роу дрожал, но мальчик держался прямо:
   - Я жрец Са. И,  как  жрец,  подчиняюсь  лишь  тем  мирским  законам,
которые правильны и справедливы. А ты  хочешь  призвать  мирской  закон,
чтобы преступить собственный обет. Когда ты отдал меня Са, ты отдал  Ему
и мой труд. Я тебе более не принадлежу. - Он посмотрел на мать, потом на
бабушку - и добавил почти что извиняющимся тоном:
   - На самом деле меня нельзя больше даже считать членом этой семьи.  Я
был посвящен Са.
   Роника попыталась остановить Кайла, но  тот  ринулся  мимо,  едва  не
сшибив старую женщину с ног. Кефрия с криком кинулась к матери. Кайл  же
сгреб сына за грудки, за бурое послушническое одеяние, и принялся трясти
так, что голова мальчика  беспомощно  моталась  взад  и  вперед.  Ярость
выворачивала  его  наизнанку,  делая  бессвязными  слова,   которые   он
выкрикивал.
   - Мой! Ты принадлежишь!! Мне!!! И ты сейчас же  заткнешься  и  будешь
делать то, что я тебе прикажу!!! Ясно тебе?!! - Он приподнял Уинтроу над
полом. - Живо отправляйся на растреклятый  корабль!  Доложись  старпому!
Скажи ему, что ты - новый юнга! И  больше  никто!  Никто!  Просто  юнга!
Дошло?!!
   Альтия следила  за  происходившим,  от  ужаса  не  в  силах  поверить
собственным глазам и ушам. Кажется, ее мать обнимала и пыталась  утешить
трясущуюся,  рыдающую  Кефрию.  Двое  слуг,  не  в  силах  совладать   с
любопытством, выглядывали из-за двери. Альтия знала, что ей следовало бы
вмешаться, но происходящее настолько выходило  за  рамки  ее  жизненного
опыта, что она способна  была  только  стоять  столбом  и  смотреть.  Ей
доводилось слышать пересуды кухарок, обсуждавших подобные  свары  у  них
дома. Она видела, как торговцы принуждали учиться купеческому делу своих
сыновей, отнюдь того не желавших. И  она  знала,  как  порою  наказывали
матросов на других кораблях. Но.., в  домах  старых  купеческих  фамилий
ничему подобному попросту не было места. А  если  когда  и  случалось  -
никто вслух об этом не говорил.
   - Дошло, спрашиваю?.. - орал Кайл. Орал так, будто от  громкости  его
крика зависело понимание. Оглушенный  и  наполовину  задушенный  Уинтроу
кое-как ухитрился кивнуть. Кайл выпустил его одежду, и мальчик схватился
за край стола, чтобы устоять на ногах. Его голова беспомощно свисала  на
грудь.
   - Я сказал - сейчас! Это значит - немедленно! - пролаял Кайл. Пролаял
с яростью и торжеством. Крутанулся к двери и заметил пялившегося  слугу.
- Ты!  Велф!  Живо  закрой  варежку  и  ступай  проводи  моего  сына  на
"Проказницу"! Да проследи, чтобы  он  собрал  все  пожитки,  с  которыми
явился сюда! Отныне он будет жить не здесь, а на корабле!
   Велф поспешно пересек комнату, чтобы взять Уинтроу за руку  и  увести
его вон. Тогда Кайл повернулся к Альтии. Только  что  одержанная  победа
над сыном, кажется придала ему наглости и сил, ибо он  обратился  к  ней
так:
   - Ну что? Хватило у тебя ума усвоить урок, сестренка?
   Альтия заставила себя говорить ровным голосом и негромко.
   - Мы, пожалуй, все кое-чему научились сегодня, Кайл.  В  основном  же
тому, что для тебя все средства  хороши,  только  бы  подмять  под  себя
семейство Вестритов.
