й, что-то проворачивалось, трясясь и стеная. Она снова поднялась. Так. Теперь маховичок... Нет, нет, не то. Сперва второй рычаг. Дверь надо освободить с обеих сторон, а потом уже поднимать с помощью маховичков...
     Переломанные ногти и содранные ладони больше не имели значения. Она расправилась со второй плитой... и из-под нее хлынули комья земли. Стена в этом месте пострадала. Малте и на это было плевать. Она откапывала рычаг и отгребала прочь землю, пока не сумела обеими руками за него ухватиться. Рывок... Рычаг прошел немного и остановился. Она вскарабкалась по неровностям стены (в древности здесь был рельеф в виде развернутых свитков) и встала на рычаг ногами. Ее усилия сдвинули рычаг еще ненамного, и высоко над головой опять что-то жутко застонало в толще стены. Малта напрягла все тело и с размаху пнула ногой. Рычаг опять подался... и внезапно сломался. Она полетела вниз, распоров платье о торчащий обломок металла. Она сильно ударилась об пол коленом, и на некоторое время все заслонила боль.
     Малта. Вставай!
     - Да, да. Сейчас...
     Даже собственный голос показался ей странным, слишком тонким. Она поднялась и похромала обратно к механизму. Рукоять маховичка помещалась на колесе со спицами. Размером оно было с каретное, только металлическое. И сплошь забито плотно слежавшейся землей. Она целую вечность выгребала и выскабливала ее оттуда. Земля была холодной, мокрой и обдирала с рук кожу. Она оставалась под ногтями и въедалась в тело...
     А теперь попытайся!
     Она послушно взялась за рукоять. Память подсказывала, что на этом колесе обычно трудились двое мужчин. И еще двое - на таком же с другой стороны. И поворачивали их строго одновременно.
     Но ей некому было помочь. Она повисла на колесе и потянула рукоять вниз. Некоторым чудом оно слегка провернулось, хотя и ненамного. А в стене, высоко над головой, что-то сдвинулось. Малта оставила маховик и перешла к другому. Из него, по крайней мере, не понадобилось выковыривать землю. Она схватилась за рукоять и стала поворачивать колесо. Оно подалось охотнее первого, но тоже ненамного. Малта вернулась к первому маховику, и он еще чуточку подался. Она опять пошла ко второму... И что-то начало получаться. Вся громада двери, пускай на волосок, но сдвинулась вверх. Малта навалилась на колесо... Чертог наполнился скрипом и скрежетом. Память нашептывала, что это натягивались на зубчатках древние цепи, что это пошли вниз тяжелые противовесы. Вспомни, вспомни, как все это устроено! Она помнила. И как действовал механизм, и как задуман был купол...
     Все вместе неожиданно дало ей цельную картину стены, двери и механизма. Вернее, картин было две. Как это выглядело когда-то и что осталось теперь. Малта прошла мимо двери, ощупывая вмятины, выпуклости и глубокие трещины, которым не полагалось здесь быть. Потом повернулась к бревну:
     - Если сдвинуть дверь, обвалится вся стена здания! Она и так-то еле стоит!
     Да, она рухнет. С нее осыплется земля, и внутрь проникнет свет, - предрекла драконица.
     - Но если что-то пойдет не так, тебя просто засыплет! И меня вместе с тобой!
     Уж лучше так, чем томиться по прежнему. Поворачивай маховики, Малта! Ты обещала!
     Магия имени - самая сильная магия на всем свете. Малта толчком вернулась к собственной самости и осознала себя юной девушкой в грязном изодранном платье, затерянной в темноте подземелья. Память о юном строителе, так гордившемся своей работой, исчезла, как сон перед побуждением... Малта взялась за рукоять маховичка и повернула еще.
     Но это движение оказалось самым последним, которого ей суждено было добиться от маховичков. Малта бегала от одного к другому, ругаясь сквозь зубы и выбиваясь из сил. Стена охала и невнятно бормотала, но дверь больше не шевелилась.
     - Ничего не получается! - сказала наконец Малта. - Заклинило! У меня не вышло... прости.
     Драконица долго молчала... Потом приказала:
     Сбегай за помощью. Твой брат... я вижу его. Тебе легко будет заставить его. Сходи за ним и захвати еще две палки покрепче для рычагов.
