корсаж.
   - Прекрасно мы исполнили этот номер, дорогая, - произнес он.  -  Да  не
бойся. Тебе ничто не угрожало, я целился в  верхнюю  половину  ананаса.  А
теперь беги и готовься к следующему выходу. - Он  развернул  ее  и  смачно
шлепнул по попочке. Она с ужасом взглянула на него и поспешно убежала.
   Бонд подошел к оркестру.
   - Кто здесь главный? Кто руководитель шоу?
   Нехотя поднялся гитарист, высокий,  сухопарый  негр.  Резко  выделялись
белки его глаз. Он искоса посмотрел на золотой  пистолет  в  руках  Бонда.
Говорил неуверенно, боясь, что вот-вот подпишет себе смертный приговор.
   - Я, сэр.
   - Как тебя зовут?
   - Кинг Тайгер, сэр.
   - Ладно, Кинг. Теперь слушай меня. Это не ужин  со  "шведским  столом",
организованный  Армией  спасения.  Друзья   господина   Скараманги   хотят
развлечься. Они хотят  погудеть,  выступить,  гульнуть  как  следует.  Вам
сейчас дадут много рома, чтоб не чувствовали себя так  скованно.  Покурите
травку, если хотите. Мы здесь все свои. Никто не  собирается  доносить  на
вас. И приведите назад эту хорошенькую девушку, но разденьте  ее  хотя  бы
наполовину; скажите ей, чтобы шла сюда и пела. Пела  "Белли-лик"  четко  и
ясно, все куплеты, со всеми непристойными словами, все как полагается. И к
концу представления и она, и другие девушки должны  полностью  обнажиться.
Стриптиз - понятно? Давай действуй, а то весь вечер  будет  испорчен  -  и
никаких чаевых. О'кей? Ну пошли, пошли.
   Среди шести оркестрантов  раздался  нервный  смех,  они  пошептались  о
чем-то с Кингом Тайгером. Кинг Тайгер широко улыбнулся.
   - О'кей, босс. Мы и сами ждали, когда  все  немного  разойдутся.  -  Он
повернулся к своим людям. - Сыграйте им "Железятину", и поэнергичнее. А  я
пойду разогрею Дейзи и ее подружек. - Он направился к служебному выходу, а
оркестр с жаром принялся за свою работу.
   Бонд вернулся к столу и положил пистолет перед Скарамангой;  Скараманга
с любопытством посмотрел на него и сунул пистолет за пояс.
   - Неплохо бы нам на днях провести турнир по стрельбе, а, господинчик, -
сказал он без обиняков. - Как, не возражаешь? С двадцати шагов и на полном
серьезе, без глупостей?
   - Благодарю покорно, - сказал Бонд, - но моей маме это  не  понравится.
Отправьте в оркестр немного рому. Эти люди не могут играть всухую.
   Он вернулся на свое место. На него практически  не  обратили  внимания.
Пятеро мужчин, или, вернее, четверо, так как  Хендрикс  сидел  весь  вечер
бирюком, не проявляя  интереса  к  происходящему,  напрягали  слух,  чтобы
расслышать все  непристойные  слова  "Железятины",  исполнявшей  в  манере
знаменитой певицы Фанни Хилл, -  каждое  "достойное"  слово  произносилось
почти по слогам. Четыре девушки - такие пухленькие, бюст и все прочее, ну,
словом, настоящие маленькие зверушки, - на которых не было  ничего,  кроме
узеньких белых, в блестках, набедренных  повязок,  выбежали  на  сцену  и,
двигаясь в сторону зрителей, с большим энтузиазмом начали исполнять  танец
живота, да так азартно, что на висках у Луи Пэрадайза  и  Хала  Гарфинкела
выступила испарина. Концовка танца проходила  под  аплодисменты,  девушки,
раскланявшись, убежали, прожектор высветил на сцене, точно в середине  ее,
большой яркий круг.
