т всех до единого, кто там живет. Итак, Делипай, один из старейших пиратских городов, умер, и пора вычеркнуть его из памяти. Кеннит только покачал головой:
     - Сколько раз я говорил им, что необходимо построить две сторожевые башни и обзавестись несколькими баллистами! Да даже одна-единственная башня со стражником наверху и то дала бы им достаточно времени, чтобы разбежаться и спрятаться! Ну и кто меня слушал? Все, что их интересовало, - это кто будет платить...
     Как приятно ощущать собственную правоту. Действительно, кто возьмется утверждать, будто он не пытался предостеречь? Пытался. Но над ним либо смеялись, либо обвиняли в попытке захватить власть...
     Кеннит никак не ждал, что несколько человек из числа выживших тотчас обернутся к нему в праведном гневе. Один мужчина вдруг налился багровой краской гнева и указал на Кеннита пальцем:
     - Ты! Это ты во всем виноват! Это из-за тебя на нас обрушились калсидийцы!
     - Я?.. - оторопел Кеннит. - Да я-то как раз и предупреждал, что нечто подобное вполне может случиться! Если бы меня только послушали, в живых осталось бы гораздо больше народа! А может - кто знает? - вы даже сумели бы отбить нападение. Захватить их корабли!.. - И Кеннит презрительно хмыкнул. - На самом деле я уж всех менее виноват в том, что здесь произошло. И, если вам непременно надо кого-то винить, вините свое собственное тупоумие и упрямство!
     ...Ох, неверный тон он взял с ними... Кеннит почти сразу и сам это понял. Увы - слишком поздно.
     Толпа устремилась к нему, точно ломоть льда, отколовшийся от айсберга в океане. По крайней мере, от нее исходило точно такое же ощущение неизбежности разрушения. Одновременно и Этта, прах ее побери, выпустила его руку... Бежать, что ли, собралась? Нет. Напротив, она схватилась за нож. Плохое оружие против толпы, но и на том, как говорится, спасибо... Кеннит напряг, разминая, мышцы, и сам убрал руку с плеча Уинтроу, махнув ему, чтобы уходил прочь. У Кеннита тоже имелся при себе нож, так что голыми руками его не возьмут... Он заставил себя слегка улыбнуться и стал ждать, плотно упершись для надежности в камень деревянной ногой.
     Он чуть язык себе от изумления не откусил, когда Уинтроу тоже вытащил нож - великолепный, очень дорогой клинок к тому же - и решительно встал между ним и толпой, рядом с Эттой. Та вроде ахнула, потом фыркнула - ей стало смешно. И наконец на ее лице проявилась дикарская улыбка, полная первозданной гордости. Ничего более жуткого Кеннит поистине в своей жизни не видел. А ведь вроде знал уже, как ей нравится резать людей... Очень хорошо, что сегодня она на его стороне.
     Он услышал позади себя плеск и тяжелый топот - на выручку спешила команда. Матросы выстроились позади своего капитана, все четверо (только четверо!), высадившиеся с ним на берег. Некоторой частью сознания Кеннит осознал - Проказница что-то кричала. Корабль отлично видел происходившее, но ничего для Кеннита сделать не мог. К тому времени, как там спустят еще шлюпку и на берегу окажется десяток людей, здесь все уже будет кончено... Кеннит стоял на месте и ждал.
     Толпа подкатилась вплотную и угрожающе заволновалась кругом. Матросы позади него развернулись лицом к готовым напасть жителям бывшего Делипая. Воздух буквально дрожал от напряжения. Толпа неожиданно оказалась нос к носу с кучкой вооруженных и весьма решительных людей, и никому не хотелось связываться с ними первым. Кеннит даже узнал краснолицего мужика, подошедшего прямо к нему. Раньше он держал таверну; Бодж - вот как его звали. Да, точно Бодж. Он держал в руке дубинку и этак многозначительно постукивал ею себя по ляжке, но держался на почтительном расстоянии от ножа Уинтроу. Остальные поглядывали на него как на вожака, именно от Боджа ожидая решительных действий. Кеннит даже слегка заподозрил, что в данный момент Бодж не так уж наслаждается своей ролью предводителя. Глянув в сторону, Кеннит увидел, что Соркор во главе моряков с "Мариетты" понемногу теснит толпу с боку. Девушки при нем больше видно не было. Они с Кеннитом переглянулись... Соркору не понадобилось никаких знаков. Он ничего не предпримет, пока схватка не сделается неизбежной. А тогда - тогда уж он прорубит себе путь к Кенниту так быстро, как только сумеет.