   - Подмять? - Кайл уставился на нее так, словно впервые увидел.  Потом
быстро посмотрел на двух других женщин, словно желая проверить,  так  ли
они удивились, как он сам.  Но  Роника  ответила  ему  столь  же  черным
взглядом. Кефрия всхлипывала у нее на плече. - Так вот, значит,  что  вы
обо  мне  думаете?  Подмять  вас  хочу?  -  Он  мотнул  головой  и  сухо
рассмеялся. - И вот этих вот дур я пытаюсь спасти от полного  разорения.
Да будь я проклят, если сам понимаю, чего ради стараюсь. Я что есть мочи
силюсь удержать этот дом на плаву, а на  меня  смотрят  как  на  злодея.
Кефрия!.. Я думал, ты-то хоть понимаешь что к чему. Я думал,  мы  все  с
тобой обсудили.
   Его жена наконец отняла от плеча матери залитое слезами лицо, но в ее
глазах никакого понимания он не увидел.  Он  покачал  головой,  не  веря
себе:
   - Ну и чего от меня здесь хотят? - спросил он сразу у  всех.  -  Наши
владения день ото дня приносят все больший  убыток.  У  нас  есть  живой
корабль, за  который  нам,  пожалуй,  по  гроб  жизни  не  расплатиться.
Заимодавцы грозятся вот-вот начать отбирать наше имущество... А  вы  мне
хотите сказать, что мы должны наплевать на все  это  и  знай  себе  чаек
попивать в семейном кругу?.. Что до Альтии, она, кажется, полагает,  что
корабль следует отдать ей на игрушки, а  она  себе  будет  каждый  вечер
напиваться с местными морскими волками.., да еще и при случае  пупочками
с ними тереться...
   - Прекрати, Кайл! - негромко предупредила его Роника.
   - Что это я должен прекратить?  Ты  сама  отлично  понимаешь,  что  я
говорю правду, вот только признать это не хочешь. Да  послушайте  же  вы
меня хоть недолго! - Он набрал полную  грудь  воздуха,  как  бы  пытаясь
отрешиться от разочарования и гнева. - Мне,  знаете  ли,  о  детях  надо
думать. О Сельдене с Малтой. Я  ведь  тоже  когда-нибудь  помру,  как  и
Ефрон. И я совсем не хочу, чтобы после  меня  осталась  только  скверная
репутация да куча долгов. Ефрон не дал  тебе  сыновей,  Роника,  которые
могли бы тебя поддержать. В этой семье нет мужчин, которые по-настоящему
занялись бы делами. Поэтому я,  твой  зять,  желаю  подставить  плечо  и
сделать  то,  что  сделать  необходимо..,  хотя  бы  это   и   оказалось
болезненным. Я о многом думал в эти  последние  месяцы  и  полагаю,  что
все-таки сумею поставить нас опять на ноги. У меня есть кое-какие  связи
в Калсиде. С нами готовы заключать сделки. Я, в общем, ничего особенного
и необычного не предлагаю. Просто корабль должен  работать,  и  работать
как следует: перевозить наиболее выгодные грузы -  и  настолько  быстро,
насколько это вообще возможно. А мы тем временем должны оценить все наши
владения, и оценить  беспристрастно,  безо  всяких  там  сантиментов,  и
оставить при себе только те, которые смогут уже  на  этот  год  принести
выгоду. Но что еще более важно - мы ни в коем случае не должны отпугнуть
наших кредиторов. Если мы начнем  все  спешно  распродавать,  они  могут
решить, что мы идем ко дну, и вцепятся  мертвой  хваткой,  чтобы  урвать
свой кусок, пока еще не совсем поздно. Я это вот к чему: если они  будут
видеть, как Альтия напивается по кабакам со  всякой  чернью..,  точно  в
этой семье уже не осталось понятий  о  чести..,  это  тоже,  знаете  ли,
повлияет. Замарай грязью свое имя, Альтия, - и  ты  замараешь  имя  моей
дочери, а я этого не хочу. Я мечтаю  когда-нибудь  выдать  ее  замуж  за
достойного человека, а разве приличный человек заинтересуется  девушкой,
у которой родная тетка - пьяница и потаскуха?
