. Погребу немного, пока ты отдыхаешь.
     Это несколько успокоило разъяренного Са'Адара. Он поднялся и, напряженно расставив ноги, начал растирать нещадно болевшую спину, между тем ожидая, чтобы Кеннит поменялся с ним местами. Кеннит тоже приподнялся со своей банки... но тут же тяжело плюхнулся на место. Суденышко резко накренилось. Са'Адар вскрикнул и судорожно схватился за борт. Кеннит раздраженно скривился.
     - Затекло все, - буркнул он недовольно. - Даже не ожидал, что так выдохнусь. - Он вздохнул и сощурился, заметив на лице жреца презрительное выражение. - Но если я сказал, что сяду грести, значит, сяду! - Он поднял костыль, перехватил его поудобнее и протянул кончик Са'Адару:
     - Когда скажу "давай", подними мне ноги. Мне бы только встать, а там уж управлюсь...
     Са'Адар ухватился за костыль.
     - Давай! - велел Кеннит. И попробовал встать, но эта попытка кончилась столь же плачевно. Капитан сжал зубы с видом мрачной решимости. - Еще раз! - приказал он жрецу. - Да не жалей сил, всем весом тяни!
     Са'Адар пустил в ход вторую руку. Кеннит тоже изготовился поудобнее.
     - Давай!!!
     Жрец рванул что было мочи. А Кеннит... мало того что легко вскочил с банки, но еще и толкнул костыль вперед. И тоже изо всей силы. Костыль угодил Са'Адару в грудь, и тот барахтаясь завалился навзничь. Кеннит надеялся, что он сразу нырнет через борт, но не вышло - жрец повис. Ноги остались в шлюпке. Кеннит ринулся к нему, точно тигр на охоте. Он не боялся упасть - он пригибался и держал основную тяжесть тела как можно ниже: трюк, до которого человеку сухопутному надо еще додуматься. Он схватил Са'Адара за ногу и дернул вверх. Жрец оказался за бортом, но, вываливаясь, сильно лягнул Кеннита и попал босой ступней ему как раз в лицо. Удар получился что надо, по лицу сразу потекла теплая кровь из разбитого носа. Он торопливо утер ее рукавом, потом со всей поспешностью вернулся на банку гребца и подхватил весла. Устроил их в уключинах и принялся мощно грести.
     Еще через мгновение голова жреца вынырнула в кильватере гички.
     - Будь ты проклят! - заорал жрец. - Будь ты проклят именем Са!..
     Кеннит ждал, чтобы голова погрузилась и более не всплывала, но, к его некоторому удивлению, Са'Адар неожиданно оказался отменным пловцом. Он погнался за гичкой, бросая себя вперед сильными взмахами рук. "Да, вот этого я не учел. И море здесь, к сожалению, теплее, чем за пределами островов. Не приходится ждать, что его скоро убьет холод. Придется самому..."
     Теперь капитан греб не напрягаясь, в ровном, размеренном ритме. Он не до конца солгал Са'Адару - у него действительно одеревенело все тело, но теперь он понемногу разминался. Жрец все плыл, работая руками с проворством отчаяния. Понемногу он настигал маленькую лодку; видно, его тело легче скользило в волнах, чем гичка, в которой остался всего один человек.
     Когда он оказался совсем рядом, Кеннит аккуратно убрал весла и вытащил из ножен кинжал. Перебрался на корму и стал ждать.
     Он не стал пробовать убить Са'Адара одним ударом. Для этого пришлось бы слишком далеко наклоняться за борт, а значит, существовала опасность, что жрец схватит его и утащит с собой. Вместо этого всякий раз, когда тонущий хватался за борта, Кеннит полосовал его по рукам. По ладоням, по запястьям, по пальцам...
     И все это время он молчал, точно сама смерть. Са'Адар же сперва поносил его страшными словами, потом начал просто кричать и наконец взмолился о пощаде. Когда он с силой отчаяния ухватился обеими руками за борт и нипочем не желал отпускать хватку, Кеннит пошел на некоторый риск и ударил его поперек лица, желая ослепить. Но даже это не заставило жреца разжать руки. Он висел и висел, моля капитана оставить его в живых.
     Это в конце концов вывело Кеннита из себя.
     - Я пытался оставить тебя в живых! - рявкнул он, прервав молчание. - Все, что от тебя требовалось, - это сделать то, чего я хотел! Ты отказался - так получай!
