нии. Он не был уверен, видел ли что-то  или
просто показалось. Телохранители не сомневались ни  секунды.  Они  подняли
автоматы и приготовились, ожидая приказа.
   Волны начали успокаиваться и круги уже достигли берега. Фон Хаммерштейн
нырнул очень глубоко.
   У Бонда пересохло во рту. Он облизнул губы, обшаривая поверхность озера
с  помощью  шестикратно  увеличивающего  прицела.  Вот  мелькнуло   что-то
розовое, и на поверхность всплыло тело фон Хаммерштейна с лицом, опущенным
в воду. Из-под левой лопатки торчала стрела, поблескивая  в  лучах  солнца
алюминиевым оперением.
   Гонзалес отдал команду и два автомата загрохотали. Бонд  видел,  как  с
деревьев у берега озера  слетают  срезанные  пулями  ветки.  Он  тщательно
прицелился, "Сэвидж" приглушенно кашлянул, толкнув его в плечо и  один  из
стрелков медленно упал лицом в озеро. Второй побежал к  озеру,  стреляя  с
бедра короткими очередями. Бонд выстрелил,  промахнулся  и  выстрелил  еще
раз, Ноги у второго телохранителя подкосились, и он по  инерции  рухнул  в
воду. Палец, сжавший спусковой крючок, продолжал давить на него, и автомат
бессмысленно строчил, пока не погрузился в воду.
   На  этот  второй  выстрел  были  потрачены  драгоценные  секунды,  и  в
результате судьба дала еще один шанс майору Гонзалесу. Он  поднял  лежащий
рядом автомат и открыл огонь по Джеймсу Бонду. Трудно сказать, заметил  ли
он место его укрытия или просто стрелял  в  направлении  вспышек  из  дула
"Сэвиджа", но стрелял он удивительно метко. Пули врезались в ствол  клена,
сбивали ветки, щепки летели в лицо Бонду -  Бонд  выстрелил  дважды.  Тело
убитого телохранителя дернулось. Слишком низко! Бонд загнал новую обойму в
магазин и прицелился. В это мгновение  на  винтовку  упала  сбитая  пулями
ветка с клена. Бонд отбросил ее в сторону, но Гонзалес  успел  вскочить  и
подбежать к металлическому столу. Он повалил его набок и  из-за  надежного
укрытия его стрельба стала еще  более  меткой.  Гонзалес  высовывал  ствол
автомата то с левой стороны стола, то  с  правой,  и  короткие  автоматные
очереди били по клену, тогда как одиночные  выстрелы  Бонда  не  достигали
цели, рикошетируя от металлической поверхности стола. Он встал  и  выбежал
на открытое место. Бонд решил,  что  его  неожиданная  перебежка  захватит
Гонзалеса врасплох. Но и Гонзалесу пришла в голову мысль выйти из  тупика.
Он бежал по плотине, направляясь к деревьям, чтобы обойти  Бонда  сзади  и
покончить с ним. Бонд остановился и тщательно прицелился. Гонзалес заметил
его, упал на колено и выпустил очередь. Бонд стоял неподвижно, слыша,  как
рядом свистят пули. Перекрещенные волоски оптического прицела  замерли  на
груди Гонзалеса. Бонд мягко нажал на спусковой крючок. Гонзалес  дернулся,
поднял руки вверх и со все еще стреляющим автоматом  неуклюже  свалился  в
озеро.
   Бонд замер,  наблюдая,  появится  ли  лицо  майора  из  воды.  Нет,  не
появилось. Бонд опустил винтовку и вытер пот с лица.
   Эхо выстрелов и смерти прокатывалось взад и вперед по маленькой долине.
Недалеко от дома мелькнули цветные купальники женщин. Скоро они сообщат  о
происшедшем в полицию - если это уже не сделали служанки. Пора уходить.
