рушим потолок, внутрь может попасть хоть сколько-то света. И, если это произойдет, ты выживешь... переживешь нас. А если нет, упокоимся в одной могиле все трое!
     Сказал и стал ждать, что она ответит ему. И необычайно удивился, когда ответа не последовало. Она не просто молчала. Она оставила его разум.
     Он резко ударил по валу своим "когтем". Потом взялся за маховичок. У него были основания предполагать: когда противовесы решительно пойдут вниз, сила инерции доведет дело до конца. А может, сейчас колесо сдвинется на полпальца и уже насмерть заклинит... Нет уж, лучше даже не предполагать. Медленную смерть в одиночестве он еще мог бы принять. Медленную смерть вдвоем с маленьким мальчиком... ну уж нет, только не это. Он сунул "коготь" между спицами колеса, приготовился сделать усилие и оглянулся на Сельдена.
     - Пошел!..
     Они разом налегли на свои рычаги... Колеса начали поворачиваться - очень неохотно, но начали. Дверь стенала, о чем-то предупреждая... Всунуть рычаг за следующую спицу. Снова налечь... Передвинуть рычаг. Налечь изо всех сил... Рэйн слышал, как внутри стены двигались противовесы. Пора уже было им облегчать их с Сельденом усилия. Сколько же там, снаружи, земли? Если подсчитывать в тачках?.. Должно быть, она очень плотно слежалась за минувшие годы, а сколько их миновало, не ведал никто. С чего это он вообразил, будто сможет открыть ее? Да еще и солнечный свет внутрь впустить? Шутки дурацкого воображения... Переставить рычаг. Навалиться изо всех сил...
     И в это время неожиданно сама собой ожила световая джидзиновая полоска. Только лучше бы она вовсе не оживала. Ибо ей суждено было осветить картину полного и окончательного разрушения. Трещины, ползущие по стенам. Блестящую воду на полу. И Рэйн в первый и последний раз в жизни смог оценить всю красоту и великолепие чертога Коронованного Петуха. Он окинул его взглядом, поневоле благоговея... И в это время что-то резко затрещало, но не в двери или в стене, а прямо над головой. Сверху, точно сосульки, посыпались куски одного из хрустальных проемов. Они обрушились в пыль на полу. За ними последовала струйка земли... И все. Больше ничего не случилось.
     - Крути, парень! - подбодрил Сельдена Рэйн.
     Они одновременно перенесли рычаги и навалились на них. Колеса еще чуть-чуть сдвинулись...
     Без всякого предупреждения с той стороны, где стоял Рэйн, изнутри двери донеслась серия гулких хлопков. Что-то лопалось, не вынеся нагрузки. Повинуясь внутреннему чутью, Рэйн метнулся к Сельдену... а дверь вздрогнула и сошла с направляющих. Ее выгнуло внутрь, от пола до самого потолка по ней пролегла огромная вертикальная щель. Оттуда несся раздирающий треск. По куполу, точно по скорлупе оброненного яйца, разбежались трещины... Хрустальные проемы и куски покрытой фресками штукатурки посыпались вниз, будто перезрелые плоды с сотрясаемых ветром ветвей. Укрыться от камнепада было решительно негде. Купол, продержавшийся столетия, наконец уступал тяжести земли наверху.
     Рэйн прижал к себе мальчика и согнулся над ним, словно его тело могло уберечь Сельдена от земных судорог. Мальчик цеплялся за него, слишком напуганный, чтобы кричать. Одна из хрустальных панелей вывалилась неповрежденной и с треском упала прямо на бревно. Она ударилась о диводрево, но не разбилась, а съехала на пол и осталась косо стоять. Сельден вывернулся у Рэйна из рук:
     - Туда! Заберемся туда!
     Рэйн не успел перехватить его. Сельден промчался через чертог, уворачиваясь от падающих обломков и петляя между грудами земли на полу. И юркнул под хрустальную плиту.
     - Вода поднимается, там мы в ней утонем!.. - во весь голос закричал Рэйн. Но и сам тут же вскочил, чтобы рваными зигзагами повторить путь Сельдена и съежиться с ним рядом в ненадежном убежище. Джидзиновая полоска между тем окончательно потускнела, и в наступившей тьме купольный потолок с грохотом рухнул весь целиком.