   Ударник начал выстукивать на своих  инструментах  зажигательную  дробь,
ритм нарастал, он  бился  как  учащенный  пульс.  Дверь  служебного  входа
открылась и закрылась, в круг света ввезли на колесах какой-то  любопытный
предмет. Он представлял собой огромную кисть руки, высотой футов в  шесть,
обтянутую черной кожей. Рука стояла  на  широкой  подставке,  пальцы  были
широко расставлены, как будто пытались схватить кого-то. Ударник  увеличил
темп. Дверь служебного  входа  издала  звук,  подобный  вздоху.  Блестящая
женская фигура проскользнула в дверь и, задержавшись на мгновенье в  тени,
двинулась в круг света вокруг  кисти  руки;  все  тело  танцовщицы  ходило
ходуном, по животу пробегали волны экстаза, каждый  сустав  исполнял  свой
танец. Девушка была похожа на китаянку, но  ее  тело,  абсолютно  нагое  и
блестящее от пальмового масла, казалось почти белым на фоне  черной  руки.
Дергаясь всем  телом,  она  двигалась  во-круг  руки,  ласково  поглаживая
растопыренные пальцы, все движения ее были плавными, четко  отработанными;
без каких-либо видимых усилий она взобралась на ладонь руки и стала играть
с каждым  пальцем  по  очереди  -  это  была  откровенная,  выразительная,
искусная томная  страсть.  Вся  эта  сцена  -  черная  рука,  теперь  тоже
блестевшая от  пальмового  масла,  которым  натерлась  девушка,  казалось,
вот-вот сомкнет пальцы, с силой зажмет в кулак это извивающееся белое тело
-  выглядело  просто  вызывающе:  столько  похоти,  что  Бонд,  также   не
оставшийся равнодушным к  происходящему,  заметил,  с  каким  восторженным
вниманием  следил  за   танцовщицей   сам   Скараманга,   глаза   которого
превратились при этом в узкие  щелки.  Ударник  достиг  звукового  пика  -
крещендо.  Девушка,  очень  достоверно  изображая  экстаз,  взобралась  на
большой палец и  медленно,  обвив  его  ногами  скользнула  вниз,  сделала
последнее движение утомленным телом, тихо опустилась  на  пол  и  исчезла.
Представление закончилось. Включили свет, и все, в том  числе  и  оркестр,
громко  зааплодировали.  Мужчины  выходили  из  своего  животного  транса.
Скараманга хлопнул в ладоши, подзывая  руководителя  оркестра,  он  что-то
шепнул ему на ухо, что-то вложил в  ладонь.  Босс,  как  заподозрил  Бонд,
выбрал себе невесту на ночь!
   После этой вдохновенной эротической пантомимы  остальное  представление
как бы снимало напряжение, шел своим чередом сексуальный  парад.  Одна  из
девушек только после того, как руководитель оркестра срезал ее набедренную
повязку  острым  коротким  серповидным  кинжалом,  смогла  проползти   под
бамбуковым шестом, установленным на горлышках двух бутылок из-под пива  на
высоте всего лишь дюймов 18  от  пола.  А  та  девушка,  которая  невольно
выступила в роли ананасового дерева, использованного  в  стиле  Вильгельма
Телля, которого сыграл Джеймс Бонд, вышла на  сцену  снова,  она  показала
вполне приемлемый стриптиз  и  полностью  исполнила  песенку  "Белли-лик",
заставив  зрителей  опять  навострить  уши.  В  заключение  все  участники
представления, за исключением китайской  красавицы,  вышли  к  зрителям  и
пригласили их потанцевать. Скараманга и  Хендрикс  вежливо  отказались,  а
Бонд поставил двум девушкам,  которым  не  хватало  партнеров,  по  бокалу
шампанского и узнал, что их зовут Мейбл и Перл; Бонд видел, что  остальные
четыре бедняжки просто изнемогают  в  медвежьих  объятьях  четырех  потных
громил, которые, согнув девушек  чуть  ли  не  вдвое,  неуклюже  исполняли
ча-ча-ча, таская партнерш по залу под завывающий аккомпанемент полупьяного
оркестра. Кульминация того, что, конечно, можно было назвать оргией,  явно
приближалась. Бонд сказал своим девушкам, что ему надо пойти  в  туалет  и
выскользнул из комнаты, когда Скараманга смотрел  в  другую  сторону,  но,
уходя, успел заметить  взгляд  Хендрикса,  холодный  и  пронизывающий,  он
словно смотрел какой-то неинтересный фильм, но при этом не хотел  упустить
ни одной детали.