     И он сбоку пырнул Са'Адара в горло. Кровь хлынула потоком и залила ему руки. Она была гораздо гуще морской воды, да и солонее ее. Жрец наконец разжал руки... Кеннит отпустил рукоять кинжала - и с ней мертвеца. Прокатилась волна, за ней другая, и Са'Адар всплыл вниз лицом. Спустя некоторое время море окончательно поглотило его.
     Кеннит еще посидел, глядя в воду, где больше никого не было. Потом вытер руки о камзол и медленно перебрался обратно к веслам. И взял их, заметив, что на ладонях уже появились мозоли. Ну и шут с ними. Они будут болеть, но это не важно. Дело сделано, и он остался в живых. Это было столь же очевидно, как и то, что Госпожа Удача пребывала по-прежнему с ним...
     Он вскинул голову и оглядел горизонт. Грести осталось недолго, скоро уже его заметят вахтенные с кораблей. Кеннит улыбнулся и проговорил вслух:
     - Спорю на что угодно, что вперед всех меня увидит Проказница. Небось, уже почувствовала, что я к ней возвращаюсь! Эгей, девочка, смотри зорче!.. Напряги свои зеленые глазки!..
     - Может, пора уже мне ей глазки-то открыть, - отозвался негромкий голосок. Он прозвучал совсем близко. От неожиданности Кеннит едва не выронил весла. Потом сообразил, что к чему, и глянул на примотанный к запястью талисман. "Долго же ты хранил молчание, приятель..." Миниатюрное подобие его собственного лица было сплошь залито кровью. Вот открылся крохотный рот, высунулся язычок и облизал кровь, как если бы талисман мучила жажда. - Интересно, что она стала бы думать о своем славном капитане, знай она его так же хорошо, как и я...
     - Скорее всего, она подумает, что ты наглый лгунишка, - хмыкнул Кеннит. - Потому что мы с ней достигли друг друга, и она заглядывала в самую глубину моего сердца. Как и мальчишка. И оба по-прежнему любят меня. Вот так-то!
     - Может, и думают, что любят, - с горечью согласился талисман. - Но только одно существо вправду видело всю грязь и весь мрак твоей ничтожной душонки - и сохранило верность тебе...
     - Полагаю, ты имеешь в виду себя, - навскидку угадал Кеннит. - Как будто у тебя был выбор, талисман! Ты привязан ко мне, связан со мной...
     - Как и ты со мной, - был ответ.
     Кеннит передернул плечами:
     - В общем, мы с тобой привязаны друг к дружке. Ну и быть по сему. Так что приложи-ка все усилия и хорошо исполняй дело, ради которого был создан. Глядишь, оба проживем дольше.
     - Я не был создан для какого-то "дела", связанного с тобой, - сообщил ему талисман. - И моя жизнь от твоей ничуть не зависит. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы сохранить тебе жизнь. По крайней мере на время. И сделаю это ради кое-кого еще...
     Пират ему не ответил. Водяные мозоли на ладонях болезненно лопались и жгли. На хмуром лице Кеннита блуждала то ли гримаса боли, то ли улыбка. Немножко боли - это не страшно. Совсем не страшно, пока Госпожа Удача была с ним. А уж под ее крылом он чего только не совершит!

ГЛАВА 18
ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ

     - Что ты сделал с моим отцом?
     Кеннит оторвал взгляд от подноса с едой, который поставил перед ним Уинтроу. Пиратский капитан успел умыться, переодеться в чистое и причесаться. Эти простые действия оказались последней каплей, переполнившей чашу: устал он просто смертельно. И все, что ему сейчас требовалось, - это поесть. Ему и так уже было достаточно нытья и причитаний Этты ("Ах, где же ты был, я так за тебя волновалась..."). Он еле дождался, пока она приготовит ему чистую одежду, и выгнал ее из каюты. Ничто так не выводило его из равновесия, как выяснение отношений с разными недовольными. И уж за обедом он этого терпеть не был намерен!
     Он ничего не ответил мальчишке. Просто взял ложку - намозоленная ладонь тотчас отозвалась болью - и помешал поставленный перед ним суп. На поверхность всплыли куски рыбы и кружочки моркови.
     - Скажи, умоляю тебя! Я должен знать! Что ты сделал с моим отцом?..
