несказанно   его
обрадовал:
   - Да все как обычно. Выспаться надо. Желательно в безопасности.
   - И ты, конечно, ничего не слышал о том, что, если  хочешь  встретить
злосчастье, так искать его надобно на корабле вроде меня?
   Это у них было что-то вроде давней  семейной  шутки,  вернее,  целого
шуточного разговора. Но в последний раз он  происходил  между  ними  уже
очень,  очень  давно,  и  оттого  Совершенный  затеял  его   с   большим
удовольствием.
   Брэшен коротко хохотнул. В последний раз пожал  громадную  деревянную
лапищу и отпустил ее.
   -  Ты  же  меня  знаешь,  старое  корыто.  Уж  в  том,  что  касается
злосчастий, "моя зараза сильней". Что еще я могу тут у тебя подцепить?..
Зато как следует высплюсь,  зная,  что  меня  сторожит  друг.  Можно  ли
подняться на борт?
   - Добро пожаловать, Брэшен. Поднимайся, только  не  забывай  смотреть
под ноги: я, должно быть, изрядно подгнил с прошлого раза, когда ты  тут
ночевал...
   Он слышал, как Брэшен обошел его кругом.  Потом  моряк  подпрыгнул..,
вот он подтянулся, потом перевалился через  поручни...  Странное,  такое
странное ощущение! По его палубе опять идет человек... То есть Брэшен не
шел, а больше карабкался, - крен был изрядный. Все же ловкий  моряк  без
большого труда добрался до двери форпика.
   - Никакой новой гнили не вижу, - сообщил он громко и почти  радостно.
- Да и в тот раз ее  было  совсем  немного.  Аж  жутковато  малость!  То
солнце, то ветер, то снег - а ты все такой же крепкий и целый!
   - Жутковато, - согласился Совершенный, постаравшись, чтобы  голос  не
прозвучал слишком мрачно. - Кстати, после тебя внутри  никто  не  бывал.
Так что, думаю, там все в том же виде, как ты  оставил.  Ну,  разве  что
отсырело немножко.
   Он слышал  и  чувствовал,  как  передвигается  забравшийся  в  форпик
мужчина, как он затем  переходит  в  капитанскую  каюту.  Оттуда  Брэшен
прокричал во все горло, чтобы Совершенный мог разобрать:
   - Эй, а мой гамак и правда на месте! И даже не развалился!  А  я  про
него и позабыл. Помнишь, как я тогда его сплел?
   - А как же, - отозвался Совершенный. - Помню, конечно!
   И улыбнулся редкому для него  приятному  воспоминанию.  Брэшен  тогда
развел на песке костерок и, в стельку пьяный, принялся объяснять слепому
кораблю искусство плетения. То-то было потехи, когда громадные неуклюжие
ручищи впервые  попытались  ощупью  постичь  искусство  вязания  морских
узлов! Конечно, куда им было поспеть за ловкими  и  проворными  пальцами
человека... "Тебя что, никто раньше ничему не учил?" - пьяно  возмутился
Брэшен, глядя,  как  беспомощно  путается  Совершенный.  "Нет,  никто  и
никогда, - ответил корабль. -  Ничего  похожего.  В  прежние  времена  я
видел,  конечно,  как  это  делается.  Но   никто   не   предлагал   мне
попробовать..." Сколько  раз  потом  он  взывал  к  этому  воспоминанию,
коротая бесконечные часы  в  черноте.  И  шевелил  пальцами  в  воздухе,
мысленно выплетая простую сеть гамака...
   Это был один из способов не подпустить к себе дремлющее безумие.
   ...Он ощутил, как в капитанской каюте Брэшен скинул  с  ног  башмаки.
Они съехали по наклоненному полу в угол - в тот угол, куда съезжало  все
и всегда. Гамак же висел на крючьях, которые  собственноручно  установил
Брэшен. Мужчина ворчал и  вздыхал,  устраиваясь  поудобнее.  Совершенный
чувствовал, как  растягивается  плетеная  сетка,  но  крюки  держали  ее
надежно.  Все  было  именно  так,  как  и  сказал  Брэшен:  новой  гнили
добавилось на удивление мало...
   Молодой моряк словно почувствовал, как соскучился корабль по общению,
и еще на мгновение отогнал от себя наваливающийся сон, чтобы сказать:
   - Честно, Совершенный, я устал как собака. Вот посплю несколько часов
- и тогда-то я тебе про все свои приключения расскажу. И  про  все  свои
злосчастья.., с того самого дня, как я тут ночевал...
   - Я подожду. Спи спокойно. - Корабль не поручился бы, что Брэшен  его
слышал. Да какая, в сущности, разница.
