олн.  Этот  плеск
постепенно делался ближе:  начался  прилив,  вода  поднималась.  Женщина
вдруг снова подала голос. - Давай поговорим? - предложила она.
   - Как хочешь, - отозвался он неловко. Эта женщина.., он совершенно не
понимал ее. Она доверилась ему без  страха,  впервые  увидев.  А  теперь
между ними,  кажется,  намечалось  нечто  вроде  дружбы.  Совершенный  к
подобному не привык, и подавно - чтобы все происходило так  быстро.  Ему
сделалось страшновато. Но гораздо страшнее была мысль  о  том,  что  вот
сейчас она уйдет прочь и никогда не вернется. Он попытался найти в  себе
самом какие-то крохи доверчивости... Но что он мог ей предложить?
   -  Ты,  может,  внутрь  заберешься,  чем  под  дождем-то  торчать,  -
пригласил он ее. - Я, конечно, мало не на боку здесь валяюсь...  И  там,
внутри, нисколько не теплей, чем снаружи... Но хоть дождь за шиворот  не
течет.
   - Спасибо, - отозвалась она.  -  Обязательно  заберусь,  и  притом  с
большим удовольствием!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЗИМА

ГЛАВА 20
ЦАПУНЫ

   На побережье Внешнего Прохода совсем немного гаваней,  достойных  так
называться, а уж безопасных среди них - и того меньше. Одна из  немногих
называется Закоулок. Туда совсем не  просто  войти,  особенно  во  время
отлива, но коли справишься, то попадешь в совсем неплохое местечко,  где
корабль и команда вполне могут отдохнуть  денек-другой  в  благолепии  и
тиши.
   Большинство портов Внешнего Прохода беспощадно метут жестокие  зимние
шторма, которые налетают с Дикого моря  и  порою  неделями  громыхают  о
берега страшнейшим накатом. Поэтому разумный  капитан,  держащий  в  эту
пору курс на юг, на всякий случай старается брать мористее  <Мористее  -
дальше от берегов, в сторону открытого моря.> и далеко  обходит  внешние
банки побережья. Иначе корабль  может  выбросить  на  берег  и  в  щепки
расколошматить о скалы.
   Вот и Зихель, капитан "Жнеца", нипочем не рискнул идти на  стоянку  в
Закоулок - если бы не случилось так, что запасы питьевой воды  на  борту
оказались подпорчены и даже луженые матросские желудки больше  не  могли
ее принимать.
   Не было бы счастья, да несчастье помогло! И  команде  достался  вечер
благословенной свободы на берегу. Там  ждали  их  доступные  женщины.  И
пища, не пересоленная коком.  И  вода,  в  которой  не  плавала  зеленая
слизь...
   Трюмы "Жнеца" были заполнены до  отказа.  Бочки  заготовленного  мяса
громоздились одна на другую, кипами  лежали  увязанные  шкуры,  во  всех
углах стояли кадушки  с  перетопленным  или  засоленным  жиром.  Богатая
добыча доставшаяся нелегким трудом! Команде было чем по праву гордиться!
Ко всему прочему, они управились быстро: корабль покинул  Свечной,  свой
родной порт на юге, всего пятнадцать месяцев назад.  И,  понятно,  назад
корабль шел гораздо быстрее, чем в начале плавания - на  север.  Наемные
матросы  рассчитывали  на  честно  заработанную  прибавку  к  жалованью.
Охотники и свежевщики вели свои отдельные  счета,  в  которые  никто  не
вникал. А бывшие заключенные из долговых  ям  знали:  теперь  только  бы
дожить до конца плавания - и на берег они сойдут свободными людьми.