     У Малты была масса очень веских оснований воспротивиться приказу. Если бы она еще помнила, что это были за доводы. Она самого-то братишку, о котором говорила драконица, едва вспомнила. Она ясно представляла себе только дверь и как открыть ее. И то, что использовать палки-рычаги было неплохой мыслью. Если пропустить их в спицы колес, вращать маховики будет неизмеримо легче...
     Свет иных времен озарял ее путь. Она уверенно (хотя и очень устало) взошла по ступеням к северной двери. По пути ее пальцы сами нашли джидзиновую полоску, и коридор осветился. Малта моргнула, и коридор наполнился жизнью. Мимо шествовали вельможи, окруженные расторопными пажами. Портниха с двумя подмастерьями выходила, пятясь и кланяясь, из дверей: все трое держали в руках ворохи изумительных тканей. Нянька с плачущим, дрыгающим толстыми ножками малышом бежала прямо на Малту... чтобы проскочить непосредственно сквозь нее. Нянька весело окликнула молодого мужчину в украшенной лентами шляпе, тот свистнул в ответ... Это Малта была здесь привидением, а вовсе не они. Это был их город. Не ее.
     Она запнулась о камень, вывалившийся из стены, оторвала руку от джидзиновой полоски и опять оказалась во тьме. Равно как и в своем времени, в своей жизни. Холодной и темной, полной запутанных, полуобвалившихся коридоров и закрытых дверей...
     Осязание доложило ей, что новый обвал совсем перекрыл дыру, сквозь которую она проползла. Теперь этим путем выбраться было нельзя.
     Она притронулась к стене, чтобы понять, где находится, и тотчас постигла иную и более короткую дорогу к близкому выходу. Она со всей поспешностью направилась в ту сторону. К жалобам замордованного тела она более не прислушивалась. Она теперь жила одновременно в тысяче различных мгновений; с какой же стати сосредоточиваться лишь на том, где было больно и плохо? Малта рысцой поспешала вперед. Мокрая юбка то хлестала ее по ногам, то липла к ним.
     Очередной толчок швырнул ее на пол...
     - Землетрясение, - только и сказала она, когда все миновало. Она еще немного полежала, ожидая добавочного толчка, который часто случался следом за основным. Его, однако, не последовало, лишь где-то со скрежетом перемещались камни, да и то не рядом, а далеко. Малта осторожно поднялась на ноги и потянулась к джидзиновой полоске. Та замерцала, но совсем тускло. Пришлось вспоминать, как выглядел этот коридор прежде, и тогда уж идти.
     Потом вдалеке послышались крики. Некоторое время Малта обращала на них не больше внимания, чем на болтовню гуляющих пар и на лай собачонки, что неосязаемо пронеслась мимо нее. Призраки, воспоминания... какое это все имело значение? Ей дверь надо было открывать. Она свернула в боковой коридор, который должен был вывести ее наружу. Здесь крики послышались яснее и громче.
     - Кто-нибудь!.. - взывал женский голос. - Выпустите нас! У нас дверь заклинило!.. Выпустите нас, пока мы не погибли!..
     Рука Малты коснулась двери, и она почувствовала сотрясения: женщина с той стороны молотила по ней кулаками. Малта уперлась в дверь плечом - скорее из любопытства, нежели в ответ на мольбы.
     - Тяни! - крикнула она, налегая.
     Дверь внезапно подалась, распахиваясь настежь. Наружу немедля опрометью вылетела женщина. Она столкнулась с Малтой, и обе полетели на пол. Следом за женщиной показался высокий бледный мужчина. Малту едва не ослепил желтый свет, настоящий свет масляной лампы, лившийся из комнаты в коридор. Женщина вскочила на ноги, снова сшибив Малту, пытавшуюся подняться.
     - Вставай скорее!.. - завизжала она. - Выведи нас! Там стена треснула, грязь внутрь течет!..
     Малта села на полу и заглянула в неплохо обставленную комнату. Застланный коврами пол в самом деле медленно поглощала лужа грязи, истекавшей из трещины в стене. Пока Малта смотрела, из трещины пошла еще и вода. Разбавленная грязь сразу потекла быстрее, размывая стену.
     - Там вообще все скоро обвалится, - заявила Малта уверенно.
     Бледный юноша оглянулся через плечо.
