревев:  "Ложь,  сплошная
ложь, каждое слово ложь", - вскочил на  ноги,  опрокинув  кресло.  Коломбо
медленно нагнулся и поднял его. Затем взял бутылку виски,  обошел  стол  и
налил Бонду полный стакан. Вернувшись на место, он  поставил  перед  собой
бутылку шампанского. Похоже, он овладел собой. Его лицо стало серьезным  и
сосредоточенным, а голос звучал спокойно.
   - Нет, не все это ложь. В том, что наговорил  вам  этот  подонок,  есть
крупицы истины. Именно поэтому я сначала не хотел разубеждать вас. Боялся,
что вы мне не поверите и впутаете сюда полицию. А это грозило  бы  большой
бедой мне и моим друзьям. Даже если бы  вы  или  кто-то  другой  не  нашли
веских оснований убить меня, все равно был бы скандал и  огласка  погубила
бы меня. Поэтому я решил все же открыть вам правду - ту правду, за которой
вас послали в Италию. Через несколько  часов,  на  рассвете,  ваша  миссия
завершится. - Коломбо щелкнул пальцами. - Presto [здесь:  оп-ля  (итал.)],
вот так.
   Бонд спросил:
   - В чем Кристатос был прав?
   Несколько секунд Коломбо смотрел ему в глаза, как бы оценивая. Наконец,
он сказал:
   - Мой друг, я контрабандист. Здесь Кристатос не врал.  Я,  быть  может,
самый  удачливый  контрабандист  на  всем   Средиземном   море.   Половина
американских сигарет в Италии доставляется мною из Танжера. Золото? У меня
монополия на торговлю твердой валютой на  черном  рынке.  Бриллианты?  Мой
личный поставщик в Бейруте имеет  прямой  выход  в  Сьерра-Леоне  и  Южную
Африку. В прошлом, когда эти вещи были редкостью, я занимался пенициллином
и другими лекарствами - покупал их в госпиталях американских баз.  Были  и
другое дела, вплоть до прекрасных сирийских девушек,  которых  я  продавал
домам в Неаполе. Я укрывал беглых преступников, но, - кулак Энрико Коломбо
вновь обрушился на стол,  -  наркотики  -  героин,  опиум,  гашиш  -  нет!
Никогда! Я не имею с ними ничего общего. Это - зло.  Все  остальное  -  не
такой уж грех. - Коломбо поднял правую ладонь. - Мой друг, клянусь  вам  в
этом здоровьем моей мамы.
   Перед Бондом впервые за вечер забрезжил свет.  Он  был  готов  поверить
Коломбо  и  даже  почувствовал  невольную  симпатию  к  этому  шумному   и
прожорливому пирату, которого  едва  не  угробил  Кристатос  его,  Джеймса
Бонда, руками.
   Бонд спросил:
   - Почему Кристатос выбрал вас жертвой? Чего он этим дорвался?
   Коломбо медленно покачал пальцем  из  стороны  в  сторону  перед  своим
носом.
   - Мой друг, Кристатос есть Кристатос. Он ведет  такую  крупную  двойную
игру, что вы даже не представляете ее масштабов. Чтобы удержаться на плаву
- сохранять покровительство американской разведки и людей из их службы  по
борьбе с наркотиками - он вынужден время от времени скармливать им жертву,
кого-нибудь из шестерок. Но дело с англичанами - это уже большая  игра,  и
здесь Кристатосу нужна крупная жертва. На эту  роль  он  или  его  хозяева
выбрали меня. Честно  скажу,  они  сделали  неплохой  выбор.  Если  бы  вы
действовали энергично и не жалели денег на информацию, то вскоре напали бы
на след моих дел. Но каждый след, ведущий ко мне, уводил бы вас все дальше
от цели. В конце концов (я высоко ценю ваше ведомство) меня бы упрятали за
решетку, а лисица, за которой вы охотились, только бы посмеивалась, слыша,
как удаляется лай гончих.
   - Почему Кристатос хотел вас убить?
   Энрико Коломбо с лукавым видом ответил:
   - Мой друг, я знаю слишком много. В нашем контрабандном деле мы  иногда
задеваем за угол соседского бизнеса. Не так давно на этом самом корабле  я
столкнулся с небольшой албанской канонеркой.  Удачный  выстрел  поджег  их
танки с горючим. В живых остался  лишь  один  из  них.  Мы  заставили  его
говорить. Я многое узнал, но как дурак, рискнул  пробраться  через  минные
поля и высадил его на берег севернее Тираны. Это было моей ошибкой. С  тех
пор этот сукин сын Кристатос  охотится  за  мной.  К  счастью,  -  Коломбо
по-волчьи осклабился, - я узнал одну вещь, которую он  еще  не  знает.  Вы
поймете, о чем  я  говорю,  на  восходе  солнца,  когда  мы  доберемся  до
небольшой рыбацкой деревушки Санта-Мария, это чуть севернее Анконы. А там,
- Коломбо рассмеялся коротким злым смехом, - там мы увидим то, что увидим.
   Бонд осторожно спросил:
   - Сколько вы хотите за все это? Вы сказали, что моя  миссия  завершится
завтра утром. Какова ваша цена?
   Коломбо пожал плечами и равнодушно сказал:
   - Нисколько. Просто наши интересы совпали. Я только попрошу вас,  чтобы
все, что вы услышали от меня сегодня вечером, осталось между нами, и  если
это необходимо, вашим шефом в Лондоне. Чтобы это не просочилось в  Италию.
По рукам?
   - Согласен.
   Коломбо встал и подошел к шкафу. Он достал из ящика  пистолет  Бонда  и
вернул его англичанину.
