Нассау. С ужасным грохотом часовой  взял
винтовку на караул и застыл по стойке "смирно". Губернатор помахал рукой.
   - Все в порядке. Вольно.
   Как заводная кукла, часовой, коротко громыхнул  еще  раз,  ожил.  Снова
воцарилась тишина.
   Губернатор произнес:
   - Вот и подошел конец моей истории.  Остался  заключительный  штрих.  В
один прекрасный день в  "Голубых  горах"  остановился  на  зиму  канадский
миллионер. Весной он увез Роду Мастерс в Канаду и женился на  ней.  С  тех
пор она живет припеваючи.
   - Боже, ну и повезло! Едва ли она заслужила такое счастье.
   - Думаю, что заслужила. Жизнь - сложная штука.  Может,  судьба  решила,
что  за  унижение  Мастерса  она  расквиталась  сполна.  Ведь,  по   сути,
настоящими  виновниками  были  родители  Мастерса,  превратившие   его   в
неудачника. Он  неминуемо  должен  был  потерпеть  крах.  Провидение  лишь
выбрало Роду своим орудием, а после расплатилось с ней за  услуги.  Трудно
судить о таких вещах. Как бы  то  ни  было,  она  сделала  своего  канадца
счастливым. Сегодня вечером они выглядели довольными жизнью, не правда ли?
   Бонд рассмеялся. Бурные и драматические перипетии его собственной жизни
вдруг представились ему суетными и  малозначительными.  Эпизод  с  мятежом
Кастро и сожжением двух посудин годился лишь в раздел приключений  дешевой
газетенки. Заурядная женщина сидела  рядом  с  ним  за  обедом,  и  только
случайно брошенная фраза раскрыла ему книгу подлинных неистовых страстей -
книгу "человеческой комедии", в  которой  чувства  яростны  и  грубы,  где
судьба разыгрывает такие сюжеты, перед которыми  блекнут  тайны  секретных
служб всех правительств.
   Бонд повернулся к губернатору и, протянув ему руку, сказал:
   - Спасибо вам  за  рассказ.  Каюсь,  я  посчитал  миссис  Харви  Миллер
банальной особой. Но благодаря вам я запомню ее навсегда. Вы преподали мне
урок. Я должен повнимательнее относиться к людям.
   Они обменялись рукопожатиями. Губернатор улыбнулся.
   - Я рад, что вы не остались равнодушным. Все время  я  боялся,  что  вы
скучаете. Ведь вы пережили  столько  настоящих  приключений.  Теперь  могу
признаться, что вначале я ума не мог приложить, чем вас развлечь. Жизнь  в
колониях такая скучная.
   Они пожелали друг другу спокойной ночи, и  Бонд  пошел  вниз  по  тихой
улице, ведущей к гавани и Британской колониальной гостинице. Он  размышлял
о завтрашнем совещании с сотрудниками ФБР и береговой охраны США в Майами.
Планы на будущее, еще недавно казавшиеся интересными  и  даже  волновавшие
его, теперь раздражали тщетностью и пустотой.



    Ян Флеминг.
    Жизнь дается лишь дважды



   "Приятнее с надеждой путь держать..."



1. НОЖНИЦЫ РЕЖУТ БУМАГУ

   Гейша по имени "Трепещущий Лепесток", стоя на  коленях  перед  Джеймсом
Бондом, склонилась к нему и быстро поцеловала в щеку.
   - Что за дела? - сурово спросил Бонд. - Мой выигрыш - поцелуй  в  губы.