***

     Малта проснулась оттого, что ее тыкали в спину.
     - Не смешно, Сельден! - прикрикнула она. - Больно же!
     Она повернулась с твердым намерением задать братишке хорошую взбучку. И... ощущение безопасности и тепла родной домашней спальни вмиг испарилось. Ей было холодно, тело плохо повиновалось, а под щекой шуршали палые листья. Сатрап снова ткнул ее ногой.
     - Вставай! - приказал он. - Я вижу огни между деревьями!
     - Пнешь меня еще раз - у самого из глаз искры посыпятся! - рявкнула Малта. Угроза, видно, получилась нешуточная - сатрап отшатнулся.
     Уже вечерело. Было еще не вполне темно, так что звезды не показывались на небе, но желтоватый свет ламп был виден вполне отчетливо. Малта разом преисполнилась отчаяния и надежды. Теперь они знали, куда им двигаться. Но как же далеки были эти огни!.. Малта медленно поднялась. Все тело болело.
     - Весла нашел? - спросила она сатрапа. Он холодно заметил:
     - Я тебе не слуга.
     Малта сложила руки на груди.
     - А я - тебе! - заявила она. Однако про себя нахмурилась. В развалившемся помещении для лодок наверняка царил мрак, точно в могиле. Да как могло быть, чтобы сатрап, законный правитель всей Джамелии, оказался таким глупцом? Совершенно бесполезным к тому же?.. Она посмотрела на Кикки. Подруга сатрапа уже забралась в лодку, вид у нее был обнадеженный. Более всего она смахивала на собачонку, которой пообещали прогулку. Вода в этом месте была до того мелкой, что под ее весом лодка села на дно. Малта едва сдержалась, чтобы не расхохотаться, и вновь посмотрела на сатрапа. Тот сурово взирал на нее, и Малта все-таки расхохоталась.
     - Похоже, - сказала она, - единственный способ мне от вас отделаться - это отвезти-таки вас в Трехог...
     - И тогда, - царственно пообещал сатрап, - я немедленно распоряжусь, чтобы тебя должным образом наказали за непочтительность!
     Малта склонила голову к плечу:
     - Сии слова должны добавить мне рвения?..
     Он немного помолчал. Потом выпрямился:
     - Если с нынешней минуты ты будешь действовать быстро, я постараюсь зачесть это, когда буду определять тебе наказание.
     - О, да неужто?.. - спросила Малта. Дурацкая игра внезапно наскучила ей. Она пошла прочь, к похожей на пещеру дыре, за которой в земле таились остатки строения. Не было такого члена в ее теле, который бы не жаловался и не просил о пощаде. Ноги у нее были разбиты и стерты. Спина и колени болезненно отозвались, когда она нагнулась, пролезая в руины. Она ощупью принялась за поиски, потому что разжечь угасший фонарь было все равно нечем. Весел Малта так и не нашла, зато отыскала несколько подходящих кусков дерева. Как и лодка, они были из кедра. "Сойдут, если будем двигаться отмелями", - решила она. Придется как следует потрудиться, но до Трехога они рано или поздно доберутся. И вот тогда-то ей придется сознаться, какую глупость она сотворила...
     Сейчас об этом было лучше даже не думать.
     Вылезая наружу со своими досками, она ненадолго наморщила лоб... У нее ведь было намерение что-то сделать. Что-то связанное с городом. И нужны были доски наподобие этих... Она покидала город с какой-то целью, определенной и твердой! Малта попыталась вспомнить, с какой именно, но в памяти вспыли лишь обрывки своего нынешнего послеполуденного сна. Странный это был сон - о полете сквозь тьму. Малта покачала головой... Удивительное дело! Не то чтобы она не могла вспомнить, наоборот, она помнила так много, что даже не могла решить, что имело к ней касательство, а что нет. Да уж. С момента проникновения в город она только и делала, что совершала поступки, ей вовсе не свойственные...
     Вернувшись к лодке, она обнаружила, что в нее успели забраться оба - не только Кикки, но и сатрап.
     - Придется вылезать, - сообщила она им терпеливо. - Надо вытолкнуть лодку на глубину и тогда только садиться в нее. Иначе она не поплывет!
     Кикки жалобно поинтересовалась:
     - А ты не могла бы просто выгрести на глубину?