   Когда Бонд добрался до своего номера, была полночь. Окна в комнате были
закрыты, работал кондиционер. Он выключил его и приоткрыл окна, после чего
с искренним облегчением принял душ и лег спать. Его немного беспокоило то,
что он устроил это представление с пистолетом, но глупость есть  глупость,
теперь уже ничего не поделаешь. Вскоре он уснул,  и  ему  приснилось,  как
трое мужчин в черном, освещаемые луной, тащили бесформенный узел к  темной
воде, на поверхности которой тут и там вспыхивали  красные  огоньки  глаз.
Скрежет белых зубов и треск разгрызаемых костей превратились в  неотвязный
кошмарный звук, как если бы кто-то скребся  или  царапался,  и  этот  звук
заставил его вдруг проснуться. Он взглянул на светящийся  циферблат.  Часы
показывали   3:30.   Царапанье   превратилось   в   тихое    постукивание,
раздававшееся из-за шторы. Джеймс  Бонд  тихо  встал  с  постели,  вытащил
из-под подушки пистолет и прокрался вдоль стены к краю шторы. Он раздвинул
ее быстрым движением. Золотистые волосы  казались  почти  серебряными  при
лунном свете.
   - Скорее, Джеймс. Помоги мне взобраться, - шепнула ему Мэри Гуднайт.
   Бонд выругался про себя. Что за черт? Он  положил  пистолет  на  ковер,
схватил протянутые руки и то ли втащил, то ли втянул ее через  подоконник.
В последний момент каблук зацепился за оконную раму, и окно захлопнулось с
оглушительным  стуком,  похожим  на  пистолетный   выстрел.   Бонд   опять
выругался, на этот раз шепотом.
   - Извини, пожалуйста, Джеймс, - прошептала Мэри Гуднайт, признавая свою
вину.
   Бонд шикнул на нее. Он поднял пистолет и положил его опять под подушку,
потом провел ее через всю комнату в ванную. Включил свет, в качестве  меры
предосторожности  пустил  душ  и  одновременно  с  ее  вздохом   удивления
вспомнил, что был совсем голым.
   - Извини, Гуднайт, - произнес он, дотянулся до полотенца,  обмотал  его
вокруг бедер и сел на край ванны. Жестом пригласил ее сесть на унитаз.
   - Что ты здесь делаешь, Мэри, черт  побери?  -  спросил  он  совершенно
ледяным тоном.
   В ее голосе прозвучало отчаяние.
   - Я не могла иначе. Я должна была найти тебя как-нибудь.  Я  напала  на
твой след через девушку в этом, э-э,  ужасном  месте.  Я  оставила  машину
среди деревьев на подъезде  сюда  и  просто  стала  следить  за  домом.  В
некоторых номерах горел свет, я прислушалась и, э-э, - она вся покраснела,
- поняла, что ты не мог быть ни в одном из них. Потом я  Увидела  открытое
окно, я была уверена, что ты единственный человек, который будет  спать  с
открытым окном. В общем, мне пришлось просто положиться на случай.
   - Что ж, придется отправить тебя отсюда как можно-скорее. Ну хорошо,  а
что случилось?
