авайте его этим ужасным  тварям,  не
отдавайте!.. Уинтроу, пускай они остановятся!.. Скажи им!..
   В ответ раздался только ужасающий хохот.
   Уинтроу посмотрел на отца... Глаза у Кайла Хэвена были мертвые.
   - Я должен пойти к ней, - извинился Уинтроу, - оставайся здесь.
   - Можешь не беспокоиться, - фыркнул отец. - Ты  ее  уже  потерял.  Ты
послушался идиота-жреца и пустил пиратов на борт. Ты стоял и  ничего  не
делал, пока они ее забирали. В точности как прошлой ночью, когда ты даже
не попытался нас предупредить о восстании в  трюме...  -  И  он  покачал
головой:
   - Ночью я на какое-то время даже решил, будто неверно судил о тебе...
А теперь вижу, что был-таки прав. Прав от начала и до конца!
   - А еще, - сказал Уинтроу с горечью, - я стоял  и  ничего  не  делал,
пока ты превращал  мой  корабль  в  невольничий!  -  И  он  медленно,  с
расстановкой, смерил глазами отца. - Боюсь, и я тоже с самого начала был
прав!
   Он закрепил штурвал и ушел с юта, ни разу не оглянувшись. "Корабль! -
твердил он себе. - Я делаю это ради корабля!" Он оставил отца там одного
и притом раненого не потому, что ненавидел его. Не  потому,  что  втайне
надеялся - кто-нибудь возьмет и добьет его. Нет. Он ушел просто  потому,
что в нем нуждался его корабль.
   Уинтроу шел на бак. Добравшись до шкафута, он  постарался  пробраться
сквозь толпу сгрудившихся там рабов, привлекая к себе как  можно  меньше
внимания.
   При ярком свете дня бывшие невольники являли собой зрелище еще  более
богомерзкое, нежели в трюме при  скудном  свете  огарка.  Одежда  висела
клочьями, бледнокожие тела были сплошь в потертостях от  цепей  и  из-за
вынужденного лежания на твердых досках. Скудная пища  успела  превратить
многих в ходячие  скелеты...  Кое-кто  успел  приодеться  в  более-менее
приличное платье, снятое с убитых или позаимствованное  среди  имущества
команды. "Расписные", похоже, успели поживиться гардеробом  его  отца  и
вообще выглядели гораздо увереннее прочих. Многие  непрестанно  моргали,
точно животные, которых слишком долго держали  в  темных  клетках,  -  и
вдруг выпустили на солнце.
   Корабельный провиант также не избег их внимания. Бочонки  с  галетами
были вытащены на палубу и немедля раскупорены. Кто-то прижимал  к  груди
целые пригоршни  галет,  наслаждаясь  ощущением  близости  еды,  которую
теперь никто не отнимет. Освобожденные от  цепей,  невольники  все  еще,
казалось, с трудом вспоминали, как это - свободно  двигаться,  поступать
согласно   собственной   воле...   Большинство    выглядели    полностью
ошарашенными, а друг на друга эти люди  смотрели  с  туповатым  животным
узнаванием... У них отняли их человеческую сущность. Понадобится немалое
время, чтобы восстановить ее...
   Уинтроу пытался двигаться так, словно на  самом  деле  был  одним  из
рабов - от одной плотно сбившейся кучки  к  другой.  Са'Адар  со  своими
"расписными" стоял посредине, по-видимому, приветствуя пиратских вождей.
Жрец разговаривал сразу с тремя. До  слуха  Уинтроу  долетело  несколько
слов: то была цветистая речь, исполненная благодарности. Ни на одного из
троих она, впрочем, не производила видимого впечатления. Самого  рослого
от нее, похоже, вовсе тошнило. Уинтроу вполне разделял его чувства.