     - Ты, похоже, права, - сказал он, сверху вниз глядя на Малту. - Твои хозяева заверяли нас, что здесь нам ничто не будет грозить. Мне говорили, что здесь меня никто и ничто не найдет. Но зачем прятаться от убийц - только чтобы утонуть в вонючей грязи?
     Малта заморгала. Видения Старших бледнели и рассеивались. На нее хмуро смотрел джамелийский сатрап.
     - Хватит валяться, - сказал он. - Живо вставай и веди нас к своим хозяевам. Они узнают, что такое мой гнев!
     Подруга Кикки шмыгнула в комнату и вынесла наружу светильник.
     - С нее толку не будет, - имея в виду Малту, сказала она сатрапу. - Иди за мной. Мне кажется, я знаю дорогу!
     Малта осталась лежать на полу, глядя им вслед. "Как все значительно, - сказала она себе. Оказывается, сатрапа Джамелии привезли в Трехог ради его безопасности. А я и не знала. Кое-кто должен был рассказать мне, но не рассказал... Он что, не доверяет мне?"
     Она закрыла глаза, решив, что так будет удобнее размышлять. А что, если поспать немного?..
     Пол встал под ней дыбом и огрел ее по щеке. На другом конце коридора раздался дружный вопль сатрапа и Кикки. Но не их крик напугал Малту, а низкий рокот, донесшийся из недавно покинутой ими комнаты. Она кое-как поднялась; пол под ногами продолжал трепетать. Малта схватилась за дверь и со скрипом затворила ее, думая при этом: устоит ли дверь, если на нее навалится оползень размером со склон холма?..
     Она стиснула руками виски. Надо брать дело в свои руки! Она сосредоточилась и вновь оживила минувшее. Целый хаос пронесся мимо нее... "А что! Это может спасти их..."
     Она повернулась и побежала. Впереди подскакивал светильник в руках у Подруги. Малта нагнала сатрапа и его женщину.
     - Не туда! - бросила она коротко. - За мной! - И выхватила у Кикки светильник:
     - Сюда!
     Они без раздумий бросились следом. Призраки Старших с тонкими криками спешили все в одну сторону, и Малта побежала туда же.
     Если они спаслись от своего финального катаклизма, быть может, и ей это удастся...

ГЛАВА 37
ГИБЕЛЬ ГОРОДА

     Землетрясение, случившееся перед рассветом, не разбудило Кефрию по той простой причине, что она не спала. Так и не смогла заснуть. На небольшой толчок, последовавший посреди ночи, она просто не обратила внимания. Но потом начало происходить нечто неординарное. Все началось с резкого удара, но не удар, а сопутствовавшая ему длительная непрестанная дрожь заставила Кефрию испуганно вскочить на ноги. Хозяева, уроженцы Чащоб, предупреждали ее, что раскачивание деревьев многократно усиливало действительные колебания почвы. И тем не менее, торопливо одеваясь, Кефрия была вынуждена держаться за столбик постели. Ей сразу подумалось, что Сельден, вероятно, воспримет происходившее как замечательную потеху, но вот Малта может не на шутку перепугаться. Нужно пойти к ней. А коли так, придется заставить себя сказать дочери, что она возвращается в Удачный. Кефрия очень боялась этого разговора. Вчера вечером она заглянула к Малте, но та уже спала. И у Кефрии недостало решительности ее разбудить да еще и ошарашить подобными новостями. Шрам на голове у Малты уже перестал опухать, но ужасные синяки кругом глаз еще сохранялись... Так что Кефрия удалилась на цыпочках, решив про себя: "Сон - лучшее лекарство!"
     Лекарка настояла, чтобы Малту разместили в солнечной комнатке, а значит, гораздо выше по стволу, чем то помещение, что отвели Кефрии. Путь туда означал несколько подвесных мостиков и долгий подъем по винтовой лестнице. Кефрия еще не свыклась с мостками, потихоньку качавшимися под ногой. Сельден по ним носился как угорелый с утра до вечера, но Кефрия по-прежнему боялась и переживала. Как бы она хотела, чтобы сейчас было светло!.. Однако восхода и солнечных лучей, способных пробиться сквозь густую листву, оставалось ждать еще долго. Кефрия прижала руки к груди и пошла вперед, стараясь строго держаться середины мостков. О том, как будет раскачиваться утлый мостик, если как раз на нем ее подкараулит очередной толчок, Кефрия старалась не думать. То есть она полностью и сознательно отрешилась от всех мыслей о возможной опасности. Обнаружив, что движется вперед крохотными семенящими шажками, она постаралась идти как обычно. И очень обрадовалась, добравшись наконец до лестницы, вившейся кверху кругом громадного ствола.
