,  и  человек  из  госдепа
передаст его ей в аэропорту. Вам обоим придется  там  заполнить  кое-какие
бумаги. В этом  вам  поможет  один  мой  приятель  из  ЦРУ.  Газеты  полны
описанием пожара - "Город-призрак превращен в призрак" и тому  подобное  -
но вашего друга Спэнга пока не нашли, и имена ваши нигде  не  упоминаются.
Мои ребята сказали, что полиция вами не интересуется,  но  зато  шевелятся
банды: они получили ваши приметы и  начали  поиск.  Награда  за  поимку  -
десять тысяч долларов. Так что вы сматываетесь  вовремя.  На  корабль  вам
лучше подниматься по отдельности. Прикройте, насколько  это  можно,  лицо,
забейтесь в кабины и не выходите. Здесь пойдет дым коромыслом, как  только
они узнают, что произошло на самом деле. Ведь выяснится, что счет  в  вашу
пользу минимум 3:0, а такое соотношение трупов  им  явно  придется  не  по
вкусу.
     - Похоже, что у  "Пинкертонов"  машина  отлажена,  -  сказал  Бонд  с
восхищением. - Но, честно говоря, я и сам рад убраться  отсюда.  Я  раньше
считал ваших гангстеров опереточными разбойниками, которые в  рабочие  дни
набивают брюхо пиццей и пивом, а  по  воскресеньями  грабят  ларек-другой,
чтобы было что поставить на скачках.  Но,  как  оказалось,  кровь  у  этих
итальяшек действительно играет, и они просто обожают насилие.
     Тиффани Кейс саркастически рассмеялась.
     - Тебе явно не помешает провериться у психиатра. Будет чудом, если мы
окажемся на корабле в добром здравии. Вот они какие! Слава богу, что у нас
есть шанс, благодаря этому вот "Капитану -  металлический  крюк".  Но  это
всего-лишь один шанс из ста. А ты - "итальяшки"!
     Феликс Лейтер усмехнулся.
     - Ладно, голубки, - сказал он, глядя на часы.  -  Пора  двигать.  Мне
надо поскорее вернуться в Лас-Вегас и приниматься за поиски костей бедняги
"Застенчивой улыбки". А вам пора на самолет. Цапаться друг с другом можете
продолжить на высоте восьми тысяч метров. Сверху все видно гораздо  лучше.
Может, вы даже решите подружиться. - Он подозвал официанта. - Знаете,  как
говорят: ничто так не роднит, как родство душ.
     Лейтер отвез их в аэропорт и уехал. Бонд почувствовал ком в горле при
виде его долговязой фигуры, направившейся,  прихрамывая,  к  машине  после
того, как Тиффани ласково поцеловала Феликса на прощанье.
     - Хороший у  тебя  здесь  друг,  -  сказала  она,  глядя  как  Лейтер
захлопнул дверцу машины и, резко взяв с места, отправился  в  долгий  путь
через пустыню.
     - Да, - ответил Бонд. - Феликс - настоящий парень.
     Лунный свет блеснул на металлическом крюке, которым Лейтер помахал им
в последний раз, а затем пыль осела на дороге,  и  голос  из  репродуктора
произнес:
     - Компания "Транс-уорлд", рейс 93 Чикаго-Нью-Йорк начинает посадку  у
выхода номер 5. Просим всех пассажиров пройти на посадку.
     Они прошли сквозь стеклянные двери и сделали первые шаги  на  пути  в
Лондон, через полсвета.
     Новый самолет, "Супер-Джи  Констеллейшн",  летел  над  укрытым  ночью
континентом, а Бонд лежал на удобной спальной полке и,  ожидая,  пока  сон
победит боль и усталость, думал о Тиффани, спавшей на соседней полке, и  о
том, что ему предстоит делать дальше.
     Он думал о  прелестном  личике,  лежавшем  на  подложенной  под  него
маленькой ладони, о том, каким беззащитным и уязвимым  было  оно  во  сне,
когда в глазах не было обычного ехидства, а чувственные губы не  кривились
в иронической усмешке, о том, что  он  был  очень  близок  к  тому,  чтобы
влюбиться в эту  девушку.  А  она?  Насколько  сильным  оказалось  чувство
протеста и ожесточения в ту ночь, в  Сан-Франциско,  когда  в  ее  комнату
ворвались мужчины и изнасиловали ее? Сможет ли ее женское начало пробиться
сквозь баррикаду, которую она  начала  возводить  против  всех  мужчин  на
свете? Удастся ли ей разрушить злые чары, в плену которых  она  находилась
столько лет, обрекши себя на одиночество?
