нтов в вашем
районе. Спокойной ночи". Я пожелал ему того же и поблагодарил бога за  то,
что он надоумил  меня  быть  в  квартире  и  ответить  на  ложный  звонок,
сделанный с целью убедиться, что Борис действительно дома.
   Последний  час  прошел  в   нервном   напряжении.   Ожидалась   сильная
перестрелка и, вероятно, куча  покойников.  Такая  перспектива  никому  не
нравится, даже если тебе кажется, что в тебя-то не  попадут.  У  меня  при
себе была пара пистолетов очень крупного калибра. Без десяти двенадцать  я
занял позицию справа от двери у сплошной кирпичной  стены  и  приготовился
встретить Ульманна или одного из его бандюг, если они смогут прорваться  в
подъезд через полицейский заслон. По правде  говоря,  по  мере  того,  как
проходили минуты и я мысленно  представлял  себе  как  машина  с  убийцами
подъезжает к дому, как  из  нее  вываливаются  люди  и  тихо  взбегают  по
ступенькам, я пожалел, что не принял предложение полиции о том, чтобы  это
"бдение", как они его называли, со мной разделил один из  их  сотрудников.
Это означало, что мне пришлось бы провести с ним один на один пять  часов.
Я всегда предпочитаю действовать в одиночку. К тому же я не представлял, о
чем бы мы могли с ним говорить в течение всего этого  времени.  Так  уж  я
создан. Итак, часы отстукивали минуты и секунды. Ровно без пяти двенадцать
я услышал на лестнице шорох резиновых подошв и вдруг разверзся ад.
   Джеймс Бонд остановился и провел рукой по лицу. Жест был таким,  словно
он либо хотел что-то восстановить в памяти, либо попытаться стереть из нее
какие-то воспоминания. Потом он закурил еще одну сигарету и продолжил:
   - Я услышал, как лейтенант, возглавлявший группу полицейских прокричал:
"Полиция! Руки вверх!" А затем раздались одиночные выстрелы и  очереди  из
молотилки, - он усмехнулся, - то есть, простите,  из  автомата,  и  кто-то
вскрикнул. Потом лейтенант закричал: "Берите того!" И в  следующий  момент
на двери, у которой я  стоял,  пулями  был  сбит  замок.  Внутрь  ввалился
какой-то человек. Он крепко прижимал к бедру дымящийся автомат и рыскал по
комнате, ища Бориса. Я знал, что это был Ульманн - бывший гестаповец.  При
моей работе,  собственно  говоря,  достаточно  столкнуться  с  немцем  или
русским только один раз. Я взял его на мушку, выстрелил и выбил  оружие  у
него из рук. Но он был проворен и прыгнул, укрывшись за  открытой  дверью.
Дверь была сделана из тонкой древесины, и я не мог допустить,  чтобы  -  в
случае, если у него было другое оружие - он выстрелил  первым.  Поэтому  я
выпустил в дверь Z-образную очередь. Причем, стреляя, я стал опускаться на
колени. И хорошо сделал, потому что когда я был уже почти на полу, он тоже
выпустил короткую очередь,  которая  чуть  не  сделала  пробор  у  меня  в
волосах. Но две из моих пуль попали ему, как  выяснилось  позже,  в  левое
плечо и правое бедро. Он рухнул за дверью на пол и лежал тихо.
   Бой с другими нападавшими затих где-то внизу, но на пороге  комнаты  на
четвереньках появился раненый полицейский, который полз мне на помощь.  Он
произнес: "Приятель, помощь нужна?" Ульманн выстрелил через дверь на голос
- и убил его. По этому выстрелу я определил высоту, на которой  находилось
оружие Ульманна, и выстрелил почти одновременно с ним.  Затем  отбежал  на
середину комнаты, чтобы, если понадобится,  стрелять  еще.  Но  больше  не
понадобилось. Он был  еще  жив,  когда  по  лестнице  поднялись  уцелевшие
полицейские, и мы снесли его вниз в машину скорой помощи. В госпитале  его
попробовали заставить заговорить. Но он ни слова не сказал и на  следующее
утро умер. Смесь гестапо и "СПЕКТРА" - это серьезное дело.