По меньшей мере, -  добавил  он.  Переводила  "Серая  Жемчужина",  хозяйка
заведения: черные лакированные зубы, сногсшибательные манеры, густой грим,
словом, самый настоящий персонаж театра "Но". Девушки  вокруг  хихикали  и
шептались.  "Трепещущий  Лепесток",  изобразив  оскорбленную   невинность,
закрыла лицо руками. Но вот пальцы  раздвинулись,  и  дерзкий  карий  глаз
подмигнул Бонду. Тело ее стремительно изогнулось. На  этот  раз  настоящий
поцелуй в губы, мучительно  долгий.  Приглашение?  Соблазн?  Бонд  помнил,
рядом с ним сидит  "постельная"  гейша,  гейша  низшего  разряда.  Она  не
слишком сведуща в традиционных искусствах - не сможет рассказать  забавную
историю, петь, рисовать или сочинять стихи в честь гостя. Но, в отличие от
своих утонченных подруг, готова на  менее  романтические  услуги.  Главное
условие - не распускать язык. И стоить  это  будет  дорого.  Но,  в  любом
случае, грубому иностранцу  постель  понравится  больше,  чем  "танка",  в
которой он сравнивается с хризантемой на склонах Фудзиямы,  и  которую  он
все равно не поймет.
   Аплодисменты, встретившие эту вспышку неприкрытого  желания,  быстро  и
почтительно смолкли. Коренастый  мужчина  в  черном  кимоно,  сидевший  за
низким красным лакированным  столиком  напротив  Бонда,  вынул  зажатый  в
золотых зубах мундштук "Данхил" и положил рядом с пепельницей.
   - Бондо-сан, - сказал Тигр Танака, шеф  японской  Секретной  Службы,  -
предлагаю вам сыграть и заранее уверен в своей победе.
   Миндалины глаз превратились в узенькие щелки.  Большое  загорелое  лицо
сморщилось в знакомой улыбке. И не улыбка это была,  а  блестящий  золотом
оскал тигриной маски.
   Бонд рассмеялся:
   - Ладно,  Тигр.  Но  для  начала  еще  саке!  И  не  из  этих  дурацких
наперстков. Пять порций, а толку, как от одного двойного мартини. Раз уж я
решил продемонстрировать превосходство западной  мудрости  над  коварством
Востока, надо повторить. Найдется  среди  всей  этой  китайской  дребедени
обыкновенный высокий стакан?
   - Бондо-сан, это не китайский фарфор. Боюсь, в выпивке вы  разбираетесь
получше. Кроме того, не стоит недооценивать саке. У  нас  есть  поговорка:
"Человек пьет первый кувшин саке, затем второй кувшин пьет первый, а потом
саке пьет человека".
   Тигр Танака  повернулся  к  "Серой  Жемчужине"  и,  смеясь,  заговорил.
"Шуточки по поводу неотесанного европейца и  его  бездонного  желудка",  -
решил  Бонд.  Мадам  что-то  сказала,  и  "Трепещущий   Лепесток",   низко
поклонившись, выскользнула из комнаты. Тигр повернулся к Бонду.
   - Вы произвели впечатление, Бондо-сан. Только борцы "сумо" могут выпить
столько саке и устоять  на  ногах.  Вы,  несомненно,  способны  на  восемь
кувшинов. - Тигр хитро улыбнулся. - Но она  считает,  что  для  девушки  к
концу вечера толку от вас не будет.
   - Скажите, что ни одна из девочек ей в подметки не годится. Я уверен, в
ее арсенале есть средства, способные воскресить и мертвого.
   Лесть  достигла  цели.  "Серая  Жемчужина"  быстро   заговорила.   Тигр
переводил:
   - Бондо-сан, эта женщина не глупа.  Она  говорит,  что  уже  состоит  в
законном браке с одним "Бон-сан", и на ее "футоне" нет места для  другого.
"Бон-сан" - в переводе священник, А "футон", как вы знаете,  постель.  Она
скаламбурила на вашем имени.
