тола и пошла отрезать  себе  кусок  вчерашнего
хлеба.
   - Ну и замечательно. Я вообще не буду с ним говорить, - заявила  она.
Ну и что, интересно, они смогут поделать? Как сумеют заставить ее с  ним
разговаривать, да еще и вежливой быть? Чтобы она притворялась, будто  он
ей нравится, - еще не хватало! Пусть увидит, что внушает ей отвращение -
и убирается восвояси. Знать бы только, позволят или нет ей оставить себе
шарфик и кристалл, если он  скажет,  что  раздумал  жениться  на  ней...
Сейчас, пожалуй, не стоит об  этом  спрашивать.  Но  вот  шкатулку  свою
пускай забирает когда угодно. Все равно после того, как  Малта  раскрыла
ее, она стала серой и неинтересной,  точно  прогоревшая  зола  в  очаге.
Аромат, правда, сохранился, но не ради же аромата ее у себя держать?..
   - Малта, это не те люди, которых позволено обижать, - заметила мать.
   В  последнее  время  она  часто  выглядела  утомленной.  На  ее  лице
появились новые морщины, а о волосах она  стала  заботиться  еще  меньше
прежнего. Скоро станет такой же кислолицей, как  бабка...  Что  касается
бабки, то она хмурилась.
   - Дело не в том, кого позволено обижать, а кого нет, - сказала она. -
Есть масса способов отвадить нежеланного жениха, но грубость в их  число
не входит. По крайней мере в нашей семье.
   Малта вдруг спросила:
   - Когда вернется мой отец? - И сразу же:
   - Персикового варенья не осталось?
   - Мы ожидаем его возвращения не раньше конца весны, - устало ответила
мать. - А почему ты спрашиваешь?
   - Я просто думаю,  что  он  не  стал  бы  принуждать  меня  к  этому.
Прикидываться, будто мне нравится человек, которого  я  и  не  видела-то
никогда.., и видеть не хочу. Есть в этом доме хоть что-нибудь вкусное?
   - Возьми маслом помажь. И  никто  не  вынуждает  тебя  прикидываться,
будто он тебе нравится! - рассердилась бабушка.  -  Ты  не  проститутка,
чтобы за плату улыбаться, пока он зубы скалит. Я же только  говорю,  что
ты должна обходиться с ним вежливо! И не  более!  Что  до  него,  в  его
добронравии и воспитанности я уверена. В этом мне дала слово Каолн - а я
очень много  лет  ее  знаю.  Все,  что  от  тебя  требуется,  -  простая
вежливость! - И, несколько понизив голос, бабка добавила:
   - Уверена, очень скоро он  убедится,  что  ты  ему  не  подходишь,  и
избавит тебя от своего  внимания.  -  Прозвучало  это  почему-то  весьма
оскорбительно. Так, будто она, Малта, была его недостойна.
   - Я.., попробую, - неохотно согласилась  Малта.  И  бросила  черствый
хлеб на стол перед собой. Что ж - будет хоть  повод  умыть  как  следует
Дейлу. Хватит уже той при каждом удобном случае болтать о молодых людях,
заглядывающих к ним в дом. Малта знала: все они были  друзьями  Сервина.
Но Дейла знала их имена,  и  они  шутливо  поддразнивали  ее,  а  иногда
приносили ей сладости и безделушки. Однажды, когда  Малту  отпустили  на
рынок пряностей с Дейлой (и Рэйч в  придачу),  один  из  друзей  Сервина
вправду узнал Дейлу - и отвесил ей такой роскошный поклон, что его  плащ
заполоскался на ветру! Он даже хотел угостить их чаем с  пряностями,  но
Рэйч сказала, что они  торопятся  домой,  и  в  результате  она,  Малта,
предстала  перед  ним  не  почти  взрослой   девушкой,   а   несмышленым
младенчиком. Так что неплохо будет  просто  ради  разнообразия  поведать
Дейле о молодом человеке, который посещает их дом,  причем  именно  ради
нее. О его бородавках при этом рассказывать  необязательно.  Зато  можно
обрисовать  его  как  таинственного  и  опасного...   Малта   про   себя
улыбнулась. И мечтательно  уставилась  вдаль,  уже  репетируя  выражение
лица, с которым будет рассказывать Дейле о своем поклоннике.