   Джеймс Бонд вроде бы смотрел на меня, но его глаза меня не  видели.  Он
сказал:
   - Мы потеряли двоих и один был ранен. Они потеряли немца  и  одного  из
нападавших. А еще двое долго не протянут. Но  поле  битвы  являло  ужасное
зрелище и, - его лицо внезапно осунулось и стало уставшим, - я  достаточно
нагляделся на подобные вещи. Когда  операция  была  проанализирована,  мне
захотелось уехать. Мое руководство и канадская  полиция  поддержали  меня:
они хотели, чтобы я  доложил  обо  всем  в  Вашингтоне  нашим  коллегам  и
заручился их помощью в ликвидации американского филиала банды "Механиков".
Они получили тяжелый удар, и Специальный отдел канадской  полиции  считал,
что было бы разумно преследовать и добить их, пока они не пришли в себя. Я
сказал, что хотел бы спокойно поехать на машине,  а  не  на  самолете  или
поезде. Мне это было разрешено, поскольку это заняло  бы  не  больше  трех
дней. Я взял на  прокат  этот  автомобиль  и  сегодня  утром  на  рассвете
отправился в путь. Я ехал довольно быстро, когда попал в эту жуткую грозу,
- отголосок вашей, думаю. Несмотря на грозу, я побрился до Лейк  Джордж  и
намеревался заночевать там, но он выглядел  так  дьявольски  неприветливо,
что, увидев указатель на боковой дороге с рекламой этого  мотеля  я  решил
попытать счастья. - Он улыбнулся мне, и вид у  него  снова  стал  довольно
бодрым. - Вероятно, мне что-то подсказало, что в конце дороги будете вы  и
что у вас неприятности. Во  всяком  случае,  за  милю  отсюда  я  проколол
колесо, и вот я здесь. - Он снова улыбнулся, протянул  руку  и  накрыл  ею
мою, лежавшую на стойке. - Забавно как все случается!
   - Вы, наверное, страшно устали, просидев столько за рулем?
   - А у меня на этот случай кое-что имеется. Будьте  добры,  сварите  мне
еще чашечку кофе.
   Пока я возилась с кофеваркой, он открыл свой кейс  и  достал  маленькую
бутылочку с белыми таблетками. Взял две  и,  пока  я  подавала  ему  кофе,
проглотил их. - "Бензедрин" - это поможет мне  не  уснуть  сегодня  ночью.
Высплюсь завтра. - Он перевел взгляд на зеркало. - Ну, вот и они.  Привет.
- Он ободряюще мне улыбнулся.  -  Теперь  только  не  волнуйтесь.  Поспите
немного. Я буду рядом, чтобы ничего не случилось.
   Музыка по радио стихла, и часы мелодично пробили полночь.



12. ЗАСНЕШЬ - ИМЕЕШЬ ШАНС УМЕРЕТЬ!

   В то время, пока Стрелок шел к двери черного хода и вышел в ночь, тощий
медленно подошел к нам и наклонился над краем стойки.
   - Ладно, ребята. Кончайте трепаться. Уже полночь.  Мы  отключаем  свет.
Мой  друг  ищет  в  кладовке  аварийные  керосиновые  лампы.  Нет   смысла
расходовать электроэнергию. Приказ мистера Сангинетти.
   Это было разумно и его голос звучал дружелюбно. Неужто  они  отказались
от своих планов, какими бы они не были, из-за Бонда? Я сомневалась в этом.
Мысли, от которых я отвлеклась, слушая рассказ  Джеймса  Бонда,  нахлынули
вновь. Я должна была провести ночь в комнате, по обе  стороны  от  которой
будут эти чудовища. Я должна сделать свою комнату неприступной. Но  у  них
же отмычки! Бонд должен помочь мне!