     Бодж между тем опасливо оглянулся через плечо на подельников, потом с холодным удовлетворением улыбнулся тем, кто вплотную окружил пиратов. И встал перед Кеннитом, ощущая надежный тыл за спиной. Чтобы встретиться взглядами с капитаном, ему пришлось смотреть поверх головы Уинтроу.
     - А я говорю - это ты, ублюдок вонючий, как есть во всем виноват! Это ты расшевелил муравейник, когда принялся гоняться по морю за работорговцами! Тебе мало было того, чтобы на хлеб с маслом себе добывать? Еще и показуха понадобилась? Да еще эти твои разговорчики про то, как бы, значит, заделаться королем!.. Когда порядочные люди то тут, то там ограбят кораблик, венценосный, мать его, мальчишка в Джамелии и не замечал! И тут, значит, ты появляешься. Сатрап на нас никакого внимания не обращал, пока ты прямо к нему в карман руку не запустил! А теперь смотри, что с нами сделали из-за тебя! У нас же ничего не осталось!.. Совсем ничего!.. Нам теперь только новое пристанище где-нибудь найти и на голой земле все заново строить! И каков шанс, что наш новый порт будет укрыт хоть вполовину так надежно, как был укрыт Делипай? Мы жили тут, чувствуя себя в безопасности! А ты все нарушил! Те налетчики, что напали на нас, они, между прочим, как раз тебя и выискивали... - И Бодж шлепнул дубинкой по ладони:
     - Так что должок за тобой, вот как я это дельце вижу! Все, что у тебя припрятано на корабле, - оно наше по праву, и мы это у тебя забираем. Пригодится небось, когда на новом месте строиться будем. А теперь выбирай, как мы у тебя добро заберем, по-хорошему или нет. Не захочешь делиться - ну что ж...
     И его дубинка свистнула в воздухе. Кеннит не позволил себе отшатнуться.
     Из-за деревьев тем временем выходили все новые люди. По-видимому, уцелело гораздо больше народа, чем Кенниту показалось вначале. Но до чего же глупой была эта стычка, затеянная уцелевшими. Допустим, они убьют его здесь, на берегу. Его и всех его людей. Ну и что? Оставшиеся на кораблях прямо так возьмут и сдадутся? Пожалуй. Они просто поднимут паруса и уйдут. Глупость, глупость. Но что поделаешь: толпа - дура. По определению. Причем дура смертельно опасная. Кеннит улыбнулся шире прежнего, собираясь заговорить и тщательно обдумывая каждое слово.
     - Прятаться... - вдруг сказал Уинтроу. - Ничего другого тебе в голову не приходит?
     Кеннит испытал настоящее потрясение. Голос мальчишки прозвучал ясно и звонко, ни дать ни взять голос певца, и был он напоен презрением, и к тому же Уинтроу явно желал, чтобы услышал его не один Бодж, но и как можно больше людей из толпы - даже те, что подходили со стороны джунглей. При этом Уинтроу по-прежнему держал нож наготове для боя. ("И где только научиться успел?.." - озадаченно подумал Кеннит.) Однако драка с толпой в намерения Уинтроу явно не входила.
     - Помолчал бы ты, мелочь. Некогда нам еще и тебя слушать! - Бодж угрожающе размахивал дубинкой, по-прежнему глядя на Кеннита поверх головы подростка. - Ну, что решил, "король" Кеннит? По-хорошему или...