   Мать стукнула перед ней горшочком меда.
   - Спасибо, - отозвалась Малта рассеянно. И запустила в мед ложку.
   Может, хоть Сервин ревновать начнет?..

***

   - Так ты оставишь меня в живых? -  негромко  спросил  Кайл  Хэвен.  В
сером небе понемногу разгорались краски рассвета. Он  пытался  ничем  не
показать своих чувств, но  все  равно  в  голосе  грубость  мешалась  со
страхом. Еще Уинтроу расслышал  усталость.  Вполне  понятное  утомление.
Бесконечная ночь была почти на исходе, но она вымотала всех: их с  отцом
у штурвала, Кальта, глядевшего сверху, и Проказницу, кричавшую им о том,
что удалось рассмотреть.  Каким-то  чудом  страшные  расщелины  остались
наконец за кормой, и теперь Уинтроу  помимо  воли  восхищался  выдержкой
отца. Вот кому действительно многое  пришлось  вынести.  Он  по-прежнему
стоял скособочившись, оберегая ребра с левого бока, но, как мог, помогал
вести корабль сквозь пролив.  А  теперь  вот  просил  собственного  сына
оставить ему жизнь. Это тоже потребовало усилий. Горьких усилий.
   - Я сделаю все возможное, чтобы сохранить тебе жизнь. Это я обещаю. -
Уинтроу посмотрел на Са'Адара, все еще стоявшего  на  корме,  и  спросил
себя, какова цена  будет  его  мнению  в  тех  решениях,  которые  будут
приниматься теперь. - Можешь мне не верить, - продолжал он,  -  но  твоя
смерть стала бы для меня горем.  Я  и  так  скорблю  обо  всех  смертях,
случившихся на корабле.
   Кайл Хэвен смотрел прямо вперед...
   - Левее держи, - вот и все, что он ответил.
   Вода кругом них перестала кипеть бурунами. Кривой  остров  уходил  за
корму: перед "Проказницей" открывался Хаузеров пролив.
   Сын  чуть  довернул  штурвал...  Над  ними,  в  снастях,  кричали   и
переругивались новоиспеченные мореходы: спорили, что делать и как.  Отец
был прав: команде, в которой всего двое опытных матросов, не совладать с
большим судном. Уинтроу  стиснул  штурвал...  Должен,  должен  был  быть
какой-то способ!
   - Помоги мне, кораблик, - выдохнул он  еле  слышно.  -  Вразуми,  как
поступить...
   И ощутил ее усталый ответ, в котором не было уверенности, лишь  вера.
В него.
   - Там, за нами,  еще  корабль,  -  подал  голос  Са'Адар.  -  Он  нас
догоняет,   и   быстро.   -   Жрец   вгляделся   сквозь   серую   пелену
непрекращающегося дождя и воскликнул:
   - Да это же флаг Ворона! Возблагодарим же Са всеблагого!..
   И, сорвав с плеч ободранную рубашку, Са'Адар принялся радостно махать
настигающему кораблю.

***

   - У них там у штурвала мальчишка!.. - прокричал сверху Соркор.  Шторм
затихал, даже дождь грозил  перестать,  но  голос  напрягать  все  равно
приходилось:
   - И на палубах полный бардак! Уж не бунт ли произошел?
   - Все к лучшему.., все  за  нас!  -  отозвался  Кеннит.  Кричать  как
следует он уже не мог, просто не было сил. Он выдохся.  Помолчал,  чтобы
отдышаться, и приказал:
   - Готовь абордажную команду! Мы возьмем ее, как только она  выйдет  в
пролив!