   Бонд пересек лужайку по направлению к одиноко стоящему  клену.  Девушка
стояла, закрыв ладонями лицо, опираясь на  ствол  клена.  По  правой  руке
сбегала струйка крови  и  капала  на  траву.  Темно-зеленая  рубашка  была
разорвана на плече, и там темнело большое кровавое пятно. Лук и колчан  со
стрелами валялись рядом. Плечи девушки дрожали.
   Бонд подбежал к ней и прижал ее к себе.
   - Успокойся, Джуди, - произнес он. - Все кончилось. Ты ранена?
   - Пустяки, - пробормотала девушка голосом, содрогающимся от рыданий.  -
Что-то ударило меня в плечо. Но то, что случилось, -  ужасно.  Я  даже  не
подозревала, что это будет настолько страшно.
   Бонд ободряющим жестом похлопал ее по руке.
   - Это было необходимо. Иначе они убили бы нас.  Ведь  против  нас  были
профессиональные убийцы. Хуже их не бывает. Я же говорил, что это дело  не
для тебя. Ладно, дай-ка мне посмотреть на твою  руку.  Нам  нужно  уходить
через границу - и побыстрее. Скоро здесь будет полиция.
   Девушка повернулась. Ее прелестное лицо было покрыто потом  и  слезами.
Прежде свирепые глаза были теперь мягкими и послушными.
   - Хорошо, что ты не обиделся на  меня,  особенно  после  всего,  что  я
натворила. Извини меня - я так нервничала.
   Она вытянула руку Бонд вынул из ножен ее нож и разрезал рукав до плеча.
Через мышцы плеча пролегала длинная кровоточащая полоса.  Бонд  взял  свой
носовой платок, разрезал его на три полоски и связал их. Затем промыл рану
смесью из виски и кофе, достал кусок хлеба из рюкзака,  отрезал  ломоть  и
примотал его к ране. Наконец, он разрезал по шву порванный  рукав,  сделал
из него повязку, перекинул ее через шею девушки и продел в  петлю  раненую
руку. Когда он наклонился, затягивая узел у шеи девушки, ее губы оказались
всего в нескольких дюймах  От  нее  исходил  теплый  запах  женщины.  Бонд
поцеловал  губы,  отодвинулся  и  посмотрел  в  глаза  девушки.  Они  были
удивленными и счастливыми. Он наклонился и снова поцеловал ее в угол  рта.
Губы девушки улыбнулись.
   - И что ты собираешься делать со мной? - спросила она покорно.
   - Мы поедем в Лондон, - сказал Бонд. - Там живет один пожилой  мужчина,
который очень ждет этой встречи. Но сначала нам  нужно  перебраться  через
границу в Канаду. Там я познакомлю тебя с приятелем, который оформит  тебе
паспорт.  Тебе  придется  купить  кое-какую  одежду.  На  это  потребуется
несколько дней. Мы будем жить в мотеле, который называется "Коузи".
   На него смотрела теперь совсем другая девушка.
   - Я еще никогда не жила в мотеле, - сказала она тихо.
   Бонд наклонился, поднял винтовку и  рюкзак,  перекинул  их  через  одно
плечо, повесил ее лук и колчан на другое и пошел через широкий луг.
   Девушка последовала за ним. Сделав несколько шагов, она сняла с  головы
желтый платок, развязала  ленту,  стягивающую  волосы,  и  светлые  локоны
рассыпались по ее плечам.



    Ян Флеминг.
    Разглашению не подлежит




   Самая красивая птица на Ямайке, а по мнению некоторых и во всем мире, -
это лентохвост или доктор-колибри. Самец достигает почти девяти  дюймов  в
длину, и семь  из  них  приходятся  на  хвост,  представляющий  собой  два
переплетающихся продолговатых черных пера с зубчатой каемкой с  внутренней
стороны. Черные головка и хохолок, темно-зеленые крылья, длинный алый клюв
и   черные,   светящиеся   притягательным   блеском    глаза.    Тело    -
изумрудно-зеленое, настолько сочной  окраски,  что  при  прямом  солнечном
свете перед вашими глазами предстает самое пронзительно зеленое существо в
природе. На  Ямайке  любимым  птицам  дают  клички.  "Trochilus  Polytmus"
прозвали "Птицей-доктором" из-за того, что два ее  черных  хвостовых  пера
напоминают фалды черного сюртука, который раньше носили врачи.
