идимому:
     - Он не враг мне, Янтарь. Так что отложи палку.
     Брэшен напрягал зрение, вглядываясь в темноту. Между ним и кораблем напряженно замер тонкий силуэт... Вот женщина сделала движение, и он услышал стук твердого дерева о камень. Должно быть, та самая палка. "Янтарь?.. Резчица?.."
     Она села на что-то. На деревяшку или подложенный камень. Брэшен отважился подойти ближе.
     - Здравствуй, - сказал он.
     - И ты здравствуй. - В голосе звучала опаска, но не враждебность.
     - Брэшен, познакомься с моей подругой, - вмешался корабль. - Янтарь, это Брэшен Трелл. Ты, верно, кое-что про него знаешь. Ты еще убирала его пожитки, когда вселилась сюда.
     Голос Совершенного сделался совсем мальчишеским от нескрываемого восторга. Судя по всему, его страшно обрадовала их встреча. Он и Брэшена-то поддразнивал, словно шаловливый подросток.
     - Вселилась?.. - тупо переспросил молодой моряк.
     - Ну да. Янтарь живет тут, во мне. - Совершенный чуть призадумался. - Ах да! Ты же, верно, насчет ночлега сюда пришел?.. Ну так там, внутри, полно свободного места! Янтарь просто заняла каюту капитана... и кое-что положила в трюм. Ты ведь не возражаешь, Янтарь, если он останется? Брэшен всегда приходит ко мне ночевать, когда ему больше некуда податься и деньги кончаются...
     Резчица ответила не сразу. Она подала голос, только когда молчать дальше стало уже совсем невежливо:
     - Ты сам себе хозяин, Совершенный, - проговорила она без особой, впрочем, радости. - Тебе и решать, кого ты рад приветствовать у себя на борту, а кого нет.
     - Вот как? Сам себе хозяин? Тогда с какой стати ты из кожи вон лезешь, чтобы меня купить?
     Теперь он дразнил уже ее. И даже по-детски испустил боевой клич, довольный собственной шуткой.
     Брэшен, напротив, ничего смешного в услышанном не усмотрел. О чем вообще шла речь?..
     - Никто не может купить или продать живой корабль, Совершенный, - поправил он его мягко. - Живой корабль - член торгового семейства. Ты и по морю-то не сможешь ходить, если у тебя на борту не будет кого-нибудь из семьи... - И добавил почти про себя:
     - Плохо, что ты так долго совсем один тут лежишь...
     - А вот и не один, - тотчас возразило носовое изваяние. - Янтарь приходит почти каждый вечер и спит тут до утра. А каждый десятый день она дает себе отдых от мастерской и проводит со мной весь день после обеда. И потом, если она меня купит, она не поведет меня в море. Она собирается нанять рабочих, чтобы меня поставили на ровный киль, устроит кругом какие-то садики из воды и камней и...
     - Совершенный, что ты говоришь! - перебил Брэшен. - Ты принадлежишь семейству Ладлаков. Они ни под каким видом не могут продать тебя, а Янтарь - купить. Да и ты... не цветочный горшок какой-нибудь, чтобы тебя вьюнки заплетали! У кого только хватило жестокости тебе такого наговорить?
     И он хмуро покосился на тонкую фигурку, что молча сидела под бортом корабля.
     При этих последних словах Янтарь гибким движением поднялась на ноги. И пошла на него, расправив плечи, - будь она мужчиной, Брэшен решил бы, что дело движется к драке.
     - Все правильно, - подчеркнуто ровным голосом проговорила она. - Вот только в жестокости следовало бы винить в первую голову самих Ладлаков! Это они на долгие годы бросили его здесь медленно гнить и предаваться горестным размышлениям! А теперь, когда времена изменились и, кажется, все и вся в Удачном выставлено на продажу, они готовы принять предложение любого достаточно денежного "нового купчика"! И они не собираются превращать Совершенного в цветочный, как ты выразился, горшок. О нет!.. Они намерены разрубить его на мелкие кусочки и пустить на продажу в качестве диковин и безделушек...
     Брэшен попросту потерял дар речи от ужаса. Лишь невольно протянул руку и коснулся ладонью серебристой обшивки, как бы стараясь успокоить корабль.
     - Этого... этого не может произойти! - заявил он решительно, но голос почему-то охрип. - Да торговцы... не знаю, на уши встанут! И ничего подобного не допустят!