   Эттель, корабельный юнга, поистине отличился, заработав  себе  помимо
жалованья еще и пай,  полагавшийся  свежевщику.  Это  привлекло  к  нему
повышенное внимание любителей игры в  кости  (а  таких  в  команде  было
немало). Застенчивый парнишка, однако, упрямо отказывался играть на свой
будущий заработок. Ко всеобщему изумлению, он  также  наотрез  отказался
перейти к охотникам и свежевщикам насовсем, предпочтя  остаться  обычным
матросом. И, сколько бы к нему ни приставали с  расспросами  -  дескать,
почему так, - юнга лишь усмехался и пояснял:
   - Да ну их. Моряк, он и есть моряк, он в  любую  сторону  на  корабле
может пойти. А эти только и делают, что каждый год на север таскаются. Я
там разочек побывал - и хватит с меня!
   Поистине трудно было придумать лучший  ответ.  Охотники,  отвергнутые
юнгой, остались любоваться собственной крутостью, а моряки  одобрительно
кивали и думали про себя, какой разумный выбор сделал  парнишка.  Брэшен
же задавался вопросом - сознательно Альтия вычислила такой ответ,  чтобы
все от нее отвязались и никто не  обиделся,  или  он  "придумался"  сам,
благодаря счастливой случайности?
   Он поглядывал на нее с другого конца таверны. Она сидела  на  кончике
скамьи, вертя в руках все одну и ту  же  кружку  темного  пива.  Слушала
застольные разговоры матросов, согласно кивала.  Смеялась,  если  кто-то
шутил.  Когда  же  к  ней  начинали  липнуть  портовые  шлюхи  -  весьма
убедительно разыгрывала застенчивого юнца. "Настоящий  член  команды,  -
сказал себе Брэшен. - Наконец-то".
   Тот первый вечер на острове ее здорово переменил. Она  уяснила  себе,
что  может  великолепно  справляться,  если  дело  не   требует   грубой
физической силы. Посмотрев, как она управляется, ее тут же  произвели  в
свежевщики на все время охоты - и  день  ото  дня  ее  нож  мелькал  все
стремительней и веселей. Эта новообретенная уверенность в себе  осталась
у нее и потом -  в  плавании.  Альтия  просто  начала  подгадывать  себе
работу, требовавшую не силы, а  ловкости  и  быстроты.  Она  по-прежнему
надрывалась и лезла из кожи вон, когда приходилось впрягаться наравне  с
мужиками, но этому никто не удивлялся  -  ведь  ее  считали  подростком.
"Если Этт так шкурял котиков, - полагали матросы, он и  в  других  делах
преуспеет, как только наберется силенок!"
   Брэшен в два глотка расправился с пивом, еще остававшимся в кружке, и
поднял ее повыше, требуя добавки. "А  у  девки,  -  сказал  он  себе,  -
хватает ума не напиваться с матросами!" И  он  одобрительно  кивнул  про
себя. Он ее, похоже, недооценил. Она точно выдержит это  плавание,  если
будет продолжать так же лихо, как начала. Всю жизнь юнгой  наниматься  у
нее, конечно, не выйдет. Но в этот раз, пожалуй, сойдет...
   Подошла официантка и налила ему пива. Брэшен  кивнул  ей  и  запустил
через стол монетку. Девушка с серьезным видом взяла ее, присела в легком
реверансе и устремилась к соседнему столику. "Очаровательная малютка,  -
подумалось Брэшену. - И как  только  отец  ей  позволяет  в  общем  зале
работать?" Судя по ее поведению,  официантка  вовсе  не  принадлежала  к
числу девиц легкого поведения, шнырявших по залу, но..,  все  ли  моряки
разберутся  в  таких  тонкостях  и  проявят  должное  уважение?   Брэшен
проследил глазами за тем, как она сновала туда и сюда, разнося выпивку и
угощение, и отметил, что большинство матросов все поняли правильно.  Вот
кто-то все  же  попробовал  ухватить  ее  за  рукав,  но  девушка  ловко
увернулась. Подойдя к юнге Эттелю,  она  остановилась  подле  него  и  с
улыбкой  о  чем-то  спросила.  Альтия  долго  и  внимательно   созерцала
содержимое своей кружки.., потом все же позволила  налить  еще.  Улыбка,
которой одарила ее официантка, была гораздо дружелюбнее той дежурной,  с
которой она обращалась к другим посетителям.  Брэшен  не  смог  сдержать
усмешки. Альтия очень  похоже  изображала  мальчишку.  Застенчивость  же
корабельного юнги,  вполне  возможно,  только  придавала  ему  в  глазах
девушки еще большую привлекательность. И Брэшен только гадал:  Альтии  в
самом  деле  было  не  по  себе  от  такого  внимания  или   она   опять
притворялась?
