категории
людей. Надутый старикашка продолжал:
   - С ним это случается не впервые. Что, замечу в  скобках,  очень  дурно
отражается на авторитете нашего государства, мистер мм... Бонд. Я  был  бы
рад узнать, что в следующий раз ваше начальство пришлет  сюда  кого-нибудь
посерьезнее.  По-моему,  это  просто  необходимо.  А  что  касается   дела
Стренжвейза, тут я во всем доверяю вашей доблестной полиции.
   Бонд любезно улыбнулся.
   - Непременно сообщу ваше мнение по возвращении в Лондон, - сказал он. -
Мой непосредственный шеф, несомненно,  им  заинтересуется.  Да  и  министр
обороны с государственным секретарем  тоже.  Может  быть,  вы  хотите  еще
чего-нибудь передать? С удовольствием помогу вам в этом.  Кстати,  я  тоже
целиком и полностью доверяю комиссару полиции Ямайки.
   Губернатор поднял на Бонда подозрительный взгляд. Да,  этот  парень  не
прост. С ним надо поосторожнее.
   - Дорогой мистер Бонд, сказал он. - Это ведь всего лишь дружеский обмен
мнениями. Вы, наверное, захотите еще с кем-нибудь встретиться, пока будете
на острове?
   - Я бы хотел встретиться с представителем Колониального управления.
   - А что именно вас интересует? - озабоченно спросил губернатор.
   - Речь идет о птицах с Крэб Ки. Это дело нам передали из  Колониального
управления. Мне нужны некоторые уточнения.
   - Чудесно, чудесно, - сказал губернатор  с  видимым  облегчением.  -  Я
попрошу господина Плейдл-Смита незамедлительно вас  принять.  И,  поверьте
мне, дело Стренжвейза разъяснится  само  собой.  Увидите,  скоро  оба  они
вернутся.
   Он встал и церемонно протянул Бонду руку.
   - Ну что же, всего доброго, мой друг. Рад был с вами познакомиться. Сам
я никогда не был на Крэб Ки, но это, наверняка, очень милый уголок.
   - Ничуть не сомневаюсь, - ответил Бонд, представив себе выражение  лица
Куоррела, если бы тот услышал подобную оценку.  И  тихо  закрыл  за  собой
дверь.
   - Юный прохвост, - процедил сквозь зубы губернатор Ямайки.
   Принимавший  Бонда  представитель  Колониального  управления   оказался
рослым парнем с жесткими  волосами  и  глазами  нашкодившего  ребенка.  Он
принадлежал к числу заядлых курильщиков трубок, которые постоянно донимают
своих близких просьбами найти их кисет  или  спички.  На  протяжении  трех
минут разговора он занимался подобными поисками, шаря в  ящиках  стола,  и
только после этого немного успокоился.
   - Бонд... Бонд... - произнес он задумчиво. - Я где-то слышал  это  имя.
Ах, да, вспомнил! Ведь это вы занимались делом  о  сокровищах  четыре-пять
лет назад! Потрясающая авантюра. Хорошо бы вы снова внесли  в  нашу  жизнь
хоть немного оживления. Что за страна! Они говорят только  о  федерации  и
самоопределении, а  сами  даже  не  могут  наладить  работу  общественного
транспорта! А расовая проблема! Знаете ли,  друг  мой,  между  малайцем  с
прямыми волосами и малайцем с курчавой шевелюрой больше разницы, чем между
мной и моей чернокожей кухаркой. Вот такие дела!
   - Но скажите, чем я все-таки могу быть  вам  полезен?  Это,  наверняка,
интересней, чем все эти идиотские дела, которыми забит мой стол.
   Бонд улыбнулся. Похоже, он нашел себе одного союзника на этом острове.
   - Я приехал, - начал он, - чтобы разобраться в  деле  Стренжвейза.  Но,
прежде всего, могу ли  я  задать  вам  один  странный  вопрос?  При  каких
обстоятельствах вы наткнулись на дело,  которым  я  занимался?  Может,  им
кто-нибудь интересовался? Я не хочу показаться  нескромным,  но  любопытно
было бы узнать.
   - Такая уж у вас профессия, - сказал Плейдл-Смит с симпатией.  -  Дайте
подумать... Ага, помню! Я увидел  досье  на  столе  моей  секретарши.  Она
только  недавно  устроилась  на  это  место  и  теперь  пытается  во  всем
разобраться. Хотя должен заметить, что на столе лежала целая куча папок, и
вашу я раскрыл случайно, наугад. Вот и все.
