Представляешь, какая ему тогда будет цена?
     - О да. - Альтия смотрела ему прямо в глаза. - Цена ему немалая. Гораздо больше, чем ты за него заплатил. И даже намного больше той, которую намерен получить. - И нанесла жестокий удар:
     - Сколько стоил твой сын, Давад? Я слышала, он тоже был светловолосым...
     Он побелел и шатнулся от нее прочь. Даже схватился для равновесия за дверцу кареты, но попал как раз в лужу крови и поспешно отдернул ладонь.
     - Зачем ты со мной так? - спросил он со слезами в голосе. - Ну почему все вдруг на меня ополчились?
     - Давад, Давад... - Альтия медленно покачала головой. - Это ты сам пошел против нас, Давад Рестар. Открой глаза наконец! И присмотрись к тому, что творишь! Добро и зло - это не просто выгода или убыток. И есть вещи настолько непотребные, что грешно даже думать о том, чтобы извлекать из них прибыль. Прямо сейчас ты, наверное, здорово греешь руки на столкновении старинных семейств с "новыми купчиками". Но это не всегда будет тянуться, Давад. Однажды противостояние так или иначе кончится, и где останешься ты? Одна сторона будет считать тебя перебежчиком, другая - предателем. Кто тогда назовет тебя другом, Давад?
     Он стоял столбом, неподвижно глядя на нее, и она запоздало подумала, что попусту сотрясает воздух. Глупо надеяться - он не услышит ее. Он старик. Ему уже не перемениться.
     Тут на пороге наконец-то появился слуга. Он что-то дожевывал, его подбородок лоснился от жира. Он было шагнул поддержать хозяина под руку, но тотчас отпрянул, ахнув с нескрываемым отвращением:
     - Да ты весь в чем-то измазан!
     - А ты - никчемный лентяй! - зарычала на него Альтия. - Вместо того чтобы брюхо набивать в отсутствие господина, давай-ка, веди его в дом и позаботься о нем хорошенько! Пошевеливайся, мешок!
     Ее свирепый приказной тон произвел должное впечатление. Слуга осторожно протянул руку хозяину, и Давад медленно заковылял к дому.
     Пройдя несколько шагов, он остановился. И проговорил, не оборачиваясь:
     - Возьми лошадь в моей конюшне, доедешь на ней домой. Мне послать с тобой человека?
     - Нет. Спасибо. Не надо.
     "И вообще ничего мне от тебя больше не надо..." Давад кивнул. И добавил что-то так тихо, что Альтия переспросила:
     - Ты мне что-то сказал?
     Давад кашлянул, прочищая горло:
     - Тогда возьмешь мальчишку. Слышишь, конюх? Пойдешь с госпожой. - Тяжело перевел дух и все-таки выговорил:
     - Ты больше не раб.
     И ушел в дом, по-прежнему не оборачиваясь.

***

     У нее имелся его миниатюрный портрет...
     Она уговорила его позировать художнику вскоре после того, как они поженились. Он сперва заявил, что это глупая причуда, но она была его невестой, так что в конце концов он сдался. Позировать ему, правда, ужас как не хотелось, а Паппас был слишком честным мастером для того, чтобы не заметить этого или не отобразить на картине. Поэтому в глазах нарисованного Кайла так и запечатлелось нетерпение, а между бровями залегла раздраженная складка. И вот теперь, когда Кефрия разглядывала его портрет, он с него смотрел на нее точно как в жизни. То есть нетерпеливо и раздраженно.
     Кефрия пыталась отрешиться от обид и разыскать в своем сердце источник прежней любви к нему. Он ведь был ее мужем. Отцом ее детей. Единственным в ее жизни мужчиной... Увы - сказать, что она любит его, значило бы покривить душой. Вот ведь странно. Она скучала по нему и очень хотела, чтобы он вернулся. И его чудесное возвращение означало бы для нее только спасение фамильного корабля и сына, Уинтроу. Нет, ей нужен был сам Кайл. "Бывает, значит, и так, - думалось ей, - что присутствие рядом сильного человека, на которого можно опереться, оказывается важнее любви..."
     А еще ей необходимо было прояснить кое-что в их отношениях. За те месяцы, пока он отсутствовал дома, Кефрия обнаружила: ей есть что сказать ему. Она решила, что принудит его считаться с собой. Так же, как заставила себя уважать мать и сестру. И незачем ему исчезать из ее жизни прежде, чем она добьется от него уважения. Ведь, если этого так и не произойдет, она до гробовой доски будет гадать - а была ли она в самом деле достойна, чтобы он ее уважал?