   А  впрочем,  ему  до  них  не  было  дела.  Его  заботой   оставалась
Проказница.  Ее  тщетные  жалобы  успели  смениться  тихими  бессвязными
всхлипами.  У  подветренного  борта   стояли   двое   "расписных";   они
размеренными движениями  выкидывали  за  борт  тела  убитых  матросов  и
погибших рабов. Лица у "расписных" были отрешенные, и говорили они разве
что о ненасытной прожорливости белого змея, хватавшего  тело  за  телом.
Уинтроу как раз попался на глаза вылетавший за борт Майлд... Он навсегда
запомнил эту картину: босые  ноги  его  друга,  торчащие  из  ободранных
штанин, исчезают в пасти белого чудища...
   - Да простит нас Са... - выдохнул он краткую молитву.  Отвернулся  от
страшного зрелища и ухватился за поручни трапа, что вел на бак.  Он  уже
поднимался  по  ступенькам,  когда   услышал   сзади   голос   Са'Адара,
приказывавшего одному из "расписных":
   - Ну-ка приведи сюда капитана Хэвена.
   Уинтроу на миг замер... Потом бросился вперед, к самому форштевню.
   - Я здесь, Проказница, я пришел, - проговорил он тихо и быстро.
   - Уинтроу!.. - задохнулась она. Повернулась к нему, протянула руку...
Он нагнулся через  борт,  чтобы  достать  ее.  Обращенное  к  нему  лицо
изваяния было искажено ужасом и потрясением. -  Как  много  убитых!..  -
прошептала она. Сколько людей прошлой  ночью  погибло!..  А  что  теперь
будет с нами?
   - Не знаю, - ответил он сущую правду. - Могу только  пообещать,  что,
доколе будет на то моя воля, больше никогда тебя  не  покину.  И  еще  я
сделаю  что  смогу,  чтобы  предотвратить  дальнейшие  смертоубийства...
Только придется тебе мне помочь. Ты должна мне помочь, Проказница!
   - Но как? Никто не желает слушать меня. Я для них никто...
   - Зато для меня ты - все. Будь же сильной! Будь смелой!
   На  шкафуте  вдруг  началось  какое-то  движение,  зазвучали  громкие
голоса, быстро сменившиеся звериным ревом. Уинтроу даже не  понадобилось
туда смотреть - он понял, что случилось.
   - Мой отец... Надо, чтобы он остался в живых!
   - Зачем? - Неожиданная резкость в ее голосе обдала его холодом.
   - Потому что я пообещал  ему,  что  попытаюсь  его  спасти.  Он  ведь
помогал мне ночью, он стоял рядом со мной у штурвала. Он и тебя выручил.
Что бы там ни было между мною и  им  -  он  помогал  мне  провести  тебя
невредимой между скал! - Уинтроу перевел дух. - А еще потому, что я не в
силах спокойно стоять и смотреть, как убивают моего отца. Я с этим  жить
не смогу.
   - Но мы все равно ничего сделать не сможем, - горько вздохнула она. -
Я и так уже ни Гентри, ни Майлда спасти не сумела... Я не выручила  даже
Финдоу, который так славно мне на скрипке играл...  Эти  рабы  перенесли
столько страданий, что не задумываясь платят другим той же монетой. Боль
- это теперь единственное, что они признают... -  Судя  по  голосу,  она
была недалека от истерики. - Боль - это то, чем  они  меня  наполняют...
Своей болью... И жаждой другим ее причинять... И...
   - Проказница, - начал он мягко. Но это не  помогло,  и  он  продолжал
жестче:
   - Послушай  меня,  корабль!  Ты  отправила  меня  в  трюмы,  чтобы  я
вспомнил, кто я такой. Отправила - и не спорь, я знаю, что говорю! И  ты
была права, поступив так. А теперь твой черед вспомнить, кто ты такая  и
какие люди водили тебя по  морям.  Вспомни  все,  что  тебе  известно  о
мужестве! Нам это понадобится!