   - Благодарю  вас,  -  сказал  Бонд.  -  Не  сердитесь,  но  стоило  мне
прилететь, как  слишком  много  людей  заинтересовались  моими  планами  и
намерениями. Теперь к делу: Я хотел бы с вами поговорить о Крэб Ки. Что Вы
знаете о докторе Но, о гуано?
   - О гуано я мог бы  рассказывать  вам  часами,  бедняга!  -  рассмеялся
Плейдл-Смит. - Я начинал работать в Перу, и все  время  встречался  там  с
людьми из Административной компании гуано. Можете себе представить! А  что
касается доктора Но, то мы сейчас попросим его досье.
   Он позвонил. За спиной Бонда открылась дверь.
   - Мисс Торо, - сказал Плейдл-Смит, - принесите,  пожалуйста,  досье  на
Крэб Ки. Хотя, подождите, их там два: одно о  продаже  острова,  другое  о
предсмертных показаниях охранника. Мисс Лонгфеллоу знает, где их найти.
   - Хорошо, шеф, - прозвучал мелодичный голосок, и дверь закрылась.
   - Итак, вернемся к гуано, - продолжил Плейдл-Смит. - Оно образуется  из
птичьего помета. На Крэб Ки, в частности, из помета зеленых бакланов.  Они
поглощают тонны хамсы и перерабатывают ее в гуано. Вот, в двух  словах,  и
вся технология. Так возникают гуановые острова. И если Вы  вспомните,  что
процесс непрерывно продолжается, начиная с  сотворения  мира,  то  сможете
представить себе масштабы: миллионы и  миллионы  тонн  гуано.  В  середине
прошлого века  обнаружили,  что  гуано  является  уникальным  естественным
удобрением, содержащим огромное  количество  нитратов  и  фосфатов.  Тогда
целые флотилии устремились к островам и принялись их опустошать.  Началась
своего  рода  гуановая  лихорадка.  Жестокая  конкуренция.  Соперники,  не
задумываясь, убивали друг друга. Неизвестные острова держались в  страшной
тайне.
   - А Крэб Ки? - напомнил Бонд.
   -  Крэб  Ки  -  единственный  из  гуановых  островов,  расположенный  у
северного берега. Но его гуано  содержит  сравнительно  небольшой  процент
фосфата. Разработки начинались, когда подскочили цены на гуано.  Но  потом
немцы выбросили  на  рынок  химические  удобрения.  Правительство  Перу  -
страны, владеющей богатейшими запасами гуано - поняло, что оно  должно  их
беречь,  а  не  разбазаривать  направо  и  налево.  Оно  национализировало
гуановую промышленность и принялось разводить птиц. Время  все  расставило
по своим местам, когда выяснилось, что гуано приносит сельскому  хозяйству
гораздо большую пользу, нежели химические удобрения. Тут  снова  вспомнили
про Крэб Ки. В начале войны один китаец решил купить остров и  возобновить
разработки. Он привез туда рабочую силу, установил новейшее оборудование и
теперь поставляет удобрения каждый месяц прямиком в Антверпен.
   Остров превратился в настоящую крепость. Поползли разные слухи, но  еще
никто не жаловался.
   - А что, Крэб Ки в самом деле так дорого стоит?
   - Каждая пара бакланов в год производит гуано на два доллара. Не считая
центов. Каждая самка откладывает  по  три  яйца  два  раза  в  год.  Таким
образом, одна пара стоит долларов пятнадцать, а на острове более ста тысяч
птиц. По  нашим  сведениям,  цифра  верная.  Итак,  птички  стоят  полтора
миллиона долларов, что  само  по  себе  уже  немало.  Прибавьте  стоимость
оборудования - еще миллион. Надеюсь,  Вы  поняли,  что  эта  мерзкая  дыра
является неплохим состоянием.
   Но куда же подевалась  моя  секретарша  с  досье  на  Крэб  Ки?  Сейчас
выясним.
   Он нажал на кнопку. Дверь снова открылась.
   - Послушайте, мисс Торо, - спросил он  раздраженно,  -  где  досье,  за
которым я Вас послал?
   - Мне очень жаль, шеф, - сказал нежный голосок, - но мы нигде не  можем
их найти. Они исчезли.
   - То есть как исчезли?! - разъярился  Плейдл-Смит.  -  Этого  не  может
быть! Кто последний держал их в руках?
   - Последним их брал майор Стренжвейз, шеф.
   - Но я совершенно точно помню, что он принес их обратно!
   - Не знаю, шеф, - сказала секретарша бесстрастно. - Папки на  месте,  а
внутри пусто.
   Бонд осторожно повернулся  на  стуле.  Он  бросил  на  девушку  быстрый
взгляд.