   - В данном случае, мой друг, он пригодится  вам.  А  сейчас  не  мешает
поспать. Завтра в пять мы пьем кофе с ромом.  -  Он  протянул  руку.  Бонд
пожал ее. Сами того не чая, двое мужчин стали друзьями -  Бонд  чувствовал
это. Он смущенно сказал: "Все в  порядке,  Коломбо",  -  и  направился  из
салона в свою каюту.
   Команда "Коломбины" состояла из двенадцати человек.  Это  были  молодые
крепкие  парни.  Они  тихо  переговаривались  между  собой;  пока  Коломбо
расставлял на столе кружки с горячим кофе и ром. В кубрике стояла полутьма
- горел лишь штормовой фонарь, судно шло без огней. Бонд тайком улыбнулся,
его забавлял вид возбужденных заговорщиков,  словно  сошедших  со  страниц
"Острова  сокровищ".  Коломбо  переходил  от  одного  матроса  к  другому,
проверяя оружие. Каждый из них имел "люгер" за поясом брюк под фуфайкой  и
пружинный  нож  в  кармане.  Коломбо  не  обошел  никого  вниманием,  либо
похвалив, либо пожурив за состояние оружия. Неожиданно Бонду пришла мысль,
что, пожалуй, Коломбо устроил себе неплохую жизнь -  полную  захватывающих
приключений и риска. И  хотя  это  была  жизнь  преступника  -  постоянная
схватка с полицией, единоборство с таможенными и  валютными  барьерами,  с
государственной табачной монополией - в ней, тем  не  менее,  чувствовался
привкус юношеской романтики, который если  не  обелял  полностью  проделки
Коломбо, то делал их по крайней мере серыми, а не черными.
   Энрико Коломбо взглянул на часы и отправил  людей  по  местам.  Погасив
фонарь, он вместе с Бондом поднялся  на  мостик  в  перламутровые  сумерки
рассвета. Коломбо протянул вперед руку.
   - За этим мысом - гавань. Оттуда нас пока не видно. Там, за молом,  как
мне кажется, некое судно разгружает рулоны обычной газетной бумаги в склад
на берегу. Обогнув мыс, мы дадим полный вперед  и  причалим  к  их  борту.
Будет драка. Будут и проломленные черепа, но надеюсь,  что  обойдется  без
стрельбы. Мы первыми стрелять не станем. Но помните, что берем на  абордаж
албанское судно, полное опасной шпаны. Если поднимется  шухер,  вы  должны
стрелять вместе со всеми. Эти люди - такие же враги вашей  страны,  как  и
моей. А если вас убьют, так убьют. О'кей?
   - Мне все ясно.
   Едва Бонд сказал это, как раздался звонок машинного телеграфа, и палуба
под ногами задрожала. На скорости десять узлов "Коломбина" обогнула мыс  и
вошла в гавань.
   Все было, как обещал Коломбо. У каменного волнолома лагом стояла  шхуна
с обвисшим, лениво хлопающим в предутреннем  бризе  такелажем.  Сходни  из
досок соединяли ее корму с черным зевом ветхого пакгауза из гофрированного
железа на берегу. Внутри склада  горела  тусклая  электрическая  лампочка.
Палуба шхуны  была  завалена  огромными  рулонами,  похоже,  действительно
газетной бумаги. На судне и  на  берегу  работали  человек  двадцать.  Они
затаскивали очередной рулон на сходни, а дальше он катился  сам  в  ворота
пакгауза. Только внезапность нападения могла  сравнять  силы.  "Коломбина"
была уже в  пятидесяти  ярдах  от  шхуны,  когда  один  или  два  человека
прекратили работу и, выпрямившись, смотрели  на  подходящее  судно.  Затем
один из них бросился внутрь пакгауза.  В  этот  момент  Коломбо  выкрикнул
резкую команду. Дизель,  взревев,  захлебнулся,  винты  за  кормой  взбили
пенный бурун, дав  задний  ход.  На  мостике  "Коломбины"  вспыхнул  яркий
прожектор, в то время как она по инерции подошла к борту албанского судна.
Удар был жестоким, но в тот же момент брошенные  стальные  кошки  намертво
вцепились в борт шхуны от кормы до носа, и команда "Коломбины" во главе  с
хозяином уже карабкалась на палубу албанца.
   Бонд решил придерживаться собственного плана. Прыгнув на неприятельскую
палубу, он в два прыжка пересек ее,  перелез  через  леер  и  спрыгнул  на
берег. Между бортом шхуны и молом оставалось  футов  двенадцать;  и  Бонд,
прыгнув как можно дальше вперед, приземлился, как  кот,  сразу  на  четыре
конечности и замер в этой  позе  на  мгновенье,  оценивая  обстановку.  На
палубе уже началась стрельба. Первым же  выстрелом  разбило  прожектор,  и
вновь поле боя окутал серый предрассветный туман. Прямо  перед  Бондом  на
камни причала с хрустом  упало  тело  одного  из  албанцев  и  дернувшись,
распласталось неподвижно. В тот же  момент  из  ворот  пакгауза  раздалась
пулеметная очередь. Ручной  пулемет  бил  короткими  очередями;  мастерски
нащупывая цели. Прячась в тени от борта  шхуны.  Бонд  рванулся  навстречу
пулеметчику, но тот  заметил  его,  и  вокруг  бонда  засвистели  пули,  с
чмоканьем впиваясь в борт шхуны и с визгом рикошетируя в темное небо. Бонд
нырнул под сходни и на животе пополз вперед. Пули крошили доски у него над
головой. Бонд забился в  сужающееся  пространство  между  камнями  мола  и
сходнями как можно дальше. Доски над  ними  задрожали,  послышалась  серия
глухих ударов, а затем -  нарастающий  грохот.  Кто-то  из  людей  Коломбо
перерезал канаты, и целый штабель рулонов устремился вниз по сходня