   -  А  мальчишка  здорово  управляется,  хоть  и  паруса  у  них   все
враздрай...  Погоди-ка!  -  Судя  по  голосу,  Соркор  не  мог  поверить
увиденному. - Кэп, да они нам машут! Кажется, тот малый  нас  приглашает
приблизиться!
   - Ну  так  не  будем  заставлять  его  ждать...  Готовь  команду  для
абордажа!.. Хотя нет. Постой... - Он собрался с духом и выпрямился. -  Я
сам их поведу. Ганкис! К рулю! Этта, где мой костыль?
   Все сбывалось. Это был ЕГО корабль, и он  сам  шел  к  нему  в  руки.
Госпожа Удача не торопилась его покидать. Он верил, он надеялся, он ждал
- и вот  он,  его  прекрасный  живой  корабль!  По  мере  того  как  они
сближались, Кеннит приходил к выводу, что в жизни своей не  видел  судна
прекраснее. С юта "Мариетты" "Проказница" была видна ему вся. На шкафуте
пластался обрушенный тент, на нем кучами  громоздились  тела,  а  паруса
корабля полоскались, точно юбки портовой грязнухи - но серебряный корпус
так и сиял, а великолепные обводы казались ему сущей музыкой.
   Он пошатнулся, и Этта с готовностью  подхватила  его.  Ганкис  теперь
стоял у штурвала. Старый матрос странно посмотрел на своего  капитана..,
наполовину с жалостью, наполовину со страхом.
   - Не знаю я, где твой костыль. Давай я к поручням тебя  подведу...  -
Тихо рыча от напряжения, она  повела  Кеннита  вперед.  Он  передвигался
неверными, неуклюжими скачками, но наконец достиг поручней  и  повис  на
них, схватившись обеими руками.
   - Любовь моя, - выговорила она очень тихо, - лучше тебе пойти вниз  и
отдохнуть хоть немножко. А Соркор пусть возьмет для тебя этот корабль...
   - Нет! - отказался он яростно. У него и так все силы уходили  на  то,
чтобы стоять на одной ноге и не падать от боли и  слабости,  а  тут  еще
приходилось тратить их на глупые споры. - Нет. Она моя, и я должен  быть
среди первых, кто взойдет на ее  палубу.  Ибо  это  моя  удача  ее  сюда
привела!
   - Ну пожалуйста, - голос Этты срывался. - Дорогой мой. Любимый.  Если
бы ты мог посмотреть на себя со стороны...
   - Ох, Са!.. - восторженно воскликнул подбежавший к ним Соркор. -  Ох,
Кеннит, кэп!..
   - Я сам поведу абордажную команду, - сказал ему капитан.
   Уж его-то старпом не станет с ним спорить. И бабе проклятой больше не
даст перечить ему...
   - Так точно, кэп! - тихо подтвердил Соркор.
   - Да ты что, серьезно? - закричала Этта на  Соркора.  -  Посмотри  на
него! Он же с  ног  валится!  Не  надо  было  ему  позволять  на  палубе
оставаться. Знала бы я, чем все это кончится...
   - Оставь его, - сказал Соркор тихо, но  твердо.  Он  принес  с  собой
Кеннитов костыль, но не дал капитану, а положил в сторонке на палубу.  -
Я для тебя, кэп, подвесное сиденье устрою. Скоро  ты  будешь  на  палубе
своего корабля. Своего живого корабля...
   - Но... - начала было Этта.
   - Я пообещал ему! - резко оборвал Соркор. - Сама-то посмотри на него,
женщина! Дай выполнить слово, которое я дал капитану! -  И  совсем  тихо
добавил:
   - Потому что больше ничего мы для него сделать не можем.
   - Но... - выговорила она снова. И посмотрела  на  Кеннита.  Казалось,
она вообще перестала дышать. Просто смотрела на него,  и  все.  А  потом
подняла глаза на Соркора и сказала тихо и твердо, как о решенном:
   - Тогда я пойду с ним.
   Соркор кивнул:
   - Мы оба пойдем.