   И вздрогнул. Теперь он знал, куда подевались досье на Крэб Ки  и  каким
образом его прошлое дело попало на стол к секретарше. Он понял,  откуда  в
этой истории так много необъяснимых деталей.
   Как доктор Но, как Анабелла Чанг, маленькая секретарша с  непроницаемым
взглядом за стеклами темных очков тоже была китаянкой.



6

   Плейдл-Смит  с  Бондом   обедали   в   Королевском   клубе.   Разговор,
естественно, шел о Ямайке.
   - Не забывайте, - говорил  Плейдл-Смит,  попивая  кофе,  -  что  житель
Ямайки - это одновременное воплощение равнодушия и очарования. Он обладает
всеми достоинствами и недостатками ребенка. Он живет на богатейшей  земле,
но не способен наживать на этом деньги. Он просто не  знает,  как  за  это
взяться, он слишком ленив.
   Потом  приходят  англичане.  Они  берут  все,  что  плывет  в  руки,  и
обогащаются. Впрочем, за последние двести лет никто из англичан  не  нажил
здесь по-настоящему крупного  состояния.  Они  не  задерживаются  надолго.
Радуются, получив пакет акций, и отбывают.
   А вот португальские евреи смогли воспользоваться ситуацией  лучше.  Они
приехали одновременно с англичанами, но, в отличие  от  них,  остались.  К
несчастью, они очень тщеславны и выбрасывают бешеные  суммы  на  постройку
великолепных домов и пышные приемы. Их имена мелькают в колонках  светской
хроники "Глинера". Деньги они наживают главным образом на роме и табаке. К
тому же, они представляют на острове  интересы  крупных  британских  фирм,
заводов по производству автомобилей, страховых компаний и т.д.
   Потом появились сирийцы. У них немалые капиталы, но, к  сожалению,  нет
такой практической сметки,  как  у  евреев.  Они  владеют  большей  частью
дорогих магазинов и фешенебельных отелей.
   И, наконец, остаются китайцы - деловитые, основательные,  скрытные.  Их
колония - наиболее могущественная на  Ямайке.  В  их  руках  сосредоточены
булочные, прачечные и почти все  продовольственные  магазины.  Китайцы  не
ассимилируются и тщательно оберегают  свои  традиции.  Время  от  времени,
случается, они спутываются с негритянками. Результаты вы можете увидеть  в
Кингстоне.  Так   возникает   новая,   совершенно   необычная   раса.   Ее
представители имеют большое влияние на черных, но сами целиком и полностью
зависят от китайцев. Как и китайцы, они очень умны, но при  этом  обладают
самыми низкими пороками негров. Эти полукровки могут стать опасными,  если
за ними не следить. У полиции с ними вечно полно неприятностей.
   - Ваша секретарша, - спросил Бонд, - тоже, по-моему, принадлежит к этой
расе?
   - Так и есть. Работает она просто великолепно. Я взял ее всего  полгода
назад.  Она  оказалась  самой  блестящей  из  всех  кандидаток  на   место
секретаря.
   - И что, это сообщество как-то организовано, имеет лидера?
   - Пока еще нет. Но скоро, безусловно, они к этому придут. Сейчас же это
меньшинство, с  которым  приходится  считаться.  Кстати,  я  вспомнил  про
историю с досье, - добавил Плейдл-Смит, взглянув на часы. - Неслыханно!  Я
прекрасно помню...
   От растерянности он даже не закончил фразу.
   - Впрочем, - продолжил он, - я обязательно во всем разберусь. Пока ясно
одно - я ничем не могу вам помочь. Но не расстраивайтесь, в досье не  было
особо интересных сведений. Этот доктор Но - весьма  скрытный  субъект.  До
того, как вмешалось это общество Одюбон, на  Ямайке  про  него  вообще  не
слышали. Что касается самого Крэб Ки, в досье была  одна  или  две  карты,
сделанные еще до войны, и копия последних топографических  измерений.  Как
мне кажется, этот остров - гиблое место.  Километры  болот,  и  на  берегу
огромная куча гуано.
   Услышав подобное описание, Бонд улыбнулся.
   - Вы, быть может, хотите, - спросил Плейдл-Смит,  -  чтобы  я  дал  вам
пропуск в Институт? Там-то, конечно, найдется карта Крэб Ки.
   - Я бы вас очень попросил, - сказал Бонд.
   Через час он уже сидел в темном зале Института. Пахло  затхлостью,  как
обычно в редко проветриваемых помещениях. Перед Бондом лежала  карта  Крэб
Ки, датированная 1910 годом. Он тщательно скопировал ее на листок  кальки,
любезно предоставленной сотрудником института.