   Он отставил кружку, потом расстегнул куртку. Очень жарко!  В  комнате
было слишком жарко натоплено. Брэшен улыбался  собственным  мыслям.  Ему
было сейчас так хорошо. Тепло, сухо. И палуба не качается под ногами.  И
даже  беспокойство  -  постоянный  спутник  мореплавателя  -  на   время
отступило куда-то. Когда они придут  с  грузом  в  Свечной,  он  получит
достаточно денег, чтобы дать себе некоторую передышку. Будем  надеяться,
в этот раз ему достанет ума не просаживать все тут же. Нет уж, ни в коем
случае! Он наконец послушает давнего совета капитана Вестрита и  отложит
немножко. А еще у него теперь наконец-то был выбор. Он знал: на  "Жнеце"
будут более чем рады удержать его у себя. Так что можно ходить в море на
промысловике, покуда не надоест. А можно по прибытии в Свечной попросить
рекомендацию да и  присмотреть  местечко  на  другом  корабле.  Получше,
побыстрее..,  почище,  чем  "Жнец".  Пускай  это  снова  будет  торговый
корабль. Скорее поставить белые паруса - и полным ходом из порта в порт,
из порта в порт... Да.
   Нижняя  губа  ощутила  жжение,  некогда  столь  привычное,  и  Брэшен
поспешно  передвинул  языком  кусочек  циндина.  Зелье,  как  и   обещал
продавец, было что надо. И весьма жгучее.  Брэшен  отхлебнул  еще  пива,
чтобы охладить рот. Сколько лет он  не  прикасался  к  некогда  любимому
дурману?..  Капитан  Вестрит  в  этом  отношении  был   сущим   тираном.
Заподозрит кого-нибудь, что баловался циндином на борту ли, на берегу, -
и велит губу показать. Малейший признак ожога  -  и  в  ближайшем  порту
гонит нарушителя с корабля безо всякой  пощады.  И  денег  не  платит...
Кстати, о деньгах. На этот циндин Брэшен  себе  заработал  здесь  же,  в
таверне,  за  игральным  столом.  Еще  одно  развлечение,  которому   он
долгонько не предавался... Но,  проклятье,  надо  же  человеку  когда-то
раскрепоститься, и, спрашивается, почему не сегодня?
   Он никогда не играл безответственно. Никогда не делал ставок, которые
не мог оплатить. Он начал с зуба морского котика, на котором в свободное
время вырезал  рыб  и  узоры.  И  сегодня  ему  повезло,  он  все  время
выигрывал. Ну, то есть поначалу он дошел почти до того, чтобы  поставить
на кон свой моряцкий нож, и это была бы утрата  поистине  прискорбная...
Но тут ему привалила удача, он отыгрался и заполучил не  только  циндин,
но и "отбил" всю сегодняшнюю выпивку.
   За этот выигрыш ему было даже до некоторой степени совестно.  Ребята,
которых он опустил на циндин и  на  деньги,  были  старпом  и  стюард  с
"Резвушки" - другого промысловика, стоявшего в гавани. Вот только  трюмы
у них покамест были пустые, если не считать соли. Они только-только  еще
шли за добычей, и Брэшен подозревал, что так поздно  у  них  там  вообще
мало что получится. Как бы не пришлось "Резвушке" всю зиму  болтаться  в
море, по штучке вылавливая котиков  и  мелких  китов.  Очень  опасное  и
невыгодное занятие... И как славно,  что  ему,  Брэшену,  удалось  этого
миновать!
