е  количество
больных мозолей успел наступить!  Но  вернутся.  Ведь  ты  из  настоящих
торговцев. Как только ты сам это вспомнишь, вспомнят и все остальные!
   - А до тех пор прикажешь мне, блюдя благородство, с голоду  помереть?
- вспылил Давад.
   И, как бы для того, чтобы по  мере  сил  отодвинуть  столь  печальный
исход, откусил большой кусок пряника, который держал в руке.
   - Ну, голод тебе навряд ли грозит, - ответила Роника неумолимо. -  Ты
сам только что сказал, тебе не о ком больше заботиться, кроме как о себе
самом. А имения у  тебя  такие,  что,  надумай  ты  хоть  чуть-чуть  ими
заняться, и они кормили бы тебя до конца дней твоих,  даже  если  бы  ты
забросил торговлю. Осмелюсь предположить - если  ты  немножко  сократишь
численность своих слуг, вам всем хватит собственного огорода, стада  кур
и  нескольких  молочных  коров.  И  всего-то  требуется  лишь  некоторая
умеренность  жизненных  запросов.  Отчего  бы  тебе  не   обратиться   к
простоте... как сделали мы с Кефрией под давлением обстоятельств? А  что
касается твоего беспросветного одиночества в жизни... Поправь меня, если
я  ошибаюсь,  но  ведь  у  тебя,  сколь  мне  помнится,  была   внучатая
племянница. Взял бы да  разыскал  ее,  если  нуждаешься  в  наследниках.
Восстановление отношений с той ветвью вашей семьи могло бы оказаться для
тебя большим благом...
   - Она слишком ненавидит меня. - Давад стряхнул крошки,  просыпавшиеся
ему на колени, а заодно как  бы  отмахнулся  и  от  высказанной  Роникой
мысли. - Причем ненавидит из-за какого-то мимолетного замечания в  адрес
ее мужа, когда  тот  был  еще  женихом.  С  тех  пор  я  для  нее  вроде
зачумленного...  Нет,  тут  ничего  уже  поправить  нельзя!  -  И  Давад
отхлебнул кофе. - А кроме того... Не понимаю, как ты можешь порицать мое
участие  в  работорговле?  Разве  не  этим  сейчас  занимается  Кайл  на
"Проказнице"? - На лицо хозяйки  дома  словно  набежала  туча,  и  Давад
поспешно сменил тактику. - Ну, пожалуйста, Роника! Обещаю,  что  надолго
не задержусь... Позволь мне просто побыть здесь во время его  появления,
представь как друга семьи... Вот и все, о чем  я  прошу!  Помоги  свести
хоть шапочное знакомство... А все остальное я и сам сделаю!
   Он так умоляюще смотрел на нее. Волосы у  него  были  густо  намазаны
ароматическим маслом, и оно блестящей пленкой стекало  на  лоб.  Он  был
попросту жалок. И... он в самом деле был старым  другом  семьи.  Да,  он
торговал невольниками. Но они с Дорилл поженились через неделю после  их
свадьбы с Ефроном. Они танцевали друг у  друга  на  свадьбах...  Да,  он
наверняка ляпнет в присутствии Рэйна что-нибудь  неподобающее...  Но  он
пришел к ней, видя в ней свою последнюю надежду.
   Ну не человек, а просто несчастье какое-то ходячее.
   Роника все еще молча смотрела на него, когда в комнату вошла Кефрия.
   - Давад!.. - воскликнула та. И напряженно  улыбнулась,  причем  глаза
округлились от ужаса. - Какая неожиданность! А я и не знала,  что  ты  к
нам заглянул...
   Рестар поспешно поднялся, чуть не опрокинув при  этом  свою  кофейную
чашку. Ринулся к Кефрии, взял ее руку и, сияя, объявил:
   - Ну да, я знаю, что это не совсем правильно, но все-таки я просто не
мог удержаться... Сейчас, когда Кайл в море, я подумал,  что  должен  же
быть в доме хоть какой-то мужчина, когда к нашей Малте собирается прийти
с ухаживаниями какой-то юнец...
   - Да уж... - тихо отозвалась  Кефрия.  И  обратила  на  мать  взгляд,
полный упрека.
   Роника твердо решила не прибегать к вежливой лжи.
   - Я уже сказала Даваду, что это полностью  неприемлемо,  и  объяснила
почему, - негромко, но твердо проговорила она. - Потом, когда ухаживание
пойдет своим чередом - при условии, если он и она решат его  продолжать,
- мы как-нибудь устроим чай и пригласим близких друзей  семьи.  Вот  это
будет более подходящий момент, чтобы Давад мог познакомиться с Рэйном  и
его семьей.