     Кеннит вскинул глаза. Резкий ответ уже висел на самом кончике языка, но в последний миг Кеннит смягчился. Уинтроу был бледен настолько, насколько вообще позволял загар, наложенный на природную смуглость. Он стоял очень неподвижно, вытянувшись в струнку, всем видом изображая величайшую сдержанность. Однако частое дыхание и зубы, прикусившие нижнюю губу, выдавали его. В темных глазах отражался ужас неизвестности. Кеннит подумал о том, что мальчишке и без того плохо, но ничего не поделаешь, придется причинить ему еще новую боль. Ибо каждый должен нести ответственность за выбор, который сделал однажды. Он ответил:
     - Я всего лишь сделал то, о чем ты меня попросил. Твой отец теперь не здесь, а в некотором другом месте, как ты и хотел. Теперь тебе не придется ни волноваться за него, ни пытаться утверждать себя перед ним. - И добавил, предваряя следующий вопрос:
     - Он жив и в безопасности. Когда я выполняю обещание, я не делаю этого наполовину.
     Уинтроу слегка качнулся вперед. Выглядело это так, словно его пнули в живот.
     - Я совсем не это имел в виду!.. - прошептал он хрипло. - Не это!.. Я не хотел, чтобы он вот так исчез однажды, пока я буду спать!.. Прошу тебя, господин мой, верни его!.. Я буду заботиться о нем и никогда ни на что не пожалуюсь...
     - Боюсь, это невозможно, - заметил Кеннит доброжелательно. И ободряюще улыбнулся Уинтроу, однако слова его содержали ласковый упрек:
     - В следующий раз думай хорошенько, чего именно тебе бы хотелось. Мне и так пришлось немало потрудиться, чтобы все это устроить. - И он отправил в рот ложку супа. Он хотел поесть в покое и тишине. Да и дерзости Уинтроу следовало положить предел. - Я вообще-то ждал от тебя благодарности, а не попреков. Ты попросил кое о чем. Я исполнил твое желание. И хватит об этом. Ну-ка налей вина!
     Уинтроу повиновался, двигаясь, точно деревянный. Потом отступил от стола и застыл в неподвижности, вперив взгляд в стену. "Ну вот и отлично", - сказал себе Кеннит и вновь обратился к еде. Тяжкие труды сегодняшнего дня одарили его зверским аппетитом. Правда, столь же зверски у него болели все мышцы, так что он собирался лечь отдохнуть после еды, но зато он вновь чувствовал себя человеком, которому все по плечу. Какое славное ощущение! Когда Этта как следует обобьет мякотью его деревянную ногу и рукоять костыля, надо будет чаще выбираться наружу и побольше двигаться.
     Кеннит даже задумался, как бы переделать неуклюжую деревяшку, чтобы снова иметь возможность карабкаться по снастям. Ему всегда нравилось взбираться наверх, даже в самые черные времена. Там, на мачтах, даже ветер был некоторым образом чище, там перед глазами шире распахивался горизонт, а перед умственным оком - жизненные возможности...
     - На твоем камзоле была кровь! - Упрямый голос Уинтроу разогнал мечты капитана. - И на борту гички тоже...
     "Ну никак не дают спокойно поесть!.." Кеннит со вздохом положил ложку. Уинтроу все так же смотрел в стену, но его напряженная неподвижность свидетельствовала о том, что он пытался скрыть колотившую его дрожь.
     - Это не кровь твоего отца, - сказал Кеннит. - Если уж так хочешь знать, это кровь Са'Адара. - И добавил с едкой насмешкой:
     - Только не говори мне, что ты и по отношению к нему свои чувства пересмотрел...
     - Ты... убил его потому, что я его ненавидел? - В голосе Уинтроу невозможность поверить мешалась с форменной паникой.
     - Нет. Я убил его потому, что он не желал поступать так, как мне хотелось. Он сам мне выбора не оставил. И незачем тебе горевать о его смерти. Подумаешь какую потерю нашел! Он-то и тебя, и отца твоего убить был готов.
     Кеннит поднес к губам бокал, выпил вино и снова протянул бокал Уинтроу. Подросток наполнил его, двигаясь дерганно, точно кукла на ниточках.
     - А Хромоножка? - отважился он спросить. Голос у него был совсем больной.
     Кеннит со стуком поставил бокал. Вино плеснуло через край и залило белую скатерть.
