Просто...  если  сон,
подобный моему, возвращается снова и снова,  это  происходит  неспроста.
Это значит, что я должна вдуматься и понять, что он означает. Иногда, со
временем, скрытый смысл удается уловить. Иногда...
   Совершенный неохотно спросил:
   - А что хоть тебе снилось-то?
   У нее вырвался болезненный смешок.
   - Да то же, что и всегда... Змеи,  драконы...  Мальчик-раб  о  девяти
пальцах... А еще я слышу твой голос. Ты  выкрикиваешь  предупреждения  и
угрозы. Но ты - это как бы и не ты... не совсем ты...  скорее  -  кто-то
другой. И там есть еще что-то... никак не могу разобрать. Все  рвется  и
улетает, как паутина на ветру. Причем тем скорее, чем больше я  стараюсь
уловить и понять...
   - Змеи и драконы, - Совершенный точно против воли повторил эти жуткие
имена. Потом попробовал недоверчиво рассмеяться:
   - Что до меня, я на змей в свое  время  насмотрелся.  И  нахожу,  что
ничего уж такого особенного в них  нет.  А  драконы  -  вообще  существа
вымышленные. Так что забудь ты эти глупые сны,  Янтарь.  Лучше  расскажи
что-нибудь, чтобы и мне и себе мозги прочистить!
   -  Ох,  не  получится,  -  неровным  голосом  отозвалась  женщина,  и
Совершенный понял, что привидевшийся кошмар потряс ее  гораздо  сильнее,
чем ему поначалу казалось. - Я нынче только и  способна  рассказывать  о
драконах... О драконах, летящих в синем небе прямо над головой... Не так
уж давно это случилось, кораблик, и ненамного севернее здешних мест. И я
вот  что  скажу  тебе,  Совершенный.  Если  ты  вдруг  пришвартуешься  в
какой-нибудь  гавани  Шести  Герцогств  и  начнешь  задвигать   тамошним
жителям, что-де  драконы  суть  существа  вымышленные...  они  так  тебя
засмеют, что останется только сгореть... со стыда. -  Она  откинулась  к
его борту затылком и добавила:
   - Правда, тамошнему народу пришлось бы сперва освоиться с мыслью, что
есть на свете такие невозможные создания - живые корабли. Между  прочим,
пока я сама своими глазами не увидела живой корабль и не  услышала,  как
он разговаривает, я полагала,  что  их  придумали  сказочники,  решившие
окружить торговцев Удачного ореолом таинственности...
   Совершенный поинтересовался:
   - А что, мы вправду такие странные?
   Он ощутил, как она повернула голову. Наверное, она смотрела на него.
   - И самая странная твоя черта, дорогой мой, это то,  что  ты  сам  не
понимаешь, насколько ты удивителен и чудесен.
   Он сделал неуклюжую попытку напроситься еще на один комплимент:
   - В самом деле?..
   - Ты, - сказала она, - такое же  чудо,  как  те  драконы,  которых  я
видела когда-то.
   Она была уверена, что сравнение польстит ему.  Он  в  том  нимало  не
сомневался. Однако ему сделалось очень не по себе. "Неужели она все-таки
мои секреты выпытывает?.. Нет. Ничего она от меня не узнает..."
   Кажется, она поняла, что ее слова его не слишком  обрадовали.  И  она
задумчиво проговорила:
   - Я так полагаю, что  у  всякого  в  душе  есть  местечко  для  жажды
чудесного. Эта жажда может никак не давать знать о себе, но она там есть
и она требует удовлетворения. И мы всю жизнь собираем сокровища, дабы ее
утолить.   Иногда   это   крохотные   сверкающие   самоцветы:    цветок,
распустившийся под защитой  упавшего  дерева...  детский  лобик,  пухлая
щечка... Но бывает, что тебе сразу попадается целый клад. Знаешь,  вроде
сундука  с  драгоценностями,  зарытого  жадным  пиратом,  -  и  вот   он
неожиданно вываливается прямо к твоим ногам, когда ты меньше всего этого
ждешь. Вот так и у меня было с драконами, которых я  застала  в  полете.
Они переливались радугой всех самоцветов, какие я когда-либо видела, они
были всех видов и форм, которые только можно представить... Одни  словно
вышли из сказок, слышанных в детстве. Другие поражали причудливостью,  а
третьи внушали форменный ужас. Там  были  создания,  которые  иначе  как
драконами и не назовешь, - эти длинные змеиные хвосты,  две  или  четыре
лапы... красные, зеленые, черные и золотые... А между ними летели  сущие
олени с крыльями, и  еще  там  было  что-то  вроде  чудовищного  кабана,
размахивавшего клыками... крылатый змей...  и  даже  огромный  полосатый
кот... и крылья у него тоже были в полоску...