   Альтия зарычала:
   - Да как ты смеешь...
   - Я еще и не то посмею, если дело касается моих  детей  Я  вот  этими
кулаками выкую из Уинтроу настоящего мужчину, даже если это будет стоить
мне его ненависти. Я упрочу денежное положение этой семьи, хотя  бы  мне
пришлось гонять наш корабль так, как ты не гоняла бы его  никогда.  Если
бы ты заботилась о собственных родственниках хоть полстолько, сколько я,
ты бы сделала все возможное и невозможное,  но  выпуталась  из  грязи  и
сотворила из себя приличную даму, чтобы отхватить какого следует мужа  и
тем упрочить семейное состояние...
   Альтию охватило ледяное бешенство:
   - Стало быть, я должна,  точно  шлюха,  лечь  под  того,  кто  больше
предложит? Кто тебе за меня калым даст пожирней?
   - Уж лучше так, чем под всякую шваль, - ответствовал  Кайл.  -  Вроде
того, как ты вчера вечером собиралась, да я тебе помешал.
   Еще немного, и Альтия  зашипела  бы,  словно  разъяренная  кошка,  но
прозвучал холодный голос Роники:
   - Хватит.
   Одно-единственное слово. Очень спокойно произнесенное. Роника подвела
Кефрию к ближайшему креслу и опустила в  него  таким  движением,  словно
укладывала белье. Было в ее голосе нечто  окончательное,  что  заставило
всех прислушаться  и  замолчать.  Даже  Кефрия  прекратила  всхлипывать.
Маленькая темноволосая женщина  выглядела  еще  меньше  в  своем  темном
траурном платье. Но, когда она встала между Кайлом и  Альтией,  оба  они
сделали по шагу назад.
   - Кричать я не буду, сил нет, -  сказала  она.  -  И  повторять,  что
скажу, тоже не буду. Так  что  лучше  слушайте  и  запоминайте.  Альтия,
сперва ты, потому что с момента прибытия корабля мы с тобой толком так и
не успели поговорить. А ты, Кайл, лучше держи рот на замке и не  вздумай
перебивать меня, даже если захочешь выразить согласие. Итак!
   Она перевела дух, как бы на что-то решаясь. Потом подошла к Альтии  и
взяла ее за руки. Альтия не сопротивлялась.
   - Дочка. Я знаю:  ты  чувствуешь  себя  обойденной.  Ты  думала,  что
унаследуешь корабль. Твой отец, собственно, этого и хотел. Его теперь  с
нами нет, и я буду говорить обо всем откровенно, хотя  это  и  причиняет
мне боль. Он всегда обращался с тобой  так,  словно  ты  была  одним  из
сыновей, которых мы потеряли. Если бы твои братья  сумели  пережить  тот
мор.., увы, они умерли. Но пока они были живы, твой отец всегда говорил:
мол, земля пускай достанется девочкам, а корабль - мальчикам. А после их
смерти.., прямо он никогда этого не говорил, но я знала: он хотел, чтобы
земельные владения отошли Кефрии, корабль же -  тебе.  Но  он  собирался
дожить до преклонного возраста, чтобы вчистую рассчитаться с долгами.  А
тебя выдать замуж за моряка, который водил бы "Проказницу" по  морям  от
твоего имени... Нет!  Не  смей  перебивать!  -  резко  воскликнула  она,
заметив, что Альтия открывает рот для  возражения.  -  Мне  и  без  того
трудно говорить, а если меня будут еще  и  перебивать  через  слово,  мы
вовсе никогда не кончим этого разговора... - добавила она уже  мягче.  И
снова подняла глаза на дочь:
   - Если тебе непременно нужно обвинить кого-то за свое  разочарование,
вини меня. Ибо, когда я была вынуждена признаться себе самой,  что  твой
отец умирает, я послала за Кертилем, нашим давним советником. И вдвоем с