   - Сегодня вечером, то есть я  хочу  сказать  вчера  вечером,  поступила
срочная шифровка - "три X". Ее нужно было передать тебе во что  бы  то  ни
стало. В штаб-квартире думают, что ты в Гаване. В шифровке говорится,  что
один из высокопоставленных представителей КГБ, который работает под именем
Хендрикс,  находится  в  этом  районе;  стало  известно,  что  он  в  этой
гостинице. Ты должен держаться подальше от него. Они узнали из "надежного,
но не пожелавшего открыть себя источника", - Бонд улыбнулся, услышав  этот
старый эвфемизм, иносказательное выражение, - что  среди  прочих  задач  у
него есть поручение найти тебя и, э-э, прикончить. Вот я и смекнула,  что,
так как ты находишься в этих краях и задавал мне соответствующие  вопросы,
значит,  уже  напал  на  его  след  и  теперь,  наверное,  сам   идешь   в
приготовленную для тебя ловушку. Я хочу сказать, что, не зная еще, что  ты
преследуешь его, он сам охотится за тобой.
   Она протянула ему руку,  она  хотела,  чтобы  он  сказал  ей,  что  она
поступила правильно. Бонд взял руку и рассеянно погладил ее,  одновременно
соображая, как же ему теперь поступить. Ситуация осложнялась.
   - Да, этот человек здесь, - сказал он. - И человек по имени  Скараманга
тоже здесь. Тебе, пожалуй, следует знать, Мэри, что Скараманга убил Росса.
В Тринидаде. - Она прикрыла рот рукой. - Ты можешь  сообщить  об  этом  от
моего имени, сомнений нет. Сообщи, если, конечно, мне удастся тебя  отсюда
вызволить. Что касается Хендрикса, да, он таки здесь, но меня, кажется, не
опознал. Из штаб-квартиры не  сообщали,  есть  ли  у  него  описание  моей
внешности?
   - Тебя просто назвали "пресловутым тайным агентом Джеймсом Бондом".  Но
Хендриксу, кажется, этого показалось мало, потому что он  просил  прислать
словесный портрет. Это было два дня назад. Он может получить сообщение  по
телеграфу или телефону в любую минуту. Так  что  ты  понимаешь,  почему  я
должна была найти тебя, Джеймс?
   - Да, конечно. И спасибо, Мэри. Теперь мне надо помочь  тебе  выбраться
отсюда через окно, а дальше действуй сама. Не  беспокойся  обо  мне.  Пока
здесь все идет  нормально.  Кроме  того,  у  меня  есть  помощники.  -  Он
рассказал ей о Феликсе Лейтере и Николсоне. - Передай в штаб-квартиру, что
сообщение их я получил, что нахожусь здесь, что здесь со мной те  двое  из
ЦРУ. В штаб-квартире могут связаться с ЦРУ, поговорить  непосредственно  с
Вашингтоном. Хорошо? - Он поднялся.
   Она встала рядом с ним, посмотрела на него.
   - Но ты обещаешь быть осторожным.
   - Конечно, конечно. - Он потрепал ее по плечу. Выключил  душ  и  открыл
дверь ванной комнаты. -  А  теперь  пошли.  Бога  надо  молить,  чтоб  нам
повезло.
   Вкрадчивый голос из темноты, оттуда, где стояла кровать, сказал:
   - Да нет, господь бог  вам  сегодня  не  помощник,  господинчик.  Идите
вперед оба. Руки за голову.



11. ПОПЛАВОК И ДРУГИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

   Скараманга подошел к двери и включил свет. На нем были только  шорты  и
кобура под левой подмышкой. Пока он передвигался по комнате, свой  золотой
пистолет от Бонда не отводил.
   Бонд смотрел на него, не веря своим глазам, взглянул на ковер у  двери.