ГЛАВА 34
ВОССТАНОВЛЕНИЕ

   Старпом разбудил крепко  спавшую  Альтию,  осторожно  потянув  ее  за
рукав.
   - Просыпайся, - полушепотом сказал Грэйг Тенира. - Капитан зовет.  Он
с вахтенными, на палубе. Беги живенько!
   И удалился, не дожидаясь, пока "юнга Этт" повинуется.
   Альтия босиком вылетела на палубу едва ли не в  следующее  мгновение.
На носу корабля было темно, тихо и пусто. Почти всю команду отпустили на
берег, и  матросы  веселились  по  кабакам.  Альтия  с  ними  не  пошла:
возможность отдохнуть в относительном уединении влекла  ее  больше,  чем
пиво. Потому она сослалась на отсутствие денег -  и  осталась  на  борту
бездельничать и отсыпаться.
   "Офелия" стояла в порту островного городишки, называвшегося  Ринстин.
Это было одно из немногих признаваемых государственной властью поселений
на островах  Внутреннего  Прохода.  Некогда  основанный  близ  оловянных
залежей и вдобавок щедро снабженный пресной водой, процветающий  городок
рудокопов ныне  постепенно  превращался  в  оживленный  торговый  центр.
Местные жители даже могли  позволить  себе  купить  кое-что  из  диковин
Дождевых Чащоб, привезенных на  продажу  Тенирой.  А  еще  он  наверняка
выгодно  продаст  здесь  бочонки  с  солониной,  взятые  в  Джамелии,  и
отправится в Удачный с грузом олова и изделий из жести.  Капитан  Тенира
был купцом понимающим. Альтии довелось провести под его  началом  совсем
немного времени, но она уже начала им восхищаться...
   Она выбралась на палубу и стала высматривать капитана.., и тут до нее
дошла вся странность происходившего. Корабль стоит в порту -  а  капитан
вахту несет?.. Да еще старпома за нею посылает?.. Что-то тут не то!
   Альтию охватило самое жуткое из  всех  мыслимых  подозрений...  Стало
быть, Офелия выдала ее тайну!.. Когда она  наконец  разглядела  капитана
Тениру, покуривавшего трубку  возле  носового  изваяния,  ее  подозрение
сменилось  уверенностью.  А  молодой  моряк,  сидевший   на   фальшборте
неподалеку, был, вне всякого сомнения, Грэйгом, с нетерпением  ожидавшим
ее разоблачения.
   Сердце у Альтии упало...
   Она чуть помедлила в темноте, чтобы пригладить волосы, выбившиеся  из
косицы, и хорошенько растереть ладонями лицо. Еще не  хватало  выглядеть
заспанной! Одернула потрепанную одежонку... Вспомнила, как ее выкидывали
со "Жнеца". Сейчас все повторится, только во сто  крат  хуже.  Эти  люди
знали ее близких. И, уж конечно, они не откажут себе в удовольствии  все
им рассказать... "Ну так что с того? Выше голову! - сказала она себе.  -
Ни гнева, ни слез! Пусть они увидят только  гордость  и  достоинство..."
Хорошо бы еще в животе перестало противно урчать. Вот если бы  все  хотя
бы не так внезапно случилось...
   Она пошла вперед, и почти сразу ее ушей достиг звучный голос  Офелии:
та как будто нарочно постаралась, чтобы Альтия ее услышала.
   - А ты, Томи Тенира, что-то начал превращаться в старого ворчуна,  да
еще с прибабахами. Никакого вкуса к приключениям! Куда это годится?..
   - Офелия! - предостерег ее капитан.
   - И чувства юмора ни на  грош,  -  доверительно  пожаловалась  Офелия
Грэйгу.
   Молодой старпом сидел вне круга света от палубного фонаря. Альтия  не
могла рассмотреть выражение его лица, вслух же  он  ничего  не  ответил.