   Вечеринка с гейшами тянулась уже два часа,  и  челюсти  Бонда  ныли  от
бесконечных  улыбок  и  вежливых  ответов.  Дурацкие  звуки  трехструнного
самисена отнюдь не услаждали его слух, девушки  надоели,  и  Бонду  утаено
хотелось  отвесить   прощальный   поклон.   Тигр   Танака   с   садистским
удовольствием наблюдал за  его  мучениями.  Дикко  Хендерсон  предупреждал
Бонда, что иностранцу эти  вечеринки  напоминают  попытку  развлечь  толпу
незнакомых  друг  с  другом  ребятишек   в   детском   саду   со   строгой
воспитательницей - мадам. Но еще Дикко сказал, что Тигр  Танака  оказывает
ему высокую честь, а вечеринка обойдется Тигру в маленькое  состояние,  из
секретных ли фондов  или  его  собственного  кармана,  и  Бонду  лучше  не
выпендриваться, приглашение к гейшам - настоящий  прорыв  в  операции,  но
может обернуться и катастрофой, здесь уж все зависит от Бонда.
   Бонд улыбнулся и хлопнул в ладони, изображая восторг. Он сказал Тигру:
   - Скажите старой суке, что она  умная  старая  сука,  -  принял  чертов
наперсток подогретого саке из рук  "Трепещущего  Лепестка"  и  осушил  его
двумя глотками. Потребовал, чтобы принесли еще, положил кулак  на  красный
лакированный стол и с насмешливой воинственностью сказал: - Отлично, Тигр!
Начнем!
   Это была старая, как мир, игра - Ножницы режут Бумагу, Бумага  скрывает
Камень, Камень тупит Ножницы; детишки в нее играют повсюду.  Кулак  -  это
Камень, два; вытянутых пальца - Ножницы, а раскрытая ладонь - Бумага.  Два
игрока  одновременно  сжимают  кулаки,  и  на  счет  "три"   выбрасывается
избранный предмет. Угадай предмет противника и выбрось свой - твоя победа.
И блефуй изо всех сил.
   Тигр Танака поднял кулак. Два человека  внимательно  смотрели  в  глаза
друг друга.  Мертвая  тишина  повисла  в  маленькой  комнате  с  бумажными
стенами. Впервые за  весь-вечер  было  отчетливо  слышно  мягкое  журчание
крошечного ручейка в саду. И, может быть, из-за этой тишины, или же  из-за
серьезного и решительного выражения,  внезапно  появившегося  на  жестоком
самурайском лице Тигра Танаки, по коже Бонда побежали мурашки.
   Это была уже не детская игра. Тигр  обещал  победишь  Бонда.  Поражение
обойдется дорого. На сколько? Оборвет дружбу, связавшую  их  за  последние
недели? Тигр -  один  из  самых  влиятельных  людей  в  Японии.  Проиграть
паршивому  иностранцу,  да  еще  в  компании  двух  женщин!  Девки   могут
проболтаться. На Западе это ерунда, так, карточный проигрыш в клубе. Но на
Востоке! Вообще-то, Дикко Хендерсон внушил Бонду, что условности  Востока,
как бы старомодно или по-дурацки банально они не выглядели, надо  уважать,
но в деталях Бонд путался.
   Что же делать,  выиграть  или  постараться  проиграть?  Но  и  проигрыш
следовало продумать. Проиграть  специально  было  так  же  трудно,  как  и
выиграть. Даже этот идиотский маленький гамбит значил  многое  для  успеха
полученного Бондом необычного задания.
   Шестым  чувством  Тигр  Танака  угадал  решение  проблемы.  Он   хрипло
рассмеялся, и в смехе его не было ни юмора, ни радости.
   - Бондо-сан, сейчас, когда я  хозяин,  а  вы  почетный  гость,  с  моей
стороны было бы естественно дать вам выиграть.  Было  бы...  И  поэтому  я
заранее приношу извинения за свой выигрыш.
   Бонд весело улыбнулся:
   - Дорогой мой Тигр,  стоит  ли  играть,  не  собираясь  выигрывать.  Не
оскорбляйте меня намеренным проигрышем. Но вы меня  провоцируете.  Тактика
борцов "сумо" перед боем. Пожалуйста, объявите нашей уважаемой  аудитории,
что я полон решимости утереть вам нос и тем продемонстрировать  не  только
превосходство Великобритании, и, особенно, Шотландии  над  Японией,  но  и
превосходство нашей королевы над вашим императором.
