здражение: он что, решил, будто у нее память
отшибло?
   - Знаю, конечно, - согласился он негромко. - Просто нынче  в  Удачном
полным-полно женщин, которые нипочем не хотят в это верить.
   - В основном потому, что это более не в моде. Потому, что их отцам  и
братьям не очень понравится, если они будут на этом настаивать.
   - Совершенно верно. Наблюдая за тобой, я убедился, что эти женщины...
как бы сказать... предают не только  нашу  историю,  но  и  саму  жизнь.
Альтия... ты знаешь... последнее время мои родители совсем  проходу  мне
не дают, говорят - мне  надо  жениться.  Видишь  ли,  я  у  них  поздний
ребенок... И они хотели бы успеть понянчиться  с  внуками,  порадоваться
им, прежде чем старость окончательно их одолеет.
   Альтия выслушала его в некотором остолбенении. Последние слова Грэйга
ее попросту ошарашили. Куда это он поворачивал  разговор,  интересно  бы
знать?..
   А он продолжал:
   - Когда я приезжаю в Удачный, моя мама приглашает в  гости  мамаш  со
взрослыми дочками из других старых семей, и они  просиживают  у  нас  за
чаем все вечера. Я, как послушный сын, таскаюсь по балам и  собраниям...
Даже танцевал с некоторыми девицами. - И Грэйг  тепло  улыбнулся  ей.  -
Кое-кто из них даже проявлял ко мне интерес... Я начинал было помаленьку
ухаживать, но все неизменно кончалось большим разочарованием. Каждый раз
одна и та же история. Мой папа смотрел на девушку, с которой я вроде  бы
встречался, и  задавал  один-единственный  вопрос:  "Ну  что,  сынок,  -
говорил он, - сумеет она как следует позаботиться о себе, о хозяйстве  и
о ваших детях, пока  ты  плаваешь  по  далеким  морям?"  Тут  я  начинал
присматриваться к своей подружке,  имея  это  в  виду...  И  приходил  к
выводу,  что,  какой  бы  хорошенькой,  остроумной  и  со  всех   сторон
очаровательной она ни была, а все же чего-то недоставало.  Силы,  как  я
понимаю. Надежности...
   Альтия решилась предположить:
   -  Может,  ты  им  просто  возможности  не  давал  себя  как  следует
проявить?
   Грэйг с сожалением покачал головой.
   - Нет... Двух я просто в лоб об этом спросил. Напомнил, что  настанет
день, когда я  сделаюсь  капитаном  "Офелии".  "Так  вот,  -  говорил  я
девушке, - подумай, каково будет тебе делить меня с кораблем?  Причем  с
кораблем требовательным и порой достаточно властным... - добавлял я ради
правды. - Учти, я буду ходить в море на долгие месяцы.  Меня,  может,  и
дома не будет, когда тебе придет время рожать, а крыша в  доме  как  раз
протечет, да еще и сезон уборки начнется..." - Грэйг вздохнул  и  весьма
красноречиво пожал плечами. - Увы, все девицы в один голос заявляли, что
я должен уж как-нибудь исхитриться и подольше бывать  дома  после  того,
как мы поженимся. Я говорил, что  это  невозможно,  и  очень  скоро  мне
отказывали от дома.  Только  одна,  Джинвер,  соизволила  нанести  визит
кораблю и даже заявила, что после свадьбы могла бы  плавать  со  мной...
если я этак втрое расширю капитанскую каюту. Но и то - сугубо пока мы не
обзаведемся детьми. А когда  пойдут  дети,  я  обязательно  должен  буду
находиться по большей части  дома,  а  в  море  ходить  -  от  случая  к
случаю...
   - А ты не пробовал ухаживать за кем-нибудь из такой семьи,  где  есть
свой живой корабль? За девушкой, которая была бы  способна  понять,  что
значит для тебя твое судно?
   - Я, - сказал Грэйг, - как-то раз с одной такой танцевал.
   Наступило молчание... Вероятно, следовало отвечать, но  Альтия  никак
не могла придумать, что сказать. Грэйг же шевельнулся - очень медленно и
осторожно, так,  словно  боялся,  что  она  испугается  и  упорхнет.  Он
коснулся ее руки, опиравшейся на  край  койки...  бережно,  всего  одним
пальцем. Но от этого прикосновения вся рука Альтии  до  плеча  покрылась
мурашками, а в сердце вселилось величайшее смущение. Грэйг нравился  ей.
Она находила его вполне привлекательным. Но... с какой  стати  подобное?