   Мужчина еще немного повозился  в  гамаке..,  перевернулся  на  другой
бок.., и воцарилась почти полная тишина. Совершенный  чувствовал  только
дыхание человека. Небогато, конечно, - но долгие-долгие месяцы у него не
было даже и этого.
   Он снова сложил  руки  на  обнаженной  груди  -  и  стал  внимательно
вслушиваться в дыхание спящего.

***

   Кеннит и Соркор смотрели  друг  на  дружку  через  застеленный  белой
скатертью капитанский стол. На старшем помощнике была новенькая шелковая
рубашка в белую и красную полоску, а в ушах -  серьги,  ослепительные  в
своем  великолепии:  крохотные  русалочки  сияли  зелеными   стеклянными
глазами, и в пупке у каждой  красовалось  жемчужное  зернышко.  Покрытая
шрамами  рожа  старпома  была  со  всем  тщанием   выскоблена   бритвой,
пощадившей лишь бороду; волосы же он зачесал  назад  и  густо  напомадил
каким-то маслом, которое ему,  видимо,  втюрили  как  ароматическое.  По
мнению Кеннита, аромат соответствовал скорее порченой рыбе, но он держал
свое мнение при себе. Соркор и без того в  достаточной  мере  чувствовал
себя не в своей тарелке. Официальная обстановка  всегда  его  напрягала.
Добавить к этому еще и неодобрение капитана -  чего  доброго,  вообще  в
ступор впадет.
   "Мариетта" тихонько поскрипывала  бортом  о  причал.  Кеннит  прикрыл
небольшой иллюминатор, чтобы оградить себя от вони  Делипая,  но  ночной
гудеж все-таки долетал. Команды на борту не было - оставили только юнгу,
чтобы прислуживал за столом, да единственного вахтенного на палубе.
   - Довольно, - отпустил Кеннит  мальчишку.  -  Осторожней  с  посудой,
когда будешь мыть. Это олово, а не жесть.
   Юнга  забрал  поднос  с  опустевшей  посудой  и  скрылся  за  дверью,
притворив ее плотно и почтительно мягко. После его  ухода  на  несколько
мгновений воцарилась почти полная тишина.  Кеннит  не  спешил  говорить,
пристально вглядываясь в человека, который  был  не  только  его  правой
рукой на корабле, но и чем-то вроде лота <Лот  -  прибор  для  измерения
глубины с борта судна. Сейчас в ходу эхолоты, действие которых  основано
на улавливании отраженного звукового сигнала Здесь  же  имеется  в  виду
груз на размеченном тросе, опускаемом за борт. При глубинах до 30 м  это
делают непосредственно руками, при  больших  -  используют  механическую
лебедку.>, позволявшего судить о настроениях в команде.
   Кеннит слегка откинулся в кресле. Белые восковые свечи,  стоявшие  на
столе, успели сгореть примерно на  треть.  Они  с  Соркором  только  что
отужинали изрядной ножкой барашка. Бoльшую часть съел старший  помощник;
как ни тяготила его официальная обстановка, со своим аппетитом он ничего
поделать не мог - жаден был до всего, что  хоть  чуточку  отличалось  от
помоев.
   По-прежнему молча Кеннит вновь потянулся вперед, взял бутыль  вина  и
наполнил оба бокала - хрустальные, на  высоких  ножках.  Такого  букета,
крепко подозревал капитан, Соркору просто  не  дано  было  оценить.  Он,
впрочем, желал  впечатлить  своего  старпома  не  вкусом  вина,  а  лишь
стоимостью.
   Когда  оба  бокала  наполнились  почти  до  краев,  он  поднял  свой,
подождал, чтобы Соркор повторил его жест, и подался вперед, чтобы слегка
с ним чокнуться. Благородный хрусталь отозвался чистым звоном.
   - За все хорошее, - негромко провозгласил Кеннит. И  свободной  рукой
обвел пространство каюты, имея в виду происшедшие в ней перемены.
   И то сказать, Соркор, войдя, на некоторое время попросту утратил  дар
речи. У Кеннита всегда губа была не дура по части качественных вещей, но
до поры до времени он не давал себе  воли.  Ну,  разве  что  предпочитал
скромные  золотые  серьги   с   камешками   чистой   воды   каким-нибудь
необыкновенным медяшкам со стеклом. В одежде его вкус проявлялся выбором
покроя и ткани; набивать свой гардероб барахлом было не в его правилах.
