и ухоженных цветников и украшенных гирляндами арок перед красиво убранными ступенями, что вели к Залу. Теперь эти зримые следы приготовлений к большому летнему балу казались злой насмешкой.
     - Опять Кровавый мор... - рассудил кто-то на краю толпы. - Кровавый мор снова поразил наш город!.. А иначе чему еще бы стрястись?
     Роника слушала вполуха, как слух начал передаваться из уст в уста, расползаясь по недоумевающей толпе. Постепенно невнятное бормотание начало превращаться в испуганный рев голосов. Но вот со ступеней закричал, требуя внимания, торговец Ларфа. Это был тот самый владелец живого корабля "Обаятельный", человек обыкновенно до того невозмутимый, что кое-кто даже считал его туповатым. Теперь его щеки горели огнем от возбуждения, а растрепавшиеся волосы торчали во все стороны непокорными космами.
     - Это я звонил в колокол! - объявил он во всеуслышание. - Навострите-ка уши, торговцы Удачного! Нет времени идти в Зал и заседать как полагается. Я уже сказал всем живым кораблям в гавани, и они выходят им навстречу... Вторжение, торговцы! Вторжение! Калсидийские боевые галеры!.. Мой сынишка увидел их перед самым рассветом и сразу примчался будить меня! Я и послал его на западный мол поднимать живые корабли. Я не знаю точно, сколько там этих галер, но уж наверняка побольше десятка! И настроены они явно по-деловому...
     - Ты точно уверен?
     - Сколько же их все-таки?
     - А сколько живых кораблей вышло? Они смогут их удержать?
     Вопросы сыпались градом. Торговец Ларфа в отчаянии потряс сжатыми кулаками:
     - Не знаю! Не знаю я ничего, кроме того, что вам сейчас рассказал! В нашу гавань хочет войти целый флот калсидийских боевых галер! Если у кого есть корабли, немедля собирайте команды и выходите навстречу! Надо по крайней мере задержать их! Кто останется на берегу - хватайте ведра, оружие и бегите в гавань! Калсидийцы любят использовать огонь! Стоит им сойти на берег - небось сразу примутся жечь город...
     - А что с детьми делать? - прокричала женщина из задних рядов.
     - Если они уже способны таскать ведерки - берите их с собой. Малышню оставьте здесь с калеками и стариками. Пусть друг за дружкой присматривают. За дело!
     Маленький Сельден стоял в толпе рядом с бабушкой. Роника посмотрела на него сверху вниз. По щекам мальчика катились слезы. Он таращил глаза.
     - Иди в Зал, Сельден, - поддельно жизнерадостным голосом сказала ему Кефрия. - Мы скоро вернемся и тебя заберем.
     - Не пойду! - пропищал он срывающимся голоском. - Я уже большой и могу ведерко таскать!
     Он подавил испуганный всхлип и решительно сложил руки на груди.
     - С тобой Малта останется, - сказала Кефрия. - Она будет помогать заботиться о детях и стариках.
     - Нет уж, лучше буду ведра таскать, - мрачно заявила Малта и взяла Сельдена за руку, став при этом на миг очень похожей на Альтию - и видом своим, и манерами. - Не будем мы прятаться здесь, гадая, что происходит снаружи. Пошли, Сельден! За дело!
     Торговец Ларфа продолжал выкрикивать указания, стоя наверху ступеней.
     - Ты! Порфо! Оповести семьи с Трех Кораблей! Кто-нибудь, передайте новости в Совет "новых купчиков"!..
     - Можно подумать, они примут участие! Сами пускай заметят и все увидят! - сердито прокричал кто-то в ответ.
     - Это в первую очередь по их вине калсидийцы в гавани появились! - добавил другой голос.
     - Не время разбираться! Город защищать надо! - заорал Ларфа. - Удачный надо спасать, а не считаться, кто раньше поселился, кто позже!..
     - Удачный! - завопил кто-то, и его крик подхватили другие. - Удачный! За наш Удачный!..
     Кареты и повозки уже покидали площадь, держа курс в город. Роника слышала, как кто-то уже снаряжал всадников оповещать близлежащие деревни и села. Некогда было бежать домой и переодеваться в более подходящую одежду. Некогда было жалеть о несъеденных завтраках и о том, как к месту оказались бы сейчас оставленные дома ботинки. Роника увидела, как женщина из торговцев и ее взрослая дочь у всех на глазах деловито отдирали от платьев пышные юбки. Побросали наземь вороха мешающей ткани и, оставшись в одних длинных хлопчатых панталонах, побежали вслед за своими родственниками-мужчинами.