     Кефрия закрыла футлярчик, в котором хранилась миниатюра, и водворила его обратно на полку. Ей смертельно хотелось спать, но она не желала ложиться, пока Альтия не вернется благополучно домой. Что она на самом деле чувствовала к сестре? Если начинать разбираться, получалось, что с Альтией у нее было примерно как с мужем. Каждый раз, когда ей начинало казаться, будто в их отношениях понемногу восстанавливалась былая родственная близость, неизменно оказывалось, что Альтия по-прежнему тянет одеяло на себя. Вот и сегодня на собрании она высказалась с полной определенностью. Ее волновала только судьба корабля, но никак не участь Кайла или Уинтроу. Она хотела вернуть "Проказницу" в Удачный, с тем чтобы оспорить у Кефрии право владения ею. И все!
     Покинув спальню, она отправилась тихо бродить по дому, точно бесплотный дух. Заглянула в комнату Сельдена... Сынишка крепко спал, думать не думая о тяготах, навалившихся на его семью. Подойдя к двери Малты, Кефрия легонько постучала. Ответа не последовало. Малта, наверное, тоже спала - тем здоровым и крепким сном, что присущ только детству. Как хорошо она вела себя сегодня на собрании! И пока ехали домой, она не только ни словом не обмолвилась о едва не случившейся потасовке, но, наоборот, еще и успокоила Грэйга Тениру, заняв его непринужденной беседой. Девочка определенно взрослела.
     Кефрия спустилась вниз по ступенькам, зная, что найдет мать в кабинете отца. Роника Вестрит тоже ни за что не заснет, пока не вернется младшая дочь. И коли уж им предстояло бодрствовать - почему не полуночничать вместе?
     Пересекая прихожую, Кефрия услышала тихие шаги на крыльце. "Это, должно быть, Альтия", - решила она. И раздраженно нахмурилась, услышав стук в дверь: "Могла бы и кухонной дверью воспользоваться, там ведь не заперто..."
     - Я открою! - прокричала Кефрия матери. И пошла отпирать тяжелую парадную дверь.
     На пороге стоял Брэшен Трелл! И с ним та самая резчица!
     Брэшен был одет так же, как и прошлый раз. Кефрия сразу заметила, что глаза у него в кровяных прожилках. Резчица выглядела очень собранной. Выражение лица у нее было дружелюбное, но извиняться за то, что явилась в столь поздний час, она, похоже не собиралась. Кефрия молча смотрела на нежданных гостей. "Нет, это уже ни в какие ворота не пролезает! До какой степени огрубел Брэшен! Вот так прийти посреди ночи... не предупредив... Да еще и эту приезжую с собой привести!"
     - Да?.. - спросила она наконец.
     Не очень гостеприимно, но Брэшен не обратил на ее сдержанность никакого внимания.
     - Мне надо со всеми вами переговорить, - заявил он без предисловий.
     - О чем?..
     - О том, как вызволить ваш корабль и вернуть твоего мужа, - проговорил он быстро. - Мы с Янтарь... мы думаем... нам кажется, мы знаем, как это можно устроить!
     Он кивнул на свою спутницу, и Кефрия при этом заметила, что лицо у него блестит от пота. И это при том, что ночь стояла свежая и прохладная. Все вместе - лихорадочный блеск в глазах, торопливая речь - вызывало тревогу.
     - Кефрия! - окрикнула мать с другого конца коридора. - Это Альтия пришла?
     - Нет, мама, это Брэшен Трелл и... э-э-э... Янтарь, резчица по дереву.
     Эта новость заставила Ронику со всех ног поспешить к двери. Она, как и Кефрия, была облачена в халат поверх ночной рубашки. Она уже распустила прическу. Длинные седеющие пряди обрамляли лицо, делая его измученным и старым. Даже у Брэшена хватило остатков воспитания, чтобы несколько смутиться.
     - Да, я понимаю, час поздний, - принялся он поспешно оправдываться. - Но мы с Янтарь как раз соорудили план, который, если дело выгорит... - Он прямо смотрел Кефрии в глаза. Ему понадобилось усилие, чтобы сказать ей:
     - Честно, я думаю, что для нас это единственная возможность вернуть домой твоего мужа, сына и корабль.