   А вот теперь все изменилось. Куда девалась  суровая  простота?  Каюта
капитана сияла и сверкала роскошью, на которую он до гроша потратил свой
пай, привезенный из последнего плавания. Кое-что, правду  сказать,  было
не самого высшего полета - но лучшего Делипай просто не в состоянии  был
предложить. И на Соркора все это произвело именно такое действие,  какое
и было задумано. Благоговение в глазах  старпома  начало  смешиваться  с
первыми проблесками алчности.  Соркору  следовало  лишь  показать,  чего
следует возжелать. И он возжелал.
   - За все хорошее, кэп... - пробасил старпом, и они выпили.
   - Причем скоро, - добавил Кеннит. Подушечки резного  дубового  кресла
были мягкими и удобными. - Очень скоро.
   Соркор поставил бокал и  внимательно  уставился  на  капитана.  Потом
угадал:
   - Что-то, стало быть, этакое у тебя на уме...
   - Пока - только цель,  -  сказал  Кеннит.  -  Средства  еще  надлежит
хорошенько обдумать. Потому-то я  и  пригласил  тебя  отужинать  вместе.
Давай обсудим наше следующее плавание и  решим,  чего  бы  нам  хотелось
достичь.
   Соркор сложил губы сердечком и в задумчивости цыкнул зубом.
   - Я-то бы хотел достигнуть того же, чего и всегда. Драгоценной добычи
- и чем больше, тем лучше. Чего еще можно желать?
   - Тьму всего, дорогой мой Соркор. Тьму всяких разных  вещей.  Власти,
например. Или славы. Кто-то желает надежно пристроить нажитое богатство,
а кого-то манят  удобства.  Спокойная  жизнь  в  своей  семье.  И  чтобы
родственников и домашних никогда не коснулся кнут работорговца...
   Это последнее отнюдь не входило в личный перечень ценностей  Кеннита,
но он очень неплохо знал, о чем мечтали многие и многие моряки.  Кеннит,
правда, крепко подозревал что, сбудься для них мечта о тихом собственном
доме - и очень скоро они начали бы попросту задыхаться. Но это не  имело
значения. Он собирался предложить Соркору именно то, что  тот,  как  ему
казалось, желал  всей  душой.  Кеннит  ему  бы  хоть  вшей  засахаренных
предложил - если бы это могло послужить наилучшей приманкой.
   Соркор неуклюже изобразил безразличие:
   - Оно понятно, кто-то может и захотеть всякого такого, как ты сказал.
Но только, сдается мне, это все достается только тому,  кто  для  такого
рожден. В смысле, вельможе какому. А мне, например, хрен чего обломится.
И даже тебе.., ты уж прости великодушно за то, что так говорю.
   - Ну почему же, Соркор? Все это  может  быть  нашим,  если,  конечно,
кишка не тонка окажется протянуть руку и  взять.  Говоришь,  благородные
вельможи? Родиться для этого надо,  говоришь?..  А  ты  не  задумывался,
откуда взялись самые первые благородные господа?  Когда-то  давным-давно
нашелся простой человек, у которого хватило  духу  взять  то,  чего  ему
захотелось. И удержать. Вот и вся вельможность.
   Соркор отхлебнул еще вина. Он потягивал благородный  напиток,  словно
дешевое пиво.
   - Наверное, кэп, - согласился он, - должно быть, все и случилось так,
как ты сказал. Должно же, в самом деле, все было с чего-то  начаться.  -
Он поставил бокал и посмотрел на капитана. - Ну и каким  же  образом?  -
спросил он затем. Спросил таким тоном, словно заранее  ждал,  что  ответ
ему не понравится.
   Кеннит повел плечами. Не передернул, не пожал - именно повел.
   - А очень просто. Протянем руку - и возьмем.
   - Каким же образом? - упрямо повторил Соркор.
   - Ну а каким образом мы приобрели этот корабль? И нашу команду? Как я
завел перстень, который ношу, а  ты  -  вот  эти  серьги?  То,  что  нам
предстоит совершить, ничем не будет отличаться от того, что  мы  до  сих
пор делали. Кроме масштаба.  Мы  просто  будем  стремиться  к  большему,
нежели до сих пор.
   Соркор неловко поерзал. Когда же он  заговорил  вновь,  низкий  голос
прозвучал почти угрожающе тихо:
   - Что все-таки у тебя на уме, кэп?
   Кеннит в ответ улыбнулся.
   - Все проще простого. Нам всего-то надо отважиться на такое,  на  что
никто прежде нас не отваживался.
   Соркор нахмурился, и Кеннит заподозрил, что выпитое вино  начало-таки
затуманивать его мозги.
   - Это не то, о чем ты толковал раньше? Насчет королей и всякое такое?
