впиталась  в  мою
палубу  и  создала  между  нами  нечто  такое,  что  я  даже   объяснить
затрудняюсь. Кровь - это память... Так вот, твои мысли  соприкасаются  с
моими и через меня влияют на  мысли  Кеннита.  Я  всячески  стараюсь  не
допустить к нему твои  страхи,  но,  признаться,  это  требует  от  меня
определенных усилий!
   - Значит, - медленно выговорил Уинтроу, - ты теперь связана с ним?
   Он был недоволен, и Проказницу это возмутило.
   - Ты же сам попросил меня  помочь  ему.  Попросил  поделиться  с  ним
силой, так? И что же ты думал - каким образом я могу это  проделать,  не
породив связи?
   Пришлось неохотно признать:
   - Об этом я не подумал... А сейчас ты его чувствуешь?
   Проказница задумалась... и обнаружила, что тихо улыбается.
   - Да, - сказала она. - Чувствую. И даже  яснее,  чем  прежде.  -  Тут
улыбка погасла. - Возможно, это оттого, что он слабеет. Сдается  мне,  у
него больше нет сил удерживаться, кроме как в единении со  мною...  -  И
все ее внимание тотчас переключилось на Уинтроу:
   -  Твоя  уверенность,  что  ему  не  выжить,  висит  над  ним,  точно
проклятие! Ты должен  каким  угодно  образом  переубедить  себя  самого.
Представляй его только живущим! Его  тело  очень  зависит  от  состояния
духа. Ты должен его поддерживать, а не топить!
   - Постараюсь, - проворчал он. -  Правда,  непросто  убеждать  себя  в
чем-то таком, что отнюдь не является правдой...
   - Уинтроу!..
   - Ладно, - сказал он  примирительно.  Положил  обе  руки  на  носовой
поручень, поднял глаза  и  сосредоточил  взгляд  на  далеком  горизонте.
Весенний день угасал, сгущались сумерки. Голубое небо  медленно  меркло,
начиная сливаться с более темной синевой  моря.  Уинтроу  стал  медленно
возвращать свое восприятие из далекой точки у  горизонта  вовнутрь  себя
самого - пока его веки не  опустились  сами  собой.  Его  дыхание  стало
глубоким и ровным, почти как  во  сне.  Ощутив  любопытство,  Проказница
обратилась к их связи, чтобы, не  навязываясь  и  не  отвлекая  Уинтроу,
попробовать прочесть его мысли.
   Тихого проникновения не получилось: Уинтроу мгновенно почувствовал ее
присутствие. Но не  стал  недовольно  отстраняться  -  напротив,  охотно
открыл ей свой разум, и она окунулась в размеренный поток его мыслей. Са
присутствует во всякой жизни. Всякая  жизнь  есть  Са...  Самое  простое
утверждение. Проказница  сообразила:  он  выбрал  словесную  формулу,  в
которую  веровал,  что   называется,   абсолютно.   Уинтроу   более   не
сосредоточивался на телесном здоровье пиратского капитана.  Он  зашел  с
другой стороны: покуда жив Кеннит, его жизнь -  частица  Са,  а  значит,
разделяет Его вечность. "Конца нет, - как бы обещала Проказнице их общая
мысль. - Жизнь не прерывается никогда". И она поймала себя на  том,  что
разделяет это его убеждение. Нет  никакой  окончательной  тьмы,  которой
следовало  бы  страшиться.  Никакого   внезапного   прекращения   бытия.
Изменение - да. Но ведь  нас  и  каждый  новый  вздох  изменяет...  Пока
происходят изменения, происходит и жизнь. Перемен не стоит страшиться...
   И Проказница распахнула себя Кенниту, чтобы  поделиться  с  ним  этим
откровением. Жизнь продолжается. Утрата ноги - не конец, а всего лишь...
небольшая  поправка  курса.  Пока  бьется  сердце,  не  перечесть  новых
возможностей.  А  значит,  тебе  нечего  страшиться,  Кеннит.   Отдохни,
расслабься. Все будет хорошо! Ты отдохнешь, просто отдохнешь немного...
   Она ощутила теплый ток его  благодарности.  Напряженные  мышцы  вдоль
позвоночника и на лице стали разглаживаться. Кеннит  глубоко  вдохнул  и
медленно выдохнул...
   А нового вдоха и не последовало.