   Миссис Хэвлок особенно привязалась к двум семействам этих птиц:  еще  с
тех пор, как она вышла замуж и поселилась на ферме Контент, она  наблюдала
за тем, как они пьют нектар, дерутся, строят гнезда и выводят птенцов.  На
ее глазах, а ей было уже за пятьдесят, сменилось несколько поколений  двух
птичьих  семейств,  основателей  которых  ее  свекровь  прозвала  Пирамом,
Фисбой, Дафнисом и Хлоей. Клички закрепились и за последующими  парами,  и
сейчас миссис Хэвлок, сидя за столиком на широкой веранде перед элегантным
чайным сервизом, наблюдала  за  тем,  как  Пирам  с  пронзительным  писком
пикировал на Дафниса, поскольку тот, насытившись нектаром на  облюбованном
им  огромном  кусте,  имеющим   форму   японской   конусообразной   шляпы,
примостился на ветке, находящейся по соседству араукарии - вотчины Пирама.
Две крошечные черно-зеленые кометы описали  круг  над  огромной  ухоженной
лужайкой с яркими вкраплениями гибискуса и бугенвиллеи, а затем затерялись
среди апельсиновых деревьев. Но ненадолго. Постоянные стычки  между  двумя
семействами были всего  лишь  игрой.  В  большом,  хорошо  ухоженном  саду
нектара хватало на всех.
   Миссис Хэвлок поставила чашку на столик и взяла сандвич.
   - Несносные показушники! - воскликнула она.
   - О ком это ты? - спросил полковник  Хэвлок,  взглянув  на  нее  поверх
номера "Дейли глинер", в изучение которого был погружен.
   - О Пираме и Дафнисе.
   - А, ты про этих. - Клички казались полковнику  идиотскими.  -  Сдается
мне, - продолжал он, - что Батиста скоро даст  деру.  Кастро  жмет  вовсю.
Сегодня утром один человек рассказывал в банке, что и на Ямайке  появились
горячие деньги и что ферму Белэр продали через  подставных  лиц.  Подумать
только, сто пятьдесят тысяч фунтов за тысячу  зараженных  клещом  акров  и
дом, который красные муравьи превратят в труху к Рождеству!  Какой-то  тип
неожиданно для всех  взял  и  купил  этот  отвратительный  отель  "Голубая
бухта".  Говорят,  что  даже  Джимми  Фаркхарсон  нашел  себе  покупателя,
которому, полагаю,  наверняка  всучит  в  придачу  прилегающий  участок  с
пораженными "панамской болезнью" деревьями.
   - Вот Урсула обрадуется! Бедняжка просто не выносит  жизнь  на  Ямайке.
Хотя я совсем не в восторге от мысли о том, что эти  кубинцы  скупят  весь
остров. Интересно, Тим, откуда у них столько денег?
   - Рэкет, профсоюзные средства, казенные деньги - Бог их знает! На  Кубе
полным-полно жуликов и гангстеров, которым не  терпится  поскорее  вывезти
деньги с Кубы и выгодно вложить их где-то еще.  Ямайка  вполне  подходящее
место, особенно после того, как стало возможным переводить местную  валюту
в доллары. Наверняка купивший Белэр тип высыпал чемодан  денег  на  пол  в
офисе Ашенхейма. Думаю, выждав год или два, когда все утрясется или  когда
Кастро захватит власть и наведет там порядок,  он  снова  выставит  ее  на
продажу, потеряет на перепродаже какую-то  сумму  в  разумных  пределах  и
поменяет место жительства. Жаль, конечно.  Белэр  была  когда-то  отличной
фермой. Все можно было бы восстановить при желании.