     Бонду вспомнились моменты последних суток, когда ответы  на  все  эти
вопросы казались совершенно очевидным, когда сквозь искусственно созданную
маску разбойницы, контрабандистки, шулера проглядывало  полное  страсти  и
желания лицо счастливой женщины, говорившей: "Возьми мою руку и уведи меня
из этого страшного мира в мир солнца и любви. Не беспокойся. Я не  отстану
от тебя на этом пути. Я все время готовилась к твоему появлению, но ты все
не приходил"...
     Да, подумал он. Все будет хорошо. С этой стороны. Но готов ли он  сам
к последствиям? Ведь если он возьмет ее за руку, это должно быть навсегда.
Он должен будет стать ее врачом, ее  целителем-психиатром,  которому  она,
пациентка,  доверила  свою  любовь,  свою  веру  в  торжество   исцеления.
Выпустить ее руку из своей  было  бы  безмерно  жестоко.  И,  кроме  того,
понимает ли он, что может произойти с его жизнью, с его карьерой?
     Бонд заворочался, пытаясь отогнать эти мысли. И вообще  -  пока  рано
задумываться над этим. Он слишком торопится. Поживем -  увидим.  Все  надо
делать постепенно, шаг за шагом. Он стал думать об М. и о  своем  задании,
которое еще  предстояло  завершить,  и  только  после  этого  можно  будет
поразмыслить о своей личной жизни.
     Итак, часть змеи отрублена.  Что  это  -  голова  или  хвост?  Трудно
сказать, но Бонду все же казалось,  что  главными  действующими  лицами  в
контрабанде алмазов были Джек Спэнг и таинственный "АВС", а Серафимо Спэнг
отвечал лишь за их получение. Про роль Тиффани теперь  уже  можно  забыть.
"Тенистый", про  которого  Тиффани  могла  бы  многое  рассказать,  теперь
наверняка уйдет на  дно,  где  и  будет  отсиживаться,  пока  не  уляжется
поднятая Бондом заваруха. А вот против Джека Спэнга и его  "Бриллиантового
дома" никаких улик нет. Единственной же ниточкой, ведущей к АВС,  является
номер телефона в Лондоне, который Бонду необходимо будет узнать от девушки
как можно быстрее. Но ведь и номер телефона, и вся система контактов будут
изменены, как  только  в  Лондон  поступит  информация  о  "предательстве"
Тиффани и о том,  что  Бонду  удалось  скрыться.  Поэтому,  подумал  Бонд,
следующей его целью должен стать Джек  Спэнг,  а  через  него  может  быть
удастся выйти и на "АВС".  Остается,  таким  образом,  лишь  самое  начало
цепочки, в Африке,  а  на  него  может  вывести  только  "АВС".  Последним
решением, которое принял Бонд прежде, чем уснуть, было решение связаться с
М. сразу же, как только он ступит на борт "Куин  Элизабет",  чтобы  Лондон
мог начать действовать. Возьмутся за дело,  конечно,  люди  Вэлланса.  Так
что, собственно, Бонду не так уж много останется  делать  по  возвращении.
Разве что кучу докладов предстоит написать. Опять эта  постылая  работа  с
бумажками! А вечерами он будет с Тиффани, которая поселится,  естественно,
в  его  квартире  на   Кингз   Роуд.   Надо   будет   послать   телеграмму
домоправительнице. Значит так, купить цветы, шампунь для ванны  непременно
от "Флориса", постельное белье...
     Спустя десять часов после вылета из Лос-Анжелеса они уже подлетали  к
"Ла Гвардиа", и самолет начал разворот над морем перед посадкой.
     Было воскресенье, восемь часов вечера, но несмотря на это, у самолета
их ждал сотрудник аэропорта,  который  провел  их  через  боковой  вход  в
комнату, где сидели, дожидаясь их прихода, два молодых человека - один  от
"Пинкертонов", а второй - из Госдепартамента. Пока они беседовали с ними о
том, как прошел перелет, прибыл их багаж, их опять  вывели  через  боковую
дверь на служебную стоянку, где с работающим мотором и опущенными  шторами
стоял шикарный коричневый "понтиак".
     Несколько часов они провели в квартире сотрудника "Пинкертонов", пока
в четыре часа дня, с разрывом в пятнадцать минут, не поднялись по  крытому
трапу на борт огромного корабля и не скрылись за запертыми  дверями  своих
кают на одной из верхних палуб.
     Однако никто не обратил внимания, что когда  Тиффани  Кейс,  а  через
пятнадцать минут после нее - Джеймс Бонд, входили под навес трапа, один из
докеров быстрым шагом направился к телефонной будке рядом с таможней.