ГЛАВА 5
ЖИВОЙ КОРАБЛЬ "ОФЕЛИЯ"

   Вахта  Альтии  кончилась.  Началось  свободное  время.  Она  порядком
устала, но усталость была приятной. Весенний вечер  стоял  теплый  почти
по-летнему. Подобные вечера редко  приключаются  в  это  время  года,  и
Альтия попросту наслаждалась. Сама Офелия, живой  корабль,  и  та  нынче
весь день была настроена добросердечно. Она как могла облегчала  морякам
их  работу,  охотно  идя  под  парусами  на  север  -  домой.  Была  она
неповоротливым старым когом ,   да   притом
отягощенным товарами, добытыми в удачном плавании. Вечерний ветерок  еле
дышал, но паруса "Офелии", умудрялись ловить  и  использовать  даже  эти
слабые вздохи. Она легко скользила по  волнам.  Альтия  облокотилась  на
носовой поручень, следя за солнцем, готовым вот-вот погрузиться  в  море
по левому борту. Еще несколько дней - и она будет дома...
   - Что,  сложные  чувства  испытываем?  -  хихикнув,  поинтересовалась
Офелия. И пышнотелое изваяние наградило Альтию понимающим взглядом через
плечо.
   - Что верно, то верно, - кивнула девушка. - Причем обо всем сразу.  И
что у меня за жизнь? Куда ни ткни - всюду сложности... - И она принялась
загибать пальцы:
   - Вот она я тут, служу старпомом на живом корабле... Чуть  не  высший
пост, о котором  может  мечтать  мореплаватель.  И  капитан  Тенира  мне
рекомендацию обещал... Как свидетельство того, что я - умелый  моряк.  С
этой рекомендацией я вполне могу вернуться домой и как  следует  прижать
Кайла, чтобы он сдержал слово и вернул мне мой корабль... Но, поди ж ты,
как об этом подумаю, так чувствую себя виноватой. А почему? Потому,  что
ты до такой степени облегчила мне  жизнь.  Я  ведь  в  три  раза  больше
вкалывала, когда ходила юнгой на "Жнеце"... Так и  кажется,  что  не  по
заслугам награда!
   - Ну, если хочешь, я таки заставлю тебя попотеть,  -  поддразнила  ее
Офелия. - Могу начать не по делу крениться, могу организовать  небольшую
течь в трюме... Выбирай!
   -  Да  ладно,  не  станешь  ты  этого  делать,  -  заявила  Альтия  с
уверенностью. - Ты слишком гордишься своими мореходными качествами. Да и
я не то чтобы лишних сложностей на свою голову добиваюсь... И о месяцах,
проведенных на "Жнеце", не  жалею.  Я  сначала  думала,  что  они  даром
пропали, но это не так. Там я поняла, что МОГУ. Плавание на том корыте и
моряком каким следует меня сделало, и показало такую сторону  матросской
жизни, с которой я раньше не соприкасалась... Нет,  потерянным  временем
такое не назовешь. Это было... просто время в отрыве  от  Проказницы.  И
вот его-то уже назад не вернешь. Вот в чем загвоздка-то...
   И она со вздохом умолкла.
   - Ох, душенька, до чего ж ты переживаешь! - Голос  Офелии  был  полон
сочувствия.  Однако  еще  мгновение  -  и   носовая   фигура   предпочла
насмешливый тон:
   - Хочешь, чтобы стало еще хуже, - продолжай  ныть  по  этому  поводу.
Верное средство... Слышишь, Альтия?  Как-то  даже  на  тебя  не  похоже!
Смотри вперед по курсу, а не за корму! Переложи руль - и полный  вперед!
Все равно вчерашней волны не вернешь!
   - Знаю, - с не очень-то веселым смешком откликнулась Альтия. - И  еще
я знаю, что то,  что  я  сейчас  делаю,  -  со  всех  сторон  правильно.
Просто...  странно  немножко,  что  все  уж  так  здорово   и   приятно.
Замечательный корабль, проворная команда, славный капитан...
   - И очень симпатичный старпом, - немедленно вставила Офелия,  имея  в
виду Грэйга Тениру, сына капитана.
   - Совершенно верно, - просто кивнула Альтия. - И я  очень  ценю  все,
что Грэйг для меня сделал. Я знаю, что, сказавшись больным, он вроде  бы
радуется случаю отдохнуть и почитать книжки, но... притворяться  хворым,
чтобы дать мне шанс показать себя в его  должности...  странное,  должно
быть,   ощущение!   Не   придумаю   даже,   как   его   по   достоинству
отблагодарить...
   - Вот святые слова. Ты его и вправду нимало не отблагодарила.
   В самый первый раз в голосе корабля прозвучала некоторая прохладца.
   - Ох, Офелия!.. - простонала Альтия. - Ну пожалуйста, давай не  будем
снова об этом!.. Ты же не хочешь, чтобы я притворялась,  будто  питаю  к
Грэйгу чувства, которых на самом деле нет, а?..