   - А ведь пока был жив дед Билла, земли  фермы  простирались  на  десять
тысяч акров. На то, чтобы объехать вокруг, требовалось трое суток.
   - Биллу на все это абсолютно наплевать. Готов  поспорить,  что  он  уже
взял билеты до Лондона. Еще  одной  старой  семьей  станет  меньше.  Скоро
вообще никого, кроме нас, не останется. Слава  Богу,  Джуди  нравится  это
место.
   - Ты прав, дорогой, - сказала миссис Хэвлок успокаивающим тоном.
   На звон ее колокольчика из дверей гостиной, оклеенной обоями в белых  и
розовых тонах, появилась, чтобы убрать со стола посуду, Агата  -  огромной
толщины иссиня-черная негритянка в старомодном белом тюрбане,  который  на
Ямайке  носили  теперь  только  в  глубинке.  Сопровождала  ее   Фейпринс,
смазливая молодая квартеронка, взятая в ученицы экономки из Порт-Мария.
   - Пора заняться консервированием, - обратилась миссис Хэвлок к Агате, -
гуайавы рано созрели в этом году.
   - Да, госпожа, - ответила Агата с бесстрастным выражением лица. - Но  у
нас мало банок.
   - Как же так? Ведь еще в прошлом году я купила тебе  две  дюжины  самых
лучших банок из тех, что были у Энрике.
   - Вы правы, госпожа. Но пять или шесть из них разбились.
   - Господи, да как же это случилось?
   - Не могу знать, госпожа. - Агата взяла  большой  серебряный  поднос  и
выжидающе досмотрела на миссис Хэвлок.
   Миссис Хэвлок не зря прожила большую часть своей жизни на  Ямайке,  она
понимала, что разбитых банок не  вернуть,  а  искать  виновных  -  занятие
бесполезное.
   - Ладно, не печалься. Агата, - бодро сказала она, -  куплю  новые,  как
только окажусь в Кингстоне.
   - Хорошо, госпожа, - сказала Агата и вместе с  ученицей  направилась  к
дому.
   Миссис Хэвлок принялась за вышивку. Ее  пальцы  двигались  механически.
Она снова бросила взгляд на высокие конусообразные кусты и араукарию.  Два
самца были на своем месте и, изящно изогнув хвосты, перепрыгивали с цветка
на цветок. В свете лучей  заходящего  солнца  они  то  и  дело  вспыхивали
пронзительными ярко-зелеными точками. Еще  одна  колибри,  устроившись  на
макушке  куста  красного  жасмина,  приступила  к   исполнению   вечернего
репертуара. Древесная лягушка звонким кваканьем возвестила  о  наступлении
быстротечных лиловых сумерек.
   Ферма Контент, занимающая площадь в двадцать  тысяч  акров  у  подножия
пика Кэндлфлай на восточной оконечности Голубых гор в  графстве  Портленд,
была дарована одному из предков  Хэвлока  Оливером  Кромвелем  в  качестве
вознаграждения за то, что  он  среди  прочих  подписал  смертный  приговор
королю Карлу. В отличие  от  многих  других  колонистов,  поселившихся  на
острове в то время и позднее, Хэвлоки оставались владельцами  плантации  в
течение трех столетий,  несмотря  на  землетрясения,  ураганы  и  перепады
спроса на какао, сахар, цитрусовые и копру. Теперь Хэвлоки  выращивали  на
ней бананы и разводили скот. Плантация считалась  одной  из  богатейших  и
наиболее  производительной  среди  всех  частных  владений   на   острове.