Она  что,  сделала  или  сказала  что-то  такое,  что  было  понято  как
приглашение?.. И как ей теперь поступать? Может,  сейчас  он  попытается
поцеловать ее? И если да, то позволит ли она?..
   Ох, она крепко подозревала, что - да...
   Но Грэйг не придвинулся ближе, только голос стал еще  тише,  а  синие
глаза смотрели с бесхитростной нежностью:
   - Вот ты... в тебе я  вижу  очень  сильную  женщину.  Такую,  которая
смогла бы плавать со мной. Или твердой рукой вести дом и хозяйство, пока
я в море. И ты не станешь ревновать меня к Офелии... - Он призадумался и
улыбнулся с веселым отчаянием:
   - Если уж на то пошло,  это  я  начал  слегка  ревновать,  видя,  как
мгновенно она тебя полюбила. Честно, Альтия... О лучшей супруге, чем ты,
я не смею даже мечтать.
   Она, в общем, уже предвидела эти слова. И все же они ошеломили ее.
   - Но... - начала было она.
   Грэйг поднял палец, призывая ее к молчанию:
   - Сперва выслушай меня до конца... Я очень много думал об этом, и мне
кажется, что не я один был бы заинтересован в подобном союзе. То, что  у
Вестритов последнее время туговато с деньгами, - секрет небольшой...  За
"Проказницу" еще не выплачен долг, и это  превращает  тебя  в  заложницу
семейной платежеспособности. Известно, однако, и то,  что  жители  Чащоб
никогда не потребуют к себе женщину, уже  состоящую  в  замужестве  либо
просватанную. Так что, стоит тебе просто принять мое предложение,  и  ты
окажешься вне их досягаемости. - Он внимательно следил за выражением  ее
лица. - Мы, Тенира, семья достаточно состоятельная... Я мог бы  поднести
твоей матери неплохой подарок в честь нашей свадьбы, такой, чтобы она до
конца своих дней ни в чем не нуждалась. Тем более что ты сама говоришь -
навряд ли приходится ждать, чтобы Кайл как следует о ней позаботился...
   Альтии понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями.
   - Не знаю даже, что и ответить, - сказала она наконец. - Мы  с  тобой
успели здорово подружиться... ну,  может,  чуточку  флиртовали...  Но  я
никакого понятия не  имела,  что  ты  питаешь  сколько-нибудь  серьезное
чувство... А ты взял да и о свадьбе заговорил!
   Грэйг слегка пожал плечами.
   - Просто я человек осмотрительный... Да, есть люди, у кого чувства на
неделю вперед головы, но я не такой. И отношения у нас с тобой  покамест
такого рода, что начинать нам, как мне кажется,  надо  не  со  страстных
объятий, а с разумного рассуждения, что и как у  нас  может  получиться.
Надо  честно  все  обсудить  и  разобраться,  насколько  совпадают  наши
жизненные устремления. - Он не  отрывал  глаз  от  ее  лица  и,  как  бы
подтверждая сказанное, снова коснулся  пальцем  ее  руки.  -  Только  не
думай,  пожалуйста,  будто  я  сижу  тут  и  рассуждаю  этак  холодно  и
по-деловому, а в сердечном смысле меня к тебе совсем и не  тянет!  Очень
даже тянет, и я хочу, чтобы ты это знала... Просто я не из тех,  у  кого
"ах!" - и все решено, а думать начинают потом...
   Он был так ужасно серьезен. Альтия попробовала выдавить улыбку:
   - А я-то боялась, кабы ты не попытался меня поцеловать...
   Грэйг ответил на улыбку, но покачал головой:
   - Я не взбалмошный мальчишка, которому только  бы  целоваться,  и  не
грубый матрос, у которого где глаза,  там  сразу  и  руки.  Я  не  стану
целовать женщину, которая еще не дала мне на  это  позволения.  А  кроме
того, зачем дразнить себя тем, на что у меня пока еще нет никаких  прав!
- Видимо, на лице Альтии  отразилось  изрядное  изумление,  и  он  отвел
взгляд. - Я, -  сказал  он,  -  наверное,  очень  неуклюже  выразился...
Просто, хотя ты и живешь  на  корабле,  среди  заскорузлых  мужиков,  ты
по-прежнему порядочная женщина из уважаемой торговой семьи. И относиться
к тебе надо соответственно...