     - Хромоножка в полном порядке. Все они в полном порядке! Са'Адар - единственный, кого я убил, да и то потому, что он сам напросился. Этим я, кстати, тебя избавил от необходимости самому убивать его когда-нибудь позже. Я что, похож на недоумка, тратящего свое время на бесполезные действия? И я не намерен сидеть тут, выслушивая дерзости юнги! Ну-ка подотри здесь, налей мне еще вина - и убирайся!
     И Кеннит метнул на него взгляд, от которого в испуге попятился бы здоровенный взрослый мужик. Но, к его искреннему изумлению, в глазах мальчика внезапно разгорелась ответная искра. Уинтроу выпрямился, и Кеннит сообразил, что мальчишка ощутил позади некий духовный рубеж, за который нельзя было отступать. Вот это было уже интересно. Уинтроу подошел к столу, чтобы убрать еду и запачканную скатерть. Работал он молча, с какой-то свирепостью. Сменил скатерть, вернул на место тарелки, налил вина... Потом заговорил. И даже отважился на то, чтобы его гнев прозвучал в голосе:
     - Не вали с больной головы на здоровую. Я не убиваю людей, чье существование причиняет мне неудобства. Са дает жизнь, и каждое Его творение неизменно имеет предназначение и цель. Ни одному человеку не дано во всей полноте постичь замыслы Са. Поэтому я должен научиться терпеть других людей и давать им исполнить предначертание Са. Ибо я сам был намеренно приведен Им в сей мир, но моя роль в Его замыслах ничуть не больше, чем у других...
     Пока Уинтроу прибирал на столе и занимался проповедями, Кеннит сидел откинувшись и сложив на груди руки.
     - Верно. Это потому, что тебе не предназначено стать королем, - сказал он. Тут его посетила мысль, и он не сдержал самодовольной ухмылки:
     - Поразмысли-ка над этим, жрец. Может, стоит тебе и меня потерпеть, чтобы я исполнил предначертание Са! - От этой шутки лицо Уинтроу совсем потемнело, и Кеннит расхохотался. Потом тряхнул головой:
     - Очень уж ты серьезно к себе относишься... Ладно, беги давай. Поговори с кораблем, очень советую. Клянусь, ты обнаружишь, что нынешний курс Проказницы ближе к моему, а ты в сторонке остался. Право же, поговори с ней! Ну, беги. Да не забудь Этту сюда прислать по дороге.
     Кеннит махнул рукой, указывая на дверь, и снова обратился к еде. Больше никто ее не прервет и не помешает ему. Уинтроу вышел нарочито не торопясь. И дверь за собой закрыл самую чуточку громче, чем следовало. Кеннит покачал головой. Положительно, он слишком привязался к Уинтроу и многовато стал позволять ему вольностей. Попробовал бы Опал с ним таким тоном разговаривать, небось в тот же день дождался бы линьков*... <Линьки, линь - пеньковый трос диаметром до 25 мм. Во времена телесных наказаний на флоте отрезки такого троса - "линьки" - использовались для порки матросов.>
     Вот так всегда. Всегда одна и та же история. Мягкосердечие когда-нибудь погубит его...
     Кеннит пожал плечами. Мысли капитана снова обратились к Ключ-острову.

***

     - Почему ты не разбудила меня?
     Невыплеснутый гнев на Кеннита все еще тяжело клубился внутри.
     - Я тебе уже говорила. - Проказница немедленно заупрямилась от его тона. - Ты очень устал и спал крепко. Я не нашла ничего скверного в том, что он делал, да и потом, ты все равно не смог бы ему помешать. Так что не было никакого смысла тебя будить!
     - Он, наверное, подошел прямо сюда, чтобы увести Хромоножку! Она здесь сидела, когда я заснул! - И Уинтроу внезапно осенило:
     - Это не он тебе сказал, чтобы ты меня не будила?
     - А если и так, то что? - оскорбилась Проказница. - Какая разница? Решение-то все равно я принимала!
     Уинтроу посмотрел себе под ноги. Он сам удивлялся, насколько глубоко она его ранила.
     - Когда-то, - сказал он, - ты проявила бы побольше верности. Ты бы разбудила меня, не думая, правильно это или нет. Ты бы сразу догадалась, что следует делать...
     Проказница повернула голову и стала смотреть в море:
     - Не очень понимаю, о чем ты.
     Уинтроу ответил, чувствуя себя совершенно раздавленным:
     - Ты даже говорить стала, как он...
     Его обида взволновала ее куда больше, чем его гнев.