   И, как бы в ответ, прозвучал повелительный голос Са'Адара:
   - Уинтроу! Иди сюда! Твой отец утверждает, что ты готов высказаться в
его пользу!
   Вздох.., другой.., третий... Ощутить себя в центре всего сущего. А  у
себя внутри ощутить Са. Вспомнить, что Са есть все - и все есть Са...
   - Не думай, что спрячешься! - зычно прогремел голос жреца. -  Выходи!
Капитан Кеннит тебе приказывает!
   Уинтроу убрал с лица волосы и выпрямился как только  мог.  Подошел  к
краю носовой палубы и посмотрел на них сверху вниз.
   - Никто, - сказал он, -  не  отдает  мне  приказов  на  палубе  моего
собственного корабля!
   Он швырнул в них эти слова и стал ждать, как они их воспримут.
   -  ТВОЕГО  корабля?  Ты,  которого  собственный  отец  сделал  рабом,
предъявляешь права на этот корабль?..
   С ним по-прежнему разговаривал Са'Адар, а не пираты.  Уинтроу  собрал
все  свое  мужество...  И  заговорил  не  со  жрецом,  а   с   пиратами,
обернувшимися на него посмотреть.
   - Да, - сказал он. - Этот корабль принадлежит  мне.  А  я  принадлежу
кораблю. По праву кровного родства. А если вы  думаете,  что  кто-нибудь
может это святое право оспорить, спросите моего отца, сильно ли он в том
преуспел! - Уинтроу набрал в грудь как можно больше воздуха  и  произнес
голосом, шедшим из самой глубины грудной клетки:
   - Живой корабль Проказница ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ!
   - Схватить его и притащить сюда, -  раздосадованно  приказал  Са'Адар
своим "расписным".
   - Только троньте его - и умрут все! - Голос Проказницы больше не  был
голоском перепуганной девочки, это говорила  могучая  властная  женщина,
оскорбленная в лучших чувствах. Даже стоя на  якоре,  даже  связанная  с
"Мариеттой"  абордажными  канатами,  она   умудрилась   весьма   ощутимо
накрениться. - Горе  усомнившимся!!!  -  взревела  она.  -  Вы  насквозь
пропитали меня своей мерзостью - я не жаловалась! Вы залили  мои  палубы
кровью, испоганили их кровью и смертью, которые я всегда теперь  буду  в
себе носить - я ни разу вас не ослушалась! Но посмейте тронуть Уинтроу -
и моя месть не будет знать удержу, пока вы все не умрете!!!
   Крен опасно нарастал, крен,  противостоять  которому  пришвартованная
"Мариетта" уже не могла. Жалобно заскрипели  канаты...  С  точки  зрения
Уинтроу, самое скверное было то, что державшиеся в отдалении змеи дружно
забили   могучими   хвостами,   вопросительно   трубя.   Жуткие   головы
раскачивались туда и сюда, пасти щерились, словно в предвкушении поживы.
Самая маленькая змея вдруг бесстрашно кинулась вперед -  и  налетела  на
белого змея, который истошно  завизжал  и  принялся  отбиваться,  лязгая
бесчисленными зубами. На палубе "Проказницы" поднялся  испуганный  крик:
рабы отхлынули от бортов,  шарахнулись  с  носовой  палубы,  сбиваясь  в
плотное стадо. Уинтроу понял по вопрошающим голосам - очень немногие  из
них понимали, что вообще происходит.
   И в это время от группы пиратов  отделилась  женщина.  Она  стремглав
промчалась по палубе и  в  несколько  прыжков  взлетела  на  бак.  Таких
женщин, как эта, Уинтроу еще не видал.  Она  была  высокая  и  худая,  с
коротко остриженными волосами.  Роскошные  ткани  ее  юбок  и  свободной
рубахи сплошь вымокли, облепив тело, как если  бы  она  всю  ночь  несла
вахту на палубе, но походила она  не  на  мокрое  чучело,  а  скорее  на
вымокшую тигрицу.