   Ее голос задрожал и сорвался. Время, оказывается, ничуть  не  истерло
благоговения, навеянного тем давним переживанием.
   - Стало быть, - зловредно заметил  корабль,  -  те  драконы  не  были
настоящими.
   - Но говорю тебе, я их видела воочию! - возмутилась она.
   - Ты видела, скажем так, некие существа, часть из  которых  присвоила
обличье драконов. Но от этого они не стали истинными драконами.  Ты  мне
еще расскажи, что лицезрела зеленых, синих и фиолетовых лошадей,  причем
шестиногих и смахивавших на кошек. Что же это за  лошади?..  Вот  и  те,
кого ты видела, вовсе не являлись драконами.
   - Ну... - замялась Янтарь. - Но...
   Совершенный испытал злодейское наслаждение, слушая,  как  она  тщетно
силится подобрать необходимые слова. Она, всегда столь красноречивая!..
   Он и не подумал ей помогать.
   Наконец к ней вернулся дар речи:
   - Но... некоторые из них БЫЛИ драконами! И формой тел,  и  расцветкой
они выглядели точь-в-точь  как  картинки  из  старинных  свитков...  как
древние гобелены...
   - Скажем так: некоторые из твоих летучих существ напоминали драконов,
в то время  как  другие  смахивали  на  котов-переростков.  С  таким  же
основанием можно утверждать,  будто  ты  видела  породу  летучих  кошек,
причем иногда здорово похожих на драконов!
   Янтарь долго молчала... Когда же она заговорила, он  понял,  что  она
успела поразмыслить, причем цепочка умозаключений увела ее в дебри  его,
Совершенного, невеселой истории.
   - Может, объяснишь мне, - начала  она  обманчиво-учтивым  голосом,  -
почему тебе делается настолько легче жить от уверенности, будто на свете
нет и быть не может драконов? Почему ты из кожи вон лезешь, чтобы  камня
на камне не оставить от ощущения чуда, которое я испытала при  виде  тех
крылатых созданий?..
   - Нет. Все не так. Ни из какой я кожи не лезу. Я просто что думаю, то
и говорю. Мне, в общем-то, все равно, чем ты там восторгалась.  Я  всего
лишь полагаю, что незачем называть тех летучих тварей драконами.
   - Но почему? Если драконов все равно нет, так кому какая разница, как
я стану называть увиденное? Мне, может, так нравится. Тебе  что,  жалко?
Почему бы и нет?
   -  А  потому,  -  объявил  он,  ощущая,  как  накатывает   непомерное
раздражение. - Потому, что если драконы все-таки есть, то  валить  их  в
одну кучу с какими-то уродцами - это низость и безобразие!
   Янтарь вдруг выпрямилась, напрягшись всем телом, и  он  почувствовал,
как она отстранилась. Совершенный физически ощутил ее взгляд, силившийся
рассмотреть в темноте то немногое, что оставил  от  его  лица  уродующий
топор.
   - Ты что-то  знаешь,  -  тоном  обвинения  проговорила  она.  -  Тебе
известно нечто,  касающееся  драконов.  А  также  моего  кошмара  и  его
скрытого смысла. Верно ведь?
   - Да я вообще понятия не имею, что тебе мерещится! - заявил  корабль.
Ему очень хотелось, чтобы голос прозвучал уверенно и  разумно...  Ничего
не получилось. Голос по-мальчишески прозвенел и  сорвался.  Как  всегда,
это произошло весьма не ко времени. Все же он докончил:
   - И драконов я в жизни никогда не видал...
   - Даже во сне? - Вопрос был  коварен,  словно  прозрачный  стелющийся
туман.
   - Не прикасайся ко мне!.. - вырвалось у него.
   - А я и не собиралась, - ответила она, но он ей не поверил. Ибо, если
бы она прикоснулась к нему - прижалась кожей к  его  дереву  -  и  очень
упорно сосредоточилась, она бы  наверняка  раскусила  его  ложь.  И  это
получилось бы несправедливо.
   Он просто не мог позволить себе причинить ей нечто подобное.
   Она спросила:
   - Тебе никогда не снятся драконы?
   Прямой вопрос, заданный этак небрежно. Но он не попался на удочку.
   - Нет, - бросил он сухо.
   - В самом деле? Мне  вот  вспоминается,  будто  однажды  ты  сам  мне
рассказывал такой сон...
   Он пожал плечами, напустив на себя загадочный вид.