     Считая ступеньки, она обдумывала про себя, какими словами поведать Малте о том, что она уезжает и оставляет ее здесь одну. Девочке придется так тяжело. У нее не будет рядом никого из близких, если не считать Сельдена. Бедняжка совсем отказалась от встреч с Рэйном. Она винила его во всем, что с ними произошло. Сама Кефрия простила Рэйна еще на борту "Кендри", когда они путешествовали сюда вверх по реке. К тому времени она поняла, что люди, остановившие карету, вышли далеко за пределы своих полномочий. Им было приказано лишь забрать с собой сатрапа, а они что натворили?.. Рэйн и в мыслях не держал причинить своей возлюбленной какое-либо зло. Кефрия вполне в этом убедилась, наблюдая покаянные страдания молодого жителя Чащоб, редко отлучавшегося от двери каюты, где лежала Малта. Быть может, со временем Малта все поймет... Но покамест Кефрия была вынуждена поручить своих детей заботам друг друга. Она всю ночь промучилась сомнениями и до сих пор не была уверена, что поступает разумно...
     Она добралась до ветви, на которой располагалась комната Малты.
     Кефрия коротким кивком приветствовала женщину, выглянувшую из плетеного домика неподалеку. У той была очень бугристая кожа на лице, шея и подбородок обросли "сережками". Она весело улыбнулась Кефрии. Это была Тилламон, старшая сестра Рэйна.
     - Здорово тряхнуло! - сказала Кефрия, просто чтобы что-то сказать.
     - Надеюсь, все обойдется, - жизнерадостно ответила Тилламон. - А то в прошлом месяце подобный толчок два мостика оборвал!
     - Батюшки! - вырвалось у Кефрии. Она заторопилась вперед.
     Достигнув заветной двери, она постучала. Ответа не последовало.
     - Малта, деточка, это я! - окликнула Кефрия. Потом вошла. И все облегчение, которое она ощутила, соступив на мостки с шаткого мостика, немедленно испарилось. Постель дочери оказалась пуста. - Малта?.. - позвала она и неизвестно зачем принялась ворошить пустые одеяла, ведь дочери под ними все равно не было. Кефрия вернулась к двери и высунулась наружу, чтобы снова позвать:
     - Малта?..
     Сестра Рэйна по-прежнему стояла в дверях своей комнаты. Кефрия обратилась к ней:
     - Не знаешь, лекарка никуда Малту не уводила?
     Тилламон покачала головой.
     - Очень странно... - Кефрия упорно гнала от себя страх. - Ее нет дома! А ведь она еще слишком слаба, чтобы выходить гулять! И она никогда не встает рано, даже когда совершенно здорова...
     На поручни кругом площадки она старалась не смотреть. Не позволяла себе гадать, что, быть может, испуганная девочка вскочила с постели, схватилась за них и...
     - Она вчера погуляла с Рэйном, - сказала ей Тилламон. И даже улыбнулась смущенной улыбкой:
     - Я слышала, они вроде бы помирились...
     - Но это же не объясняет, почему Малты нет в постели... Ох!
     И Кефрия воззрилась на сестру Рэйна.
     - Конечно, не объясняет! - поспешно ответила та. - Я совсем не это имела в виду. Рэйн ни в коем случае... нет, он не такой! - И Тилламон предложила:
     - Давай я нашу мать позову?
     "Что-то здесь происходит! - решила Кефрия. - Что-то такое, о чем мне определенно следовало бы знать!"
     И она проговорила с упавшим сердцем:
     - Я вместе с тобой лучше пойду.
     Им пришлось долго стучать в дверь, прежде чем Янни Хупрус проснулась и вышла к ним в домашнем халате. Глаза у нее были усталые и воспаленные. Кефрии стало бы по-настоящему жаль ее, но не теперь, когда речь шла о Малте. Она прямо посмотрела Янни в глаза и сказала:
     - Малты нет в постели. Не известно ли тебе, где она может сейчас находиться?
     Ужас, пронесшийся по лицу Янни, сразу подтвердил худшие подозрения Кефрии. Янни же глянула на дочь:
     - Ступай к себе, Тилламон. Дело касается лишь Кефрии и меня.