     - Нет. Не могу. Чтобы грести, лодка плавать должна.
     Ожидая, пока они выберутся на берег, Малта впервые задумалась о том, сколько всего ей, оказывается, известно просто по праву рождения и воспитания. В конце концов, похоже, очень даже стоило родиться дочкой удачнинского торговца!..
     Были уже сумерки, так что на поиски места для причаливания лодки пришлось потратить некоторое время. И Кикки, и сатрап, похоже, натерпелись немалого страха, перелезая в утлую лодочку с древесного корня. Малта рассадила их на носу и корме, сама же устроилась посередине. Придется ей стоя действовать одной из длинных досок как шестом. Когда она была совсем маленькой, у нее была крохотная плоскодонка, на которой она плавала в садовом пруду. Та гребля очень сильно отличалась от нынешней... Малта даже усомнилась, получится ли у нее. Потом подняла глаза и увидела путеводные огни Трехога. Она обязательно доберется туда. Она твердо знала это.
     Она взяла доску за конец и решительно оттолкнула лодку от берега.

ГЛАВА 38
КАПИТАН "СОВЕРШЕННОГО"

     Со времени битвы с морским змеем прошло двое суток, и жизнь на корабле почти полностью вошла в колею. Хафф даже попытался вернуться к своим матросским обязанностям, но, проведя часик на солнце, потерял сознание и едва не полетел вниз со снастей. К Альтии он теперь обращался со всей должной почтительностью, и было похоже, что его примеру последовала вся остальная команда. Хафф, впрочем, так и не поблагодарил ее за спасение своей жизни, но Альтия сказала себе, что не стоило от него и ждать этого. В конце концов, она лишь выполнила свой долг. Свою прямую обязанность второго помощника. Надо удовлетвориться уже тем, что он признал: есть области, в которых она - лучше. Иногда она лениво размышляла над тем, какое деяние в большей степени вызвало уважение Хаффа. Ее намерение вышвырнуть Арту за борт или смелость в схватке со змеем. У нее все еще болели причиненные ядом ожоги, но, если они помогли ей закрепить свое положение на борту, значит, дело того стоило.
     Брэшен выглядел по-прежнему жутко. Пузыри на лице полопались, и теперь кожа вовсю облезала. От этого молодой капитан выглядел усталым морщинистым стариком. А может, он и в самом деле именно так себя чувствовал.
     Он вызвал их всех к себе в каюту: Альтию, Лавоя и Янтарь. Альтия косилась на старпома и плотничиху и гадала, в чем дело.
     А Брэшен с очень серьезным видом объявил им:
     - Похоже, наша команда действительно становится таковой. Корабль находится в толковых руках... хотя, по правде говоря, каждому еще совершенствоваться и совершенствоваться. К сожалению, далее на нашем пути может приобрести значение не столько мореходное искусство, сколько способность и умение драться. Нужно определить, чего именно мы будем ждать от матросов в том случае, если встретим еще змей... или пиратов. - И он нахмурился, откидываясь в кресле. Потом кивнул в сторону стола, окруженного стульями. На одном конце стола стопочкой лежали куски разглаженной парусины. Еще там имелись бутылка вина и четыре стакана. - Садитесь, господа, - сказал Брэшен. Они расселись, и он предложил тост:
     - За наши нынешние успехи... За то, чтобы удача и впредь сопутствовала нашему предприятию!
     Все выпили. Брэшен наклонился вперед и положил руки на стол.
     - Вот как я себе все представляю, - начал он. - Все наши матросы - далеко не новички в потасовках... Хотите верьте, хотите нет, но я весьма учитывал это обстоятельство, когда их нанимал. Теперь, однако, их следует обучить не только тому, как в таверне кулаками махать, а как биться по-настоящему. Я имею в виду создание из них правильного боевого отряда, вполне управляемого даже в минуту опасности. Они должны знать и как должным образом защищать Совершенного, и как по науке нападать на другие корабли. Кончилось время, когда каждый был сам за себя. Они должны доверять мнению вышестоящих и подчиняться приказам. Вот Хафф, к примеру, уже на собственной шкуре убедился в необходимости слушать начальствующих... И я намерен начать обучать остальных, пока у них еще жив перед глазами этот пример!