     Янтарь только головой покачала:
     - Долго же тебя не было в Удачном, Брэшен Трелл...
     И, отвернувшись, ткнула ногой в песок. Взлетели искры: оказывается, там дотлевал почти угасший костерок. Женщина наклонилась к нему, и очень скоро под ее руками затанцевало маленькое пламя. Некоторое время Брэшен молча смотрел, как она подкладывает в огонь сперва тонкие щепки, потом ветки побольше.
     - Садись, - пригласила она его. И добавила примирительным тоном:
     - Не успели мы с тобой познакомиться, а уже ссоримся. Нехорошо... Тем более что я очень ждала твоего возвращения в город. Я надеялась, что вдвоем с Альтией вы могли бы помочь мне в этом деле... Она тоже сперва возмущалась, но потом вынуждена была согласиться, что, если я приобрету Совершенного, это будет для него самое лучшее. А если еще и ты присоединишь свой голос, быть может, мы смогли бы все вместе пойти к Ладлакам и убедить их... - Она подняла на него глаза и увидела в его взгляде неодобрение. - Чаю хочешь? - предложила она.
     Брэшен сел и долго устраивался на обломанном куске плавника. Потом произнес по возможности сдержанно и спокойно:
     - Что-то плохо мне верится, чтобы Альтия одобрила куплю-продажу живого корабля...
     - Я просто обрисовала ей вещи, как они есть, и ей ничего другого не оставалось, кроме как согласиться со мной. - Брэшен увидел при свете огня, что она показывает ему глазами на Совершенного. Легкое движение головы, и он понял, что она не хочет обсуждать подробности в присутствии корабля. Брэшена снедало жгучее любопытство, но он не мог не признать мудрости Янтарь. У Совершенного нынче было необычайно приподнятое настроение. Стоило ли никчемными разговорами приводить его в склочное расположение духа?.. Брэшен про себя решил поддержать шутливый тон разговора, а заодно и вызнать побольше.
     - Догадываюсь, что Совершенный рад встрече с тобой и с удовольствием послушал бы о твоих приключениях, - как ни в чем не бывало сказала Янтарь. - Давно ты вернулся?
     Он ответил:
     - Только сегодня бросили якорь.
     Эти слова сопроводило молчание. Брэшен понял, что с первых же слов сознался в необычности происходящего с ним. Янтарь продолжала себя вести точно почтенная удачнинская домохозяйка за чаепитием:
     - И надолго собираешься задержаться?
     - Не знаю... Я, собственно, вернулся в основном ради того, чтобы сообщить Альтии: я видел "Проказницу"... Ее захватили пираты. Я, правда, даже не знаю, живы ли еще Кайл и Уинтроу... Вообще не знаю, что сталось с командой...
     Сказал - и тут только задумался, насколько осмотрительно с его стороны было выбалтывать этим двоим подобные новости.
     Ему показалось, что Янтарь была искренне озабочена:
     - Ты уже сказал Альтии? И что она?..
     - Сама понимаешь, горюет. А завтра хочет пойти на Совет торговцев и попросить помощи в спасении корабля. Самое же поганое во всей этой истории, что Кеннит... ну, капитан пиратский... скорее всего, и выкупа-то не захочет. Он желает оставить корабль себе. Так что, если Кайл и Уинтроу не погибли, придется ему и дальше держать их живыми, чтобы Проказница с ума не сошла и...
     - Пираты... - Голос Совершенного можно было назвать мечтательным, если бы не прозвучавший в нем ужас. - Знаю я этих пиратов... Они убивают, убивают, без конца убивают прямо на палубах... Кровь впитывается все глубже и глубже... чужие жизни наполняют твое диводрево до такой степени, что ты сам себя не можешь среди них отыскать... А потом они рубят тебе лицо и впускают внутрь воду, и ты тонешь... Но гаже всего то, что они оставляют тебя жить!
     Его голос задрожал, по-мальчишески сорвался и смолк.
     Брэшен смотрел в глаза Янтарь и видел в них невысказанную жуть. Они с Брэшеном разом вскочили на ноги и потянулись к кораблю.