   Остров был  размером  около  восьмидесяти  квадратных  километров.  Три
четверти занимали болото и  неглубокое  озеро.  Из  озера  вытекала  узкая
речушка, мелевшая в песчаной долине на южном побережье. Бонд  предположил,
что охранники общества Одюбон должны были разбить лагерь недалеко от устья
реки. На западной стороне остров  заканчивался  мысом,  длиной  более  ста
пятидесяти метров. Под ним на  карте  было  написано  красными  чернилами:
"Залежи гуано. Разработки прекращены в 1880 году".
   Никакого намека на дорогу или хотя  бы  тропинку.  Домов,  естественно,
тоже нет.
   Вот, пожалуй, и вся информация. Остров расположен примерно в пятидесяти
километрах от Ямайки, и в ста километрах к югу от Кубы. Океан вокруг  Крэб
Ки неглубокий, за исключением западного побережья.
   Бонд вдруг почувствовал, что совершенно выдохся. Было всего четыре часа
дня, но воздух раскалился, как в доменной печи. Рубашка прилипла  к  телу.
Бонд вышел из Института с приятным чувством сделанного  дела  и  остановил
такси.
   - В отель "Голубые горы", - бросил он.
   В холле Куоррел не оставил для него никакой записки.
   - Сразу после завтрака вам прислали из Кинг Хауза корзину фруктов.
   В голосе молоденькой служащей сквозило уважение.
   - Кто ее принес? - спросил Бонд.
   - Какой-то цветной. Он сказал, что это от губернатора.
   - Благодарю вас, мисс.
   Он взял ключ и поднялся наверх, прыгая через две  ступеньки.  Проверил,
заряжен ли пистолет. Возможно, его опасения и смешны, но мало ли что может
случиться. Он бесшумно повернул ключ в замочной  скважине  и  ударом  ноги
распахнул дверь.
   Комната была пуста. Он тщательно осмотрел все уголки и потом  запер  за
собой дверь  на  ключ.  На  самом  видном  месте,  на  столе,  возвышалась
великолепная корзина, украшенная  ленточками  и  полная  фруктов:  крупных
золотистых  мандаринов,  грейпфрутов,  розоватых  бананов,  спелых  яблок.
Наверху даже лежали два оранжерейных брюньона.
   Все это сооружение венчал небольшой конверт. Бонд осторожно вытащил его
и  вскрыл.  На  плотном  листе  бристольской  бумаги  было  написано:   "С
наилучшими пожеланиями от Его превосходительства губернатора".
   - Гмм, - пробормотал Бонд, - это на него не похоже.
   Он приподнял корзину и, приложив к  ней  ухо,  прислушался.  Ни  звука.
Тогда он высыпал фрукты на ковер. По-прежнему ничего подозрительного.
   Бонд пожал плечами. Столько страхов из-за невинного подарка.  Но  вдруг
он  нахмурился.  Оставалась  еще  одна  возможность.  Он  взял  золотистый
брюньон, который показался ему наиболее аппетитным, и отнес его в  ванную.
Положил в раковину и  вернулся  в  комнату.  Неторопливо  достал  чемодан.
Тонкий слой талька, который он предусмотрительно насыпал  вокруг  замочка,
сказал ему все, также как и легкие царапинки на коже чемодана.  "Эти  люди
менее осторожны, чем те, с которыми я в свое время сталкивался"  -  сказал
себе Бонд.
   Он тщательно проверил  содержимое  чемодана.  Все  было  на  месте.  Из
специального "ящичка для инструментов" он достал ювелирную  лупу.  Вставил
ее в глаз, вернулся в ванную и зажег свет над раковиной. Потом  взял  плод
двумя пальцами и принялся медленно его поворачивать. Нет, он не ошибся:  в
золотой кожуре было крошечное отверстие от иглы, заметное только при очень
сильном увеличении.
   Бонд отложил брюньон. На лбу у него опять выступили капли  пота.  Итак,
война - война не на жизнь, а на смерть. Он улыбнулся себе  в  зеркало,  но
глаза оставались холодными.
   Еле слышный сигнал тревоги, который прозвучал у него в мозгу, когда  он
увидел в аэропорту очаровательную китаяночку, его не обманул. Опасность!
   Стренжвейз  и  Мэри  Трублад,  вне  всякого  сомнения,  были  убиты,  а
документы уничтожены. Эта парочка слишком много знала.
   Потом  появился  Бонд.  Благодаря  стараниям  мисс   Таро,   секретарши
Плейдл-Смита,  его  уже  поджидали.  Встреча  прошла  достойно.  Об   этом
позаботились Анабелла Чанг и шофер пустого такси, который, конечно, следил
за Бондом до самого отеля "Голубые горы".