     Роника схватила за руку дочь, рассчитывая на то, что дети сами за ними последуют.
     - Найдется местечко? - крикнула она в сторону проезжавшей мимо кареты. Кучер без лишних слов осадил лошадей. Вестриты набились внутрь, не обращая внимания на тесноту. За ними запрыгнули еще трое молодых мужчин. У одного на бедре висел меч. Все трое неестественно улыбались. Глаза горели, каждое движение было исполнено силы и быстроты - ни дать ни взять крепкие молодые бычки, готовые к немедленной драке. Они разом широко улыбнулись Малте. Та только раз глянула на них и стала смотреть в сторону. Карета рывком сорвалась с места, так что Ронике пришлось ухватиться за край сиденья. Экипаж покатился в сторону города.
     В одном месте деревья вдоль дороги росли реже, и Ронике на краткое время удалось увидеть гавань. Живые корабли уже собрались у входа в нее. По палубам носились люди. Они указывали куда-то руками. Там, вдали, виднелась высокая мачта большого корабля. Многовесельные калсидийские галеры, окружавшие его, показались Ронике отвратительными многоножками...
     - А ведь у них джамелийское знамя! - воскликнул один из мужчин, как раз когда все скрылось из вида.
     - Больно много это значит, - хмыкнул его спутник. - Трусливые скоты просто хотят подобраться поближе и ударить уже наверняка. Иначе зачем бы еще такой пропасти кораблей устремляться к нам в гавань?
     Мысленно Роника с ним согласилась. Потом она увидела болезненную улыбку, появившуюся на очень бледном лице Малты.
     - С тобой все в порядке? - негромко спросила она внучку, испугавшись, что та опять может упасть в обморок.
     Малта тонко рассмеялась. По всей видимости, она была недалека от истерики.
     - Глупость какая!.. - проговорила она. - Всю эту неделю я кроила бальное платье, думала о Рэйне, о цветах, огнях и танцах... Прошлой ночью никак уснуть не могла, оттого что туфельки не получаются... А теперь больше похоже на то, что все это мне никогда уже не пригодится!
     Она подняла голову и широко распахнутыми глазами обвела поток карет, простых повозок, всадников и пешеходов, устремившихся к гавани. Потом заговорила снова - тоном человека, примирившегося с судьбой:
     - Так уж получается, что все, о чем я в жизни мечтала, неизменно у меня отнималось, причем когда уже казалось - вот-вот... Может, и на сей раз так же получится... - Взгляд Малты стал каким-то далеким. - Может, завтра мы будем все мертвы, а наш город превратится в дымящиеся руины. И - прости-прощай мое представление взрослому кругу...
     - Не смей такое говорить! - ужаснулась Кефрия. Роника же долго молчала. Потом накрыла своей рукой руку Малты, крепко сжавшую бортик кареты.
     - Покамест еще длится сегодняшний день, - сказала она. - И он - часть твоей жизни. - Не очень утешительные слова, и Роника даже не знала, почему ей пришло в голову выговорить их. - И моей жизни, - добавила она. Она смотрела вперед, на извилистую дорогу, что тянулась в сторону Удачного.

***

     Рэйн стоял на кормовой палубе "Кендри", глядя, как волны, поднятые огромным живым кораблем, разбегаются но широкой реке. Наступившее утро посеребрило молочно-белую воду и превратило влагу, вечно капающую с деревьев на берегу, в драгоценные водопады. Быстрое течение и широкие паруса "Кендри" сообща несли корабль вниз по реке с не правдоподобной скоростью. Рэйн глубоко вдохнул свежий воздух, пытаясь таким образом избавиться от лежавшей на сердце тяжести. Мало что получилось... Он опустил голову на руки. Потом сунул пальцы под вуаль и потер глаза: под веки словно песку насыпали. Глубокий и долгий сон превратился для него в нечто недостижимое. Вроде сказки из детства. Он вообще сомневался, что однажды сумеет снова заснуть.