Альтия почувствовала, как ее губы кривит язвительная усмешка...  Вот  бы
знать, что Грэйг  Тенира  теперь  думает  о  своей  былой  партнерше  по
танцам?..
   Она стерла усмешку с лица. И самым бесстрастным образом обратилась  к
капитану:
   - Юнга Этт прибыл, кэп!
   - Да уж, - проворчал капитан  Тенира.  И  вытащил  изо  рта  короткую
трубку:
   - И, похоже, ты уже знаешь, зачем тебя вызвали?
   Альтия постаралась не вздрогнуть...
   - Боюсь, что так, кэп.
   Тенира с тяжким вздохом откинулся на поручни. Он сказал:
   - Мы с Грэйгом все обсудили. И с  Офелией  посоветовались...  Причем,
как обычно, советами она ограничилась, такая уж  она  у  нас.  Так  вот,
дорогая моя, я хочу сделать так, как для тебя будет лучше. Собирай вещи,
короче. Грэйг даст тебе денег и проводит на берег. На  Ракушечной  улице
есть гостиничка, там чисто... Грэйг тебя там поселит.
   - Слушаюсь, кэп, - безнадежно кивнула Альтия. Хорошо хоть он не  орал
на нее, не оскорблял. Сам сохранил достоинство - и таким  образом  и  ей
позволил его сохранить... Спасибо ему хотя бы  за  это.  Она  посмотрела
мимо капитана, туда, где, полу обернувшись, на нее через пухлое  плечико
застенчиво поглядывала Офелия.
   - Я же просила не выдавать меня... - тихо упрекнула  ее  Альтия.  Она
пристально смотрела в лицо изваяния:
   - Поверить не могу, что ты так со мной поступила...
   - Солнышко мое, ну не суди так предвзято! - всплеснула руками Офелия.
- Я же честно предупреждала тебя, что навряд ли смогу утаить  от  своего
капитана  такой  важный  секрет!..  И  я  говорила  тебе,  золотко,  что
попытаюсь придумать для тебя способ остаться на борту -  уже  под  твоим
собственным  именем.  Ну  и  как,  по-твоему,  я  должна  была  все  это
организовать, не сообщив ему, как тебя  по-настоящему  звать-то?..  -  И
Офелия напустилась на своего капитана:
   - Томи, старый  безобразник,  да  ты  никак  потешаться  вздумал  над
девочкой? Ай,  бесстыдник!  Немедленно  скажи  ей  все,  слышишь?  А  то
бедняжка решила уже, что ты намерен высадить ее на берег и тут бросить!
   - Вообще-то, - сознался капитан неохотно, - мысль принадлежит Офелии,
а не мне. Она в тебя прямо влюбилась. За что - ума  не  приложу...  -  И
Тенира присосался к трубке, пока Альтия ждала, боясь шевельнуться. - Так
вот. Грэйг даст тебе денег, чтобы могла в порядок себя привести. Ну там,
ванну принять, одежду какую следует прикупить... А завтра после  полудня
ты вернешься на борт уже как Альтия Вестрит. И отправишься с нами домой.
   - И, - взволнованно подхватила Офелия, - и вот еще что, ой,  милочка,
это ж самое важное, ой, не  могу,  ну  так  прямо  волнуюсь!..  Вообрази
только, я весь язык отболтала, уговаривая Томи, что  именно  так  нам  и
следует поступить!.. С Грэйгом было легче,  ну  так  ведь  это  ж  милый
Грэйг, сокровище мое!.. - Юный старпом что-то буркнул себе под  нос,  но
Офелию его ответ вовсе не интересовал. - Так вот!!! - ликуя,  продолжала
она. - До самого дома ты у нас будешь старшим помощником!!!  Потому  что
через денек-другой после выхода из Ринстина у бедняжечки Грэйга  ну  так
разболится зубик, что он, горе такое, будет просто в лежку лежать. И вот
тогда-то Томи попросит тебя занять его место!!! Ведь он  знает,  как  ты
ходила в море со своим папой!..