     - Ну конечно, у тебя времени нет разговаривать! - ясный голос Уинтроу легко перекрыл голос Боджа. - Чтобы разговаривать, нужны мозги, а не только здоровенные мышцы. Вам здесь всю дорогу некогда разговаривать. Правда, потом выясняется, что это вам жизни спасти могло бы. Кеннит с самого начала и пытался вам втолковать: вы все равно не сможете спрятаться от того, что происходит за пределами вашего маленького городка. Рано или поздно, но окружающий мир все равно до вас доберется. Об этом Кеннит и хотел вас предупредить. Он советовал укрепить город, да вы не желали слушать его. Он привозил сюда освобожденных рабов и селил среди вас, но вам недосуг было присмотреться к ним и увидеть самих себя! Не-ет, вы предпочитали прятаться здесь, среди грязи, словно крабы-падальщики какие-нибудь, и притворяться, будто никто вас здесь никогда не заметит! А вот не получается так!.. Послушайте его хотя бы теперь и, может, заново научитесь людьми быть! Я видел наброски в каюте у Кеннита. Он уже нарисовал, как можно укрепить и оборонить эту гавань. И тогда Делипай смог бы смело заявить о себе! А еще вы смогли бы наконец привести в порядок эту грязную лужу, которая здесь называется гаванью, и потребовать себе законное место на картах торговцев. И все-то, что для этого требуется, - встать во весь рост и сказать: "Мы - народ!" Народ, а не шайка беглецов, не отребье Джамелии. Выберите себе вожака и научитесь стоять за себя!.. Так ведь нет же. Все, что вам требуется, - это еще раз вышибить кому-то мозги, отнять еще несколько жизней и заново спрятаться под камешком... Откуда вас неминуемо выкопают новые охотники за рабами, присланные сатрапом!
     На этом Уинтроу замолчал, попросту задохнувшись. Кеннит только надеялся, что их противники не заметят, как он дрожит. И он проговорил тихо, как бы обращаясь к одному Уинтроу, но зная в то же время, что услышат его многие:
     - Оставь, сынок... Если уж они не послушали меня, то тебя не послушают и подавно. Они ни на что другое не способны, кроме как драться да прятаться. Я уже сделал все, что было в моих силах, пытаясь научить их быть свободным народом... - И он пожал плечами:
     - Пусть делают то, зачем пришли.
     Кеннит обвел глазами толпу. Некоторые татуированные рожи показались ему смутно знакомыми. Это были рабы, которых он привез сюда и освободил. Один за другим они опускали перед ним взгляды. А самый смелый из них вдруг покинул толпу.
     - Я - с Кеннитом, - просто сказал он. И, пересекши небольшое безлюдное пространство, встал рядом с Соркором и его моряками. С полдюжины таких же молча последовали за первым. Толпа беспокойно зашевелилась, уменьшаясь в числе. Кое-кто, недавно вышедший из леса, просто держался поодаль, не торопясь присоединяться ни к одной из сторон. В общем, в отличие от недавнего, все вдруг стало неясно.
     Потом послышался женский голос:
     - Карум! Йерод!.. Да как же вам не стыдно-то! Уж кому, как не вам, знать: он правду сказал! Вы-то знаете!..
     Это говорила Алиссум. Она стояла в шлюпке "Мариетты": наверное, туда, от греха подальше, определил ее Соркор. Алиссум наставляла палец на юношей, по очереди выкликая их имена.
     - Вахор! И ты, Колп! Помните, как вы дразнили нас с Лилией, говоря, что наш отец предложил ее руку безумцу, а мою - старшему помощнику этого безумца? А что отвечала вам наша мама, помните? Что они не безумцы, а люди, которые видят, каким может стать наше будущее! Люди, которые пытаются помочь нам сделать Делипай не просто захудалой дырой на краю неизвестности... И вот теперь мамы нет! Нет ее! Она умерла, и не Кеннит убил ее. Она погибла из-за нашего тупоумия! Мы не хотели слушать его! Нам так нужен был король, который нас защитил бы! А мы посмеялись над его предложением!..
     Рубашка Кеннита промокла от пота и противно липла к лопаткам. Наверное, и с "Проказницы", и с "Мариетты" вовсю спускали на воду шлюпки. Продержаться бы за этой говорильней еще хоть чуть-чуть... а там ему на подмогу набежит столько молодцов, что шансы сделаются гораздо более предпочтительными. Быть может, самого его убьют все равно. Мальчишка впереди да женщина сбоку - что они смогут сделать? Разве только задержать одного-двух нападающих. А потом его неминуемо убьют. Стоит ему шагнуть прочь от камня, на который так уверенно опирается его деревяшка, - тут-то ему и конец...
     Люди в тылах толпы уже не жались друг к дружке так плотно, как поначалу. Они слегка подались в стороны и стояли в позах скорее внимательных, нежели угрожающих. К Боджу, впрочем, это не относилось. Он и еще примерно пятеро ближайших подельников держались все так же напряженно - плечи подняты, локти отставлены, руки крепко держат оружие. То, что другие выжившие вроде как противились его воле, лишь подстегивало гнев Боджа. Молодой парень, стоявший рядом с ним, доводился бывшему трактирщику, скорее всего, сыном. Бодж дышал все более учащенно, его губы двигались так, словно он никак не мог подобрать достаточно резкие слова.