     А через три часа черный  седан  высадил  у  пирса  двух  американских
бизнесменов, которые едва успели пройти паспортный контроль  и  таможню  и
подняться на борт,  прежде  чем  корабельные  громкоговорители  оповестили
провожающих, что им пора покидать корабль.
     Один из бизнесменов был моложавым человеком с приятным лицом и челкой
слишком рано поседевших волос, выбивавшейся  из-под  широкополой  шляпы  в
водонепроницаемом чехле. Его имя, согласно табличке на саквояже,  было  Б.
Киттеридж.
     Второй был  крупным,  склонным  к  полноте  мужчиной  с  затравленным
взглядом маленьких, спрятавшихся за толстыми  линзами  очков,  глазок.  Он
обильно потел и постоянно вытирал лицо и шею большим носовым платком.
     На его чемоданчике была табличка с именем В. Уинтер, а ниже  красными
чернилами была написана его группа крови...



                        22. ЛЮБОВЬ И БЕАРНСКИЙ СОУС

     Ровно в восемь часов вечера басовитый рев  корабельной  сирены  "Куин
Элизабет"  заметался  между  небоскребами  Манхэттена,   побился   об   их
задрожавшие стекла. Буксиры вытащили огромный лайнер на середину акватории
порта, поставили его носом к выходу из бухты, и, осторожно набрав скорость
в пять узлов, он начал свой дальний путь.
     Предстояло  еще  высадить  лоцмана  у  Амброзского  маяка,  а   затем
четырехлопастные винты взобьют морскую  воду  до  цвета  сливок,  и  "Куин
Элизабет", набрав крейсерскую скорость, поплывет по огромной дуге (от 45-й
до  50-й  параллели),  в  конце  которой   стоит   точка   под   названием
"Саутгемптон".
     Сидя у себя в каюте, прислушиваясь к поскрипыванию дерева и  наблюдая
за  карандашом,  который  перекатывался  на  столике  между  расческой   и
паспортом, Бонд вспомнил о временах, когда курс этого  судна  был  другим,
когда оно шло зигзагом, углубляясь даже в южную часть океана, так как надо
было скрываться от  немецких  подводных  лодок,  выходивших  на  охоту  из
объятой  огнем  войны  Европы.  Конечно,  любое  плавание  -  своего  рода
приключение. Но сейчас,  когда  корабль  шел  под  защитой  радиосигналов,
радара,  эхолота,   подобно   восточному   деспоту,   окруженному   толпой
телохранителей, ничего, кроме  скуки  и  морской  болезни  Бонд  от  этого
путешествия не ожидал.
     Он поднял телефонную трубку и попросил соединить  его  с  мисс  Кейс.
Услышав его голос, она издала нарочитый стон.
     - Моряк ненавидит море, - сказала она. - Меня уже тошнит, хотя мы еще
по реке плывем.
     - Меня тоже, - сказал  Бонд  сочувственно.  -  Питайся  драмамином  с
шампанским и  не  выходи  из  каюты.  Мне  самому  надо  еще  два-три  дня
отлежаться. Я вызову к себе врача и массажиста  и  попытаюсь  опять  стать
самим-собой. Да и все равно, нам обоим лучше не  появляться  на  людях  до
Англии. Ведь они вполне могли нас засечь еще в Нью-Йорке.
     - Ладно. Но с условием, что ты будешь  мне  каждый  день  звонить,  -
заявила Тиффани, и что как  только  можно  будет,  ты  пригласишь  меня  в
гриль-бар на открытой палубе, чтобы я смогла покушать икорки. Согласен?
     Бонд рассмеялся.
     - Ну, что с тобой поделаешь? - сказал он.  -  Но  за  это  ты  должна
будешь вспомнить все, что знаешь или  слыхала  про  "АВС"  и  о  том,  как
работает цепочка  в  Лондоне.  Я  имею  ввиду  и  номер  телефона,  и  все
остальное. Я потом расскажу тебе что к  чему,  а  пока  ты  просто  должна
довериться мне во всем. Договорились?
     - Конечно, - безразличным тоном  ответила  та,  как  будто  все,  что
касалось этой стороны ее жизни, утратило для нее интерес.
     Минут  десять  Бонд  подробно  расспрашивал  ее,  но  ничего,   кроме
малозначащих деталей, про "АВС" не узнал.
     После разговора он вызвал стюарда, заказал  ужин  и  сел  за  доклад,
который ему еще предстояло зашифровать и отправить этой же ночью в Лондон.