   Джеймс Бонд широко зевнул: "Вообще я с удовольствием немного поспал бы.
Я сегодня проделал длинный путь, а завтра он  будет  еще  длиннее.  И  вам
после всех ваших волнений тоже бы неплохо вздремнуть".
   - Так вы идете, мистер? - глаза тощего сузились.
   - У вас довольно-таки ответственная работа.
   - Какая еще работа?
   - Ну, вы же советчики по вопросам страхования?  Да  еще  такой  дорогой
собственности. Я думаю, она стоит не меньше полумиллиона  долларов.  Между
прочим, вы сами-то акциями этой компании владеете?
   - Нет, не владеем. Мистер Сангинетти никого не держит у себя на  службе
с помощью таких уловок как акции.
   - Это делает честь сотрудникам. Должно быть это хорошие люди. Он должен
им безоговорочно  доверять.  Случайно  не  скажете  название  компании,  в
которой он страхуется?
   - "Метро  Эксидентэнд  Хоум".  -  Тощий  все  еще  стоял,  расслабленно
опершись о стойку, но его серое лицо напряглось. - А в чем дело? Зачем вам
это, мистер? Может быть, перестанете говорить загадками и скажете, что вам
нужно?
   Бонд беззаботно произнес:
   - Мне тут мисс Мишель рассказывала, что дела в этом мотеле шли  не  так
уж  хорошо.  Догадываюсь,  что  это  заведение  не  входит  в  гостиничные
корпорации, такие как "Кволити Кортс", "Холидей Иннз" или  "Конгресс".  Не
входя в эти корпорации, очень трудно вести дела. И опять же  то,  что  вас
прислали сюда, приятели, пересчитать ложки, отключить электричество и тому
подобное..." - Взгляд Джеймса Бонда был сочувственным. - Мне просто пришло
в голову, что, должно быть, это заведение сейчас на мели. Если так,  очень
жаль - хорошее оборудование, прекрасное место.
   Красная  искорка,  которую  я  уже  однажды  видела,  вновь   угрожающе
засверкала в глазах тощего. Он тихо произнес:
   - Может, перестанете молоть языком, мистер? Я больше  не  буду  терпеть
шуток какого-то англичашки. Вы меня поняли? Вы  что  хотите  сказать,  что
этот мотель был построен незаконно? Может быть, вы думаете, что это мы его
соорудили? А?
   - Ну, не сердитесь, мистер Хоровиц. Зачем же лезть в бутылку? -  Джеймс
Бонд  широко  улыбнулся.  -   А   блатные   манеры   я   вам   тоже   могу
продемонстрировать. - Внезапно улыбка сошла с его лица. - Я даже знаю, где
вы им научились. Ну, а вы меня поняли?
   Очевидно,  он  намекал  на  гангстерские  и  тюремные   манеры.   Тощий
определенно так и понял. Он казался озадаченным, но подавил  свой  гнев  и
просто сказал:
   - Хорошо, умник. Картина ясна. Вы сыщики - все одинаковы - ищите  грязь
там, где ее нет.  Куда  к  черту  задевался  мой  напарник?  Пошли.  Давай
придавим подушку.
   Когда мы выходили через  черный  ход,  свет  погас.  Джеймс  Бонд  и  я
остановились, но тощий продолжал идти, будто видел в темноте.  Из-за  угла
здания появился Стрелок с двумя керосиновыми лампами в руках и  вручил  их
нам с Бондом. Его безволосое лицо, желтое  в  свете  ламп,  расползлось  в
ухмылке:
   - Счастливых сновидений, ребята!
   Джеймс Бонд проводил меня до комнаты, вошел и закрыл дверь.