Края были на том же месте, нетронутые. Без посторонней помощи он никак  не
мог проникнуть и через окно. Потом Бонд увидел, что его платяной шкаф  был
открыт и из соседней комнаты шел свет. Это  была  самая  простая  из  всех
потайных дверей - открывалась задняя стенка шкафа: то, чего совершенно  не
мог заметить Бонд, с другой стороны, вероятно,  было  похоже  на  запертую
дверь двух смежных комнат.
   Скараманга вышел на середину комнаты и стоял там, глядя на  них  обоих.
На губах играла глумливая ухмылка, глаза выражали презрение.
   - Я не видел этой девчонки среди других, - произнес он.  -  Где  ты  ее
держал, скотина? И зачем тебе понадобилось прятаться  в  ванной?  Ты  что,
любишь заниматься этим под душем?
   - Это моя невеста, - ответил  Бонд,  -  мы  обручены.  Работает  она  в
Кингстоне в представительстве Верховного комиссара Великобритании,  она  -
шифровальщица. Вот разузнала, где я, навела справки в том  заведении,  где
мы встретились. Она приехала, чтобы сообщить мне, что  моя  мать  лежит  в
больнице в Лондоне. Неудачно упала.  Ее  зовут  Мэри  Гуднайт.  Что  здесь
такого? И почему надо врываться ко мне в номер среди  ночи  и  размахивать
тут пистолетом? Будьте добры, попридержите язык и выбирайте выражения.
   Бонд остался доволен тем, как он провел наступление,  и  тут  же  решил
сделать следующий шаг, чтобы вызволить Мэри Гуднайт.  Он  опустил  руку  и
повернулся к девушке.
   - Опусти руки, Мэри. Должно быть, господин Скараманга решил, что в  дом
забрались воры, ведь он слышал, как стукнуло  окно.  Сейчас  я  оденусь  и
провожу тебя к машине. Тебе предстоит долгий путь  назад  в  Кингстон.  Ты
уверена, что не хочешь остаться здесь до утра? Не сомневаюсь, что господин
Скараманга сумел бы найти для нас свободную комнату.
   Мэри Гуднайт поняла правила игры. Она опустила руки, взяла свою дамскую
сумочку с постели, куда ее бросила, достала зеркальце и  стала  поправлять
волосы,  совершенно  бестолково,  как  это  обычно  делают  женщины.   Она
принялась болтать без умолку, стараясь подыграть Бонду, изображая типичную
англичанку, которая не понимает, в чем,  собственно,  дело,  что  там  еще
несет ее парень.
   - Нет, совершенно честно, дорогой,  я  действительно  считаю,  что  мне
лучше уехать. У меня будут жуткие неприятности, если я опоздаю на  работу,
а  у   премьер-министра,   сэра   Александера   Бастаманте,   ты   знаешь,
восьмидесятилетие,  и  он  выйдет  к  завтраку,  а  ты  знаешь,  что   его
превосходительство любит, чтобы  я  обязательно  украсила  все  цветами  и
расставила на столе карточки с именами гостей, и, право  слово,  -  она  с
очаровательной улыбкой повернулась к Скараманге,  -  для  меня  это  будет
особый день. Всего на завтрак приглашено  тридцать  человек,  поэтому  его
превосходительство   пригласил   меня   быть   четырнадцатой.   Как    это
замечательно, правда? Но  бог  его  знает,  как  я  буду  выглядеть  после
сегодняшней ночи. Дороги в этих местах ужасные, не так ли, господин,  э-э,
Скрамбл. Но ничего не поделаешь. Я очень прошу извинить меня  за  то,  что
причинила вам столько беспокойства, что нарушила ваш сон.
   Она   направилась   к   нему,    как    королева-мать    на    открытии
благотворительного базара, с распростертыми руками.
   - Ну а теперь вы можете отправляться спать, а мой  жених  (слава  богу,
она не сказала "Джеймс!". Девушка хорошо понимала, что к чему) позаботится
о том, чтобы проводить меня да машины. До свидания, господин, э-э...