   Подогретый саке, Бонд разошелся. Такие  разные  обычаи  их  стран  были
темой бесконечных шуток, и  Тигр,  получивший  перед  войной  в  "Тринити"
бакалавра с отличием,  страшно  гордился  "демокорацу"  своих  взглядов  и
либеральной широтой восприятия Запада. Но Бонд, заметивший внезапный блеск
в темных глазах, вспомнил предупреждение Дикко:  "Слушай,  ты,  безмозглый
островитянин. Ты все делаешь правильно. Но не  испытывай  судьбу.  Т.Т.  -
малый цивилизованный - по-японски, конечно. Смотри, не залети. Черный пояс
в дзюдо у него был задолго до учебы в вашем паршивом Оксфорде. И шпионажем
он  занимался  еще  перед  войной,  помощником  военно-морского  атташе  в
Лондоне. А вы, из-за оксфордской степени, идиоты,  считали  его  примерным
мальчуганом. И не забывай послужной список Тигра. Не забывай, что войну он
закончил адъютантом адмирала Ониси и проходил подготовку камикадзе,  когда
янки нашумели над Хиросимой и  Нагасаки,  и  "Восходящее  Солнце"  сделало
сальто назад в океан. А если ты  все  это  вдруг  забудешь,  спроси  себя,
почему  из  девяноста   миллионов   японцев   именно   Т.Т.   стал   шефом
"Коан-Чоса-Куоку" - Секретной Службы. О'кей, Джеймс? Усек?
   Здесь, в Японии, Бонд усердно отрабатывал позу лотоса. Тоже  по  совету
Дикко. "Проникнешься ты духом этой нации или нет, -  сказал  тот,  -  тебе
придется провести массу времени, уминая землю  собственной  задницей.  Эта
индийская поза со скрещенными ногами - единственный  способ  не  растянуть
связки. Потребуется тренировка, но жить будешь и сохранишь лицо".
   Кое-каких успехов Бонд уже достиг, и все же сейчас, отсидев  два  часа,
чувствовал, что, не изменив  позы,  останется  кривоногим  на  всю  жизнь.
Сказал Тигру:
   -  Играя  с  таким  мастером,  как  вы,   нужно   сменить   позицию   и
сконцентрироваться.
   С трудом поднялся, потянулся и вновь уселся - на этот раз вытянув  одну
ногу под низким столиком и уперев левый локоть в согнутое колено другой.
   Какое блаженство. Он поднял свою чашу, и "Трепещущий Лепесток" послушно
наполнила ее из большой плоской бутылки.  Бонд  проглотил  саке,  протянул
чашу девушке, и внезапно треснул правым кулаком по  лакированному  столику
так,  что  задребезжали  маленькие  вазочки  с  засахаренными  фруктами  и
зазвенел фарфор. Он воинственно взглянул на Тигра Танаку.
   - Начнем!
   Тигр поклонился. Бонд ответил поклоном.  Девушка  замерла  в  ожидании.
Глаза Тигра впились в Бонда, пытаясь угадать ход. Бонд решил не загадывать
заранее, играть по наитию, пусть кулак сам выбрасывает нужную фигуру.
   Тигр сказал:
   - Три игры по три кона?
   - Согласен.
   Два кулака медленно легли на стол, побарабанили в унисон и стремительно
взлетели. Тигр выбрал Камень.
   Открытая ладонь Бонда была Бумагой, оборачивающей Камень. Один -  ноль,
в пользу Бонда. Тот же ритуал и  -  момент  истины.  Тигр  вновь  выбросил
Камень. Вытянутые пальцы Бонда означали  Ножницы,  затупленные  о  Камень.
Один - один. Тигр помедлил и прижал кулак ко лбу. Задумался, закрыв глаза,
и сказал:
   - Так. Я поймал вас, Бондо-сан. Теперь вам не уйти.
   - Валяйте, - сказал Бонд, пытаясь избавиться от мысли, что  Тигр  вновь
выбросит Камень, или же наоборот, Тигр решит, что Бонд будет играть Бумагу
и выберет Ножницы.