   - Не знаю, может, и рассказывал. Точно не помню. Может, разок  и  был
такой сон... но мне, по-твоему, больше делать нечего, только  запоминать
всякую чепуху! Не всякий сон так уж  важен,  смею  тебя  заверить.  Даже
больше скажу: я вообще сомневаюсь, чтобы в снах был хоть какой-то смысл!
   - В моих  он  точно  есть,  -  пробормотала  Янтарь,  признавая  свое
поражение. - Есть, и это самое скверное.  Я  и  мучаюсь-то  оттого,  что
никак не могу его ухватить. Ох,  Совершенный,  боюсь  я,  что  совершила
здоровенную ошибку... И остается только молиться, чтобы не довела она до
беды...
   Он улыбнулся в темноте.
   - И какую такую ошибку могла совершить  маленькая  резчица,  делающая
бусы? Опять сама себя заживо  грызешь  из-за  ерунды?  Еще  какие-нибудь
драконы с морскими змеями пополам? Да какое вообще нам с  тобой  до  них
дело?..
   - МОРСКИЕ змеи! - воскликнула она неожиданно. - Так вот в чем дело! -
И  опять   надолго   умолкла.   А   потом...   улыбнулась:   Совершенный
почувствовал, как его прямо-таки окатило теплом. - Морские змеи, -  тихо
повторила она. - Спасибо тебе, Совершенный.  Спасибо  тебе  хотя  бы  за
это...

***

   - Сейчас ведь не твоя вахта, - тихо проговорила Офелия.
   - Знаю, знаю... не спится,  -  ответила  Альтия.  Она  смотрела  мимо
носового изваяния, туда, где неспешно  перекатывались  спокойные  волны.
Ласковый весенний ветерок  то  трепал  легкий  плащ  Альтии,  то  плотно
прижимал его к телу.
   - "Знаю, знаю", - передразнила Офелия. - То-то я уже часа два слушаю,
как ты крутишься на своей койке. В чем дело-то?  Так  уж  разволновалась
из-за того, что завтра мы в Удачном причаливаем?
   - Да... И, знаешь, почему-то это меня не особенно  радует.  Я  скорее
боюсь всего того, с чем мне там предстоит столкнуться. Сестра... мать...
а  чего  доброго,  еще  и  с  Кайлом  носом  к  носу  столкнусь...  если
"Проказница" в порту стоит. Ох, Офелия! Я даже  с  собственным  кораблем
встречи боюсь! Как представлю, что смотрю  ей  в  глаза  и  пытаюсь  все
объяснить... Что да как и почему я от нее отступилась...
   - Так ты же сама знаешь прекрасно, деточка, что ничего  объяснять  не
придется. Просто приложи  ей  к  досочкам  ладошку  -  она  сама  все  и
почувствует. Так же, как я это чувствую!
   Альтия любовно погладила полированный фальшборт.
   -  Какое  все-таки  чудо...  Это  понимание,   которое   между   нами
установилось, - сказала она. - Но, кстати, в нем еще одна причина  моего
страха перед завтрашним прибытием домой. Мне было так  хорошо  здесь,  с
тобой... так безопасно. Мне так не хочется с тобой расставаться!
   Звук легких шагов за спиной заставил  ее  повернуть  голову.  К  ним,
почти неслышно ступая босыми ногами по  залитой  лунным  светом  палубе,
подходил Грэйг. Из одежды на нем были только штаны, а волосы  совершенно
по-мальчишески растрепались: похоже, он только-только проснулся.  И  тем
не менее в  его  движениях  была  все  та  же  тигриная  грация.  Альтия
почувствовала, что расплывается в улыбке. Офелия очень тихо ответила  на
ее невысказанную мысль:
   - Мужчины понятия не имеют о своей собственной красоте...
   Грэйг подошел, ухмыляясь:
   - Я стучался к тебе, но тебя не было, и я сразу сообразил,  где  тебя
искать...
   - Вот как? - подняла  бровь  Офелия.  -  У  тебя,  значит,  появилась
привычка скрестись в  двери  Альтии?  В  такой-то  час?  Да  притом  без
рубашки?..
   - Только если меня будит отец и велит именно это и сделать, -  ничуть
не смутился Грэйг. - Он сказал, что желает переговорить с нами обоими  с
глазу на глаз.
   - Так. А меня, значит, не приглашают, - оскорбилась Офелия.
   - Да прямо! А разве это не ты насоветовала ему стащить меня с койки и
отправить за Альтией для приватного разговора?