   - Я полагаю, - тяжело сказал Давад,  -  это  и  все,  что  ты  можешь
предложить своему самому старому и верному другу, Роника Вестрит...  Что
ж... Приду, стало быть, когда меня пригласят.
   - Слишком поздно, - выдавила Кефрия еле слышно - Я, мама, собственно,
поэтому за тобой и пришла... Рэйн и его семья... Они уже прибыли!
   Роника живо поднялась.
   - Его семья!.. Уже здесь?
   - Да, в комнате, где мы  обычно  завтракаем...  Знаю,  знаю,  что  ты
хочешь сказать - я и сама не ждала их так рано. Я думала, Рэйн  появится
только под вечер, ведь плавание-то неблизкое... Но тем не менее  он  уже
здесь, и с ним сама Янни... и старший  брат...  Бендир.  А  за  воротами
дожидается тьма-тьмущая слуг, нагруженных подарками и... Мама, мне нужна
твоя помощь, не то пропаду! Как же мы справимся,  когда  у  нас  в  доме
совсем нет слуг...
   - А очень просто, - вмешался Давад. Он оставил просительные интонации
и принялся распоряжаться:
   - Вы ведь держите мальчишку, который смотрит  за  конюшней  и  садом?
Отлично, пришлите его немедля ко мне. Я черкну записочку, он отнесет  ее
ко мне домой, и мои слуги прибегут  сюда  сей  же  момент.  Естественно,
незаметно, как будто они всегда тут и были...  Я  дам  им  на  сей  счет
сугубые распоряжения: чтобы вели себя  так,  как  будто  все  они  ваши,
просто так уж работают - по вызову. И...
   - И когда по всему Удачному расползутся сплетни - как бывает  всегда,
если в деле замешаны слуги, - уж  то-то  Вестриты  будут  выставлены  на
посмешище... Нет, Давад. - Настал черед Роники тяжко вздыхать. - Что  ж,
мы воспользуемся твоим предложением... Поскольку другого  выхода  у  нас
просто нет. Но, коли уж мы вынуждены занимать  чужих  слуг,  я  прямо  и
открыто признаю, что слуги эти - заемные, а не наши.  И  уж  ни  в  коем
случае не следует избегать упоминаний  о  твоей  доброте,  чтобы  только
потрафить нашей гордости! - Тут она с некоторым  запозданием  вспомнила,
что у дочери может быть  иное  мнение,  и  повернулась  к  Кефрии,  дабы
спросить, что называется, в лоб:
   - Ты согласна со мной?
   Кефрия беспомощно пожала плечами:
   - Приходится согласиться... - И добавила про себя:
   - Ох, не понравится все это Малте...
   - А ты просто не позволяй ей забивать такими вещами свою  хорошенькую
головку. - Давад  просто  лучился  от  удовольствия,  и  Ронике  всерьез
захотелось запустить  в  него  ближайшим  тяжелым  предметом,  когда  он
продолжал:
   - Я более чем уверен, что она будет слишком занята своим  поклонником
и вряд ли обратит внимание на старого  друга  семьи...  Ладно,  ближе  к
делу, дорогие мои! Роника, где бумага? Чтобы мне  быстренько  нацарапать
записку и отправить мальчишку...
   Скоро оказалось, что сомнения, одолевавшие Ронику, были  беспочвенны:
все удалось сделать быстро и без затруднений. Кефрия вернулась к  гостям
и заверила их, что ее мать вот-вот появится. Мальчик с  запиской  убежал
со всех ног, а Давад решил напоследок заглянуть  в  зеркало.  Роника  не
могла бы сказать, какого рода жалость двигала ею - к  нему  или  к  себе
самой, - но все-таки заставила его промокнуть излишек масла со лба  и  с
волос, а потом заново причесаться, явив хотя бы  подобие  вкуса.  С  его
штанами, некрасиво пузырившимися на коленях, ничего поделать не удалось,
и Давад заверил ее, что таково было свойство  всех  его  штанов,  причем
свойство неискоренимое. Камзол же,  по  его  словам,  был  новехонек,  а
покрой  его  отвечал  самым  новым  веяниям  моды.  Роника  хотела  было
доходчиво объяснить ему разницу между "модным" и "к лицу", но  прикусила
язык и воздержалась.
   ...А потом, внутренне трепеща от волнения, об руку с Давадом вступила
в комнату для завтрака...