     - Не касайтесь меня! - Больше ничего детского, это была хриплая, отрывистая команда, низкий голос был полон ярости и отчаяния. - Прочь, гнусные паразиты! Крысы, роющиеся в дерьме! У вас души-то нет!.. Ни одно создание, наделенное душой, не вынесло бы того, что вы со мной сделали!.. - Он слепо мотал головой, огромные кулаки молотили воздух, как если бы он защищался от кого-то. - Убирайтесь! И воспоминания свои с собой заберите! Мне не нужны ваши жизни!.. Вы хотите поглотить меня, заставить забыть, кто я есть... кто я был!.. Но я не забуду!.. - Это был уже не крик, а попросту рев. Потом Совершенный разразился безумным хохотом и непристойностями...
     - Он не к нам обращался, - тихо сказала Янтарь Брэшену. "Мне бы твою уверенность..." - подумалось ему. Ни он, ни она больше не старались коснуться корабля. Напротив, Янтарь взяла его за руку и повела куда-то в темноту, прочь от Совершенного. Их провожал бешеный мат и невнятные обвинения.
     Когда отсвет костра померк вдалеке, Янтарь остановилась и повернулась к своему спутнику.
     - Слух у него удивительно тонкий, - произнесла она по-прежнему приглушенно. И оглянулась на корабль:
     - Когда на него накатывает... вот как сейчас... всегда лучше оставить его одного. Если попытаться привести его в чувство уговорами и какими-то разумными доводами, будет только хуже... - И она беспомощно пожала плечами:
     - Надо, чтобы он сам очнулся...
     - Я знаю.
     - И я знаю, что ты знаешь. Еще я думаю, ты понимаешь: долго он такого не вынесет. Каждый день и каждый миг он боится, что вот сейчас за ним придут... А ведь он даже спать не может, отрешаясь тем самым от реальности! Вот и приступы безумия у него последнее время что ни день... Я уж всячески стараюсь ограждать его от волнений, но он ведь не дурак! Он знает, что его жизнь под угрозой, и понимает, как мало он способен за себя постоять... - Было темно, но Брэшен некоторым образом чувствовал силу ее взгляда. - Ты должен помочь нам, - сказала она.
     - Я бы и рад, да что я могу сделать?.. Не знаю уж, чего тебе про меня наговорили Альтия и этот корабль, но ты, похоже, полагаешь, будто я обладаю каким-то влиянием... Это совсем не так. Скорее уж наоборот! Если я возьмусь что-то поддерживать, благопристойный Удачный весь как один поднимется против! Я - такой же изгой, как и Совершенный. Так что ты вернее одержишь победу, если я буду держаться подальше! - И Брэшен безнадежно покачал головой. - Не то чтобы я правда думал, что ты можешь победить...
     - По-твоему, значит, я должна просто взять и сдаться? - мягким голосом осведомилась она. - И пусть он окончательно сходит с ума, а потом явятся "новые купчики" и на буксире уволокут его прочь, чтобы разделать на чурбачки для поделок? Ну и как мы после этого в глаза посмотрим друг другу? Что мы друг другу скажем? Что все равно были бессильны помочь? Что до последнего не верили в такой ужасный конец?.. И ты думаешь, это снимет с нас вину?..
     - Вину? - Брэшен так и вспыхнул: похоже, эта женщина собиралась повесить на него еще и ответственность за то непотребство, которое здесь происходило. - Я, между прочим, ничего скверного не совершил! И совершать не намерен! Так что я-то уж всяко ни в чем не виновен!..
     - Половина всех зол в этом мире совершается именно оттого, что добрые и славные люди просто стоят в сторонке и ничего не делают. Не всегда бывает достаточно просто уклоняться от зла, Трелл. Надо творить добро. И даже если ты сам не веришь, что оно превозможет.
     Он спросил со злой и едкой насмешкой:
     - И если заранее знаешь, что глупо даже пытаться?
     - В таких случаях - особенно, - мило улыбнулась она. - Именно так это и происходит, Трелл. Ты разбиваешь себе сердце о холодный камень этого мира. Ты просто бросаешься на него, держа сторону добра, и не задумываешься о цене. Только так дело и делается...
     - Какое еще дело? - спросил он, начиная уже по-настоящему злиться. - Я должен непременно добиться, чтобы меня грохнули? Ради того, чтобы потом меня назвали героем?
     - Может быть, - согласилась она. - Может, и так. Во всяком случае, только таким образом ты оправдываешь свои дни на земле. И вправду делаешься героем... - Янтарь склонила голову набок и окинула Брэшена оценивающим взглядом:
     - Только не рассказывай мне, будто никогда не мечтал стать героем...