ним мы составили все бумаги наилучшим, как мне казалось,  образом,  и  я
уговорила твоего отца поставить на них свою  подпись.  Я  не  обманывала
его, Альтия. Я просто убедила его. И в конце  концов  он  согласился  со
мной, признав мое решение мудрым. Если  мы  сейчас  начнем  делить  наше
семейное достояние, не выживет никто. И вот, поскольку Кефрия -  старшая
и у  нее  есть  дети,  о  которых  ей  следует  позаботиться,  я  решила
прибегнуть к традиции и назначить ее единственной наследницей. -  Роника
отвернулась от Альтии, потрясенно внимавшей ее словам, и  посмотрела  на
свою старшую дочь. Кефрия все еще сидела неподвижно,  уронив  голову  на
стол, но горьких слез больше не лила. Кайл подошел к ней и положил  руку
ей на плечо. Альтия так и не поняла, пытался ли он утешить жену или  это
был просто жест собственника. А мать сказала еще:
   - Кефрия знала, что она теперь наследует все. Она знала  также,  что,
согласно завещанию, должна заботиться о своей младшей сестре до тех пор,
пока Альтия не будет благополучно  выдана  замуж;  в  случае  замужества
Альтии отходит приличная сумма в качестве приданого. Так что  не  только
долг крови, но и письменно изложенная воля отца обязывает Кефрию  хорошо
с тобой обращаться. - Взгляд Альтии по-прежнему был  полон  отчаяния,  и
Роника продолжала едва ли не умоляюще:
   - Попробуй взглянуть на вещи беспристрастно. Я пыталась поступить  по
справедливости.., насколько это вообще возможно. Если бы корабль остался
у тебя, ты едва ли наскребла бы денег  для  его  поддержания  в  должном
порядке. Ты представляешь, сколько это все стоит - снабдить  судно  всем
необходимым,  нанять  команду,  делать  ремонт?..  И  даже  после  очень
удачного плавания, может оказаться, что ты,  выплатив  все  необходимое,
едва сводишь концы с концами. А если  выгоды  не  окажется  совсем,  что
тогда? Долги за корабль и за наши земли, знаешь ли, увязаны в один узел.
Так что разделить наследство у нас никакой возможности не было. Все, что
есть, надо использовать сообща, и тогда, если повезет, мы опять  встанем
на ноги.
   - Значит, - сказала Альтия тихо, - у меня нет вообще ничего.
   - Альтия, твоя сестра никогда не допустит, чтобы  ты  нуждалась...  -
начала было Роника, но Альтия вконец потрясла ее, заявив:
   - Правду сказать, мне вообще-то все равно, что она там  допустит  или
не допустит. Верно, я очень мечтала, чтобы Проказница стала моей. Потому
что она и так моя, мама.., как бы тебе это объяснить?  Ну,  вроде  того,
как упряжные лошади Седдона Диба тянут телегу, подчиняясь его вожжам, но
все знают, что на самом деле их сердца навеки отданы мальчишке-конюху. А
мне принадлежит сердце Проказницы. И я сама принадлежу ей. Свадьба!.. Да
не надо мне никакой свадьбы. И деньги,  которые  принесет  наш  корабль,
пускай идут в семейный кошелек, и пусть все говорят, что хозяйка корабля
- Кефрия. Мне бы только ходить в море на нашем корабле. Это все, о чем я
прошу, мама... Кефрия. Только ходить в море на ней, и я никогда и  ничем
вас не побеспокою. И ничего больше для себя не потребую.  -  Ее  взгляд,
полный отчаянной мольбы, обратился на мать, потом на Кефрию,  наконец-то
поднявшую залитое  слезами  лицо.  -  Пожалуйста,  -  выдохнула  она.  -
Пожалуйста...