   - Пойдем! - сказала она Уинтроу. Она приказывала ему  не  голосом,  а
скорее взглядом. - Пойдем, не заставляй его ждать!
   Уинтроу ей не ответил. Вместо этого он обратился к кораблю.
   - Не бойся, - сказал он Проказнице.
   - Бояться надо не нам! - отрезала та.
   Уинтроу испытал немалое удовлетворение, увидев, как женщина  попросту
побелела от неожиданности. Одно дело - слушать голос живого  корабля,  и
совсем другое - стоять совсем рядом, заглядывая  в  глаза  разгневанному
изваянию. Проказница же презрительно и сердито смотрела  на  женщину,  а
потом вдруг тряхнула головой, отбрасывая за спину  черные  пряди.  Очень
женственное движение. Очень женственная угроза. Пиратка ответила тем же:
смахнула со лба короткие черные прядки и не отвела глаз. На какой-то миг
Уинтроу  внутренне  ахнул  от  изумления:  как  непохожи  были  эти  две
женщины.., и тем не менее - как пугающе похожи! Он не стал больше ничего
дожидаться. Легко спрыгнул с бака на  главную  палубу.  И,  высоко  неся
голову, пошел навстречу пиратам. На Са'Адара он даже не взглянул. В этом
последнем он с каждым разом видел все меньше жреческого.
   Пиратский вожак оказался мускулистым богатырем. Темные  глаза  опасно
посверкивали, а на щеке красовался шрам от ожога. Бывший раб, тут уж  не
ошибешься. Его  непокорная  шевелюра  была  заплетена  в  косицу  и  для
верности прихвачена головным платком золотого цвета. Как и  женщина,  он
был богато разодет - и так же мокрехонек. "Не чурается моряцкой работы",
- понял Уинтроу. И помимо воли ощутил  уважение  к  этому  человеку.  Он
твердо встретил его взгляд и назвался:
   - Я - Уинтроу Вестрит из торгового семейства  Вестритов,  живущего  в
Удачном.  И  ты  стоишь  на  палубе  живого  корабля  Проказница,  также
являющегося членом семейства Вестритов.
   К его некоторому удивлению, ему ответил не здоровяк, а стоявший рядом
с ним высокий, очень бледный мужчина.
   - Капитан Кеннит - это я. Ты говорил с моим  высокочтимым  старпомом,
Соркором. Корабль же, принадлежавший тебе, отныне принадлежит мне.
   Уинтроу смерил его взглядом.., и от  потрясения  на  некоторое  время
утратил дар речи. Как ни притерпелось его  обоняние  к  вони  страдающих
человеческих тел - он явственно  ощутил  исходивший  от  этого  человека
запах тяжелейшей болезни. Он  посмотрел  на  обрубок  капитанской  ноги,
заметил костыль, заметил опухшую культю, распиравшую  ткань  штанины.  А
когда вновь посмотрел в бледно-голубые глаза Кеннита, то отметил, какими
большими они кажутся на смертельно исхудавшем, с заострившимися  чертами
лице, как лихорадочно они горят. И когда  Уинтроу  заговорил  снова,  он
повел речь мягко, как и положено обращаться к умирающим:
   -  Этот  корабль  никогда  не  будет  твоим.  Это  живой  корабль.  И
принадлежать он может только кому-нибудь из Вестритов.
   Кеннит сделал короткое движение рукой в сторону Кайла:
   - Тем не менее вот этот человек утверждает, что владелец - именно он.
   Отец Уинтроу как-то еще умудрялся стоять, и притом почти прямо. Он не
позволял себе показать им ни страха, ни физической боли.  Он  ничего  не
сказал своему сыну. Он просто ждал.
   Уинтроу ответил, тщательно подбирая каждое слово:
   - Владелец - да, в том смысле, в каком кто-либо может обладать вещью.