     - А вот и не мечтал! - бросил он с вызовом. Совершенный вдалеке еще продолжал крыть кого-то многоэтажными матюгами. На слух его брань казалась бессвязным бредом пьянчужки. Брэшен повернул голову и стал смотреть на несчастный корабль. Костер бросал желтые блики на его изрубленное лицо... Чего она ждала от него, эта женщина? Он не мог оказать никакой помощи Совершенному. Он вообще никого в этой жизни не мог выручить. - Я всегда хотел только одного: жить своей жизнью, - сказал он угрюмо. - Так ведь и того, прах побери, не получается.
     В ответ раздался негромкий смех.
     - А все потому, что ты раз за разом отступаешься, отворачиваешься, избегаешь... - Янтарь тряхнула головой. - Да открой же наконец глаза, Трелл! Непотребство и безобразие, от которого ты старательно отстраняешься, и есть твоя жизнь. Не жди, пока она станет чуточку лучше, - не дождешься. Просто прекрати отгораживаться от своей жизни и проживи ее! - Янтарь вновь засмеялась. Брэшену показалось, ее голос и взгляд достигали его откуда-то издалека. - Люди почему-то склонны думать, будто мужество - это не дрогнув смотреть с лицо смерти. Но вот это-то как раз по силам почти каждому. Многие способны в момент смерти стиснуть зубы и удержаться от вопля... Нет, Трелл. Мужество - это не дрогнув смотреть в лицо жизни. Нет, я не о тех случаях, когда верная дорога трудна, но в конце ждет слава... Я о том, чтобы бесконечно терпеть скуку, грязь и неудобство на этом пути. - И она снова наклонила голову к плечу, внимательно глядя на него. - И сдается мне, это тебе по силам, Трелл.
     Он прошипел:
     - Хватит уже меня так называть!
     Собственная фамилия была ему как соль на раны.
     Янтарь вдруг с силой стиснула его запястье:
     - Нет! Это я говорю тебе - хватит! Хватит числить себя сыном, от которого отказался отец! Да, ты не оправдал его ожиданий; но разве это означает, что ты - вообще никто? Да, ты несовершенен. Ну и что? Так прекрати же считать всякую ошибку, которую ты совершаешь, уважительной причиной для признания полного поражения!
     Брэшен выдернул у нее руку:
     - Да кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? Откуда бы тебе вообще все это знать?.. - И, еще не договорив, понял с горькой обидой, откуда она столько о нем разузнала.
     От Альтии.
     Альтия болтала о нем с резчицей. Вот еще выяснить бы, что именно она ей наговорила?.. Он посмотрел в лицо Янтарь и внутренне содрогнулся, поняв, что Альтия рассказала ей ВСЕ. Все без утайки...
     Брэшен повернулся и быстро пошел прочь. Он только надеялся, что милосердная темнота скоро укроет его.
     - Брэшен! Брэшен!.. - свистящим шепотом окликнула его Янтарь.
     Он продолжал шагать.
     - Куда ты, Трелл? - Уже не шепот, а хриплый крик в темноте. - Неужели надеешься от себя убежать?..
     Он не ответил. Потому что ответа не было.

***

     Кажется, сырость угробила-таки домашние тапочки... Малта закинула их в дальний угол чулана, где хранилась ее одежда, и взяла теплую рубашку. Несмотря на летнюю пору, она до костей продрогла за время своей ночной вылазки. Потом она сняла с полочки сновидческую шкатулку. Выудила пакетик с порошком, который до поры до времени хранила внутри мешочка с травами, помогающими при головной боли. Сдула с пакетика приставшие травяные крошки... И стала распускать тоненькие завязки, заранее трепеща от волнения. Она вытрясла содержимое пакетика внутрь шкатулки и хорошенько растрясла, так, что в воздухе повисла тонкая сверкающая пелена порошка.
     Малта отчаянно чихнула и плотнее прижала крышку коробочки. Гортань охватило странное ощущение: плоть онемела, но в ней разлилось тепло. "Хорошенько потряси, выжди, а потом открой шкатулку и поставь рядом с постелью..." - мысленно повторила она знакомое наставление. Она продолжала трясти шкатулку, идя к кровати. Откинула покрывало, забралась в постель и поставила открытую шкатулку на столик. Задула свечу. Откинулась на подушки. Закрыла глаза...