   - Нет. - К собравшимся без лишнего  шума  присоединился  сам  капитан
Тенира. - Это была моя собственная идея. - В  чашечке  его  трубки  рдел
уголек, и кругом распространялось облачко ароматного  дыма.  -  Говорите
что хотите, можете даже назвать меня выжившим из  ума  стариканом...  но
прежде, чем швартоваться в Удачном, я хотел бы  принять  кое-какие  меры
предосторожности. И в первую очередь они касаются Альтии.
   Он говорил спокойно, но очень  серьезно  -  так,  что  у  молодежи  и
корабля мигом пропала охота к шутливой болтовне.
   - А что такое? - спросила Альтия.
   - Да я все думаю про ту нашу стычку с калсидийской галерой. Они  ведь
как-никак шли под флагом сатрапа... А у нас в городе нынче дела  обстоят
совсем не так, как, к примеру, несколько лет назад.  Откуда  нам  знать,
насколько влиятельным может оказаться этот капитан... и не  вздумает  ли
он заслать куда надо жалобу  насчет  нашего  поведения.  -  Тут  капитан
Тенира яростно хмыкнул. - Я не особенно удивлюсь,  если  окажется,  что,
мало-мальски приведя свою галеру в порядок,  он  как  раз  в  Удачный  и
двинулся. Вот так-то, ребята. Так что все  зависит  от  того,  насколько
этот малый в фаворе у государя... и какое именно место  в  данное  время
наш государь лижет  Калсиде.  Может  статься,  что  родной  дом  нас  не
слишком-то приветливо встретит!
   Эти слова сопроводила тишина. Альтии  было  уже  ясно,  что  Грэйг  о
подобных вещах задумывался не более, чем она сама.  Нет,  конечно,  дело
было не в том, что происшествие показалось им пустячным. Конечно же нет!
А как же руки Офелии, ее прекрасные руки, ее длинные,  изящные  пальцы?!
Они были обезображены,  обожжены  до  черноты.  И,  сколько  бы  носовое
изваяние ни твердило, что-де совсем не чувствует боли, по  крайней  мере
чувствует не так, как свойственно  людям,  Альтия  поневоле  вздрагивала
каждый  раз,  когда  замечала  обугленные  руки  Офелии.  И  она  крепко
надеялась, что по прибытии в Удачный другие торговцы из старинных семей,
узнав о нападении калсидийцев, вполне разделят ее горечь и гнев. Ей и  в
голову не приходило, что Офелия и ее  команда  могут  еще  и  виноватыми
остаться перед тем капитаном...
   Старший Тенира некоторое время молчал, давая  им  всем  поразмыслить,
потом заговорил снова.
   - Как я уже сказал, может, я просто выживший из ума, всего  на  свете
боящийся старикашка. Я тут спрашивал сам себя  на  досуге:  "Ну  и  что,
собственно, скверного они могут мне сделать?" И сам себе отвечал: а  вот
возьмут и задержат мой корабль на таможне. А  то  и  посадят  под  замок
меня... и моего старпома. Кому  тогда  бежать  к  моим  родственникам  с
рассказом о происшедшем? Кто пойдет свидетельствовать  перед  Советом  и
просить других торговцев о помощи? Много у меня отличных матросов...  да
уж, ребята просто один к одному... но... - и капитан покачал головой,  -
все они мужики простые, ни одного  из  старинной  семьи,  да  и  складно
говорить не обучены.
   Альтия немедленно поняла, к чему он клонил.
   - Надо, чтобы я пошла, кэп?
   - Если ты согласишься...
   - Еще как соглашусь!  Без  всяких  колебаний!  Даже  удивляюсь,  кэп,
такому вопросу!..
   - Да я и не думал, что  ты  станешь  отказываться.  Но,  боюсь,  есть
кое-какая закавыка, - негромко проговорил капитан. - Вообще, чем  больше
я  размышляю  о  последних  переменах  в  Удачном,  тем  меньше  у  меня
уверенности, что нас хорошо примут. Вот мне и кажется, что  безопасности
ради тебе стоило бы снова переодеться юнгой. От греха-то подальше... Так
тебе, кстати, и с корабля в случае чего будет проще выбраться.  Конечно,
если придется...
   Грэйг недоверчиво смотрел на отца:
   - Бать, ты что, вправду веришь, что до этого может дойти?..
   Капитан Тенира только вздохнул.
   - А ты помнишь, сынок, запасную мачту,  что  лежит  у  нас  в  трюме?
Зачем, по-твоему, мы ее всюду с собой таскаем? Ведь не потому,  что  она
нам  все  время  нужна.  Просто  в  один  прекрасный  день   она   может
понадобиться, и в том-то все дело. Лучше уж перестраховаться, вот как  я
считаю.