   Нет, определенно его нынешнее везение  было  знамением  свыше.  Удача
наконец-то  поворачивалась  к  нему  лицом.  Чего  доброго,  скоро  жить
сделается веселее!  Конечно,  ему  страшно  не  хватало  "Проказницы"  и
старого капитана Вестрита, да упокоит Са его душу... Но свою новую жизнь
он выстроит себе сам!
   Брэшен прикончил пиво и стал тереть глаза  кулаками.  И  что  это  за
сонливость так внезапно на него накатила? Это, наверное,  от  застарелой
усталости. Раньше циндин его всегда так бодрил... Тем, собственно, зелье
и славилось: человеку становится хорошо, да еще и сил  прибывает,  чтобы
от души веселиться.  Но  Брэшен  в  данный  момент  под  "удовольствием"
способен был понимать только одно: постель. Мягкую и теплую.  Сухую.  Не
воняющую ни потом, ни плесенью, ни жиром, ни паклей. И желательно -  без
клопов...
   Он так увлекся, мысленно рисуя эту сладостную картину, что  не  сразу
заметил возникшую перед ним официантку. Брэшен  даже  вздрогнул,  а  она
проказливо улыбнулась и жестом указала на его кружку. Да,  девушка  была
права: кружка успела опустеть. Брэшен, однако, прикрыл ею  ладонью  и  с
сожалением покачал головой:
   - Прости, красавица, денежки кончились. Да только оно, пожалуй,  и  к
лучшему. Лучше я со свежей головой завтра в море пойду.
   - Завтра? - спросила она сочувственно. - При таких-то ветрах?
   Брэшен развел руками - самому, мол, не  хочется,  да  что  поделаешь.
Вслух он сказал:
   - Шторм не шторм, а уходить надо. Как говорят умные  люди,  "время  и
приливы не ждут людей спесивых". И потом, раньше выйдешь - раньше  домой
попадешь...
   - Домой... - протянула она и опять  улыбнулась.  -  Выпей  тогда  еще
кружечку за мой счет. За скорое возвращение домой - тебе  и  всей  вашей
команде!
   Брэшен медленно отвел руку, прикрывавшую кружку, и следил за тем, как
она наливала. Да, вне всякого сомнения, удача сопутствовала ему!
   - Ты с того же корабля, что и те люди? -  спросила  официантка.  -  С
"Жнеца"?
   Он кивнул:
   - Точно.
   И вновь передвинул циндин за губой.
   - Значит, ты старпом "Жнеца"?
   - Чуть-чуть не в точку.., второй помощник.
   - Ага. Так ты - Брэшен?
   Он кивнул и невольно расплылся в польщенной улыбке.  Если  незнакомая
женщина называет тебя по имени, это о чем-то да говорит!
   - Говорят, "Жнец" идет домой с  полными  трюмами.  Наверное,  команда
хорошая подобралась?
   У  нее  была  привычка  поднимать  бровь  всякий  раз,  когда  она  о
чем-нибудь спрашивала.
   - Да уж, неплохая.
   Разговор начинал понемногу нравиться Брэшену. Но тут девушка на одном
дыхании выдала истинную причину и своей щедрости, и любопытства.
   - Этот ваш юнга.., вон там, с краю сидит. Его не  назовешь  любителем
выпить...
   - Точно. И болтуном - тоже.
   - Я уж заметила, - тут она кокетливо вздохнула. И внезапно спросила:
   - Это правда? То, что про него  говорят?  Что  он  будто  бы  шкуряет
морских котиков чуть не быстрее, чем охотники их поспевают стрелять?
   Итак, она  вправду  находила  Альтию-Эттеля  весьма  привлекательным.