     Корабль  бесшумно  скользил  по  волнам,  а  население   его,   этого
небольшого города с тремя с половиной тысячами  обитателей,  готовилось  к
пяти дням  жизни  в  море,  где  могло  быть  все,  что  обычно  бывает  в
более-менее крупных людских  общинах:  кражи,  драки,  разврат,  пьянство,
обман, появление на свет новорожденных, попытки самоубийства и, почему  бы
и нет? Даже убийство.
     "Куин Элизабет" плавно летела по Атлантическому океану, легкий ночной
ветерок  посвистывал,  встречая  на  своем  пути  высокие   мачты,   качал
радиоантенны на радиорубке, где орудовал ключом дежурный оператор.
     Ровно в десять вечера он передал радиограмму  следующего  содержания:
"АВС. Бриллиантовый дом. Хэттон-Гарден, Лондон. Интересующие  вас  объекты
обнаружены. В случае необходимости принятия срочных окончательных  решений
ожидаем объявления цены в долларах. Уинтер".
     Через час, когда тот же  оператор  вздыхал  над  лежавшей  перед  ним
каблограммой из пятисот групп пятизначных цифр, адресованных "Управляющему
директору "Юниверсал  Экспорт",  Риджент-Парк,  Лондон",  из  Лондон",  из
Лондона поступила короткая телеграмма: "Куин Элизабет. Пассажиру  Уинтеру.
Каюта первого класса. Необходимо срочно принять окончательное  решение  по
поводу лучшей половины.  Повторяю:  лучшей  половины  объектов.  Оплата  -
двадцать тысяч долларов. Другой половиной займусь лично по прибытии  ее  в
Лондон. АВС".
     Оператор нашел фамилию Уинтер в списке пассажиров, положил телеграмму
в конверт и отправил ее в каюту  на  палубу,  расположенную  уровнем  ниже
палубы Бонда и Тиффани. В каюте этой двое мужчин, сняв пиджаки, резались в
карты, и принесший конверт  стюард  уходя  услышал,  как  толстяк  говорил
седоголовому:
     - Во дела, старик! Нынче за такую ерунду готовы отвалить  двадцатник!
Да... ну и времена настают!
     Только  на  третий  день  плаванья  Бонд   и   Тиффани   договорились
встретиться и выпить по коктейлю на смотровой площадке верхней  палубы,  а
потом пойти в гриль-бар поужинать. Днем погода была изумительной, а  после
обеда Бонду в каюту принесли записку, где округлым девичим  почерком  было
написано: "Хочу встретиться сегодня. Не обмани ожиданий".  Бонд  сразу  же
потянулся к телефону.
     После трех дней разлуки они явно соскучились друг без друга, Но когда
Тиффани села к нему за самый дальний столик, который он специально выбрал,
Бонд увидел, что она явилась во всеоружии.
     - Это что это за столик ты выбрал, а? - накинулась она на него. -  Ты
что, стыдишься меня, что ли? Я, понимаешь, наряжаюсь в такие  тряпки,  что
все голливудские девицы от зависти умрут, а он меня прячет ото  всех,  как
какую-нибудь перезревшую старую деву! На этом корыте  я  имею  право  хоть
немного развлечься? А ты сажаешь меня в угол, где меня никто не видит!
     - Вот именно, - спокойно сказал Бонд. - Ты, похоже, хочешь, чтоб  все
мужики по тебе с ума сходили?
     - А чего же еще может хотеть девушка на "Куин Элизабет"? Что  ж  мне,
рыбу ловить?
     Бонд рассмеялся. Он подозвал официанта и заказал два сухих  "мартини"
с водкой и лимонным соком.
     - Вот тебе вместо рыбной ловли, - сказал он.
     - О, господи, - воскликнула Тиффани. - Я замечательно провожу время с
красавчиком-англичанином. Но вот беда: он охотится не за мной, а за  моими
фамильными бриллиантами. Что же мне делать-то?
     Неожиданно она наклонилась к нему и положила свою руку на его.
     - Слушай, Бонд, - сказала она. -  Я  просто  безумно  счастлива!  Мне
нравится быть здесь. С тобой. И мне нравится этот столик в тени, где никто
не видит, что я держу твою руку.  Не  обращай  на  меня  внимание.  Это  я
ошалела от счастья. И не слушай моих дурацких шуток, хорошо?
     Она  была  одета  в  бежевую   кофточку   из   китайского   шелка   и
темно-коричневую юбку. Эти цвета как нельзя лучше подчеркивали  ее  загар.
Единственной драгоценностью на ней были небольшие квадратные часики  фирмы
"Картье", а ногти на тонких пальцах маленькой руки не  были  покрыты  даже
лаком. Отраженные лучи солнца сверкали в ее тяжелых золотых волосах, в  ее
серых глазах и на прекрасных алых губах.