   - Я просто не в силах понять, почему эти самые чувства у тебя до  сих
пор не образовались, вот и все! Сама-то ты так ли уверена, что ничуть не
обманываешься? Ты посмотри только как следует на моего Грэйга. Красивый,
обаятельный, остроумный, добрый и со всех сторон благородный! Я уж вовсе
молчу о том, что он урожденный  сын  славной  фамилии  старых  торговцев
Удачного и первейший наследник очень даже немалого состояния. Могу  лишь
скромно  добавить  -  состояния,  включающего  в  себя   величественный,
несравненный живой корабль... Чего еще тебе  нужно  от  мужика,  я  тебя
прямо спрашиваю?!
   -  Грэйг  заслуживает  всех  этих  превосходных  степеней  -  и   еще
множества. На этом мы с тобой давным-давно согласились. Я не  усматриваю
в Грэйге Тенире ровным счетом никаких недостатков. Равно как и, - Альтия
улыбнулась, - в величественном, несравненном живом корабле.
   - Стало быть, это с тобою самой что-то не в  порядке,  -  приговорила
Офелия. - Почему в таком случае тебя не тянет к нему?
   Альтия хотела что-то сказать, но прикусила  язык  и  некоторое  время
молчала. Потом заговорила, стараясь апеллировать к доводам разума:
   - Тянет, Офелия, а как же иначе. В некотором смысле...  Как  бы  тебе
объяснить? Видишь ли, есть в моей жизни и всякие иные течения...  Такие,
что я попросту не могу позволить себе... Мне просто некогда  подумать  о
подобных привязанностях. Ты же сама знаешь, с чем я столкнусь, когда  мы
прибудем в Удачный. Мне надо будет примириться со своей матерью...  если
вообще это возможно. А кроме того, есть еще один... величественный живой
корабль,  который  занимает  мои  мысли.  Мне  придется   убедить   мать
высказаться  в  мою  пользу,  когда  я   предприму   попытку   отвоевать
"Проказницу" у Кайла. Она ведь слышала, как он поклялся именем  Са,  что
отдаст мне корабль, если я  предоставлю  доказательства  своих  моряцких
умений. Он, конечно, брякнул это не подумавши и во гневе, но слово  есть
слово, и я намерена заставить его это слово сдержать. Я знаю, это  будет
не судебное разбирательство, а склока, грязная и противная... и все-таки
я намерена на это пойти. Вот о чем мне следует все время думать... а  не
о любовных интрижках.
   - Но не находишь ли ты, что Грэйг стал бы могущественным союзником  в
такого рода борьбе?
   - А ты не находишь, что с моей стороны было бы бесчестно уступить его
ухаживаниям только ради того, чтобы вернуть себе корабль?
   Теперь прохладца появилась уже в голосе Альтии.
   Офелия негромко рассмеялась.
   -  Вот  как!..  Значит,  уже  имели  место  знаки  внимания?  А  я-то
волновалась за нашего скромного паренька...  Ну  же,  ну  же,  Альтия!..
Подробности, скорее подробности!..
   Она заломила бровь, глаза так и сверкали.
   - О чем  ты,  кораблик?..  -  одернула  было  ее  Альтия,  но  спустя
мгновение и сама неудержимо расхохоталась:
   - Да хватит мне вкручивать! Будто ты и без меня  не  знаешь  во  всех
подробностях, что где происходит у тебя на борту!..
   - Ну-у-у... - задумалась Офелия. - Может, я и знаю  в  общих  чертах,
что творится на нижней палубе и в каютах начальствующих... Но не все!  -
Она помолчала, потом ее глаза заново вспыхнули любопытством:
   - Вчера в его каюте уж очень долго  царила  подозрительная  тишина!..
Скажи скорее, он пытался поцеловать тебя?
   Альтия вздохнула.
   - Нет. Конечно же нет, - сказала она. -  Грэйг,  знаешь  ли,  слишком
хорошо воспитан для этого.
   - Я знаю... Поэтому-то мне так жалко его, - покачала головой  Офелия.
И добавила, словно бы позабыв, с кем говорит:
   - Вот чего мальчику не хватает, так это... искры. Огня!  Утонченность
манер, ясно, дело хорошее... Но парень, вправду желающий  получить,  что
он хочет, иногда должен быть  немножко  нахалом.  -  И  склонила  голову
набок, глядя на Альтию:
   - Вот как Брэшен Трелл, например...