Брэшен про себя усмехнулся.
   - Нет, не правда, - изрек он торжественно. - Эттель  гораздо  быстрее
охотников. Честно сказать, мы  совсем  с  ним  замучились!  Ему  так  не
терпелось, что он спускал шкуры с котиков,  еще  не  убитых  охотниками.
Бедняги с ног сбились, гоняясь  за  голыми  зверями,  которых  он  успел
ободрать...
   И он невозмутимо отхлебнул пива. Какое-то время девушка только  молча
таращила на него округлившиеся глаза. Потом до нее дошло.
   - Хорош байки травить! - хихикнула она и играючи толкнула  Брэшена  в
плечо. Он этого не ожидал и даже схватился за стойку, чтобы не  полететь
с ног.
   - Ой, прости, - девушка  схватила  его  за  рукав,  помогая  удержать
равновесие.
   - Все в порядке. Подустал я что-то на корабле...
   - В самом деле? - она понизила голос. Дождалась пока он встретился  с
нею взглядами и увидел, что глаза у нее синие-синие,  как  море,  и  еще
более бездонные. - Тут у нас комнатка есть с кроватью, - сказала она.  -
Моя комнатка... Отдохни там, если хочешь.  Тебе,  наверное,  вправду  не
помешает прилечь.
   Пока он соображал, что в  действительности  могло  означать  подобное
приглашение, она потупилась и пошла прочь. Брэшен снова взялся за кружку
и как раз присосался к ней, когда девушка сказала уже через плечо:
   - Захочешь прилечь, просто дай мне знать.
   И чуть помедлила, глядя на него вполоборота. Одна бровь была поднята.
Вопрос? Или приглашение?..
   Когда подваливает удача - это как прилив, создающий выгодное течение.
Лови его - и вперед, пока прилив  не  сменился  отливом!  Брэшен  осушил
кружку и поднялся.
   - Дело хорошее, - проговорил он тихо.
   И впрямь - куда как заманчиво. С девушкой или без  нее,  его  ожидала
ПОСТЕЛЬ! Именно такая, о какой он мечтал. Плохо ли? И  какая  тут  может
быть убыль?.. Он вновь покатал циндин  за  губой.  Замечательно.  Просто
чудесно...

***

   - Еще пива! - распорядился Риллер. - А потом, пожалуй, и  на  корабль
пора.
   - Валяй, отправляйся, - хихикнул  один  из  матросов,  уже  порядочно
перебравший.  -  Нас,  старина,  можешь  не  ждать.  Мы  попозже   чуток
подгребем...
   И он, обмякая, начал опускать голову на скрещенные руки.
   Риллер дотянулся до него через стол и основательно встряхнул:
   - Хватит дурью мучиться, Йорд! Не смей спать здесь! Вот  вернемся  на
борт, хоть на палубу падай и храпи там до утра, как свинья, мне плевать.
Но только не здесь!
   Что-то в голосе старого моряка заставило  Йорда  сразу  проснуться  и
навострить уши. Он даже приподнял голову и поинтересовался:
   - А п-почему?
   Риллер наклонился вперед:
   - Меня тут один матросик с "Крачки" предупредил кое о  чем...  Видели
"Резвушку", что стоит с подветренной стороны?  У  них,  пока  сюда  шли,
лихоманка на борту разразилась, кровавая рвота. Семь душ потеряли... Так
вот, шкипер ихний три дня уже  по  городу  мотается,  все  пытается  еще
кого-то нанять, да только пока ему не больно везет. Слух идет, люди  ему
нужны до зарезу, надо  их  добывать  как  угодно  и  скорее  на  острова
выходить. Для них ведь каждый лишний день здесь, почитай, лишняя  неделя
на Тощих... Короче, мне  ребята  с  "Крачки"  шепнули:  держитесь,  мол,
вместе и кучей, да ни в коем случае не вздумайте на берегу ночевать. Они
одного своего охотника два дня уже доискаться не  могут..,  и  ясно,  на
кого бочку катят? То-то же. Так что ежели на корабль - то  всем  вместе.