     - Что-то не припоминаю, чтобы ты когда-либо питал теплые чувства к моему мужу или хоть уважал его, - чопорно ответила Кефрия. Будь Брэшен Трелл здесь один, она отнеслась бы к нему поласковее. Но эта его спутница... От нее у Кефрии попросту волосы поднимались дыбом. Слишком много о ней рассказывали... всякого разного. И очень странного. "И вообще неизвестно, чего эти двое на самом деле хотят, но выгоду они, скорее всего, преследуют только свою..."
     - Теплых чувств - нет. Но уважать уважал, - сказал Брэшен. - Кайл Хэвен был дельным капитаном... по-своему. Он просто не был Ефроном Вестритом, вот и все. - Брэшен явно пытался пробиться сквозь ледяную броню, которой Кефрия себя окружила. - Сегодня, на собрании, Альтия просила о помощи. Вот я и пришел предложить ей помощь. Она дома?
     "Что за манеры! Разве можно вот так, напролом... ужасающе!"
     - Быть может, в более удобное время... - начала было она, но мать тотчас перебила:
     - Пусть войдут. Веди их в кабинет, Кефрия. И не забывай, что союзников нам особо выбирать не приходится. Сегодня я кого угодно готова выслушать, лишь бы это посулило шанс снова собрать воедино нашу семью! И какая разница, поздний час или ранний!
     - Как скажешь, мама.
     Держась очень прямо, Кефрия отодвинулась и впустила их в прихожую. Чужестранка при этом даже осмелилась с сочувствием посмотреть на нее. Кефрии показалось, от нее даже запах шел странный, не говоря уже о необычном цвете кожи и волос. Кефрия обычно не держала никакого зла против чужеземцев, даже находила, что многие из них очаровательны и занятны. Но в присутствии Янтарь она чувствовала себя весьма не в своей тарелке. Может быть, оттого, что та сразу претендовала на равенство, в каком бы обществе ни находилась?
     Кефрия нехотя пошла за ними к отцовскому кабинету, изо всех сил стараясь не думать о грязных сплетнях об этой женщине... и Альтии.
     Мать, похоже, отнюдь не разделяла ее сомнений. Впустила странных гостей в дом, думать не думая, что они с Кефрией одеты сугубо по-домашнему. И даже позвонила в колокольчик, чтобы Рэйч принесла чаю.
     - Альтия еще не вернулась, - сообщила Роника Брэшену, не дожидаясь вопроса. - Как раз ждем.
     Он озабоченно нахмурился:
     - Вот уж грубую шутку сыграли с торговцем Рестаром. Я уж боялся, кабы его дома что еще похуже не ждало... - И резко поднялся:
     - Вы, может, еще не слышали? В Удачном сегодня ночью что-то неспокойно... Надо бы мне пойти Альтию встретить. Лошадки у вас не найдется?
     - Только моя старая.,. - начала было Роника, но тут у дверей послышался шум. Брэшен пролетел по коридору с такой скоростью, что сделалось очевидно, насколько он волновался.
     - Это Альтия! И с ней мальчик! - объявил он, встречая пришедших с таким видом, словно это был его дом, а они - желанные гости. Кефрия переглянулась с матерью...
     Роника выглядела озадаченной, и только, но Кефрию его поведение положительно выводило из себя. Что-то с этим парнем было не так!

***

     Она хотела взять мальчика за руку и пройти с ним в дверь, но он шарахнулся от прикосновения. "Бедный малыш... Как же скверно с ним обращались, если он простой руки начал бояться!" Альтия открыла дверь и жестом пригласила его внутрь:
     - Все в порядке. Никто тебя здесь не тронет. Входи.
     Она говорила медленно и негромко, ободряющим тоном. Она была не очень уверена, понимал ли он ее. С тех пор, как они покинули дом Давада, он ни разу не подал голоса. Долгий путь в темноте оказался весьма утомительным, в особенности из-за мрачных мыслей, что упрямо лезли на ум. Похоже было на то, что нынче у нее не получилось. Да что - она все попросту испортила. Не в очередь взяла слово во время собрания, чем, вероятно, и вызвала его столь скорое окончание. Совет даже не выразил официального согласия рассмотреть их прошение... А еще ей пришлось увидеть воочию, во что превратился Давад Рестар. И ведь, наверное, немало старинных торговцев докатились примерно до такого же состояния... Да ко всему прочему неумеренно болтливый язык обременил ее мальчишкой, которого ей прокормить-то не на что будет. И во всем виновата только она, только она сама... Ей хотелось хорошенько вымыться и сразу забраться в постель, но и тут она сама себя наказала: придется сперва позаботиться о мальчишке.