   Альтия опять застонала. Корабль вымучил у нее его имя этак  с  неделю
назад, и с тех пор Альтия готова была удавиться. Офелия либо изводила ее
расспросами, отчего да почему она не  прыгала  в  объятия  Грэйга,  либо
скипидарила выпытыванием интимных подробностей ее мимолетной близости  с
Брэшеном. Альтия же и вовсе вспоминать не хотела про  этого  человека...
Ибо испытывала  на  сей  счет  уже  вовсе  запутанные  и  противоречивые
чувства. Чем окончательней она решала: "Все! С  ним  покончено!"  -  тем
настойчивей он вторгался в ее мысли. Она успела  изобрести  тьму-тьмущую
остроумных замечаний, которые ей следовало бы отпустить при их последнем
свидании. Как он нагрубил ей за  то,  что  не  явилась  на  то  дурацкое
свидание, дурацкое от начала и до конца! Брэшен слишком много  возомнил,
хотя по-настоящему у него не было  на  то  никаких  оснований.  По  всей
справедливости,  он  одной-то  ее  мысли  не  стоил,  не  говоря  уже  о
размышлениях - каждодневных и ежечасных. Если она фыркала, вспоминая его
наяву, - он снился ей ночью. И в  этих  сновидениях  его  ласковая  сила
казалась безопасным прибежищем,  достичь  которого  было  бы  величайшей
удачей. "Только во сне!" - напоминала себе Альтия.  И  стискивала  зубы.
Наяву-то она отлично знала: никакое он не  прибежище,  скорее  водоворот
глупых эмоций... в котором недолго и вовсе  потонуть,  растеряв  все,  к
чему стремилась.
   ...Похоже, девушка слишком долго молчала. Офелия не  спускала  с  нее
глаз. "Все-то я про тебя знаю!" - было написано у нее на лице.
   Наконец Альтия поднялась и чуть улыбнулась.
   - Пойду Грэйга навещу, прежде чем спать укладываться, - сказала  она.
- Надо расспросить его кое о чем.
   - Вот как, - промурлыкала Офелия, явно обрадованная. -  Расспрашивай,
золотко, только, ради всего святого, не торопись. Мужчины из рода Тенира
всегда  долго  думают,  прежде  чем  приступать  к  делу,  но  коли   уж
приступают... - И она с самым мечтательным видом закатила  глаза.  Потом
предупредила:
   - Может кончиться тем, что ты потом и не упомнишь, как  Трелла  этого
звать!
   - Честно тебе сказать, - ответила Альтия, - я это имя и так  уже  изо
всех сил забываю...
   И с некоторым облегчением покинула носовое изваяние. Иногда это  было
сущее наслаждение - сидеть вот так, вечером, и разговаривать с  кораблем
о  том  и  о  сем.  Носовая  фигура,  изваянная  из  диводрева,  хранила
личностные черты множества моряков из семейства Тенира, но первыми  были
женщины, и, видимо, они оставили самый  глубокий  и  значительный  след.
Оттого Офелия смотрела на жизнь сквозь призму женственности. Да  не  той
хрупкой  беспомощности,  которая  была  нынче  в  такой  моде  у  женщин
Удачного, - отнюдь, отнюдь! В ней  говорила  вся  мощь  независимости  и
решимости,  что  отличала  прародительниц  старинных  торговых  фамилий.
Оттого она порою давала Альтии советы самого  парадоксального  свойства,
но часто оказывалось и  так,  что  высказываемые  ею  взгляды  полностью
совпадали с теми убеждениями, которые Альтия потихоньку  носила  в  себе
долгие годы. Так получилось, что у Альтии было очень мало подруг  одного
с нею пола; и только теперь, слушая  рассказы  Офелии,  она  убеждалась:
терзавшие ее сомнения не были присущи ей одной, как порою казалось. А уж
манера Офелии без обиняков вдаваться в рассуждения о  самом  интимном  и
ужасала Альтию, и приводила в восторг.
   И,  кажется,  корабль  полностью  поддерживал  стремление  Альтии   к
независимости. Офелия полагала, что новая  подруга  имеет  полное  право
следовать велениям своего сердца, но и вменяла ей в ответственность все,
что может проистечь от подобных решений.
   Как славно, что они подружились!
   Альтия  немного  замешкалась  перед  дверью  каюты  Грэйга.  Одернула
одежду, поправила волосы... Она больше не притворялась  мальчишкой,  как
некогда на "Жнеце", и это было величайшее  облегчение.  Здесь,  на  этом
корабле, команда знала ее  настоящее  имя.  Она  снова  звалась  Альтией
Вестрит, и на ней лежала ответственность за честь ее рода. И,  хотя  она
продолжала одеваться скорее  из  соображений  практичности,  то  есть  в
платье  из  толстой  хлопковой  ткани,  ее   брюки   больше   напоминали
разделенную юбку. Она по-прежнему убирала волосы так, чтобы не  мешались
и не лезли в лицо,  но  больше  не  увязывала  в  косицу  и  подавно  не
смазывала смолой. А шнурованная рубашка, опрятно заправленная  в  штаны,
была даже кое-где украшена вышивкой...