   Тут Грэйг наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть выражение ее лица
при этих словах. Наверное, совершенно потрясенная Альтия выглядела очень
забавно - он от души расхохотался. Его синие глаза так и блестели  -  он
все поглядывал на Офелию, веселясь с ней на пару.
   - Вы в самом деле.., имеете в виду.., так поступить?  -  пробормотала
Альтия запинаясь. - Как.., как мне отблагодарить вас?..
   Капитан Тенира вновь выпустил из зубов трубку.
   - Единственный способ - работать, - сказал он. - И работать настолько
здорово, чтобы никто не сказал, будто  я  вконец  спятил,  взяв  тебя  в
команду. А  еще  ты  можешь  навсегда  сохранить  в  тайне,  что  сумела
проникнуть на борт моего корабля под  видом  мальчика-юнги,  а  я  и  не
догадался... - И он круто повернулся к носовому изваянию:
   - И ты на  сей  счет  тоже  обещай  слово  держать,  слышишь,  старая
перечница? Никому ни звука, понятно? Ни человеку, ни кораблю!
   - Томи, счастье мое, да как  же  ты  можешь  сомневаться  во  мне?  -
оскорбилась Офелия. Закатила глаза и прижала руку к груди - ах,  мол,  я
этого  не  перенесу...  А  сама  покосилась  на  Альтию  и  украдкой  ей
подмигнула.
   Грэйг просто помирал от смеха, и капитан на него цыкнул:
   - Ты-то прекрати хихикать, щенок! Если  об  этом  узнают,  ты  будешь
таким же посмешищем, как и я!
   - Да я и не смеюсь вовсе, кэп, - ответил Грэйг  весело.  -  Я  просто
нарадоваться не могу, предвкушая, как весь переход до Удачного  буду  на
койке валяться и книжки читать!
   И он посмотрел на Альтию, желая  узнать,  как  она  относится  к  его
шутке. Его глаза задержались на ее лице..,  и  она  поняла:  он  пытался
рассмотреть девушку, которую некогда знал, в юнге, стоявшем перед ними в
мешковатой мальчишеской одежде... Альтия невольно потупилась, а к Грэйгу
обратился его отец:
   -  Лучше  приготовься  быстренько  воскреснуть  в  том  случае,  если
все-таки потребуешься мне на палубе! - Капитан Тенира перевел взгляд  на
Альтию и добавил почти извиняющимся тоном:
   - Вообще-то я не думаю, чтобы такое случилось.  Слыхал  я,  будто  на
снастях ты от лучших матросов не отстаешь... Ладно. Ну так как? Не будет
никаких затруднений.., с превращением из мальчика обратно в девочку?
   Альтия задумалась.
   - Я могу пойти в гостиницу как моряк с  корабля  и  там  как  следует
вымыться. Завтра утром я пойду  по  магазинам  якобы  за  подарками  для
сестры. Потом переоденусь, уложу волосы - и удеру  через  заднюю  дверь.
Если повезет, никто ничего и не заметит.
   - Что ж.., будем надеяться, что все пройдет без сучка и задоринки.
   - Право, не знаю, какими  словами  вас  благодарить..,  всех  вас!  -
Теплый взгляд Альтии обежал капитана, его сына и, конечно, Офелию.
   - На самом деле я еще кое о чем хотел попросить, - тяжело  проговорил
капитан Тенира.
   Что-то в его тоне заставило Альтию напрячься... Она спросила:
   - О чем же, господин капитан?
   - Офелия нам рассказала, что у вас там произошло  с  твоим  кораблем.
Так вот, если мне будет позволено взять на себя  такую  смелость,  прими
совет: пусть это дело не выйдет за пределы вашей семьи. Ну то  есть  да,
я,  конечно,  подниму  за  тебя  голос..,  если  покажешь  себя  дельным
старпомом. Я даже встану  за  тебя  в  Совете  Торговцев  и  приму  твою
сторону, если понадобится... Только  лучше  бы  до  этого  не  доводить.
Хорошо б