- И прежде, чем Кеннит успел ответить, старпом медленно и тяжело помотал
головой:
   - Нет, кэп, ничего с этим не выйдет.  Пираты  не  захотят  над  собой
короля...
   Кеннит сделал над собой усилие и продолжал очень искренне  улыбаться.
И в свою очередь покачал головой. Движение потревожило воспаленную  кожу
под повязкой: он ощутил, как лопнула  подсохшая  корочка  и  по  тыльной
стороне  шеи,  впитываясь  в  повязку,  потекла  сукровица.  "Отлично...
Отлично".
   - Нет, дорогой мой Соркор. Кстати, ты слишком буквально понял  то,  о
чем я тогда говорил. Ты что  себе  вообразил?  Неужели  решил,  будто  я
собрался рассесться на троне и нацепить золотую корону  с  камешками,  а
пираты Делипая чтобы преклоняли передо  мною  колени?..  Ну,  однако,  и
чушь! Ты сперва  погляди  как  следует  на  Делипай,  а  потом  попробуй
вообразить себе нечто подобное. Нет уж! Я имел в виду только то,  о  чем
сейчас тебе рассказал. Представь: человек живет в хорошем  доме,  полном
всякого добра. И притом знает, что никто не сможет отнять у него ни дом,
ни имущество. И жена будет спокойно спать у него под боком. И детишки  в
кроватках... - Он отпил маленький глоток и поставил бокал. - Вот  и  все
королевство, которое на самом деле нам с тобой требуется. А, Соркор?
   - Мне?.. Мне.., тоже?..
   Вот так-то. Кажется, до него в самом деле  начало  доходить.  Кеннит,
оказывается, не для себя одного  что-то  изобретал,  он  и  для  Соркора
кое-что приготовил. Улыбка капитана сделалась шире.
   - Конечно, Соркор. И тебе тоже. А почему, собственно, нет? -  Тут  он
позволил себе смешок с оттенком некоторой укоризны:
   - Соркор, да неужто ты вправду решил будто я предлагаю тебе пуститься
очертя голову со мной вместе - как, впрочем, ты до сих пор  и  делал,  -
рисковать жизнью и все ставить на карту - и только ради  того,  чтобы  я
мог что-то завоевать или добыть для себя лично? Не-ет, не мог ты в самом
деле так думать, потому что не настолько ты глуп! И вот что  у  меня  на
уме: вместе мы непременно достигнем того, чего захотим. И не только  для
нас двоих. Никто из тех, кто с нами пойдет,  внакладе  не  останется.  А
если к нам присоединится весь Делипай.., и другие пиратские острова - им
тоже кое-что перепадет, уж как же без этого. Другое дело, что  силой  мы
никого не будем с собой тянуть. Нет. Это будет свободный союз  свободных
людей. Вот так! - И он навалился грудью на стол:
   - Что скажешь, старпом?
   Соркор заморгал и отвел взгляд. Но если  он  мог  какое-то  время  не
смотреть на своего капитана,  то  не  видеть  богато  разубранной  каюты
просто не мог. А ее убранство было тщательно подобрано Кеннитом  нарочно
для его глаз. Вокруг не было ни единого пятачка, на котором  его  взгляд
мог бы остановиться без того, чтобы в сердце не заговорила алчность.
   И  все  же  в  глубине  души  Соркор  был  гораздо  осторожней,   чем
представлялось   Кенниту.   Вот   его   темные   глаза   встретились   с
бледно-голубыми глазами капитана, и он проговорил:
   - Складно ты рассуждаешь, кэп, и я не вижу причины, чтобы не  сказать
тебе "да". Но если я ее не вижу, это не значит, что такой причины совсем
нет... - Он поставил локти на стол и тяжело оперся на них. - Давай уж  в
открытую. Что надо сделать, чтобы благодать-то пришла?
   -  Посметь,   -   ответствовал   Кеннит   коротко.   Огонек   победы,
разгоревшийся в душе,  не  давал  ему  сидеть  неподвижно.  "Я  завоевал
Соркора. Завоевал! Хотя он сам об этом не знает!" Поднявшись,  Кеннит  с
бокалом в руке заходил по тесной каюте. -  Для  начала  мы  заставим  их
говорить о себе. Заставим восхищаться собой. Мы распалим их  воображение
своей дерзостью - и успехом.  Мы  накопим  много  богатств,  Соркор,  но
сделаем это так, как никто не делал  до  нас.  Слушай  меня,  Соркор.  Я
думаю, смысла нет показывать тебе карту! Ты и так знаешь:  все  торговые
корабли, которые идут из Джамелии и южных земель в Удачный или  Калсиду,
или куда там еще, - обязательно нас минуют. Так ведь?