     - Но, мама... - начала было та. Взгляд Янни заставил ее сперва замолчать, а потом повернуться и оставить их с Кефрией наедине.
     Кефрия увидела, как на лице Янни внезапно резче обозначились все морщины. Она выглядела совсем больной. Она глубоко вздохнула и заговорила:
     - Возможно, твоя дочь... где-нибудь с Рэйном. Вчера поздно вечером он... неожиданно очень забеспокоился о ней. И я не исключаю, что он направился к ней. Правду сказать, такое поведение не свойственно Рэйну... но последнее время мой младший сын сам на себя не похож. - И она снова вздохнула:
     - Пойдем со мной.
     Янни быстрым шагом повела ее вперед, даже не удосужившись как следует одеться или набросить вуаль. Как ни подгоняли Кефрию гнев и страх, она едва за ней поспевала.
     На подходах к комнате Рэйна ее снова одолели сомнения. Если Малта и Рэйн вправду уладили свои отношения, не исключено, что они...
     В общем, ей захотелось остановиться и еще раз все хорошенько обдумать.
     - Янни, - начала было она. Но Янни уже подняла руку, и Кефрия успела решить - сейчас постучит, но та просто толкнула дверь комнаты Рэйна, предпочтя обойтись без всякого стука.
     Там стоял тяжелый запах крепкого вина и человеческого пота. Янни присмотрелась, потом немного отступила, давая Кефрии заглянуть. Рэйн ничком лежал на постели, одна его рука свешивалась вниз до самого пола, касаясь его запястьем. Он тяжело, хрипло дышал. Он спал сном совершенно выдохшегося человека.
     И он спал один.
     Янни приложила палец к губам и тихо затворила дверь. Когда они отошли на должное расстояние, Кефрия поспешила принести извинения.
     - Янни, - начала она, - мне так неловко...
     Та обернулась к ней, вымученно улыбаясь.
     - Я знаю, эти двое еще заставят нас поволноваться, - сказала она. - Рэйн познал эту страстную любовь, будучи уже не мальчиком... Малта по приезде сюда была с ним неласкова, но я не думаю, чтобы она совсем к нему охладела. Так что чем скорее они смогут между собой договориться, тем и легче будет нам всем...
     Кефрия устало кивнула, радуясь про себя, что встретила понимание. Потом спросила:
     - Но тогда куда же она могла уйти?..
     - Я разделяю твое волнение, - сказала Янни. - Дай я разошлю гонцов порасспросить, не видел ли ее кто-нибудь. Не могла ли она, к примеру, куда-нибудь отправиться с Сельденом?
     - Могла, - ответила Кефрия. - Они с братом так сблизились за последние несколько недель. И, насколько я знаю, он давно хотел показать ей город... - Она поднесла ко лбу руку в лубке. - Ты знаешь, подобное поведение заставляет меня усомниться, верно ли я поступаю, оставляя их здесь. Мне казалось, Малта начинает взрослеть... Но вот так уйти неизвестно куда, даже не предупредив...
     Янни остановилась посреди узких мостков и взяла Кефрию под руку.
     - Обещаю тебе, что позабочусь о твоих детях, как о своих собственных. Нет нужды просить об этом какую-то другую семью. Я приставлю к Сельдену Рэйна... Это ему наверняка на пользу пойдет. Прежде чем самому детей заводить, пусть-ка научится управляться с маленьким непоседой! - И Янни так улыбнулась, что на время сделались незаметны бросающиеся в глаза отличия, присущие жителям Чащоб. Но затем улыбка сменилась почти умоляющим выражением. Она сказала:
     - Вчера ты вызвалась совершить ради нас поистине невероятное по смелости деяние... Мне бы не хотелось ни в малейшей степени подталкивать тебя и пытаться повлиять на твое окончательное решение, но... Следует признать, что такой, как ты, шпионки не получится более ни из кого!
     - Шпионка... - Кефрия сама удивилась, как странно прозвучало это слово. - Думается мне, что...
     Она не договорила. На некотором расстоянии от них тревожно зазвучал бронзовый голос набата.
     - Что такое?! - воскликнула Кефрия. Янни уже повернулась в сторону древнего города.
     - Это значит, что случился обвал, в котором могли пострадать люди,