Если только у тебя, Йорд, нету большой охоты еще раз на "Резвушке" Тощие
посетить...
   - Цапуны?.. <Цапуны - имеются  в  виду  нечистоплотные  судоводители,
склонные при недостатке персонала на собственном корабле похищать  чужих
моряков, в особенности напившихся при стоянке  в  порту.  На  российском
флоте подобная практика называлась "зашанхаивать".> - с  ужасом  спросил
Йорд. Он определенно начал трезветь. - Неужели здесь? В Закоулке?..
   - А тут им как раз самое раздолье,  -  по-прежнему  негромко  пояснил
Риллер. - Тут, если  кто  вовремя  на  борт  не  вернется,  корабль  его
дожидаться не будет... Знай себе торчи в переулке, подкарауливай  пьяных
матросиков с какого-нибудь корабля, идущего домой с промысла. Хвать! - и
бедолаги просыпаются по пути обратно на промысел. Еще  раз  говорю  вам,
парни: не такой город Закоулок, чтобы моряку  тут  спокойно  расхаживать
одному...
   Йорд - и куда только вся сонливость пропала? - живо поднялся на ноги.
   - Нет уж, - заявил он решительно, - хватит с меня!  Я  этой  северной
водички уже досыта нахлебался. Лично я больше на Тощие не ходок!  Пошли,
ребята. Все на корабль!
   Риллер завертел головой:
   - Э, а где Брэшен? Он вон там где-то сидел...
   - С девушкой ушел, полагаю, -  в  первый  раз  подала  голос  Альтия.
Выговорила она это с большим неодобрением. Все обернулись к "юнге Этту".
Пришлось объяснять:
   - Ну, с той, которая, я-то думал, на меня глаз положила...  -  Альтия
взяла кружку, отхлебнула и вновь поставила на стол. -  Правда,  что  ли,
пошли. Все равно тут не пиво, а ослиная моча.
   - А ты что, ослиную мочу пробовал? - поддел юнгу Йорд.
   - А что мне  ее  пробовать.  Достаточно  твою  койку,  Йорд,  разочек
нюхнуть.
   - А-а, так ты у нас чужие койки обнюхиваешь?  -  пьяно  заржал  Йорд.
Остальные с готовностью присоединились к веселью. Альтия только  головой
покачала. Что в море, что на борту - моряцкие шуточки  оставались  равно
бесхитростными. Самой же ей и правда хотелось назад на  корабль,  но  не
из-за дурного пива, естественно. Просто чем быстрее они отчалят из  этой
клопиной дыры,  тем  быстрее  доберутся  в  Свечной.  Альтия  решительно
выбралась из-за стола. Йорд перегнулся со своего места и заглянул  в  ее
кружку:
   - Допивать будешь?
   - Угощайся, - предложила она. И поспешила за остальными к  выходу,  в
объятия шторма,  бушевавшего  за  дверьми.  Успела  только  краем  глаза
заметить, как Йорд мигом опорожнил ее кружку и скривил рожу:
   - Ух. Тебе, верно, с самого дна бочки наливали...
   Вытер рукавом рот и направился следом.
   Снаружи в самом деле поддувало вовсю.  Альтия  зябко  спросила  себя,
бывала  ли  в  поганом  городишке  какая-нибудь  другая  погода,   кроме
беспрестанных штормов?.. Она изо всех сил  прищурилась  против  ветра  с
дождем, который сразу принялся рвать ее одежду и волосы. Еще два шага  -
и уже трудно было поверить, что  они  только  что  сидели  в  сухости  и
тепле... "Добро пожаловать назад в моряцкую жизнь..."
   Она еле расслышала, как звал ее содержатель таверны. Альтия  увидела,
как оглянулся Р