     "Что ж, - сказала она себе, - все, что могло случиться, случилось. Больше на сегодня подвохов вроде ждать неоткуда..."
     И тут она представила, как оказывается лицом к лицу с матерью и Кефрией - после всего, что наговорила в Зале Торговцев, - и голова окончательно пошла кругом.
     ...Мальчик подобрался к ступенькам, но внутрь не пошел. Альтия пошире раскрыла дверь, вошла сама и поманила его за собой:
     - Ну что ты? Входи!
     - Благодарение Са, ты цела!.. - раздалось за спиной. Она так и подскочила от неожиданности, в первый миг поняв только, что голос был низкий, мужской. К ней мчался по коридору Брэшен. Его лицо сияло облегчением. Однако потом он нахмурился и учинил ей разнос, словно она была разгильдяем-матросом:
     - Ты хоть понимаешь, как тебе выпало счастье, что тебя не ограбили по дороге? Когда я узнал, что ты повезла Рестара домой, я ушам своим не поверил! Связалась с этой старой задницей, и это при твоей-то ненависти к... Ой! А это что еще тут за вонища?
     И он шагнул назад, поднося руку к носу.
     - Это не моя! - тотчас пискнул мальчишка. Он говорил с сильным акцентом, выдававшим уроженца Шести Герцогств. - Это ее воняй! Ее вся в говне! - Альтия свирепо зыркнула на него, и он виновато добавил:
     - А то нет? Твоя надо ванна ходи...
     Это оказалось последней каплей. Хмурый взгляд Альтии переместился на Брэшена:
     - Ты вообще-то что здесь забыл?
     Вот так, прямо в лоб. Светские манеры в который раз оказались начисто позабыты. Право, она этого не хотела.
     Глаза Брэшена обежали ее непоправимо изгаженное платье и вернулись к лицу:
     - Я очень за тебя волновался... Ты, я вижу, как всегда, поступила по первому велению души... и в который раз уцелела. Ну да Са с ним... Я должен кое-что очень важное с тобой обсудить. Это насчет того, чтобы отправиться спасать Проказницу. Мы с Янтарь... похоже, мы придумали неплохой план. Ты, может, решишь, что это махровая глупость, тебе все это, наверное, не понравится, только вот я почему-то думаю - сработает! - Он говорил очень торопливо, ни дать ни взять набиваясь на возражения с ее стороны. - Ты только выслушай нас и сама подумай немножко, и ты поймешь: это единственный хоть сколько-нибудь реальный план ее отбить! - Он снова посмотрел ей прямо в глаза. - Впрочем, это может подождать. Парнишка прав: тебе для начала надо отмыться. А то уж очень воняет...
     И он улыбнулся, но сразу стер улыбку с лица.
     Его слова показались ей эхом тех давних, сказанных, когда они распрощались в Свечном. Он что - решил насмехаться над ней? Напоминать ей? Здесь, сейчас?.. Да как он смел разговаривать с ней так? Под крышей ее собственного дома?.. Альтия ощерилась. Брэшен открыл было рот, но прежде прозвучал голос мальчишки:
     - Свиной говно - самый смердючий! - заявил он авторитетно. - Твоя не подходи близко, а то тоже запачкайся!
     Предупреждение относилось к Брэшену.
     - Да уж не подойдет, - холодно сообщила она сразу обоим. И посмотрела Брэшену в глаза:
     - Закрой за собой дверь. С той стороны!
     У него отпала челюсть, но она не обратила внимания. Мальчишку она могла бы еще простить. В конце концов, он был всего лишь подростком, он попал в иную страну и впутался в весьма странные обстоятельства. Но Трелл!.. К нему подобные оправдания не относились. И вообще, у нее был слишком долгий и трудный день, чтобы еще и его бредни выслушивать. Она смертельно устала, выгваздалась по самое не балуйся и, во имя милосердной Са, безумно проголодалась.
     И, между прочим, из кабинета отца доносились голоса, там горел свет. А это значило, что ей еще предстояло иметь дело с матерью и сестрой...