     - Все не так! - проревел он наконец. - Это он во всем виноват! Он виноват!.. Это из-за него они на нас налетели!
     Его голос сорвался на визг... и он прыгнул вперед, размахивая дубинкой. Толпа позади него неожиданно пришла в движение, волной подавшись за вожаком.
     Дубинка Боджа раскроила воздух на том месте, где только что был череп Уинтроу. Юноша уклонился, но недостаточно. Кеннит увидел, как его голова дернулась, прихваченная скользящим ударом. Он ждал, чтобы парнишка свалился. Он покрепче оперся на костыль и приготовился отбиваться. Какой-то молодой разбойник уже мерялся сноровкой с Эттой. Итак, она ему не защитница...
     Кеннит уже заносил нож, но тут Уинтроу снова оказался между ним и Боджем. Так ветер гнет молодое деревце, но не ломает его. Уинтроу снова стоял в боевой стойке, и на лице Боджа отразилось сущее изумление, но этот глупец уже замахнулся дубинкой для удара, назначенного убить Кеннита. Грудь его при этом осталась ничем не прикрытой. Он явно привык больше к тому, что между ним и его жертвой была стойка таверны. Клинок Уинтроу без помех вошел в его тело, проткнув жилет, рубашку и по рукоять погрузившись в твердое брюхо. Уинтроу громко закричал от ненависти и ужаса. Бодж взревел - он был ранен, но еще жив. Весьма даже жив.
     Теперь бой кипел со всех сторон. Кеннит слышал, как вопил и ругался Соркор, подбадривая своих людей, отчаянно прорубавшихся к ним сквозь толпу. Еще он слышал отчаянный визг женщин и понимал, что иные жители Делипая уклонились от схватки. Все происходило одновременно, и все равно Кенниту упорно казалось, что самого его окружал островок спокойствия и тишины. Этта уже каталась по грязи со своим противником. Она кричала, боролась и орудовала ножом. Другие люди кругом Кеннита тоже вовсю кромсали друг дружку. До капитана все это доходило точно сквозь толщу. С воды слышались крики - наверное, это пираты в шлюпках досадовали, что никак не причалят. Позади Кеннита двое, сцепившись, упали и покатились по земле. Чья-то лягающаяся нога зацепила конец костыля, и Кеннит, пошатнувшись, вынужден был сделать полшага в сторону, в самую жижу. Дубинка Боджа с силой обрушилась на плечо Уинтроу; в тот же миг подросток выдернул нож у кабатчика из кишок и снова всадил. Кеннит услышал тяжелый шлепок удара дубинки, болезненный вскрик Уинтроу - и заковылял на подмогу. Дотянувшись, он схватился за Боджа и пустил в дело свой собственный нож. Костыль успел пропасть непонятно куда, деревянная нога тонула в сырой трясине, Кеннит неудержимо заваливался на бок. Умирающий Бодж в последний раз взмахнул дубинкой, целя по Кенниту, но промахнулся. Кеннит свалился прямо на Уинтроу, а потом на них обоих, точно падающее дерево, рухнул Бодж. Веса он был немалого. Его туша буквально впечатала Кеннита в блестяще-черную грязь...
     Унизительность подобной позиции подхлестнула Кеннита получше всякого гнева. Он взревел и отшвырнул прочь навалившуюся тяжесть. И махнул ножом по горлу распростертого Боджа, чтобы покончить с ним уже наверняка. Привстав на здоровое колено, он увидел Этту, втиснутую спиной в грязь. Над ней навис какой-то очень крепкий мужик; одной рукой он силился всадить в нее нож, а другой - душил за горло. Этта едва удерживала его руку с ножом своими двумя. Кеннит сунул нож ему в спину около пояса, чуть правее хребта. Мужик взвыл и свалился, корчась от немыслимой боли. Этта, не растерявшись, улучила момент и повернула его ослабевшую руку, направив его собственный нож ему же в брюхо. И тем же движением, вывернувшись из-под падающего тела, взвилась на ноги с криком:
     - Кеннит! Кеннит!
     С головы до пят покрытая грязью, она рванулась к нему сквозь людскую волну - и встала над ним, защищая его, с ножом наготове. Торчать на одном колене было очень уж унизительно. Кеннит пытался подняться...