   - Нет! - отрезал Кайл. - Нет. Я уже приказал, чтобы  тебя  вообще  на
борт не пускали, и своего приказа я не отменю. Ну что? Убедились? - Кайл
повернулся к теще и жене. - Теперь видите, что у нее  ни  одной  дельной
мысли в голове нет? Она одно знает - только бы на своем настоять..,  что
ей, впрочем, неплохо до сих пор удавалось. Хочет так навсегда и остаться
избалованной папиной дочкой. Жить-поживать себе на корабле,  играться  в
игрушки, и чтобы ответственности - никакой. А потом возвращаться домой и
гулять по магазинам, выбирая себе что только душенька пожелает.  Папочка
все оплатит... Вот только счет-то теперь не папочкин, а Кефрии, а  стало
быть, и мой тоже. Нет, Альтия. Кончилось детство. Папочки больше нет.  И
тебе пора начинать вести себя так, как положено дочери этой семьи!
   - А я вообще не с тобой разговариваю! - вспыхнула Альтия. - Ты вообще
и близко не понимаешь, о  чем  я  толкую!  Для  тебя  Проказница  просто
корабль, хотя бы она и разговаривала. А для меня - член  семьи!  Да  мне
она ближе сестры! Ей необходимо, чтобы я была  на  борту.  И  мне  нужно
ходить на ней в море. Для меня  она  постарается  так,  как  никогда  не
постарается для тебя! Она собственным сердцем паруса  наполнит,  если  я
буду с ней!
   - Детская придурь, - презрительно фыркнул Кайл. -  Девчоночьи  сопли.
Вспомни-ка лучше, как ты ничтоже сумняшеся бросила  ее  вчера,  как  раз
когда она пробудилась. Ты ушла, оставив ее  на  всю  ночь  на  попечение
Уинтроу. И после этого я должен развесив уши выслушивать твои заверения,
что ты-де любишь корабль? И тем более что будто бы  она  не  сможет  без
тебя обойтись? Обойдется прекрасно. Ей понравился Уинтроу, да  и  он  уж
как-нибудь составит ей общество.., или как там это должно называться.  И
уж мой сын выучится быть истинным моряком. Вместо того чтобы попеременно
пускать сопли: "Ах, мой кораблик!"  -  и  до  бесчувствия  напиваться  в
каждом  порту.  Нет  уж,  Альтия.  На  "Проказнице"  тебе  не   найдется
подходящего места. И уж тем более я не потерплю, чтобы ты  сеяла  раздор
среди моряков... Или оспаривала у Уинтроу благосклонность моего судна!
   Альтия в отчаянии повернулась к матери:
   - Мама?..
   У Роники был расстроенный вид.
   - Я бы, - сказала она, - пожалуй, заступилась за тебя перед Кайлом...
Если бы вчера не видела тебя своими глазами  -  пьяную  и  растерзанную.
Если бы не это, я бы, может, и поверила, что он был с тобой.., грубоват.
- Она тяжело вздохнула. - Но я не  могу  делать  вид,  будто  ничего  не
видела и  не  слышала.  Я  знаю,  Альтия,  ты  по-своему  привязалась  к
"Проказнице". И если бы твой отец прожил подольше.., впрочем, что  толку
загадывать, если бы да кабы. Я думаю, пришло тебе время стать взрослой и
по-доброму с нею попрощаться.  Я  вижу  в  Уинтроу  задатки  очень  даже
стоящего мужчины и моряка. Он будет хорошо обращаться с кораблем. Вот  и
пускай он этим занимается. А  тебе  давно  уже  пора  занять  в  Удачном
подобающее положение...
   Альтия выговорила еле слышно:
   - Мое место - с Проказницей...
   - Нет! - отрезал Кайл. И мать присоединилась к нему, покачав головой.
   - Тогда, - сказала Альтия, - мне больше нет места ни в Удачном..,  ни
в этой семье.