   - Если все произойдет так, как ты говоришь, - вдруг сказал  Грэйг,  -
кто убедит меня, что я ее не посылаю одну навстречу опасности?
   Отец смотрел ему прямо в глаза:
   - Если все произойдет так, как я говорю, мы на самом деле поможем  ей
ускользнуть от опасности прежде, чем мышеловка окончательно захлопнется.
И будут у них заложники не из двух торговых фамилий, а только из одной.
   - "У них"? Это что еще за "они"? - потребовала разъяснений Офелия.  -
И с какой бы стати торговцу Удачного в своем собственном городе  бояться
кого-то... кроме такого  же  торговца?  Удачный  -  это  же  наш  город!
Согласно  уложению  сатрапа  Эсклеписа,  жалованному   много-много   лет
назад...
   - А сатрап Касго откусывал по кусочку от этого уложения с  тех  самых
пор, как унаследовал  Мантию  Праведности!  -  У  капитана  Тениры  даже
щелкнули зубы от бессильного гнева. Уже мягче он продолжал:
   - Спросим себя, кто теперь при власти в Удачном? Мы, торговцы? Как бы
не  так...  Мы  привыкли  обращать  очень  мало  внимания  на  сборщиков
таможенных  податей,  и,  даже  когда  они  потребовали  себе  отдельную
пристань, куда  перво-наперво  должен  причаливать  каждый  корабль,  мы
признали это  требование  разумным.  Когда  они  выговорили  себе  право
самолично  осматривать  груз,  не  полагаясь,  как  когда-то,  на  слово
капитана, мы посмеялись... и опять согласились. Ведь это был наш  город!
Как ни обидна была подобная подозрительность, мы продолжали смотреть  на
мытарей  примерно  как  на  назойливых  ребятишек  -  действительно,  не
обижаться же на них всерьез! И  даже  нашествие  так  называемых  "новых
купчиков" не заставило нас обеспокоиться,  хотя  они  станут  первейшими
союзниками сатрапских сборщиков налогов, когда те  и  другие  ринутся  к
власти! Да и  не  верили  мы,  что  однажды  сатрап  дружески  пожмет...
волосатую лапу Калсиды. А потом и  допустит  в  наши  воды  их  корабли,
причем под предлогом защиты законности... - И он снова покачал  головой.
- Вот, ребятишки, о чем нынче ночью размышлял ваш старикан. И вот почему
я решил: лучше ошибиться, ожидая слишком плохого, чем наоборот...
   - По-моему, очень  мудро...  -  начала  было  Альтия,  но  ее  тотчас
перебила Офелия:
   - Как-как ты сказал? Кто-то придет и заарестует меня?! Да ни в  жисть
подобного не допущу! Я этим калсидийским свиньям свою палубу топтать  не
позволила, я и...
   - Еще как позволишь. - В  голосе  капитана  Тениры  прозвучала  такая
холодная уверенность, что корабль замолк буквально на полуслове. - Точно
так же, как и мы с Грэйгом без всякого сопротивления  позволим  им  себя
задержать. Я уж эту мысль жевал-жевал, дорогая моя, пока во  рту  погано
не сделалось... Пора Удачному просыпаться, вот оно что. Слишком долго мы
спали, пока другие грызли и растаскивали все то, что является  нашим  по
праву. Вот уже дошло до того, что на нас нападают калсидийские  корабли,
прикидывающиеся сторожевиками сатрапа. А что завтра? Не оказаться бы нам
во  власти  разбойников  и  грабителей,   именующих   себя   сатрапскими
сборщиками податей... Вот потому-то мы позволим себя за держать и  палец
о палец не ударим, чтобы защититься. Не потому, что  якобы  признаем  их
право. И не потому, что неспособны к отпору.  Просто  ради  того,  чтобы
весь остальной Удачный воочию убедился, какую волю забрали те,  кого  мы
склонны считать "детишками-выскочками". Опасность еще не поздно одолеть,
но перво-наперво надо ее распознать! И потому,  милая,  я  тебя  умоляю:
ничего не предпринимай, если нас схватят... даже если  на  борт  взойдет
вооруженная стража! Долго нас все равно не продержат: особенно если весь
Удачный поднимется на дыбы! Так пусть же Офелия и то, что со всеми  нами
случится, станет пробным камнем,  на  котором  будет  испытана  гордость
старинных семейств...
   Офелия некоторое время молчала...
   - Пожалуй, я сделаю так, как ты говоришь, - снизошла она  наконец.  -
Но только потому, что ты