     Сражение прекратилось столь же внезапно, сколь и началось. Пираты Кеннита, как и следовало ожидать, одержали верх. Те из толпы, кто вправду хотел драться, без движения лежали на земле. Остальные убрались на безопасное расстояние. Соркор, как всегда, рубился в самой гуще. Когда Кеннит окончательно потерял равновесие и свалился в грязь, Соркор по-быстрому прирезал раненого делипайца и быстрым шагом подоспел к капитану, протягивая ручищу, изгвазданную в крови и земляной жиже. Кеннит не успел возразить - здоровяк ухватил его за грудки и одним рывком поставил на ноги. Этта разыскала костыль и подала ему. Костыль, конечно, тоже был сплошь облеплен грязью. Кеннит взял его, не моргнув, и сунул под мышку с таким видом, словно так тому и следовало быть.
     Что до Уинтроу, он сумел подняться лишь на колени. Он поддерживал правой рукой левую, однако ножа не выпускал. Этта заметила плоды своей выучки и отозвалась горделивым смешком. И, не обратив внимания на болезненный стон, взяла юношу за шиворот и подняла на ноги. А потом, к немалому удивлению Кеннита, грубовато обняла парня.
     - Неплохо для первого раза, - сказала она. - Вдругорядь пригибайся пониже!
     - У м-меня... к-кажется, рука слом-мана, - кое-как выговорил Уинтроу.
     - Дай-ка посмотрю...
     Завладев его левой рукой, она быстро пробежалась по ней пальцами снизу вверх. Уинтроу невольно вскрикнул и хотел вырваться, но Этта держала крепко.
     - Ничего у тебя не сломано, - сказала она. - Будь там перелом, ты сейчас коньки бы откинул. А так... ну, может, трещина небольшая. Жить будешь!
     - Помогите добраться куда-нибудь, где посуше, - потребовал Кеннит. Соркор взял его под руку и повел вперед. Этта и Уинтроу вместе пошли следом за ними. В первый миг у Кеннита что-то кольнуло в душе, но он сразу вспомнил свое намерение свести этих двоих. Они прошли мимо нескольких мертвецов и одного умирающего, созерцавшего собственные кишки. Прочие жители Делипая наблюдали за ними с безопасного расстояния. Пираты не особенно пострадали: только одному чей-то нож глубоко ранил бедро. С точки зрения Кеннита, удивляться тут было нечему. Его люди не голодали, у них было отличное оружие, да и вообще - что могут уличные головорезы против закаленных бойцов?.. На их стороне было лишь преимущество численности, да и оно после нескольких смертей быстро сошло на нет...
     Добравшись до твердого, утоптанного места, где он мог уже стоять без посторонней подмоги, Кеннит тщательно вытер руки о штаны, благо те были и так безнадежно испорчены. И через головы пиратов, на всякий случай собравшихся возле него вооруженным кружком, посмотрел на развалины Делипая. Скверно. Ни тебе ванну принять, ни посидеть за бокалом в тихом местечке, ни тебе награбленное продать... Негде! От Делипая попросту ничего не осталось. Совсем ничего.
     Ну и какой смысл торчать здесь?
     - Отчаливаем, - сказал он Соркору. - Я знаю в Бычьем устье одного типа. У него неплохие связи в Свечном. Прошлый раз, когда мы его навещали, он, помню, хвастался, что мог бы весьма выгодно толкнуть наше барахло... Пора выяснить, сильно ли он тогда приврал!
     - Без вопросов, кэп, - кивнул Соркор. Потом опустил голову, внимательно разглядывая песок у себя под сапогами, и заявил:
     - Только я, кэп, Алиссум отсюда с собой забираю.
     - Валяй, забирай, если должен, - не без некоторого раздражения отозвался Кеннит. Здоровяк вскинул голову, и капитан увидел в его глазах искорки гнева. - А ведь тебе и правда придется ее забрать, - торопливо поправился Кеннит. И грустно покачал головой:
     - Что бедной девочке здесь светит? Да ничего хорошего. И защитника у нее другого нет, только ты, Соркор. Конечно, прямой долг обязывает тебя ее увезти!
     Соркор кивнул с величайшей серьезностью:
     - Вот и я о том же, господин капитан.
     Кеннит с отвращением покосился на перемешанную ногами жижу, которую хочешь не хочешь, а придется ему снова преодолевать на обратном пути к шлюпке. Делать нечего, придется идти, да еще и делать вид, будто ему это