Неоднократно ремонтировавшийся и перестраивавшийся после  землетрясений  и
ураганов дом представлял  собой  смешение  самых  разнообразных  стилей  -
центральная двухэтажная часть, возведенная на сваях из красного  дерева  и
старом каменном фундаменте, и две одноэтажные пристройки с обеих сторон, с
обитыми щепой из серебристого кедра плоскими крышами  в  типично  ямайском
стиле. Хэвлоки сидели на веранде центрального здания, выходящей к  покатым
лужайкам сада, за которым  на  двадцать  миль  до  побережья  простирались
джунгли с их буйной растительностью.
   - Кажется, машина подъехала, - сказал полковник Хэвлок, оторвавшись  от
газеты.
   - Если опять нагрянула эта противная  чета  Федденов  из  Порт-Антонио,
тебе придется найти предлог, чтобы не принимать их. Я больше не вынесу  их
вечных стенаний об Англии. К тому же в прошлый раз они оба набрались, да и
обед не удался, - сказала миссис Хэвлок и быстро  встала  из-за  стола.  -
Пусть Агата скажет, что у меня мигрень.  В  дверях  гостиной  с  виноватым
видом появилась Агата, а за ней - трое мужчин.
   -  Джентльмены  из  Кингстона  желают  видеть  полковника,  госпожа,  -
выпалила она.
   Первый из трех незнакомцев проскользнул мимо экономки. На голове у него
была летняя шляпа с загнутыми под острым углом узкими полями. Он  снял  ее
левой рукой и прижал к животу. Набриолиненные волосы и обнаженные в улыбке
белые зубы блестели в лучах заходящего солнца. Он приблизился к полковнику
Хэвлоку, протянув ему руку:
   - Майор Гонсалес. Из Гаваны. Рад познакомиться с вами, полковник.
   Он говорил с фальшивым американским акцентом, характерным для  ямайских
таксистов. Полковник Хэвлок встал, едва прикоснувшись к протянутой руке  и
бросив взгляд на стоявших позади майора по обе стороны двери двух  мужчин.
Каждый держал в руке по вместительной тропической сумке -  последний  крик
моды, - из тех, что выдают пассажирам на рейсах  "Пан-Америкэн".  Сумки  с
виду были тяжелыми. Сопровождающие как по команде нагнулись и поставили их
у ног, обутых в желтоватые ботинки, а затем снова выпрямились. На  головах
у них были  плоские  белые  шапочки  с  прозрачными  зелеными  козырьками,
которые отбрасывали зеленую тень на их скулы. Из-под козырьков  их  глаза,
подобно глазам умного зверя, пытались угадать каждое движение майора.
   - Это мои помощники.
   Полковник Хэвлок достал из  кармана  трубку  и  принялся  набивать  ее.
Внимательный взгляд его голубых глаз отметил  хорошо  подогнанный  костюм,
элегантные ботинки и ухоженные ногти майора,  а  также  голубые  джинсы  и
пестрые рубахи его сопровождающих. Подумав, как бы  можно  было  уговорить
визитеров пройти в кабинет, где в верхнем ящике письменного стола  у  него
лежал  револьвер,  он  стал  раскуривать  трубку,  следя  сквозь  дым   за
выражением глаз и рта майора.
   - Чем могу быть полезен?
   Продолжая широко улыбаться, майор Гонсалес развел руками. С его лица не
сходила  улыбка.  Блестящие,  почти  золотистого  оттенка  глаза  излучали
любопытство и дружеское расположение.
   - Я к вам по делу, полковник. У меня поручение от одного джентльмена из
Гаваны,  -  произнес  он,  сделав  широкое  движение   правой   рукой.   -
Исключительно добропорядочного джентльмена с  большими  связями.  -  Майор
Гонсалес  постарался  придать  голосу  оттенок  искренности.  -   Он   вам
понравится, полковник. Он попросил меня передать вам наилучшие пожелания и
узнать, сколько стоит ваша ферма.