     И стала ждать.
     Она была полна радостного предвкушения, но оно же и подводило ее. Малта никак не могла уснуть. Некоторое время она просто лежала с закрытыми глазами, ожидая, чтобы пришел сон. Не помогло. Тогда она стала сосредоточенно думать о Рэйне.
     После того разочарования, которое причинил ей Сервин, Рэйн в ее глазах сделался гораздо привлекательней прежнего. Взять хоть то, как младший Трелл обнимал ее. Она ведь и с Рэйном разок обнялась, украдкой от старших. Ну и можно ли после этого было равнять цыплячью грудь Сервина с широкой и сильной - Рэйна? Малта подумала еще и пришла к выводу, что возможности урвать поцелуй Рэйн бы уж точно не упустил...
     При этой мысли сердце забилось чаще прежнего.
     Вообще Рэйн вызывал у нее сложные и противоречивые чувства. Целую бурю чувств! Его подарки и внимание внушали ей ощущение собственной значимости. Его богатство никоим образом не следовало сбрасывать со счетов, особенно после целого года прозябания в бедности. Иногда она была готова смириться даже с его закрытым вуалью лицом и руками в перчатках. Они придавали Рэйну ореол таинственности. Можно смотреть и мысленно видеть за ними юного красавца. Тем более что, когда он умело и бережно вел ее в танце (весьма сложном, к слову сказать), в его легком прикосновении она безошибочно чувствовала и гибкость, и силу. О том, что, быть может, вуаль скрывает бесформенное лицо урода, ей как-то не хотелось даже и думать...
     Зато теперь, когда они были в разлуке, ее с новой силой одолели сомнения. И сочувствие друзей с подругами только подливало масла в огонь. Все они были неколебимо уверены, что ее собрались выдать замуж за кошмарное чудище. Временами Малта приходила к выводу, что их просто завидки берут из-за подарков и иных знаков внимания. Вот и болтают о его предполагаемом уродстве - пережить не могут, что ей так повезло!..
     В общем, разобраться в собственных чувствах было не проще, чем вынудить себя заснуть по приказу. Видно, зря она высыпала порошок: пропадать ему даром. И вообще все шло наперекосяк...
     Малта крутилась и вертелась в постели: ни душа, ни тело не знали покоя, терзаемые смутными томлениями, причину которых она сама толком не понимала.
     Вот бы папа вернулся. И сразу во всем порядок навел...

***

     Я хочу выйти наружу! Почему ты мне не поможешь?
     - Потому что не могу. Ну пожалуйста! Пойми наконец, что я не могу, и перестань меня уговаривать...
     В голосе заточенной драконицы звучало презрение: Ты не хочешь. Можешь, но не хочешь. Мне всего и нужно-то немного солнечного света! Открой ставни, и пусть светит солнце! А с остальным я и сама управлюсь...
     - Я уже объяснял тебе. Чертог, в котором ты лежишь, оказался засыпан. Наверное, когда-то в самом деле были и окна, и ставни, чтобы их открывать-закрывать... Но теперь все здание находится глубоко под землей. Над нами целый склон холма, на нем лес растет!
     Если бы ты вправду был моим другом не только на словах, но и на деле, ты бы меня выкопал и отпустил на свободу. Пожалуйста! Мне так нужна свобода! И не только ради меня одной, но ради всего моего племени...
     Рэйн вертелся в постели, сбрасывая простыни. Он чувствовал, что не спит... но и не бодрствует полностью. Мысленные разговоры с драконицей последнее время превратились для него в почти еженощную пытку. Стоило задремать - и драконица была тут как тут. И глядела на него - внутрь него - сквозь него - глазищами величиной с тележное колесо. Глаза переливались, цветовые вихри неистовствовали кругом больших вытянутых зрачков. Рэйн не мог отвести от них взгляда. И проснуться не мог. Она была пленницей своего кокона из диводрева. А он, похоже, стал ее пленником.
     - Ты не понимаешь... - простонал он во сне. - Ставни тоже похоронены под землей. И купол... Солнце больше никогда не заглянет в этот чертог!
     Тогда открой главные ворота и выволоки меня наружу. Подложи катки, если нужно, запряги лошадей.