     - Ты выглядишь примерно так, как я себя чувствую, - проговорил негромкий голос над ухом. Рэйн вздрогнул и повернулся. Он умудрился не заметить, что он на палубе не один. Грэйг Тенира между тем свернул крохотный кусочек пергамента и спрятал его в рукав рубашки. - Не печалься, да и с чего бы тебе? - продолжал Грэйг, хотя сам хмурился. - Разве ты вскоре не поведешь Малту Вестрит на летний бал?.. Что ж вздыхать-то?..
     - Да так, мелочи всякие, - заверил его Рэйн. И попробовал изобразить улыбку:
     - Я разделяю ее тревогу насчет отца и пропавшего корабля. Согласись, есть о чем беспокоиться... Я-то надеялся, ее представление на балу станет незабываемым праздником. А оно окажется так омрачено случившимся...
     - Попробую утешить тебя, - сказал Грэйг. - Знаешь, ведь "Кендри" привез известие, что спасательная экспедиция, которую они снарядили, уже отправилась из Удачного.
     - Ага... Погоди-ка... Я ведь слышал, как твое имя упоминали, говоря об Альтии Вестрит. Значит, это она сама тебе сообщила? - И Рэйн мотнул покрытой вуалью головой в сторону Грэйгова рукава, куда тот только что спрятал записочку.
     Грэйг коротко вздохнул.
     - Она прощается со мной, уходя в плавание... Она возлагает на это путешествие большие надежды, но вот что касается совместного будущего... В общем, это очень дружеское письмо...
     - Вот как. Да уж, дружелюбие иногда хуже всякой холодности!
     - Именно. - И Грэйг потер рукой лоб. - Вестриты, они, знаешь ли... ну до того уж негнущиеся. И женщины у них все как одна просто ужас какие самостоятельные. Причем себе же во вред. Так и о Ронике Вестрит всегда говорили. И Альтия, видно, вся в мать пошла. Я это весьма болезненным способом выяснил... - И он одарил Рэйна горькой улыбкой. - Будем надеяться, с представительницей младшего поколения тебе повезет чуточку больше!
     - Примет крупного везения покамест очень немного... - грустно пошутил Рэйн. - Но, думается, если я все-таки сумею завоевать ее, то победа окупит тяготы борьбы!
     Грэйг покачал головой и отвел глаза.
     - И я так думал насчет Альтии. Я и сейчас так, в общем, считаю... Вот только возможности выяснить это у меня, по-видимому, не будет!
     - Но ты же возвращаешься в Удачный?
     - Боюсь, я там не задержусь. Как только придем - сразу спрячусь под палубой и буду тихо сидеть, пока не окажемся в открытом море!
     - А потом? - спросил Рэйн.
     Грэйг дружески улыбнулся ему, но лишь безмолвно помотал головой.
     - Ну и правильно. Чем меньше народу знает, тем и лучше, - согласился Рэйн. И стал смотреть на реку, где разбегался след корабля.
     - Я хотел лично сказать тебе, как мы, семья Тенира, благодарны за поддержку, которую вы нам оказали, - проговорил Грэйг. - Одно дело - на словах обещать помощь. И совсем другое - рискнуть достоянием семейства!
     Рэйн пожал плечами:
     - Просто пришло время, когда жителям Удачного и Чащоб надо выступить плечом к плечу... или навсегда забыть, кто мы и что мы такое.
     Грэйг тоже вглядывался в белеющий кильватерный след.
     - Как тебе кажется, достаточно ли много нас выступит, чтобы победить? Мы же поколениями считали себя частью Джамелии. Все наши жизни так или иначе связаны со столицей. И дело даже не в языке и не в культурном наследии. Тут все наши обычаи: и еда, и одежда... и даже мечты о будущем. Как оторваться от всего этого и сказать: "Отныне мы - просто Удачный!" Какой смысл будем мы вкладывать в эти слова, что за ними будет стоять? Кем мы будем тогда?
     Рэйн предпочел скрыть свое нетерпение. "Да какая разница", - подумал он про себя, вслух же выразился вежливее:
     - На мой взгляд, мы просто признаем то, что привнесли в жизнь последние три или четыре поколения. Мы - народ Проклятых Берегов. Мы - наследники тех, у кого хватило мужества здесь поселиться. Они многим пожертвовали... и оставили нам в наследство подчас нелегкую ношу. О чем лично я, кстати, не жалею. Но и поступаться своим правом рождения в пользу тех, кто не желает разделить мою ношу, я не намерен. Я не хочу уступать свое место тем, кто знать не знает, чего нам все это стоило!