   Ей доводилось слышать, что в Дождевых  Чащобах  во  время  ухаживания
вели себя несколько более раскованно, чем принято было  в  Удачном.  Но,
когда Кефрия давала разрешение Рэйну посещать свою дочь, им было  твердо
обещано: никаких дорогостоящих подношений, способных вскружить неопытной
девушке голову. Вот Роника и ждала, что  молодой  человек  вручит  Малте
букетик цветов... ну там еще немного сладостей...
   И  вообще  она  полагала,  что  ей  представят  застенчивого   юношу,
сопровождаемого, возможно, наставником или дядей.
   Но что же предстало ее глазам?..
   Комнату было попросту не узнать!  Простое  убранство,  состоявшее  из
весенних цветов,  принесенных  ею  и  Кефрией  из  садика,  почитай  что
исчезло! По всему помещению  в  бесчисленных  корзинах,  вазах  и  чашах
благоухали самые немыслимые цветы, какие только порождали Чащобы. От  их
запаха голова буквально шла кругом! Корзинки и подносы фруктов,  бутылки
роскошных  вин,  блюда  всевозможных  лакомств  и  сладостей   дополнили
убранство  стола,  накрытого  для  скромного  завтрака.  Тут  же  стояло
искусственное дерево, сработанное из бронзы и древесины вишни, а на  нем
в клетке из  золотистой  латуни  заливались  на  разные  голоса  радужно
окрашенные певчие птицы.  Под  клеткой,  с  надеждой  поглядывая  вверх,
разгуливала крапчатая охотничья кошка - совсем юная, еще котенок.  Слуги
- и с открытыми лицами, и в вуалях - бесшумно и со знанием дела  сновали
по комнате, доканчивая ее волшебное преображение.
   Роника вошла - и молодой человек, чье завешенное вуалью лицо выдавало
в нем потомка торговой семьи  из  Чащоб,  заиграл  жалобную  мелодию  на
небольшой  арфе.  И,  словно  подхваченная  музыкой,  навстречу   Ронике
двинулась  Янни  Хупрус.  Ее  лицо  скрывало  белое  кружево,   расшитое
жемчугами. Просторный капюшон, накинутый  на  волосы,  украшали  искусно
подобранные шелковые кисточки всех возможных оттенков синего и голубого.
На Янни была расшитая лентами рубашка и свободные панталоны, собранные у
лодыжек опять-таки лентами. Белой льняной материи почти невозможно  было
разглядеть под сплошной вышивкой... Роника в жизни своей еще  не  видела
женщины в подобном наряде, но безошибочное чутье тут же  подсказало  ей:
очень скоро нечто в этом роде составит писк моды в Удачном.
   Итак, Янни радостно приветствовала Ронику в ее собственном  доме,  но
комната была до того не похожа на  себя  прежнюю,  что  Ронике  поневоле
казалось - все они чудесным образом перенеслись в Дождевые Чащобы, и это
она, Роника, нынче гостила в доме у Янни.
   Янни  тепло  улыбалась,  и  лишь  один-единственный  взгляд,   полный
недоумения, отразил ее любопытство в отношении Давада.
   - Как славно, что ты так скоро спустилась, - сказала госпожа  Хупрус.
И взяла руки Роники в свои - движение, подразумевающее отношения если не
родственные, то очень близкие к тому. И доверительно  наклонилась  к  ее
уху:
   - Ты, по-моему, должна гордиться  своей  дочерью,  Кефрией!  Она  так
тепло и достойно нас приняла! Ты воспитала очень хорошую дочь, Роника...
А Малта!.. Кажется, я начинаю понимать, почему мой сын "погиб" буквально
на месте!.. О, она совсем молода, как ты меня и предупреждала,  но  этот
юный бутон вполне готов  распуститься.  И  покажите  мне  того  молодого
человека, которого не сразили бы наповал такие глаза!..  То-то  мой  сын
положил столько трудов, выбирая подходящие подарки... Честно признаться,
когда цветов уже СТОЛЬКО, это вправду выглядит самую чуточку слишком, но
вы с Кефрией уж простите моего мальчика, хорошо?
   - Конечно, простим, ведь что сделано - то уже сделано,  и  его  всяко
слишком поздно ругать! - вместо Роники,  пытавшейся  подыскать  какие-то
слова, ответил Давад. Выступив вперед, он  накрыл  ладонью  сомкнутые  в
пожатии руки Роники и Янни. - Добро пожаловать в дом Вестритов! - сказал
он. - Я - Давад Рестар, давнишний друг этой  семьи...  Для  нас  большая
удача и радость принимать вас под этим  кровом,  мы  почитаем  за  честь
решение Рэйна ухаживать за нашей Малтой... Вы только посмотрите на них -
ну разве не прелестная пара?..