   - Конечно, - старпом морщил широкий лоб, силясь  понять,  что  нового
могло означать это общеизвестное обстоятельство. - Кораблю не попасть из
Джамелии в Удачный кроме как мимо пиратского архипелага.  Ну,  то  есть,
кроме некоторых недоумков, у которых хватает глупости сунуться  вовне  и
помериться силами с Диким Морем...
   Кеннит согласно кивнул.
   - Таким образом, у кораблей  и  их  капитанов  выбор  оказывается  не
слишком велик. Они могут отправиться Внешним Проходом, где  их  ждут  не
дождутся самые страшные шторма Дикого  Моря,  и  самые  толстые  морские
змеи.., да и путь гораздо длиннее. А могут  пойти  Внутренним  Проходом,
где проливы узки, течения коварны.., и полным-полно  пиратов.  Правильно
говорю?
   - Змеи, - напомнил Соркор. - Нынче  Внутренний  Проход  кишит  змеями
почти так же, как Внешний.
   Кеннит не стал спорить.
   - Верно. Верно подмечено. Змеи.., конечно. А теперь вообрази себя  на
месте торгового шкипера, стоящего перед таким вот выбором. И тут  кто-то
подходит к тебе, чтобы сказать: "Послушай, господин мой, я  берусь  тебя
за долю малую безопасно провести  Внутренним  Проходом.  У  меня  лоцман
есть, который все течения и проливы знает как собственную  ладонь,  и  я
обещаю, что ни один пират в дороге к вам  не  привяжется..."  И  что  ты
такому человеку ответишь?
   - "А змеи?", спрошу я его.
   - "А змеи, - скажет он тебе, - во Внутреннем Проход уж  точно  ничуть
не опаснее, чем во Внешнем, только во Внутреннем у корабля будет  больше
шансов отбиться, ведь здесь ему не придется противостоять еще и штормам.
А еще я тебе, господин шкипер, предлагаю охранный корабль, полный метких
лучников и вооруженный Балиевым  огнем.  Так  что,  если  змеи  все-таки
нападут, ими займется охрана, а ты сможешь унести  ноги".  Что  скажешь,
господин шкипер?
   Соркор подозрительно сощурил глаза.
   - А вот что скажу: "И что же за долю малую ты с меня потребуешь?"
   - Именно. И тут я заломлю цену, но ты с радостью выложишь деньги. То,
что ты заплатишь мне, ты просто прибавишь  к  стоимости  своих  товаров,
когда благополучно выгрузишься в порту. Ты ведь  знаешь,  что  благодаря
мне  и  вправду  прибудешь  туда  без  помехи.  Лучше  уж  купить   себе
безопасность,  чем  пускаться  в  плавание   в   одиночку,   с   хорошей
возможностью потерять сразу все!
   Соркор вдруг объявил:
   - Ничего не получится. Не сработает.
   - Почему?
   - Потому что другие пираты тебе голову оторвут за то, что ты  выдаешь
тайные  пути  по  нашим  проливам.  Или  дождутся,  пока   ты   заведешь
жирненького купца поглубже в архипелаг.., и тут-то выпотрошат вас обоих.
Думаешь, они будут смирно сидеть на задницах и наблюдать,  сложа  ручки,
как ты гребешь деньги лопатой?
   - Еще как будут. По той простой причине, что  все  окажутся  в  доле.
Все, понимаешь? Любой корабль, который мы проведем, заплатит в общак,  и
в этом общаке каждый будет иметь свой пай. И еще мы  заставим  окрестных
государей раз и навсегда отказаться от набегов на  нас  и  наши  города.
Поэтому-то я и говорил тебе, что наши семьи смогут спокойно спать, зная,
что братья и отцы вернутся домой,  и  что  никакие  корабли  сатрапа  не
нагрянут посреди ночи, чтобы спалить город и увезти жителей в рабство...
- он помолчал. - Посмотри, что мы представляем собой сегодня. Мы  тратим
свои жизни, гоняясь  за  их  кораблями.  А  когда  какой-нибудь  удается
поймать, кровь льется рекой, мы гибнем и увечимся, и бывает, что  даром.
То корабль вдруг идет ко дну вместе с грузом,  а  то  приходится  биться
несколько часов, и ради чего? Ради трюма, полного  дешевого  хлопка  или
еще какой-нибудь дряни. А в это самое  время  солдаты  сатрапа  окружают
очередное поселение, ловя всех, то не успеет разбежаться..,  в  отместку
за наше пиратство. А теперь попробуй взглянуть  на  дело  с  моей  точки
зрения. Вместо того чтобы рисковать жизнью, напа