   Джеймс Бонд гордился ею. Она играла  свою  роль  ничуть  не  хуже,  чем
какая-нибудь театральная знаменитость. Но  Скараманга  не  мог  допустить,
чтобы ему заморочили голову болтовней, будь то англичанка  или  кто  иной.
Она почти прикрыла собой Бонда. Скараманга быстро сделал шаг в сторону.
   - Не двигаться, мадам, - сказал он. - И  ты,  господинчик,  не  вздумай
сделать хоть шаг.
   Мэри Гуднайт опустила руки. Она с интересом посмотрела  на  Скарамангу,
как будто он только что отказался от предложенных бутербродов с  огурцами.
Что он себе позволяет! Ох уж эти американцы! Золотой пистолет не  подходил
для вежливой беседы. Он по-прежнему был обращен дулом в их сторону.
   - Ладно, на этот раз вы меня убедили,  -  сказал  Скараманга  Бонду.  -
Приму это за чистую монету. Спусти ее опять через окно. Потом я скажу тебе
кое-что. - Он махнул рукой  с  пистолетом  в  сторону  девушки.  -  О'кей,
красотка, отправляйся. И не вздумай опять появиться здесь без приглашения.
Поняла? И можешь рассказать своему старому хрычу, его  превосходительству,
куда лучше запихнуть  все  эти  именинные  карточки.  В  "Сандерберд"  ему
соваться нечего. Здесь моя вотчина. Уяснила? Ну и отлично. Не  помни  свой
корсет, когда будешь вылезать в окно.
   Мэри Гуднайт была холодна как лед.
   - Прекрасно, прекрасно, господин, э-э... я передам ваши слова. Уверена,
что Верховный комиссар обратит, чего раньше не  делал,  более  пристальное
внимание на ваше пребывание на острове. И правительство Ямайки тоже.
   Бонд взял ее за руку. Она чересчур увлеклась, стала переигрывать.
   - Иди, Мэри, - сказал он. - И пожалуйста, скажи  маме,  что  я  закончу
здесь дела через день-два и позвоню ей из Кингстона.
   Он подвел ее к окну, помог выбраться, вернее, спустил, как мешок,  вниз
через окно. Она махнула рукой и побежала через  лужайку.  Бонд  отошел  от
окна, у него словно камень с плеч свалился. Он никак не  ожидал,  что  они
так безболезненно выпутаются из подобного ужасного, неприятного положения.
Бонд подошел к кровати и сел  на  подушку.  Почувствовал  себя  спокойнее,
ощутив под собою твердый металл пистолета. Он посмотрел на Скарамангу, тот
уже убрал свой пистолет в  кобуру  под  мышкой,  прислонился  к  платяному
шкафу, задумчиво поглаживая пальцем свои черные усики.
   - Канцелярия Верховного комиссара, - произнес он. -  Помимо  него,  там
работают и местные представители вашей знаменитой Секретной службы.  Может
быть, господин Хэзард, вы и в самом деле тот Джеймс Бонд? Сегодня  вечером
вы показали, что оружием владеете сносно. Кажется,  я  читал  где-то,  что
этот человек, по имени Бонд, довольно высокого мнения о своих способностях
в обращении с оружием. У меня также есть данные относительно того, что  он
находится где-то в карибских странах и ищет меня. Забавные совпадения, а?
   Бонд рассмеялся.
   - Полагаю, что Секретная служба давно прекратила свое существование еще
в конце войны.  В  любом  случае,  к  сожалению,  не  могу  изменить  свою
внешность только для того, чтобы подыграть вам. Вам стоит  лишь  позвонить
утром во Фроум, некоему господину Тони Хьюджилу, тамошнему  начальству,  у
него и проверьте все, что я говорю. А как вы, кстати, объясните, что  этот
парень  Бонд  сумел-таки  разыскать  Скарамангу  в  како