   Эти речи так разительно отличались от всего, что могла бы  произнести
по данному поводу сама Роника, что  пожилая  женщина  едва  не  утратила
самообладание. Однако Янни провести было  непросто.  Она  посмотрела  на
Давада, потом на Ронику и вежливо, но решительно высвободила руку из его
хватки.
   - Я припоминаю тебя по нашим прежним встречам, торговец Рестар.
   В ее тоне звучала  явственная  прохладца.  Уж  верно,  вышеупомянутые
воспоминания были не из самых сердечных.
   Но Давад, как с ним чаще всего  и  бывало,  пропустил  тонкости  мимо
ушей.
   - Весьма, весьма польщен! - просиял он. -  Как  приятно,  когда  тебя
помнят!
   Он явно полагал, что благополучно "сводит шапочное  знакомство",  как
собирался.
   Умом  Роника  понимала,  что  должна  непременно  что-то  сказать   и
некоторым  образом  спасти  положение,  но,   хоть   повесьте,   никаких
подходящих слов придумать не могла. Пришлось отделываться банальностями.
   - Какие дивные цветы, - сказала она. - Поистине,  только  в  Дождевых
Чащобах можно найти такие цвета и такое благоухание!
   Янни переступила с ноги на ногу - совсем  чуть-чуть,  но  этого  было
достаточно, чтобы она оказалась лицом только к Ронике, как  бы  тесня  и
отгораживая Давада выставленным плечом.
   - Они правда понравились тебе? Как я рада!  Я  так  боялась,  что  ты
упрекнешь меня за попустительство Рэйну - он в самом деле меры не знает.
Я  ведь  помню,  мы  договаривались,  что  подарки  должны  быть   очень
простыми...
   Уж если на то пошло, Роника вправду считала  -  Хупрусы  изрядно-таки
вышли за рамки их первоначальной договоренности. Но  прежде  нежели  она
придумала какой-нибудь  тактичный  способ  намекнуть  об  этом  Янни,  в
разговор опять встрял Давад.
   - Простые? - воскликнул он со смехом. - Да какая речь  может  идти  о
простоте, если парень от страсти с ума сходит? Прямо вам скажу: если  бы
я снова помолодел и взялся ухаживать за девушкой вроде Малты, я бы  тоже
все сделал, чтобы у нее от моих подарков голова кругом пошла!
   Тут к Ронике наконец вернулся дар речи.
   - Впрочем, - сказала она, - как  бы  то  ни  было,  юношей,  подобных
Рэйну, ценят за их собственные качества, а вовсе не за подарки. Нынешнее
изобилие и красота, вероятно, как нельзя лучше подходят для  их  первого
представления друг другу, но я уверена, что в дальнейшем его  ухаживание
примет... чуть более сдержанную тональность.
   Говоря так, она делала вид, будто обращается скорее к Даваду,  нежели
к Янни. Это, как она надеялась, давало ей возможность  достаточно  прямо
высказать свою точку зрения и притом никого не обидеть.
   - Вот  чепуха!  -  расхохотался  Давад.  -  Да  ты  посмотри  на  них
хорошенько! По-твоему, она от него сдержанности ждет?
   Малта в самом деле напоминала королеву цветов на троне,  воздвигнутом
в ее честь. Она сидела в  высоком  кресле  с  подлокотниками,  держа  на
коленях большущий букет, а весь пол кругом был сплошь заставлен горшками
и вазами с зеленью и цветами. Один ярко-красный цветок  был  приколот  к
плечику ее скромного белого платья, другой такой же красовался в  высоко
зачесанных волосах. Они оттеняли смугловатый тон  ее  кожи  и  придавали
черным волосам еще больше блеска. Целомудренно потупившись, Малта что-то
говорила молодому  человеку,  внимательно  ее  слушавшему.  Внимательный
наблюдатель, однако, мог заметить, что  время  от  времени  Малта  зорко
стреляла в него глазами из-под ресниц, и каждый раз при этом на ее губах
возникала едва уловимая улыбка... улыбка довольной кошки.
   Рэйн Хупрус был  одет  во  все  синее.  Со  спинки  стула,  стоявшего
неподалеку,  свисал  снятый  им   небесно-голубой   плащ.   Его   наряд,
традиционный для жителя Чащоб, состоял из  штанов  свободного  покроя  и
рубашки  с  длинными  рукавами,  что  позволяло  надежно   скрывать   от
случайного взгляда телесные изменения. Рэйн был  тонок  в  поясе,  и  на
талии у него красовался широкий шелковый кушак чуть более темного  тона,
чем все остальное. Из-под шаровар выглядывали носки  черных  сапожек.  А
черные перчатки были с  тыльной  стороны  кисти  сплошь  расшиты  синими
кристаллами огня... завораживающе-небрежная выставка несметных богатств,
да и только! Голову Рэйна покрывал простой шелковый капюшон,  сшитый  из
того же материала, что  и  его  пояс.  Черное  кружево  вуали  полностью
скрывало лицо... Впрочем, видеть его  было  и  необязательно.  Вся  поза
Рэйна, наклон головы - все говорило о завороженном внимании,  с  которым
он слушал свою собеседницу.