   - Будь я проклят, если знаю, что они  затеяли.  Но  первое,  что  нужно
сделать - это убедиться в том, чтобы двери и  окна  были  закрыты  должным
образом. Он обошел комнату, проверяя шпингалеты на окнах,  исследуя  петли
на дверях, оценивая размеры вентиляционных  решеток.  -  Теперь  дверь,  -
сказал он. - Вы говорите, что у  них  есть  запасные  ключи?  Мы  заклиним
замок, а когда я уйду, придвиньте  к  двери  письменный  стол.  Это  будет
дополнительной  баррикадой.  Он  вошел  в  ванную  комнату,  нарвал  полос
туалетной бумаги, смочил их и скатал их в плотные комки. Несколько штук он
затолкал под дверь,  повернул  ручки  и  потянул.  Они  держали,  но  если
раскачать дверь, ее можно было открыть. Он вытащил эти комки и отдал  мне.
Затем протянул руку к поясу брюк и достал короткоствольный револьвер.
   - Когда-нибудь стреляли из таких штуковин?
   Я ответила, что  когда-то  в  молодости  стреляла  из  длинноствольного
пистолета 22-го калибра по кроликам.
   - Хорошо. Это "Смит-Вессон" в  полицейском  варианте.  Удобное  оружие.
Запомните: целиться нужно чуть-чуть ниже. Руку держите прямо. Вот  так.  -
Он показал, -  и  старайтесь  на  курок  нажимать,  а  не  дергать.  Но  в
действительности это  не  имеет  значения.  Я  услышу  и  прибегу.  Теперь
запомните. Вы в полной безопасности. Окна очень надежны. Рамы  не  сломав,
не откроешь. -  Он  улыбнулся.  -  Проектировщики  этого  мотеля  достойны
доверия. Они знали все, что нужно знать о взломщиках. Эти бандюги не будут
стрелять в вас через окна в темноте. Но,  на  всякий  случай,  пусть  ваша
кровать стоит там, где есть, а вы возьмите подушки,  простыни  и  сделайте
себе постель на полу в том дальнем углу. Револьвер положите  под  подушку.
Подтащите письменный стол к двери и поставьте на его край телевизор.  Если
кто-нибудь попытается ломиться в дверь, он смахнет его. Это вас  разбудит,
и вы просто выстрелите через дверь в район ручки, туда, где  будет  стоять
человек. Прислушайтесь, вскрикнет ли он. Вы все поняли?
   Я ответила, что, насколько это было возможно, поняла. Мне хотелось  бы,
чтобы он остался в  комнате  со  мной.  Но  у  меня  не  хватило  смелости
попросить его об этом, а у него вероятно, были какие-то собственные планы.
   Он подошел ко мне и нежно поцеловал меня в губы. Я была  так  удивлена,
что замерла на месте. Он же беззаботно произнес:
   - Извините, Вив, но вы очень красивы. А в этом комбинезоне вы выглядите
самым симпатичным помощником  механика  гаража,  которого  мне  когда-либо
приходилось видеть. Теперь не  волнуйтесь.  Поспите  немного.  Я  за  вами
пригляжу.
   Я обвила руками его шею и тоже крепко поцеловала его в губы, сказав:
   - Вы самый удивительный человек, какого  я  встречала  в  своей  жизни.
Спасибо вам за то, что вы здесь. И пожалуйста, Джеймс, - будьте осторожны!
Вы их не видели так, как пришлось мне. Они действительно  очень  жестокие.
Пожалуйста, останьтесь невредимым.
   Он снова поцеловал меня, но в этот раз коротко  и  отстранил  от  себя.
Затем сказал:
   - Не волнуйтесь. Я видел и не таких. Теперь делайте, что я вам сказал и
засыпайте. Спокойной ночи. Вив.
   И ушел.
   Какое-то мгновение я стояла,  глядя  на  закрытую  дверь,  потом  пошла
почистила зубы и приготовилась ко  сну.  Посмотрела  на  себя  в  зеркало.
Выглядела я ужасно - умытая, без грима с кругами под глазами. Ну и  денек!