   Варианты мелькали, как фрукты на табло однорукого бандита.
   Два кулака подняты - раз, два, вперед!
   Тигр держался за свой Камень. Бонд завернул его в Бумагу.
   Первая игра за Бондом.
   Вторая партия была длиннее. Они часто  выбрасывали  одинаковые  фигуры,
приходилось переигрывать. Казалось, они пытались  понять  психологию  друг
друга. Но только казалось. Бонда психология не интересовала. Он  полагался
на интуицию. Нужна всего лишь удача.
   Тигр выиграл. Один - один.
   Последняя  игра!  Они  посмотрели  друг  на  друга.  Бонд  мягко,  чуть
насмешливо улыбнулся. Ярость блеснула в глубине темных глаз Тигра. И  Бонд
заметил это: "Умнее будет проиграть. Или?"
   Он выиграл двумя стремительными ходами,  затупив  Ножницы  Тигра  своим
Камнем, завернув Камень Тигра в свою Бумагу.
   Тигр низко поклонился. Бонд поклонился еще ниже. Он искал нужные слова.
   - Эта игра должна быть включена в  вашу  Олимпиаду.  Меня,  несомненно,
пошлют защищать цвет нации.
   Тигр Танака вежливо улыбнутся:
   - У вас прекрасная интуиция. В чем же секрет вашего метода?
   Метода у Бонда не было. Но он тут  же  изобрел  нечто,  подходящее  для
Танаки.
   - Вы человек из гранита и стали, Тигр. Я решил, что уж Бумагу-то вы  не
выберете. И играл соответственно.
   Фокус прошел. Тигр поклонился. Бонд поклонился и, подняв тост за Тигра,
хватил еще саке.  Гейша  зааплодировала,  а  мадам  поручила  "Трепещущему
лепестку" подарить Бонду  еще  один  поцелуй,  что  та  незамедлительно  и
сделала.
   Что за кожа у японок! Как легки их прикосновения! Джеймс размечтался  о
предстоящей ночи, но тут Тигр сказал:
   - Бондо-сан, мне нужно кое-что обсудить с вами.  Окажите  мне  честь  и
будьте гостем у меня дома.
   Игривые мысли тут же  исчезли  из  готовы  Бонда.  Как  говорил  Дикко,
побывать у японца дома - невиданная честь. Похоже, он правильно  поступив,
победив в этой детской игре. Открывались перспективы. Бонд поклонился.
   - С величайшим удовольствием, Тигр.


   Часом позже они сидели в нормальных креслах, поднос  с  выпивкой  стоял
рядом. Огни Иокогамы светились на горизонте, и слабый запах гавани и  моря
чувствовался через широко открытую перегородку, смотрящую в сад. Как и все
японские дома, дом Тигра был построен так, чтобы  обитатель  его  был  как
можно ближе к природе. Три другие перегородки квадратной комнаты тоже были
приподняты, открывая спальню, маленький кабинет и коридор.
   Тигр поднял перегородки, как только они вошли в комнату.
   - На Западе, обсуждая секреты, закрывают все окна и двери. В Японии  мы
все открываем, чтобы никто  не  подслушал  за  тонкой  стеной.  А  я  хочу
поговорить с вами о вещах совершенно секретных. Саке  не  остыло?  Курите,
это ведь ваши любимые? Теперь слушайте, и все услышанное  должно  остаться
между нами.
   Тигр Танака улыбнулся своей золотой улыбкой и невесело рассмеялся:
   - Если проболтаетесь, мне придется вас ликвидировать.



2. ПРИКРЫТИЕ ДЛЯ БОНДА?

   А ровно месяц назад, как и всегда в это время, закрывался  "Блейдз".  И
со следующего дня, первого сентября, членам его, непростительно застрявшим
в Лондоне, придется весь месяц таскаться в "Вайтс"  или  "Будлз".  "Вайтс"
был чересчур "прикинутым" и шумным, "Будлз" забит  престарелыми  сельскими
сквайрами, болтающими только об открытии сезона охоты на куропаток.