     И он глянул на Грэйга, ожидая, что тот легко с ним согласится. Однако тот, напротив, разволновался. Он спросил тихо и так, словно сам стыдился вопроса:
     - Слушай... а ты никогда не думал о том, чтобы просто положить на все - да и сбежать куда-нибудь?..
     Некоторое время Рэйн лишь молча смотрел на него сквозь вуаль. Потом криво усмехнулся:
     - Ты, кажется, позабыл, с кем разговариваешь...
     Грэйг передернул плечами. Ему было неловко. Он сказал:
     - Потому и спросил, что слышал - ты можешь сойти за обычного человека. Если захочешь. Ну а я... Временами, когда я надолго отлучаюсь со своего корабля, я, знаешь ли, задумываюсь... Что, собственно, меня тут держит? Чего ради я торчу в Удачном, зачем пытаюсь соответствовать образу правильного сына торговца? Некоторые, кстати, уже сожгли за собой мосты... Брэшен Трелл, например.
     - Я с ним, кажется, незнаком...
     - Правильно, да и откуда бы тебе. И скорее всего, не познакомишься. Его семья выгнала его из дома за беспутство. Когда я впервые про это услышал, я уж думал, тут и конец парню придет. А ему хоть бы хны! Приезжает и уезжает себе когда хочет, живет где пожелает и плывет туда, куда несет его ветер... Он свободен, вот в чем штука!
     - Да, - сказал Рэйн, - но счастлив ли он?
     - Он там... с Альтией. - И Грэйг покачал головой. - Ее семья непонятно как, но выбрала именно его командовать "Совершенным". И Альтию ему доверили...
     - Если судить по тому, что мне известно об Альтии, ей не так уж и нужен мужчина-защитник!
     - Она бы с тобой полностью согласилась, - вздохнул Грэйг. - А я не могу. Я имею основания думать, что Треллу случалось обманывать ее прежде... и как бы он снова не сделал того же. Вот что меня грызет, дружище. Ну и что, спрашивается? Я бросаюсь в погоню и возвращаю ее?.. Я прибегаю к ним и кричу: "Я, я, я поведу твой сумасшедший корабль куда только скажешь, лишь бы быть рядом с тобой"? Нет... Я ничего этого не сделал. А Трелл сделал... И в этом еще одно различие между им и мной...
     Рэйн почесал затылок... Неужели и там нечто новое выросло?..
     - Ты, Грэйг, по-моему, приписываешь себе недостаток, который на самом деле следовало бы считать добродетелью. Ты знаешь, в чем состоит твой долг, и исполняешь его. Не твоя вина, если Альтия этого не ценит.
     - Не в том дело. - Грэйг снова вытащил записочку из рукава, повертел в руках, сунул обратно. - Очень даже ценит. Хвалила меня за это, желала всех благ... Говорила, что восхищается мной... Такая вот плохонькая замена любви!
     Рэйн попытался придумать, что бы на это ответить, но так и не смог.
     Грэйг снова вздохнул:
     - Что ж... Что толку воду в ступе толочь. Если дойдет-таки до войны против сатрапа, то все произойдет очень скоро. Ну и Альтия либо вернется ко мне, либо нет. Я, похоже, не очень-то во многом могу повлиять на свою судьбу... Плыву, как осенний листок по течению! - Он тряхнул головой и улыбнулся, словно застеснявшись собственных печальных речей. - Пойду на бак, поболтаю с Кендри... Идем?
     - Нет. - Собственный ответ показался Рэйну резковатым, и он поспешно смягчил его:
     - Мне бы надо поразмыслить кое о чем...
     И стал смотреть сквозь сероватую дымку вуали вслед Грэйгу, шедшему на нос корабля, к изваянию. А сам засунул руки поглубже в карманы. Даже будучи в перчатках, он не рискнул бы прикасаться к деревянным поручнями. Если сделать это, к нему обращался, ему буквально кричал что-то весь корабль... И тот, кто кричал, определенно звался не "Кендри".