     - Ну и что ты хочешь, чтобы я сказала тебе? Что я сожалею об отсутствии Кайла Хэвена у меня на борту?.. Так я не сожалею. У меня ни минуты покоя не было с тех пор, как он начал мною командовать! Я рада, что он убрался, Уинтроу! Рада!.. И тебе тоже стоило бы порадоваться...
     А ведь в глубине души он и вправду радовался. Только она этого не почувствовала. Но теперь она до того увлеклась пиратом, что для нее существовала лишь его точка зрения.
     Уинтроу вдруг спросил ее:
     - Может, я тебе совсем больше не нужен?
     - Что?.. - Настал ее черед пережить потрясение. - О чем ты? Конечно же, ты мне очень...
     - Я просто подумал: если ты уж так счастлива с Кеннитом, возможно, он отпустит меня? Просто сообща возьмите и высадите меня где-нибудь на материке. Я бы сам как-нибудь добрался до монастыря и зажил как прежде... Своей жизнью. А все, что случилось, оставил бы позади, ведь все равно уже ничего не исправишь. - Он помолчал и добавил:
     - Да и ты избавилась бы от меня. Как от отца избавилась...
     - Ну ты прямо как ревнивый ребенок, - возразила она.
     - Ты не ответила на мой вопрос.
     Она ответила. Она распахнула перед ним свой разум, и он ощутил боль, причиненную его словами.
     - Вот как, - тихо проговорил Уинтроу. И больше не стал ничего говорить. Он посмотрел туда же, куда смотрела Проказница. Там покачивалась на якоре "Мариетта". Она была так близко, что Уинтроу ясно различал лицо вахтенного. Видно, Соркор был весьма недоволен, когда взволнованный Брик прислал к нему спросить, не знает ли он, куда запропастился капитан. Вот Соркор и переставил корабль, чтобы теперь-то ничего из виду не упустить.
     Проказница между тем спросила напрямую:
     - Почему ты так ревнуешь из-за того, что мне нравится Кеннит? Ты вот готов был бы разорвать нашу с тобой духовную связь, если бы только мог. А он ведет себя совсем по-другому. Он все силы прилагает, чтобы между мною и им тоже что-то образовалось. Он разговаривает со мной так, как не говорил никто и никогда! Он приходит сюда, когда ты чем-нибудь занят в другом месте, и рассказывает мне обо всем... И не только истории из своей жизни, но еще всякие сказки и разную бывальщину, которую сам от других слышал. А как он слушает, когда я что-нибудь говорю! Всегда спросит, что я думаю, чего бы мне хотелось... Он рассказывал мне о своей мечте создать королевство и о том, как он будет править людьми. Я пробую советовать, и он каждый раз так радуется!.. Есть у тебя хоть понятие о том, как это славно, когда тебе что-то рассказывают и сами внимательно слушают, когда говоришь ты?
     - Да. - Это снова заставило Уинтроу вспомнить о монастыре, но он не стал об этом говорить вслух. Необходимости не было.
     У нее вдруг вырвалось:
     - Ну почему ты все время только осуждаешь его? Да, я не возьмусь сказать, будто знаю его так же хорошо, как тебя... Но вот то, чему мы с тобой оба свидетели: пока он выказывает к тебе гораздо больше доброты и любви, чем ты когда-либо видел от родного отца. Он-то о других думает! Поинтересуйся как-нибудь, попроси его показать тебе планы, которые он нарисовал для Делипая. Он уже теперь прикидывает, как возвести сторожевую башню для защиты гавани и где расположить колодцы, чтобы у жителей было побольше хорошей воды. А городок Кривохожий? Он и его карту нарисовал. С брекватером* <Брекватер - оградительное сооружение, препятствующее вкатыванию сильных волн в гавань.> для гавани, с новыми пристанями... Если только люди послушаются его и станут жить, как он им укажет, их жизнь сразу изменится к лучшему! Он хочет, чтобы вместо грязи стали порядок и чистота. А еще он хочет быть твоим другом, Уинтроу. Может, в том, что касается Кайла, он и вправду перегнул палку... Но посмотри правде в глаза: ты сам его попросил. Вспомни: ведь он завоевал бы вечную благодарность рабов, если бы уже в Делипае выдал им Кайла. Его муки и смерть превратились бы в зрелище для всего города и необыкновенно прославили Кеннита по всем островам! Ты понимаешь это, надеюсь? А еще он мог бы предложить твоей матери выкупить мужа. И пустил бы Вестритов по ветру, набив золотом собственные сунду