   - Что же, господа китайцы, стреляйте первыми!
   Ситуация постепенно прояснялась. Их первый удар не попал в цель. Но  на
них можно положиться - на этом они не остановятся.
   Кто же за ними стоит? С этого момента Бонд был готов  к  встрече  и  не
отказался бы от нее ни за что на свете.
   - До скорого свидания, доктор Но, - сказал он.
   Потом, не торопясь, вернулся в спальную и внимательно осмотрел с  лупой
все фрукты.  В  каждом  было  маленькое  игольное  отверстие,  старательно
замаскированное возле плодоножки.
   Бонд позвонил и попросил картонную коробку,  веревку  и  бумагу.  Затем
соорудил пакет, аккуратно уложил туда фрукты  и  перевязал.  Потом  набрал
номер Плейдл-Смита.
   - Это опять я, - сказал он.  -  Мне  бы  хотелось  узнать,  есть  ли  в
Кингстоне лаборатория для химических анализов... Есть? Прекрасно! Тогда  я
пошлю вам небольшой пакет. Будьте любезны,  отправьте  его  в  лабораторию
сами. Мне бы  не  хотелось,  чтобы  фигурировало  мое  имя.  Я  потом  вам
объясняю,  почему.  Когда  получите  результаты  анализов,  перешлите  их,
пожалуйста, мне. Всю неделю я буду в Бо Дезер - это  в  морганском  порту.
Мне очень неприятно наводить такую таинственность, но я вам  все  расскажу
при первой же встрече. Огромное спасибо. До свидания.
   Бонд спустился, отдал пакет таксисту и прибавил огромные чаевые.
   - Передать только в собственные руки, - добавил он.
   Было шесть вечера. Бонд принял душ, переоделся и заказал первый  бокал.
Зазвонил телефон. Это был Куоррел.
   - Все в порядке, кэп, - довольно сообщил он.
   - Отлично. А как дела с домом?
   - Он пустовал. Я все сделал, как вы велели.
   - Тогда до завтрашнего утра. Пока.
   Да, на Куоррела можно положиться. Он действует умело  и  скрытно.  Бонд
вышел  на  балкон.  Садилось   солнце.   На   город   и   порт   наползала
темно-фиолетовая тень. В Кингстоне один за другим зажигались огни  окон  и
реклам. В небе проурчал самолет. Вот на таком же летел накануне Бонд.  Его
взгляд рассеянно скользнул по стене.  Сколько  всего  произошло  за  сорок
восемь часов! М. был бы весьма удивлен, узнай он о ситуации. Бонд все  еще
слышал брошенное им презрительное словечко "курорт".
   У Бонда был передатчик. Может, стоит сообщить обо всем М.? Но  сообщить
о чем?
   "Шеф, этот проклятый доктор  Но  прислал  мне  корзину  с  отравленными
фруктами!"
   Он представил себе реакцию М..  Тот  побагровеет  и  нажмет  на  кнопку
интерфона. Вызовет начальника главного штаба:
   - Наш 007, - скажет он, -  окончательно  спятил.  Утверждает,  что  ему
подсунули ядовитый банан. Как Вам это нравится? Он слишком долго валялся в
госпитале из-за отравления. Теперь он ничего не стоит. Немедленно отзовите
его обратно.
   Бонд иронически поморщился. С  некоторыми  поправками,  все  произойдет
именно так. Нет, он ничего не будет сообщать. Надо дождаться более  веских
доказательств. Конечно, если ситуация  обострится,  а  он  не  предупредит
начальство - не миновать неприятностей.
   Бонд выпрямился. Надо быть начеку.
   А губернатор? Может, стоит ему позвонить? Но при одном  воспоминании  о
напыщенном старикашке Бонд отказался от этой мысли.
   Поужинал он рано. И в девять вечера решил ложиться. К  завтрашнему  дню
все было готово. Он подвел итоги и попросил коридорного  разбудить  его  в
половине шестого.
   Он забаррикадировал дверь и для большей  безопасности  опустил  жалюзи.
Ночь будет душной - что ж, тем хуже для него. Осторожность  прежде  всего.
Бонд разделся догола и скользнул  под  прохладную  простыню,  положив  под
подушку "Вальтер". Он не любил спать один.
   В середине ночи он внезапно проснулся.  Светящиеся  стрелки  показывали
три часа утра. Неподвижно вытянувшись, он  прислушался.  В  комнате  -  ни
звука. За окном тоже. Только где-то вдалеке  разда