     Идя туда по коридору, она успела натянуть на лицо маску внешнего спокойствия. Она вступила в знакомую комнату, зная, что несет впереди себя волну отвратного навозного запаха. Надо разобраться с этим - быстро и сразу.
     - Я дома, сказала она. Все в порядке. Так случилось, что я привела с собой маленького мальчика. Он был конюхом у Давада. Мам, я понимаю, лишние рты нам сейчас ни к чему, но у него татуировка раба, и я просто не могла его там оставить.
     На лице Кефрии отражалось выражение, которое можно было определить как "ужас при виде попрания общественных устоев". Альтия хотела еще что-то объяснить, но осеклась, заметив Янтарь. "Во имя Са!.. Она-то здесь откуда?"
     Мальчик-раб стоял в дверях, широко распахнув светлые глаза. Он молча переводил взгляд с одного лица на другое. Когда Альтия хотела ввести его в комнату, он отдернул руку. Она выдавила неестественный смешок:
     - Похоже, все дело в дерьме и навозе. Он даже не захотел на одной лошади со мной ехать... Потому-то я так долго и провозилась. Так и пришлось обоим пешком шагать всю дорогу!
     Она оглядывалась в поисках спасения, но Кефрия упрямо смотрела мимо нее. Альтия оглянулась через плечо. У нее за спиной стоял Брэшен Трелл. Стоял, скрестив руки на груди, и вид у него был непреклонный. Он спокойно выдержал ее взгляд, и выражение его лица не переменилось.
     - Входи, входи, паренек. Никто не обидит тебя. Тебя как зовут? - устало, но со всей мыслимой добротой проговорила Роника.
     Мальчик остался стоять на месте.
     Альтии вдруг пришло в голову на некоторое время сбежать от всего и всех:
     - Пойду вымоюсь и переоденусь. Я ненадолго!
     - Все равно дольше, чем потребуется мне, чтобы изложить нашу идею, - возразил Брэшен.
     Их взгляды скрестились, и она не пожелала отвести глаза первой. Между прочим, от него самого так и разило. Дымом. И циндином. И вообще - что он о себе вообразил? Кто он такой, чтобы помыкать ею прямо здесь, в отеческом доме?
     - Боюсь, я слишком вымоталась, чтобы еще и тебя выслушивать, Брэшен Трелл, - сказала она, стараясь остаться на тонкой грани между правильным поведением и холодностью. - Да и час слишком поздний для каких-либо бесед!
     Его губы превратились в одну прямую линию. Кажется, он готов был обидеться.
     Их противостояние пресекла Рэйч, вошедшая в комнату с подносом, на котором стоял большой чайник и не сколько чашек. Из еды присутствовала тарелочка пряников - чистая дань вежливости.
     Мальчишка-раб не двинулся с места, только повел носом вслед за тарелочкой, и ноздри у него при этом раздувались, как у голодной собаки.
     - Альтия... - В голосе матери звучал не попрек, скорее напоминание. - Мне, по крайней мере, интересно, что имеет сказать Брэшен. Мне, знаешь ли, кажется, что не мешало бы изучить любую возможность разрешить наше... э-э-э... затруднение, сколь бы дикой она на первый взгляд ни казалась. Ну, конечно, если ты совсем не стоишь на ногах, мы твое отсутствие извиним... Но все равно лучше, если бы ты поскорее вернулась! - Она перевела взгляд на служанку и виновато улыбнулась ей:
     - Рэйч, милая, думается, нам понадобятся еще чашки... И что-нибудь посущественней пряников... для мальчика. Хорошо?
     Говорила она так, словно не происходило ничего из ряда вон выходящего. Каждодневные события, да и только.
     Учтивость, проявленная матерью, как-то вдруг вернула Альтии здравый рассудок. Она смягчилась:
     - Как скажешь, мам... Я сейчас. Вы уж подождите меня.

***

     Кефрия наливала чай гостям-полуночникам и как могла пыталась занять их ничего не значившим разговором. Получалось плохо: мать неподвижно смотрела на холодный камин. Брэшен метался по комнате туда и сюда. Янтарь, та вовсе уселась скрестив ноги на полу неподалеку от того места, где переминался с ноги на ногу мальчик. Она пропускала мимо ушей попытки Кефрии заговаривать о приемлемых пустяках. Вместо этого она подманивала мальчишку кусками пряника, словно он был слишком робким щенком, и добилась-таки, что он ухватил ненадкушенный пряник у нее из руки. Похоже