     Капитан обвел глазами присутствующих, и его взгляд остановился на Лавое.
     - Помнишь, - сказал Брэшен, - мы говорили об этом, когда я тебя нанимал? Настало время приступать к обучению. Каждый день должен даваться тот или иной урок. Погода покамест стоит отменная, корабль ведет себя очень неплохо... Давайте же готовиться, пока есть время и обстоятельства благоприятствуют!.. Еще я хотел бы видеть в команде побольше сплоченности. Некоторые матросы продолжают относиться к своим товарищам - бывшим рабам - как к людям более низкого положения. Это недопустимо, и я намерен это искоренить. Все - члены одной команды, все - матросы. Не менее, но и не более!
     Лавой согласно кивнул.
     - Я буду почаще переставлять их, - сказал он. - До сих пор я позволял им работать попарно, кому с кем нравилось. А теперь буду сам составлять из них маленькие команды. Сначала они побрыкаются, конечно. Не обойдется и без нескольких расшибленных лбов, но потом все устаканится...
     Брэшен вздохнул:
     - Догадываюсь. Ты только присмотри, чтобы не слишком покалечили друг дружку, прежде чем подружиться.
     Лавой хохотнул:
     - На самом деле я имел в виду, что это мне придется лбы расшибать. Но, кэп, я понимаю, что ты имеешь в виду. И я начну муштровать их с оружием. Сперва с деревянным...
     - И сразу намекни, что лучшим бойцам и оружие достанется какое получше. Так они будут усердней стараться, - посоветовал Брэшен. И перевел взгляд на Янтарь:
     - Коли уж мы заговорили об оружии... В общем, я хочу, чтобы ты вооружила корабль. Можешь ты придумать какое-нибудь подходящее оружие для Совершенного, чтобы он мог отгонять змей? Копье какое-нибудь, например? И как по-твоему, можно ли будет обучить его пользоваться им против других кораблей?
     Янтарь удивилась, но кивнула:
     - Пожалуй, это возможно...
     - Тогда приступай. И еще изобрети для него крепление, чтобы Совершенный мог сам быстро схватить свое оружие, если понадобится. - Брэшен озабоченно хмурился. - Боюсь, что чем глубже мы будем забираться в пиратские воды, тем более хлопот у нас будет с этими тварями... Хорошо бы в следующий раз нас уже не застали врасплох!
     Янтарь заметила неодобрительно:
     - Тогда я предлагаю втолковать команде следующее. Если верно то, что сказала нам Альтия, змеи ведут себя не как обыкновенные животные. Нужно объяснить людям, что лучше просто не обращать на змеев внимания и ни в коем случае не задирать их, пока они сами не нападут. Тем более что, получив удар копьем, они не удирают, а принимаются мстить... - Брэшен недовольно свел брови, но она упрямо скрестила на груди руки и продолжала:
     - Ты сам знаешь, что так оно и есть. А если так, то правильно ли будет вооружить Совершенного? И дело даже не в его слепоте. Его суждения часто бывают... ну... не вполне продуманными. Он может ударить змея, подплывшего просто из любопытства... или даже настроенного доброжелательно. Я предлагаю сделать так: пусть у него будет оружие, но самостоятельно хвататься за него ему незачем. Морские змеи странно влияют на него... И, если судить по его словам, дело может быть обоюдным. Например, он утверждает, что змей, которого мы убили, много дней следовал за ним, пытаясь заговорить с ним. Поэтому я предлагаю просто избегать змеев, насколько это будет возможно. А если встретимся - делать все, чтобы не вызывать их враждебности... - И Янтарь покачала головой. - На него удивительным образом подействовала смерть последнего змея. Он по нему чуть ли не горевал...
     Лавой недоверчиво и презрительно хмыкнул:
     - Вызывать враждебность?.. Змеи, разговаривающие с Совершенным?.. Ты стала вроде нашего корабля - такую же чушь порешь. Змеи - самые обычные животные. Они не думают и ничего не затевают, у них нет чувств! Если мы будем всемерно колотить их, ранить и убивать, вот тогда-то они от нас и отвяжутся. Так что я согласен с мнением капитана. Корабль надо вооружить! - Янтарь холодно смотрела на него, и Лавой вызывающе добавил:
     - И не согласится с этим только последний дурак!
     Янтарь не поддалась на подначку.