   Миссис  Хэвлок,  наблюдавшая  за  происходящим  с   вежливой   улыбкой,
решительно приблизилась к мужу и мягко,  чтобы  не  ставить  незнакомца  в
неловкое положение, заметила:
   - Весьма сожалею, майор, что вам  пришлось  трястись  по  этим  пыльным
дорогам. Вашему  другу  следовало  написать  сначала  письмо  или  навести
справки в Кингстоне или среди  правительственных  чиновников.  Видите  ли,
семья моего мужа живет здесь почти триста лет. -  Дружелюбно  взглянув  на
майора, она добавила извиняющимся тоном:
   - Должна вас  огорчить,  но  продажа  фермы  абсолютно  исключена,  это
никогда не входило в наши планы. Любопытно,  кто  мог  подать  такую  идею
вашему уважаемому другу?
   Майор Гонсалес учтиво  поклонился  миссис  Хэвлок  и  вновь  с  улыбкой
обратился к полковнику, будто не слышал ни слова:
   - Моему поручителю сказали, что ваша ферма - одна из лучших на  Ямайке.
Он исключительно щедрый человек и  готов  согласиться  на  любую  разумную
сумму.
   - Вы слышали, что сказала миссис Хэвлок, - ферма не продается, - твердо
произнес полковник Хэвлок.
   Смех майора Гонсалеса прозвучал вполне натурально. Он покачал  головой,
будто пытался втолковать что-то туповатому ребенку.
   - Вы не совсем меня поняли, полковник. Мой поручитель хотел  бы  купить
именно вашу, а не какую-то другую ферму на Ямайке.  У  него  есть  деньги,
свободные деньги, которые он хотел бы вложить  в  дело,  и  желательно  на
Ямайке. Мой поручитель хотел бы, чтобы они были вложены в вашу ферму.
   - Теперь я вижу, к чему  вы  клоните,  майор,  -  невозмутимо  произнес
полковник Хэвлок. - Весьма сожалею, что вы впустую  потратили  время,  но,
пока я жив, ферма не будет выставлена на продажу. Видите ли,  мы  с  женой
имеем обыкновение рано  ужинать,  а  вам  предстоит  дальняя  дорога.  Мне
кажется, удобнее всего пройти к машине с этой стороны. Позвольте проводить
вас. - Полковник указал налево,  в  сторону  веранды.  Он  шагнул  вперед,
приглашая майора Гонсалеса последовать за ним, но тот не двинулся с места,
и полковнику пришлось остановиться.  В  голубых  глазах  Хэвлока  появился
ледяной блеск.
   Улыбка майора Гонсалеса стала менее лучезарной, а во взгляде  появилась
настороженность, но он по-прежнему вел себя дружелюбно.
   - Одну секунду, полковник, -  бодро  сказал  он  и,  обернувшись  через
плечо, отдал короткую команду.
   От Хэвлоков не ускользнуло, что маска добродушия слетела с лица майора,
когда он сквозь зубы проговорил  несколько  отрывистых  слов.  Тут  миссис
Хэвлок почувствовала некоторую неуверенность и подошла еще ближе  к  мужу.
Сопровождающие подняли с пола синие сумки и сделали шаг  вперед,  а  майор
Гонсалес по очереди открыл "молнии" каждой из туго набитых сумок. Они были
доверху наполнены аккуратными большими пачками американских долларов.
   -  Здесь  полмиллиона  долларов  в  стодолларовых  банкнотах,  -  майор
Гонсалес сделал приглашающий жест, - ни одной фальшивой. В  ваших  деньгах
это будет примерно сто восемьдесят тысяч  фунтов  -  целое  состояние.  На
свете  найдется  немало  других  хороших  мест,   полковник,   где   можно
обосноваться. К тому же мой поручитель мог  бы  согласиться  добавить  еще
двадцать тысяч фунтов, чтобы получилась круглая сумма. Он  сообщит  вам  о
своем решении через неделю. Все, что мне сейчас  необходимо,  -  это  ваша