     Он и прежде путешествовал на живых кораблях, но ни с чем подобным не сталкивался. Это драконица что-то сделала с ним. Он не знал, что именно и каким именно образом, он просто боялся. Он и так нарушил свою договоренность с братом и матерью - нанес ей прощальный визит. Это был скверный поступок, но не мог же он просто взять и покинуть ее, даже не рассказав, как делал для нее все, что было в его силах. Он умолял ее отпустить его: она же видела, как он пытался помочь ей!.. А она пообещала в ответ, что пожрет его душу. И прокляла, сказав: "Доколе я остаюсь пленницей здесь, Рэйн Хупрус, и тебе не видать свободы!" Она проникла в его разум и влилась в него, став его частью, точно темная прожилка в мраморе, и он более не мог понять, где кончается ее сущность и начинается его собственная. И это перепугало его гораздо больше, нежели все, что она до сих пор выделывала. "Отныне ты - мой!" - заявила она.
     И как бы в подтверждение ее слов пол громадного покоя в тот же миг дрогнул. Это была всего лишь легкая дрожь земли, самое обычное дело на Проклятых Берегах. Но никогда еще подземный толчок не заставал Рэйна в чертоге Коронованного Петуха. Он увидел в свете факела, что покрытые фресками стены заходили ходуном, словно развевающиеся шпалеры. Рэйн кинулся наутек, всерьез испугавшись за свою жизнь, а в голове у него эхом отдавался хохот драконицы... И от него убежать было невозможно. Он мчался со всех ног, слыша кругом себя звуки, безошибочно свидетельствовавшие: коридоры не выдерживают и подаются. Падали каменные плиты, отовсюду раздавались жуткий шум и шорох осыпающейся земли. В конце концов Рэйн стрелой вылетел наружу и согнулся, упираясь руками в колени, силясь отдышаться, но даже и тогда его продолжало трясти. Землетрясение означало много тяжелой работы и назавтра, и в последующие дни. Придется расчищать засыпанные тоннели и коридоры. А если дело окажется совсем плохо, целые участки погребенного города окажутся заброшены. Во всяком случае, прежде чем возобновлять исследования, все надо будет очень тщательно проверить.
     Как раз такой труд, который он всей душой ненавидел.
     "Копай, копай, Рэйн Хупрус, - веселыми пузырьками прозвенел у него в мозгу голос драконицы. - Маши лопатой. Может, дороешься до стен этого города. Вот только границы твоего разума более не препона для меня и других таких же, как я..."
     "Пустая угроза", - подумал он вначале. Да что она могла ему сделать такого, чего он по ее милости еще не перенес? Оказалось, очень даже могла. С тех пор ему снились драконы, драконы, драконы... Они ревели, схватываясь в битве, они растягивались на крышах домов, нежась на солнышке, они спаривались на верхушках величественных башен небывалого города... И Рэйн был всему свидетелем.
     Не то чтобы это был жуткий кошмар. Нет. Всего лишь сон, только необыкновенно яркий и сложный. Драконы общались с существами, очень похожими на людей, но неуловимо отличавшимися от людей. Они были очень высокими, с глазами цвета меди либо лаванды, а оттенки их кожи не напоминали Рэйну ни один из народов, которые он видел наяву.
     Наяву... Ох, знать бы, что теперь происходило во сне, а что наяву! Ибо его сны были гораздо убедительнее всего, что он видел вокруг себя днем. Он лицезрел города Старшей расы и, казалось, готов был вот-вот понять суть их истории. Он любовался шириной улиц и коридоров, лестницами с просторными плоскими ступенями, высокими дверьми, широкими окнами. Громадность зданий, которые они возводили, служила для удобства драконов, живших с ними в одном городе. Рэйн изо всех сил тянулся побродить по необыкновенным строениям, пристальней присмотреться к народу, заполнявшему рынки и плававшему по реке в ярко раскрашенных лодках... Тянулся - и не мог.
     Потому что его сны не просто были посвящены драконам. Он сам был одним из них. Его племя взирало на своих двуногих соседей с терпимостью и любовью. Они не считали их равными себе. Их жизни были для этого слишком короткими, их интересы - слишком мелочными... Во сне Рэйн вполне разделял это мнение. Он принадлежал к культуре драконов, и спустя время их мысли начали окрашивать его собственные, причем не только во сне, но и наяву. Чувства же, которые они испытывали, были стократно сильнее всего, что ему доводилось прежде переживать. Каким бы жгучим ни было переживание человеческого существа, оно все равно было пустяком по сравнению со взаимной привязанностью пары драконов. Возлюбленный или возлюбленная были для драконов величайшим сокровищем. И