   Произнося  эти  слова,  она  сама  с  некоторым  изумлением   слушала
собственный голос.  Она  произносила  нечто  окончательное,  такое,  что
нельзя  отменить  или  переиграть.  Так  камешек  падает  в  неподвижную
бездонную воду. По поверхности разбегутся круги.., и все успокоится.  Но
все  будет  уже  не  таким,  как  раньше.  Все  изменится,  и  изменится
необратимо. Все отношения, все узы, связывавшие ее с кем-либо...
   И сама ее жизнь будет уже не такой, какой могла быть всего  несколько
мгновений назад.
   Как больно перехватило дыхание...
   - Альтия?.. Альтия! Вернись сейчас же!
   Голос  матери  громко  отдался  у  нее  за  спиной,  но  девушка   не
остановилась. Она вышла из комнаты в широкий коридор, и родной дом вдруг
показался ей чужим и малознакомым. Да  и  был  ли  он  ей  по-настоящему
родным?.. Сколько лет уже она приезжала сюда от  случая  к  случаю  -  и
редко задерживалась более чем на месяц? Когда  повесили  здесь  вот  эту
шпалеру, когда треснула вон та половица?..  Она  не  имела  понятия.  На
самом деле - давно уже не имела. Приезжая, она радовалась этому дому, но
почти не принимала участия в его жизни....
   Да. А теперь у нее не будет и этого. И все  ее  имущество  составляла
вот эта одежда, которую она натянула, проснувшись.
   Она перешагнула порог и вышла из дому.  В  широкий  мир,  где  ее,  в
общем-то, никто с распростертыми объятиями не ждал.

***

   - Если она опять явится домой пьяная, - ей же ей, запру ее в  комнате
на недельку. Так что лучше объясни ей заранее -  мы  не  будем  спокойно
смотреть, как она поливает грязью и свое собственное имя, и  доброе  имя
семейства! Иначе на весь Удачный позора можно дождаться!
   Кайл сидел на скамье подле Кефрии. И  обнимал  ее  за  плечи,  словно
собираясь от кого-то оборонять.
   - Заткнулся бы ты, Кайл, - негромко, но  очень  раздельно  выговорила
Роника Вестрит. Все разваливалось на части. Ее семья, ее дом,  ее  планы
на будущее.., все!  Роника  знала,  что  слова  Альтии  не  были  пустым
девическим капризом. Ее дочь в самом деле имела в виду то, что  сказала.
В то мгновение ее голос был голосом Ефрона. Так что сегодня вечером  она
не постучится в родительскую дверь. Ни пьяная, ни трезвая. Она УШЛА -  и
все тут. А это недоумок, за которого угораздило выскочить Кефрию, только
и способен был воображать себя Царем Горы. Знай себе проверял, насколько
далеко простирается его новая власть... Роника  тяжело  вздохнула.  Было
похоже,  что  только  с  этой  проблемой  она  и  могла  кое-как  сейчас
справиться. Но другой стороны, быть  может,  потянешь  за  ниточку  -  и
постепенно размотаешь целый клубок?.. - Вот что, Кайл, - сказала она.  -
Мне не хотелось этого говорить при Альтии, ей ведь и так немного  нужно,
чтобы восстать.., но все нынешнее утро ты вел себя как последний осел. Я
в самом деле не должна особо вмешиваться в твои отношения с сыном.., как
ты, помнится, весьма тактично заметил. Так вот, моя дочь  Альтия  -  это
тебе не Уинтроу. Я распоряжаюсь ею, а вовсе  не  ты.  И  я  нахожу  твои
усилия по ее "обузданию" полностью неприемлемыми!
   Она ожидала, что вид у него сделается по крайней мере виноватый..,  и
просчиталась. Физиономия  Кайла  отражала  только  упрямство.  И  Роника
поневоле спросила себя, причем не в первый уже раз, - а правильно ли она
поступила, отдав все семейное наследство одной старшей дочке.