   Выслушивая эту речь, Альтия испытала очень  сложные  чувства.  Причем
такие,  поделиться  которыми  с  Грэйгом  ну  никакой   возможности   не
просматривалось. И самым первейшим и важным  ощущением  было  отсутствие
какого бы то ни было желания целоваться с человеком, которому для  этого
сперва требовалось разрешение. "Разрешите подняться на борт?" - неслышно
хихикала какая-то насмешливая часть ее существа, и Альтии  потребовалось
усилие, чтобы не расплыться в улыбке. "А может, - подумала она вдруг,  -
дело в том, что Брэшен уже испортил  меня?  Хотя  и  не  в  общепринятом
смысле?.." В самом деле - после того как она столкнулась  с  открытым  и
откровенным проявлением страсти, сдержанное и вежливое ухаживание Грэйга
выглядело в ее глазах... попросту глупо.  Она  не  солгала  ему:  он  ей
нравился.  Но...  одна  беда:   его   осторожное   и   сугубо   разумное
раскладывание  взаимных  выгод   по   полочкам   оставило   ее   глубоко
равнодушной.
   В общем, еще  через  мгновение  ситуация  стала  казаться  нелепой  и
невозможной. И Са, Великая Мать Сущего, словно бы поняла,  что  деваться
Альтии некуда: как водится в таких случаях, в дело  самолично  вмешалась
судьба.
   - Все наверх!!!  -  повелительно  взревел  наверху  чей-то  голос,  в
котором смешались негодование и испуг.
   Не медля ни мгновения, Альтия ринулась в дверь, и за нею Грэйг,  даже
не потрудившийся накинуть снятую  ранее  повязку  от  зубной  боли.  Все
наверх - значит воистину ВСЕ!!!
   Изрядная часть команды "Офелии" уже стояла на баке у поручней,  глядя
вниз.  Присоединившись  к  матросам,  Альтия  сперва  отказалась  верить
собственным глазам. Ибо "Офелии" загораживала проход калсидийская боевая
галера под флагом государя сатрапа!
   Сравнительные  размеры  двух  кораблей   делали   бы   противостояние
смехотворным, если бы палуба галеры не  щетинилась  оружием  выстроенных
там солдат. К тому же, если галера была  меньше  и  легче,  значит,  она
оказывалась и маневренней пузатого кога. И, если принять в расчет все ее
весла, скорее всего, превосходила парусник в скорости. По крайней мерее,
легкий вечерний бриз не давал "Офелии" никаких  шансов  уйти.  Галера  к
тому  же  подходила  с  наветренного  борта,  вовсю  используя  ветерок,
стремившийся  навалить  корабли  один  на  другой.  В  общем,  по  всему
получалось, что выбора нет: хочешь не  хочешь,  а  придется  вступать  в
переговоры.
   Сама Офелия,  носовое  изваяние,  в  немом  ошеломлении  смотрела  на
лошадиную голову, венчавшую форштевень галеры. Тем не менее руки  Офелии
были упрямо скрещены на груди.
   Альтия  торопливо  вскинула  глаза,  оглядывая  горизонт...   Похоже,
калсидийский капитан действовал в одиночку.
   - По какому праву вы нам не даете пройти? - крикнул капитан Тенира.
   - Кидайте легкость!  Мы взойдем к вам  на  борт  для
досмотра! - властно приказал бородатый воитель, стоявший на баке галеры.
Его светлые волосы были увязаны в хвост, разметавшийся пониже лопаток, а
грудь кожаного жилета украшали боевые  трофеи  -  косточки  человеческих
пальцев с пучками волос. Во рту недоставало  многих  зубов,  что  делало
оскал еще более зловещим.
   -  На  каком  основании?  -   поинтересовалась   Альтия   вполголоса.
Обращалась она в основном к тем, кто стоял с ней рядом. Капитан  Тенира,
однако, в вопросы морского права вдаваться не стал.
   - Нет! - прокричал он. - Никакой высадки я не  потерплю!  У  вас  нет
права приказывать мне, а посему - прочь с дороги!
   Торговец из города Удачный намерен был стоять на своем  до  конца,  и
его голос был ровен и тверд.
   - Именем сатрапа - живо кидайте легкость и готовьтесь к  досмотру!  -
хищно улыбнулся калсидиец, показывая все остатки зубов. - Не  вынуждайте
нас брать вас на абордаж!
   - А ты попробуй, - с мрачной решимостью предложил капитан Тенира.
   Капитан галеры протянул руку, и его старпом тотчас вложил в нее пачку
каких-то бумаг. Калсидиец потряс свитками в воздухе, предъявляя  Тенире.
Их связывала красная ленточка, отягощенная порядочной блямбой - печатью,
выдавленной на металле.