   Это был жуткий месяц. И он наступил. Считалось, что обслуге в  "Блейдз"
требуется  отдых.  Кроме  того,  нужно  было  что-то  покрасить,  и  крыша
прогнила.
   М., сидевшему у эркера, выходящего на площадь Сент-Джеймс, на  все  это
было наплевать. Ему предстояла двухнедельная ловля форели на реке Тест,  а
две оставшиеся недели он  обойдется  кофе  и  бутербродами  на  работе.  В
"Блейдз" он  ходил  редко,  в  основном  с  важными  гостями.  Он  не  был
"клубменом", а будь на то его воля, выбрал бы "Сениор",  лучший  армейский
клуб в мире. Но там было слишком много знакомых и слишком много  "деловых"
разговоров.  И  слишком  много  бывших  сослуживцев,  которые  обязательно
подойдут и спросят, чем же это он занимается после отставки. А врать,  что
есть такая фирма "Юниверсэл Экспорт", надоело, да и не стоило рисковать.
   Портфилд занимался сигарами: придвинул ящичек и  предложил  его  гостю.
Сэр Джеймс Молони насмешливо поднял брови:
   - Смотрю, "гаваны" у вас не переводятся.
   Его рука замерла над ящиком. Он выбрал "Ромео и  Джульетту",  осторожно
вытащил ее и понюхал. Повернулся к М.:
   - А что "Юниверсэл Экспорт" посылает Кастро взамен? Ракеты "Блу Стрик"?
   М. шуточка  вовсе  не  позабавила,  заметил  Портфилд.  Он  служил  под
командой  М.  еще  главстаршиной  на  флоте.  Он  ответил  быстро,  но   с
достоинством:
   - Вы знаете, сэр Джеймс, лучшие сорта с Ямайки сейчас почти не уступают
"гаванам". По крайней мере, верхний лист делается именно так, как надо.
   Портфилд закрыл стеклянную крышку ящика и отошел.
   Сэр Джеймс Молони взял  со  стола  специальный  пробойничек,  тщательно
проколол кончик своей  сигары,  прогрел  его  зажигалкой  "Свон  Веста"  и
потихоньку запыхтел,  раскуривая.  Отпил  глоток  коньяка,  потом  кофе  и
поудобнее устроился в кресле. С добродушной иронией  взглянул  на  хозяйки
кабинета:
   - Отлично, друг мой. Рассказывайте. В чем дело?
   Мысли М. витали где-то далеко. Казалось, он  целиком  был  занят  своей
трубкой.
   - Какое дело? - спросил он рассеянно.
   Сэр Джеймс Молони был крупнейшим неврологом  Англии.  Годом  раньше  он
получил  Нобелевскую  премию  за  свои  знаменитые   "Некоторые   побочные
психосоматические  явления  органической   неполноценности".   Заодно   он
консультировал Секретную Службу. И хотя приглашали его нечасто и только  в
особых случаях, проблемы эти  весьма  его  занимали,  были  интересны  как
специалисту и важны для безопасности страны. Теперь, после войны, бывал он
здесь совсем редко.
   М. отвернулся от гостя и принялся разглядывать автомобили на площади.
   - Друг мой, - сказал сэр Джеймс, - как и у всех, у вас есть  стереотипы
поведения.  Один  из  них:  приглашаете   меня   на   ланч   в   "Блейдз",
закармливаете, как страсбургского гуся,  посвящаете  в  очередную  гнусную
тайну и просите помочь разобраться в ней.  В  последний  раз,  припоминаю,
хотели, чтобы я извлек информацию  из  некоего  дипломата,  загнав  его  в
глубокий гипноз. Вы сказали, что это последний шанс. Помочь я вам не смог,
а через  пару  недель  узнал  из  газет,  что  этот  человек  погиб  после
неудачного опыта с силами земного тяготения на уровне одиннадцатого этажа.
Коронер вынес  вердикт,  где  можно  было  выбрать  между  "упал  или  был
выброшен".