Но главное не это! Я не должна его потерять! Я  не  должна  позволить  ему
исчезнуть! Однако в глубине души я знала, что это все равно произойдет. Он
должен жить один, так же, как и я. Ни одной женщине  не  удалось  удержать
его. И ни одной не  удастся.  Он  был  одиночкой,  такие  люди  никого  не
допускают в свое  сердце.  Они  не  могут  ни  с  кем  связывать  себя.  Я
вздохнула. Ну, и ладно. Ну, и пусть. Пусть уходит. Не заплачу! И потом  не
буду плакать,  разве  я  не  приняла  решение  впредь  всегда  действовать
хладнокровно?
   Глупая  идиотка!  Глупая,  влюбленная  гусыня!  Нашла  время  думать  о
глупостях как кисейная барышня! Я сердито тряхнула головой и отправилась в
спальню, чтобы заняться тем, что он мне велел.
   Ветер все еще был силен, и за  окном,  выходящим  во  внутренний  двор,
стоял ужасный  шум,  издаваемый  ветвями  деревьев.  Луна  появлявшаяся  в
разрывах быстро  бегущих  облаков,  освещала  два  высоких  квадрата  окон
находившихся в разных концах  комнаты  и  таинственно  просвечивала  через
тонкие с красным узором занавески. Когда луна пряталась за облаками, пятна
кроваво-красного   света   похожего   на   тот,   которым   пользуются   в
фотолабораториях, темнели и становились тусклыми, желтыми  лужицами  света
от керосиновой лампы. Без яркого электрического  света  эта  продолговатая
комната напоминала какую-то жуткую декорацию. Углы скрывались в темноте, и
казалось, что сама комната ждала кого-то, кто созвал бы всех  скрывавшихся
в темноте и сказал им, что делать.
   Я попыталась успокоиться. Приложила ухо поочередно  к  стенам  соседних
номеров, но ничего не услышала.  Прежде  чем  забаррикадировать  дверь,  я
вышла из комнаты и осмотрелась по сторонам. Из-под  дверей  8-го  и  10-го
номеров пробивался свет, так же как и из  40-го  номера  Джеймса  Бонда  в
конце коридора слева. Все  выглядело  мирно  и  спокойно.  Я  вернулась  в
комнату и оглядела ее в последний  раз.  Я  сделала  все,  что  он  велел,
вспомнила, что собиралась помолиться, встала на колени на ковре и вознесла
молитву. Я не только благодарила Бога, но и просила его  о  защите.  Затем
приняла  две  таблетки  аспирина,  прикрутила  фитиль  и,   задув   пламя,
отправилась  в  угол  комнаты,  где  на  полу  приготовила  себе  постель.
Расстегнув молнию комбинезона и расшнуровав туфли,  но  не  снимая  их,  я
завернулась в простыни.
   Я  никогда  прежде  не  принимала  аспирина,   равно   как   и   других
медикаментов. Тщательно изучив показания к применению, я  включила  его  в
аптечку первой помощи, которую мой практический ум подсказал мне  взять  с
собой в дорогу. Поскольку силы мои были на  пределе  и  я  была  полностью
вымотана, аспирин оказался для меня таким же сильнодействующим  средством,
как и морфий. Я впала  в  приятное  полусонное  состояние,  в  котором  не
ощущала опасности. Кругом была темнота,  а  перед  глазами  стояло  милое,
влекущее к себе лицо. Теперь  я  знала,  что  существуют  на  свете  такие
мужчины. С глупой сентиментальностью я вспомнила  о  первом  прикосновении
его руки, о каждом поцелуе в отдельности. Потом я в полудреме вспомнила  о
револьвере, сунула руку под подушку, чтобы убедиться, что он на  месте,  и
счастливо заснула.
   И вдруг сразу проснулась. Какое-то мгновение я лежала, вспоминая где я.