   Ей предстояло увидеть Грэйга, и она ждала этого с  удовольствием.  Ей
очень нравилось сидеть  и  разговаривать  с  ним.  Конечно,  между  ними
существовало некое легкое напряжение, но даже и оно было приятно.  Грэйг
находил ее привлекательной,  и  его  не  пугал  ни  ее  ум,  ни  морские
познания. Наоборот, он ценил и уважал эти достоинства - что  для  Альтии
было ново и лестно.
   Вот бы ей еще уверенность, что тем и исчерпывались ее чувства...
   Хоть и было у нее "кое-что" с Брэшеном, хоть и  жила  она  годами  на
корабле среди мужчин, во многом Альтия по-прежнему оставалась еще  очень
неопытной. Оттого она и не могла решить, тянет ее  к  Грэйгу  из-за  его
собственных качеств или же потому, что она явно нравилась ему и  это  не
оставляло ее равнодушной?..
   Но вот в чем она не сомневалась, так это  в  том,  что  происходившее
между ними было всего лишь безобидным маленьким флиртом. Да и  могло  ли
тут зародиться нечто  большее?  Они  были  двумя  незнакомцами,  которых
ненадолго свела вместе судьба. Вот и все...
   Она постучала в дверь.
   - Кто там? - приглушенно донесся голос Грэйга.
   Альтия вошла. Он сидел на своей койке, половина  лица  пряталась  под
толстой повязкой. Густо пахло гвоздикой. Вот он узнал  Альтию,  и  синие
глаза приветливо засияли. Она прикрыла  за  собой  дверь,  и  он  тотчас
стащил повязку, с удовольствием отложив ее прочь. При этом волосы у него
взъерошились совсем по-мальчишески, и Альтия улыбнулась.
   - Ну как зуб? - спросила она. - Болит?
   - Терплю пока. - Он потянулся так, что  на  широких  плечах  вздулись
мышцы, и картинно откинулся на койке. - Припомнить не могу, когда у меня
последний раз было столько времени побездельничать!
   Грэйг закинул ноги на койку и скрестил их в лодыжках.
   - Скука не заела?
   - Ни в коем случае.  Мы,  моряки,  всегда  придумаем,  как  скоротать
свободное время.
   Грэйг пошарил на койке подле себя и вытащил нечто,  изготовленное  из
веревки. Он расправил это на коленях, и Альтия увидела узорный,  искусно
сплетенный  половичок.  Настоящее  кружево,  пускай  и  сработанное   из
толстой, прочной веревки. Даже странно, что такую тонкую работу породили
вот эти сильные, покрытые шрамами пальцы.
   Альтия взяла в руки край половичка, погладила затейливый узор.
   - Прелесть какая, - похвалила она. - Мой отец на досуге, бывало, брал
пустую бутылку из-под вина, моточек веревки - и так оплетал ее, что глаз
было не отвести. То цветочками, то снежинками... Он все  обещал  научить
меня, как это делается, да так и не собрался...
   Невозвратность  потери,  к  которой,  как  ей  казалось,  она  успела
худо-бедно притерпеться, вновь отозвалась в душе  болезненной  пустотой.
Альтия даже отвернулась от Грэйга и некоторое время отрешенно смотрела в
стену каюты.
   Грэйг тоже помолчал некоторое время. Потом негромко предложил:
   - Я бы мог научить тебя... Если хочешь, конечно.
   - Спасибо, но... Это будет совсем не то же самое для  меня.  -  Отказ
прозвучал слишком бесцеремонно, она сама это почувствовала,  но  тут,  в
довершение всех бед, к глазам  подхлынули  внезапные  слезы,  и  Альтия,
застеснявшись, потупилась.  Еще  не  хватало,  чтобы  Грэйг  заметил  ее
слабость. Он и его отец и так слишком много сделали для нее. И она вовсе
не собиралась выглядеть в их глазах какой-то бедненькой и нуждающейся, с
глазами вечно на мокром месте -  нет,  они  должны  видеть  перед  собой
сильного  человека,  готового  оправдать  доверие  и  наилучшим  образом
использовать предоставленную возможность!.. Альтия  с  усилием  перевела
дух и расправила  плечи.  -  Все  в  порядке,  -  ответила  она  на  его
невысказанный вопрос. - Просто... ин