   - Малта очень молода, - сказала Роника. Она решила  быстро  высказать
то, что хотела,  прежде  чем  раздадутся  еще  какие-то  высказывания  о
положении дел. - Ей недостает мудрости: она не понимает,  когда  следует
отказаться от спешки. Значит, вместо нее соблюдать осторожность  следует
ее матери и мне. Поэтому мы с Янни и договорились с самого  начала,  что
постараемся оградить наших молодых от  каких-либо  необдуманных  деяний,
которые они могут совершить под влиянием сиюминутного чувства...
   - Убей меня, чтобы я понимал - почему? - весело перебил Давад. -  Что
может проистечь из сегодняшней встречи, кроме  хорошего?  Ведь  надо  же
Малте когда-то выходить замуж? Надо! Ну и чего ради ложиться костьми  на
пути двух юных сердец? Сама подумай, Роника! Ну плохо ли: у  Янни  будут
внуки, у тебя  -  правнуки.  А  какие  выгодные  торговые  сделки  будут
заключены... всеми заинтересованными сторонами!..
   Роника испытывала настоящую боль, наблюдая, как Давад правдами  и  не
правдами заворачивает  разговор  к  торговле  и  выгодным  сделкам.  Она
слишком давно и слишком хорошо знала этого человека. И отлично понимала,
чего ради он в действительности явился сюда. Да, он  в  самом  деле  был
старинным другом семьи. Да, он искренне заботился о Малте,  и  ему  было
совсем не все равно, как сложится у нее жизнь... Но самое главное  место
в его сердце давно и  бесповоротно  заняла  купеческая  деятельность  и,
соответственно, получение барыша. Хорошо это или плохо,  просто  так  уж
Давад был устроен, и все тут. Воспользоваться чьей-то дружбой ради того,
чтобы снять сливки с какого-нибудь дельца, - это да, это он мигом. А вот
рискнуть ради дружбы и потерять хороший навар - такое за ним наблюдалось
гораздо реже...
   ...Все эти мысли успели пронестись в сознании Роники за какую-то долю
мгновения. Она видела Давада без всяких прикрас - таким, каким он всегда
был. Она никогда не пыталась взвешивать, насколько хорошо это или  плохо
- иметь подобного друга. Разница в общественных пристрастиях не побудила
ее прекратить с ним отношения, в то время как многие старинные семьи  не
желали больше с ним знаться. Нет, он ни в коем случае не был злодеем. Он
просто не слишком задумывался над тем, что творил. Выгоды манили его,  и
он шел к ним, вляпываясь по дороге в работорговлю, в очень  сомнительные
делишки с "новыми купчиками"... пытался даже что-то извлечь для себя  из
ухаживания Рэйна за Малтой.  Он  вовсе  не  желал  тем  самым  причинить
кому-либо  зло.  Он  просто  не  рассматривал  свои  поступки  в   свете
нравственных категорий...
   ...Что, однако же, отнюдь не делало его безобидным.  Например,  прямо
сейчас он мог,  совсем  того  не  желая,  оскорбить  Янни  Хупрус...  и,
спрашивается, что тогда будет  с  Вестритами?  Ведь  у  Хупрусов,  между
прочим,  лежала   долговая   расписка   Вестритов   за   живой   корабль
"Проказница"... Роника нехотя приняла ухаживание Рэйна за Малтой, будучи
твердо уверена: очень скоро юноша сам увидит, насколько она еще молода и
не подготовлена к взрослой жизни и отношениям. А еще - если Рэйн  начнет
ухаживание, а потом прервет его, это даст Вестритам  в  глазах  общества
пускай и двусмысленное, но  преимущество.  Их  будут  рассматривать  как
обиженную  сторону;  после  чего  Хупрусам  в  их  деловых  мероприятиях
придется  быть  более  чем  корректными...  Но  если   Хупрусы   оборвут
ухаживание из-за того, что Вестриты поддерживают  ненадлежащие  связи...
О-о, после этого Вестриты будут  выглядеть  в  глазах  других  старинных
семейств в  совершенно  ином  свете.  Роника  и  без  т