   - Вот наше право! Вот оно! Мы взойдем к вам на борт и покажем бумаги,
чтобы вы могли их прочесть.  Если  вы  честные  купцы,  то  бояться  вам
нечего. Государь сатрап заключил союз с  Калсидой,  дабы  искоренить  из
Внутреннего Прохода пиратов. А потому  нам  дадено  право  останавливать
всякое подозрительное судно и проверять, не везет ли оно краденые товары
или еще что, имеющее отношение к пиратскому промыслу!
   Пока он говорил,  несколько  вооруженных  людей  выступили  вперед  с
мотками веревки и абордажными крючьями наготове.
   - Я - добропорядочный торговец из Удачного, - прозвучал голос Тениры.
- У вас нет повода меня останавливать, и я не потерплю обыска. С дороги!
   Абордажные крючья уже вращались, готовясь к  полету,  и,  как  только
Тенира сказал свое слово, три  из  них  просвистели  в  воздухе,  целясь
"Офелии" в борт. Один не долетел, ибо живой корабль умудрился отпрянуть.
Второй полновесно громыхнул о палубу, но  вцепиться  не  успел:  команда
корабля тотчас подхватила его и вышвырнула вон.
   А третий крюк поймала сама Офелия. Быстрым и точным движением сцапала
его прямо в полете и, с возмущенным криком  схватив  тянувшуюся  за  ним
веревку, рванула ее  на  себя.  Калсидиец,  метнувший  крюк,  взлетел  в
воздух, вопя и испуганно матерясь. Офелия презрительно отшвырнула  крюк,
веревку и моряка подальше в воду и подбоченилась,  уперев  кулаки  туда,
где у настоящей женщины могли быть бедра.
   -  Вот  только  еще  раз  попробуйте!  -  грозно   предупредила   она
калсидийцев. - А ну прочь, пока я вас не утопила!
   С галеры раздались беспорядочные крики изумления и суеверного  ужаса.
Хотя, вне всякого сомнения, о  живых  кораблях  Удачного  слышали  очень
многие, мало кто из моряков Калсиды видал "живьем" хотя бы  один.  А  уж
разгневанным - и подавно!  Живые  корабли  редко  посещали  калсидийские
гавани. Их обычные торговые пути пролегали много южнее...
   С галеры бросили спасательный конец моряку, барахтавшемуся в воде.
   - Офелия, не вмешивайся! - во весь голос прокричал капитан Тенира.
   А калсидийский капитан, придя в ярость, потребовал приготовить к  бою
метательные горшки с огнем.
   Офелия  пропустила  мимо  ушей  приказ   своего   капитана.   Услышав
упоминание об огненных горшках,  она  сперва  ахнула,  а  потом,  увидев
дымящиеся глиняные сосуды со смолой, завизжала от ярости. Она  понимала:
раз уж они появились по первому слову и уже  разогретыми  -  значит,  их
собирались применить с самого начала!
   - Во имя Са!.. Нет!.. - закричала Альтия, видя,  что  горшки  вот-вот
будут пущены в ход. В них уже совали  наконечники  стрел  со  свисающими
фитильками; перед тем как спускать тетивы, эти фитильки подожгут и дадут
время смоле разгореться как  следует.  Стрелы  полетят,  унося  с  собой
каждая по горшочку, и, когда они  будут  ударяться  о  корпус  "Офелии",
горшки разобьются, и липкий горючий состав вспыхнет жарко и страшно.  От
каких-то из них "Офелия" увернется, но не от всех, а  огонь  -  одно  из
немногих бедствий, которых по-настоящему боится живой корабль. При  этом
Альтия страшилась не за палубу или снасти, а за саму Офелию. Она  знала:
единственный живой корабль, который по-настоящему умер, сгинул в огне...
   "Офелия" была когом, судном,  сугубо  предназначенным  для  перевозки
товаров, а не для каких-либо боевых действий.  Ей  ведь  не  приходилось
опасаться даже пиратского нападения.  Пираты,  люди  весьма  практичные,
редко беспокоили живые корабли. Им было отлично известно: живой корабль,
если захочет, всегда уйдет от обычного. Альтия весьма  сомневалась,  что
"Офелии" когда-либо  раньше  загораживали  дорогу,  тем  более  угрожали
высадкой и досмотром! У нее на борту не было никакого боевого оружия, да
и команда не имела ни малейшего опыта по части отражения нападений...
   Капитан Тенира тотчас  начал  выкрикивать  команды,  долженствовавшие
увести "Офелию" в сторону, матросы со всех ног ринулись исполнять...
   -  Ничего  не  получится,  -  вполголоса  заметила   Альтия   Грэйгу,
по-прежнему державшемуся с нею рядом. - Они нас подожгут...
   - Принести масло  из  трюма!  Мы  и  сами  метательные  горшки  можем
устроить! - распорядился Грэйг гневно.