     - А я не согласна. - И она холодно и невесело улыбнулась Лавою. - Меня далеко не в первый раз обзывают дурой и, вероятно, не в последний. И тем не менее вот что я тебе скажу. По моему глубокому убеждению, люди отказывают животным в способности думать и чувствовать по одной простой причине: так им проще не чувствовать вины за то, что они с животными делают. У тебя же, вероятно, имеется еще один повод: ты отказываешь им в разумности, чтобы не так сильно их бояться...
     Лавой с отвращением тряхнул головой:
     - Я не трус. И не буду мучиться совестью, если что-нибудь сделаю со змеей. Я не дурак, чтобы по своей воле отправиться ей на ужин! - Он переступил ногами под столом и обратился с Брэшену:
     - Господин кэп, если у тебя все, я бы на палубу лучше пошел... А то как бы команда чего не подумала, из-за того что мы все вот так тут заперлись!
     Брэшен кивнул и потянулся к судовому журналу, чтобы сделать в нем запись.
     - - Итак, начинай обучать их владению оружием, но делай упор не столько на воинское искусство, сколько на мгновенное послушание. Убедись, чтобы они понимали: надо начинать действовать только тогда, когда им прикажут. Особенно если врагом является морской змей. Вытряси из людей все, на что способен каждый из них... Насколько мне известно, у двоих бывших рабов есть немалый боевой опыт. Поставь их руководить занятиями. И не забудь про Йек! Она очень проворна и неплохо владеет клинком... Это я к тому, что нужно целенаправленно уничтожить любые преграды, способные помешать нашей команде при нужде сражаться как единый отряд! - Брэшен ненадолго задумался, потом продолжал:
     - Янтарь пусть приготовит оружие для Совершенного и обучит его пользоваться им. - Он посмотрел резчице в глаза. - Доступ к оружию - на ее усмотрение. Либо по моему прямому приказу. Я полагаю, в рассуждениях Янтарь насчет змеев и их влияния на наш корабль есть зерно истины. Поэтому наша тактика в отношении змеев будет следующей: по возможности уклоняться и не обращать внимания. Драться с ними будем, только если нападут. - Он сделал паузу, глядя, как воспринимает его слова старпом Лавой. И твердым голосом добавил:
     - Вот теперь, пожалуй, я сказал все. Можешь идти.
     Выражение лица у Лавоя сделалось поистине жутким. Янтарь сидела с непроницаемым видом. На самом деле Брэшен лишь слегка перефразировал ее советы, придав им форму приказа. Кто-нибудь другой просто принял бы услышанное к сведению, но Лавой проявлял явное недовольство. Он даже не очень скрывал свое негодование и обиду: коротко поклонился Брэшену и направился к двери. Альтия и Янтарь поднялись было, чтобы тоже уйти, но Брэшен жестом подал им знак остаться:
     - С вами мне надо еще кое-что обсудить... Сядьте.
     Лавой задержался возле двери, в его глазах мерцали отблески ярости. Он спросил:
     - Мне не следует присутствовать при этом обсуждении, кэп?
     Брэшен холодно смотрел на него.
     - Если бы следовало, я велел бы тебе остаться. Иди, у тебя своих дел полно.
     Альтия затаила дыхание... Она была почти уверена, что Лавой взбунтуется - прямо здесь и сейчас. Мужчины скрестили взгляды... Лавой начал было открывать рот, но затем вновь коротко поклонился и вышел из каюты. Он даже не хлопнул за собой дверью. Просто достаточно резко прикрыл ее.
     Некоторое время было тихо, потом Янтарь отважилась спросить:
     - А разумно ли это было?..
     Брэшен одарил ее ледяным капитанским взглядом:
     - Может, и не слишком разумно. Но необходимо. - И он вздохнул, откидываясь в кресле. Налил себе еще немного вина и вновь обратился к Янтарь:
     - Он - старпом. Я не могу позволить ему вообразить себя единственным выразителем моей воли. Или считать, что важно лишь мое да его мнение. Я попросил тебя высказаться и принял твой совет. И он не имеет никакого права пренебрегать им. - Тут Брэшен позволил себе скупую улыбку:
     - Помни, однако, что я-то любыми советами могу пренебрегать. Таковы мои полномочия.
     Янтарь невол