     - Хорошо, - сказал Бонд. - Хорошо, Тиффани. Ты - прекрасна.
     Ответ ее удовлетворил. Это было видно по глазам.
     Принесли заказанные ими коктейли,  и  она,  убрав  руку,  внимательно
посмотрела на Бонда.
     - Теперь ты расскажи мне кое-что, - сказала она. - Во-первых, кто  ты
такой и на кого ты работаешь? Сначала, в гостинице, я решила, что ты такой
же, как и все они. Но как только ты закрыл  за  собой  дверь,  я  каким-то
чувством поняла, что это не так. Стоило мне намекнуть на это "АВС", и  нам
обоим удалось бы избежать многих неприятностей. Но  я  промолчала.  Теперь
давай, Джеймс. Я слушаю.
     - Я работаю на правительство, - сказал Бонд.  -  Оно  хочет  положить
конец контрабанде алмазами.
     - Это что: секретный агент?
     - Просто гражданский служащий.
     - Ну, ладно. И что же гражданский служащий намерен сделать  со  мной,
когда доберется до Лондона? Запереть меня где-нибудь?
     - Не "где-нибудь", а в свободной комнате своей квартиры.
     - Это уже ничего. Я тоже стану подданной Ее  Величества,  как  и  ты?
По-моему, мне нравится быть подданной.
     - Думаю, что смогу это устроить.
     - Ты женат? - Она сделала паузу. - Или как?
     - Нет, не женат. Иногда завожу любовные связи.
     - Значит, ты один из тех старомодных мужчин, которым нравится спать с
женщинами. Тогда почему же ты не женился?
     - Наверное потому, что одному легче управляться с собственной жизнью.
В большинстве своем супружество не складывает людей, а вычитает их друг из
друга.
     Тиффани Кейс наморщила лобик.
     - Может быть в этом что-то и есть, - сказала она наконец, - но  здесь
важно, что с чем складывается.  Человеческое  или  нечеловеческое.  Каждый
человек сам по себе не может быть целым числом.
     - А ты?
     Девушке этот вопрос был явно неприятен.
     - А если я выбрала нечеловеческое? - резко ответила она. -  Да  и  за
кого мне было замуж выходить? За "Тенистого", что ли?
     - Наверное, были и другие кандидатуры.
     - Нет, не было, - сердито возразила она. - Ты, видимо, считаешь,  что
мне не следовало якшаться с такими. Что ж, видимо я не  доехала  до  своей
остановки, а сошла где-то по  дороге.  -  Гневный  румянец  погас,  и  она
миролюбиво добавила:
     - С людьми и так бывает, Джеймс.  Честное  слово,  бывает.  И  иногда
вовсе не по их вине.
     Джеймс Бонд сжал ее ладонь.
     - Я знаю, Тиффани, - сказал он. - Феликс кое-что рассказал  мне.  Вот
почему я не задаю никаких вопросов. Постарайся не думать об этом.  Сегодня
- это сегодня, а вчера было вчера.
     Он решил сменить тему.
     - Теперь скажи-ка мне вот что.  Почему  тебя  зовут  Тиффани,  и  как
получилось, что ты стала работать в "Тиаре"? Кстати, где ты научилась  так
ловко сдавать карты? Ты тогда вытворяла с ними  черт  знает  что.  И  это,
наверное, не предел?
     - Благодарю  вас,  сэр,  -  Тиффани  приторно-любезно  улыбнулась.  -
Понравилось? Ну и хорошо. А именем своим я обязана тому, что мой родитель,
папаша Кейс, узнав, что у него родилась девочка, а не мальчик,  о  котором
он мечтал, начал так горевать, что подарил моей мамочке  тысячу  долларов,
пудреницу из магазина "Тиффани", и был  таков.  Стал  морским  пехотинцем,
ушел на войну и там благополучно погиб. Вот меня и назвали Тиффани,  после
чего мамочке пришлось вертеться, чтобы прокормить нас обеих. Сначала  было
всего несколько девочек, потом  появилось  целое  заведение.  Может,  тебе
противно все это слушать?
     Ее взгляд одновременно выражал мольбу и страх.
     - Меня все это просто мало беспокоит, - сухо сказал Бонд. -  Ведь  ты
не была одной из девиц, которые там работают.
     Она пожала плечами.
     - Потом налетели бандиты... - она замолчала и допила свой коктейль. -
И я стала самостоятельной. Перепробовала разные виды  работы,  на  которые
обычно берут молодых д