Но на самом деле корабль мой. Хотя я не претендую на владение. Не более,
чем отец может претендовать на "владение" своим ребенком.
   Капитан Кеннит окинул его пренебрежительным взглядом:
   - Больно ты соплив, по-моему, чтобы рассуждать об отцовстве.  А  судя
по отметине на физиономии, я бы скорее сказал, что это  корабль  владеет
тобой. Насколько я понял, твой отец породнился со  старинным  семейством
через женитьбу, так что ты принадлежишь к ним по крови?
   - Да, - ровным голосом ответил Уинтроу. - По крови я Вестрит.
   - Ах вот как? - И опять тот же  жест  в  сторону  Кайла.  -  В  таком
случае, нам необходим только ты, но не  твой  отец.  -  И  Кеннит  вновь
повернулся к Са'Адару:
   - Можете его забирать, как вам того хотелось. И тех двоих - тоже.
   Тотчас же послышался всплеск,  и  за  бортом  взревел  змей.  Уинтроу
оглянулся и увидел, как двое  "расписных"  выкидывают  за  борт  второго
моряка-джамелийца. Тот с воплем полетел вниз.., лязгнули челюсти  белого
чудища, и крик оборвался. На крик самого Уинтроу -  "Погодите!!!"  никто
не обратил никакого внимания. Проказница заголосила в страхе и принялась
кулаками отмахиваться от змеев, подобравшихся слишком близко, - впрочем,
недостаточно близко, чтобы она могла  дотянуться...  А  "расписные"  уже
изготовились схватить отца Уинтроу. И Уинтроу ринулся  вперед  -  не  на
них, на Са'Адара.
   - Ты пообещал им жизнь! - прокричал он, хватая жреца за грудки. -  Ты
говорил, что, если они помогут кораблю выстоять в бурю, ты их оставишь в
живых!
   Са'Адар лишь пожал плечами и усмехнулся, глядя на него сверху вниз:
   - Не я приказал убить их, мальчик мой, а капитан Кеннит.  Его  данное
мной слово ни к чему не обязывает.
   - Видно, таково твое слово, что вообще никого ни к чему не обязывает!
- выкрикнул Уинтроу яростно. И крутанулся к "расписным", схватившим  его
отца:
   - Руки прочь!
   Они точно не слышали. Кайл тщетно пытался отбиваться - его подхватили
и  потащили  к  фальшборту.  Уинтроу  знал,  что  бросаться  на   помощь
бесполезно, против этих людей он все равно ничего поделать не сможет. Он
снова повернулся к капитану Кенниту и быстро проговорил:
   - Вели отпустить его! Ты же видел, как  корабль  относится  к  змеям!
Если ты бросишь им члена ее семьи, Проказница вконец разъярится!
   - Вне всякого сомнения, - ответил Кеннит лениво. - Но ведь  по  крови
он ей не родственник, так? Ничего переживет...
   - Зато я не переживу! -  яростно  рявкнул  Уинтроу.  -  И  вскоре  ты
убедишься - если порезать одного из нас, мы кровоточим оба!
   Его отец еще боролся за жизнь, но молча,  и  силы  его  убывали,  да,
правду сказать, немного их и осталось. За  бортом  несыто  трубил  белый
змей. Физически Уинтроу ничего не мог противопоставить  ни  "расписным",
ни пиратам. Но вот что касается самого капитана...
   Мгновенным движением, словно бросающаяся змея, Уинтроу сгреб  Кеннита
за кружевную грудку рубашки. И рванул его к себе,  так  что  костыль  со
стуком свалился на  палубу,  а  не  ожидавшему  этого  Кенниту  пришлось
ухватиться за Уинтроу, не то и он свалился бы на палубу. Резкое движение
вырвало у него болезненный вскрик... Могучий старпом с рыком  устремился
на выручку...
   - Назад! - заорал Уинтроу. - И вели им  остановиться!  Не  то  я  так
лягну его по больной ноге, что ошметки по всей палубе разлетятся!!!