Ветер прекратился и стало очень тихо. Я осознала, что лежу на  спине.  Так
вот что меня разбудило. Я бросила взгляд на красный квадрат окна в верхней
части противоположной стены. Луна снова  появилась  из-за  облаков.  Какая
мертвая  тишина!  После  многочасовой  грозы   она   казалась   теплой   и
обволакивающей. Мне снова захотелось спать, я  повернулась  на  бок,  так,
чтобы лицо было обращено в сторону комнаты, и закрыла глаза.  Но  когда  я
снова  стала  погружаться  в  сон,  в  моем  мозгу   засверкала   какая-то
беспокойная мысль. И прежде чем я успела снова закрыть глаза, они заметили
в комнате нечто необычное.  Я  неохотно  снова  открыла  их.  Понадобилось
несколько минут, чтобы осознать, что же я увидела: тончайшие полоски света
в щелях платяного шкафа, стоявшего у противоположной стены. Как  глупо!  Я
не плотно прикрыла дверь и  лампочка  внутри  шкафа,  которая  работала  в
автоматическом режиме, не отключилась. Нехотя я встала  с  постели.  Какая
мука! И вдруг, сделав пару шагов, я вспомнила: внутри шкафа не должно было
быть света! Электричество ведь отключено!
   Мгновение я стояла, приложив руки ко рту, а затем, когда я  повернулась
и нырнула за  оружием,  створки  шкафа  с  грохотом  распахнулись,  оттуда
вывалилась согнутая фигура  Стрелка  с  фонарем  в  одной  руке  и  чем-то
свисавшим в другой и прыгнула на меня.
   Мне казалось, что я пронзительно завизжала, а может быть, визг был лишь
внутри меня. В следующее мгновение что-то взорвалось рядом с моей головой,
и я почувствовала, что грохнулась на пол.
   Затем наступила полная темнота.
   Первое, что я почувствовала, придя в себя - ужасная жара. Меня  волокли
по земле. Потом я почувствовала залах дыма и увидела пламя.  Я  попыталась
кричать,  но  поняла,  что  из  моего  горла  вырывалось  только  звериное
завывание. Я попыталась отбиваться ногами. Но чьи-то руки  крепко  держали
меня за лодыжки. Внезапно я  поняла,  что  меня  тянут  по  мокрой  траве.
Сломанные ветром ветки, ударяя меня  по  голове,  дополнительно  к  старой
вызывали новые приливы головной боли. И рядом со мной оказался стоящий  на
коленях человек, который рукой крепко зажал мне рот. Прямо в ухо  зашептал
голос - это был голос Джеймса Бонда. - Ни звука! Лежите тихо! Все  хорошо.
Это я.
   Я вытянула руку и нащупала его плечо. Оно  было  обнаженным.  Я  пожала
его, и он убрал руку от моего рта.
   - Ждите меня здесь, - прошептал он.  -  Не  шевелитесь.  Через  секунду
вернусь, - и бесшумно уполз.
   Бесшумно. Никакой шум, производимый  им,  не  имел  никакого  значения:
позади меня стоял оглушительный рев и треск пламени. По деревьям  метались
оранжевые отблески. Я осторожно  встала  на  колени  и  превозмогая  боль,
повернула голову. Справа от меня  вдоль  всего  ряда  жилых  кабин  стояла
огненная стена. Боже, от чего же ты спас  меня!  Я  ощупала  свое  тело  и
дотронулась  до  волос.  Повреждений  не  было.  Только  на  затылке  была
пульсирующая шишка. Я  поняла,  что  могу  стоять,  поднялась  на  ноги  и
попыталась вспомнить, что же произошло после того, как меня ударили, не не
смогла. Они должно быть подожгли мотель, а Джеймс каким-то образом вовремя
оказался рядом со мной и вытащил меня на улицу.
   Между деревьев раздался шорох, он снова был рядом со мной.  На  нем  не
было рубашки, но загорелую, потную, блестящую в  отблесках  пламени  грудь
переп