   - И приготовить воду - пожар тушить! - приказала  Альтия.  -  И  еще,
Грэйг! Пусть Офелии дадут что угодно - запасной рей  или хоть весло, чтобы ей было чем от них отбиваться!
- И закричала:
   - Смотри! Она не намерена отступать!..
   Офелия, на палубах  которой  происходила  лихорадочная  суета,  снова
принялась действовать самостоятельно. Все  усилия  штурвального  пропали
впустую - нос корабля покатился  не  прочь  от  калсидийской  галеры,  а
прямехонько на нее. Она протянула вперед обе руки... и,  как  раз  когда
смоляные горшочки были уже подожжены, а  луки  натянуты,  тут-то  Офелия
принялась колошматить по галере, точно взбеленившаяся школьница.
   - Ах вы, свинтусы калсидийские!  -  Вот  самое  пристойное,  что  она
выкрикивала при этом. - Вы что это себе  вообразили?  Останавливать  нас
вздумали в наших же водах? Я вам покажу, шлюхины  вы  дети!  Вы  и  есть
пираты  самые  настоящие!  Ах   вы,   работорговцы   вонючие,   паразиты
бесстыжие...
   Одна из ее размашистых оплеух попала точно в цель:  огромная  ладонь,
сработанная из твердого диводрева, угодила по деревянной конской  голове
на носу галеры. Пальцы Офелии тотчас сомкнулись,  и  она  навалилась  на
врага всем своим весом - движение, резко накренившее оба корабля  разом.
И тут и там закричали сбитые с ног матросы,  но  галера  была  меньше  и
оттого  пострадала  сильнее.  Так  же  внезапно,  как  схватила,  Офелия
выпустила ее  -  и  галера  буквально  встала  на  дыбы,  точно  детская
лошадка-качалка, запрокинутая слишком смелым наездником. Понятное  дело,
все натянутые тетивы были спущены во время переполоха,  пылающие  горшки
полетели какой куда. Один разлетелся и жадно вспыхнул на палубе самой же
галеры. Еще два перелетели палубу "Офелии" и шлепнулись  в  воду,  чтобы
загаснуть в жирных облаках дыма и пара...
   Но последний все-таки ударил живой корабль в правую скулу.
Мгновенным движением Офелия прихлопнула  обожженное  место...  Отдернула
руку - и прилипшая смола тотчас  же  вновь  запылала.  Офелия  завизжала
опять - ее пальцы охватил огонь.
   - Сбивай огонь!!! - закричала Альтия что было  мочи,  между  тем  как
моряки уже вовсю поливали водой борт. Но Офелия вряд  ли  даже  услышала
девушку. Вновь, игнорируя действие собственного руля, она навалилась  на
вражескую галеру и горящими руками ухватила ее за бока!  Встряхнула  ее,
точно наскучившую игрушку, а потом презрительно  отшвырнула  прочь!  При
этом большая часть горючей смолы осталась на  обшивке  галеры.  Выпустив
ее, Офелия стиснула руки одну в другой.  Яростно  оскалила  зубы  и  как
можно плотней сжала огромные кулаки, удушая огонь, посмевший ее  обжечь.
А потом - ни дать ни взять оскорбленная дама, стремительно  удаляющаяся,
подхватив юбки, из комнаты, -  Офелия  внезапно  подчинилась  требованию
парусов и руля, и полоса воды между нею  и  калсидийской  галерой  стала
быстро расти. Офелия лишь волосами тряхнула, проходя мимо...
   Калсидийцам же было отнюдь не до преследования. От их  корабля  валил
густой черный дым, на палубе ревел огонь и слышались вопли вояк, которым
особо некуда было деться с горящего корабля. У кого-то там  еще  хватало
духу и сил выкрикивать вслед "Офелии" проклятия и  угрозы,  но  ветер  и
треск огня заглушали все голоса.
   "Офелия" шла прочь прежним курсом...

ГЛАВА 6
САТРАП КАСГО

   - Мне скучно. У меня болит голова. Отвлеки  меня  от  боли!  Развлеки
меня!
   Серилла даже не отложила пера, которым писала.
   - Государь сатрап, это не входит в мои обязанности,  -  заметила  она
негромко. - Ты вызвал меня сюда,  чтобы  посоветоваться,  что  делать  с
Удачным, - и она указала  на  стол,  заваленный  свитками  и  раскрытыми
книгами. - И, как видишь, именно этим я и собиралась заняться.
   - Могу ли я обращать какое следует внимание на твои советы,  когда  у
меня голова от боли раскалывается? И глаза не смотрят...