   - Остановитесь! Отпустите капитана Хэвена! - приказ отдал не  Соркор,
это крикнула женщина-тигрица. "Расписные" замерли, неуверенно поглядывая
то на нее, то на Са'Адара.
   Уинтроу не стал тратить время на переговоры с  ними.  Капитан  Кеннит
едва только не терял сознание в его хватке. Уинтроу еще  раз  хорошенько
встряхнул его и зарычал ему прямо в лицо:
   - Ты горишь в лихорадке, и пахнет от тебя разложением! Ты  стоишь  на
одной ноге, но, конечно, можешь одним словом убить и моего отца, и меня.
Только знай, что в этом случае моим кораблем тебе  не  владеть  -  через
денек-другой и ты сам последуешь за нами на дно морское. И с тобою  все,
кто останется на  палубах  Проказницы.  Уж  мой  корабль  сумеет  о  том
позаботиться! Так что лучше нам с тобой договориться полюбовно...
   Капитан Кеннит медленно поднял  руки  и  ухватился  за  оба  запястья
Уинтроу. Мальчику было  все  равно  -  пусть  хватается.  Одно  движение
Уинтроу могло причинить пирату  настолько  непредставимую  боль,  что  у
него, возможно, прямо  тут  и  остановилось  бы  сердце.  И  Кеннит  это
осознавал - Уинтроу понял это по его лицу. У него и так уже весь лоб был
осыпан крупными бусинами пота. Еще вниманием  Уинтроу  на  какой-то  миг
завладел очень странный браслет на запястье пирата:  деревянное  личико,
выглядевшее уменьшенным портретом самого  Кеннита,  глядело  на  него  и
кривилось в предвкушающей улыбке... Уинтроу  не  стал  играть  с  ним  в
гляделки. Он посмотрел на самого Кеннита,  устремив  взгляд  в  холодную
глубину его глаз. Пират ответил ему тем же. Это был человек, которого ох
и непросто сломать...
   - Ну? Что скажешь? - требовательно спросил Уинтроу, сам понимая,  что
еще немного - и голос предательски задрожит. - Будем договариваться?
   Губы пирата едва-едва шевельнулись...  И  слуха  Уинтроу  достиг  еле
различимый шепот:
   - А он подает некоторые надежды, этот пострел. Может,  и  удастся  из
него воспитать.., что-нибудь толковое...
   - Что?!! - заново рассвирепел  Уинтроу.  Чтобы  этот  человек  еще  и
насмехался над ним - еще не хватало!
   А между тем  на  лице  пирата  возникло  выражение  по  меньшей  мере
странное. Кеннит смотрел  на  него  с  высоты  своего  роста  словно  бы
зачарованно... На миг Уинтроу даже показалось, будто  капитан  некоторым
таинственным образом узнал его. И самого  Уинтроу  посетило  странное  и
жутковатое ощущение - ему  померещилось,  будто  некогда  он  уже  стоял
здесь, делал и говорил то же самое... Было в глазах, во взгляде  Кеннита
некое невероятное принуждение, нечто такое, с  чем  невозможно  было  не
считаться. И даже воцарившееся молчание, казалось, связывало их  друг  с
другом...
   И тут Уинтроу ощутил острый укол в ребра. Оказывается, сзади  к  нему
приблизилась женщина, и у нее был в руках нож. Она сказала:
   - Соркор, забирай Кеннита, только осторожно... А ты, сосунок,  только
что упустил свой шанс умереть быстро. Все, чего ты добился, - это  того,
что ты и твой отец будете умирать вместе и очень долго, и каждый из  вас
станет молиться, чтобы умереть первым!..
   - Нет! - сказал Кеннит. - Нет. Отойди от нас, Этта. - Он  мужественно
справлялся с болью, его голос звучал внятно и  не  дрожал.  Все  же  ему
понадобилось перевести дух