лубе тела погибших рабов и  матросов.  Уинтроу
смотрел на восставших, плохо  веря  собственным  глазам...  Неужели  они
дрались за свободу только затем, чтобы вскорости утонуть? Неужели они  в
пылу сражения всю команду поубивали?..
   Тут раздался громкий голос Са'Адара:
   - Вот он! Вот он,  наш  мальчик!..  Уинтроу,  скорее  сюда!  Они  там
заперлись! Есть какой-нибудь способ выкурить этих крыс?..
   Жрец, оказывается, вел за собой отряд торжествующих "расписных".  Они
сгрудились перед дверью в кубрик корабельного начальства на юте.  У  них
на уме было только одно - убивать, убивать...
   - Шторм нас утопит, если я не доберусь  до  штурвала!  -  крикнул  им
Уинтроу. Он приложил все усилия,  чтобы  его  голос  прозвучал  властно,
по-мужски:
   - Прекратите убийство, не то море всех нас утопит! Выпустите  остаток
команды, пусть они делают свое дело! Умоляю вас!  У  нас  в  трюме  воды
прибывает с каждой волной!..
   Ему опять пришлось схватиться  за  ступеньку  трапа,  на  сей  раз  -
ведущего на ют. Он с  ужасом  увидел,  как  вода  захлестывает  открытые
трюмные люки.
   - Закройте крышки люков! Задрайте  их!  -  крикнул  он  во  всю  силу
легких. - И пусть люди встанут к помпам! Не то все больные и вообще все,
кто прячется внизу, очень скоро утонут! А потом и мы следом  отправимся!
- Он посмотрел вверх, на паруса:
   - Их надо зарифить! Чтобы нас не так несло ветром!
   - Ну, я туда не полезу, - громко объявил один из рабов. -  Я  не  для
того цепи скинул, чтобы вот так сдохнуть!
   - Тогда сдохнешь, когда  будем  тонуть!  -  яростно  заорал  в  ответ
Уинтроу.  Голос  все-таки  сорвался  и   превратился   в   пронзительный
мальчишеский выкрик. Кое-кто из рабов попытался  было  прикрыть  трюмные
люки..,  но  если  для  этого  требовалось  хотя  бы   отпустить   руки,
цеплявшиеся за что-либо надежное - нет, на это они не шли...
   - Скалы!..  -  закричала  Проказница.  -  Скалы  впереди!..  Уинтроу,
штурвал! Штурвал!..
   - Выпусти команду!.. Пообещай им, что оставишь  им  жизнь,  если  они
спасут нас! - взревел Уинтроу, обращаясь к Са'Адару.
   И без оглядки кинулся вверх по трапу.
   ...Комфри умер прямо за штурвалом. Его ударили сзади. Убивший его так
и оставил тело матроса висеть там, где его застигла  смерть,  и  Комфри,
запутавшись в спицах штурвала, весом своего тела не позволял  ему  вовсе
уж свободно мотаться туда-сюда.
   - Прости меня.., прости... - бессвязно бормотал  Уинтроу,  оттаскивая
долговязое безжизненное тело прочь. Комфри сдавал свою последнюю  вахту,
а Уинтроу ее принимал. Подскочив  наконец  к  беспорядочно  крутившемуся
штурвалу, он с усилием его удержал. И на  всю  глубину  наполнил  легкие
воздухом для ужасающего крика:
   - ГОВОРИ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ!
   А про себя сотворил кратенькую молитву, чтобы его голос  достиг  ушей
Проказницы наперекор шторму.
   - КРУТО НА ЛЕВЫЙ БОРТ! -  донесся  ее  ответный  крик.  И  не  просто
долетел по ветру, - казалось, Уинтроу самими ладонями, сжавшими рукоятки
штурвала, ощутил биение этого голоса. "Так ведь штурвал-то - он тоже  из
диводрева!.." - дошло до него. И он как можно плотнее обхватил  рукоятки
ладонями, взывая - и плевать, если это было греховно!  -  не  к  Са,  но
только к своему единению с Проказницей. И улетучился куда-то былой страх
растворения в ней, потери себя...
   - Ровнее, ровнее, маленькая... Осторожнее... - прошептал  он  ей.  Их
духовная связь была как никогда полной. Уинтроу передавался ее  страх  -
но не только страх, еще и ее мужество. Он видел, слышал, осязал  течение
и порывы ветра всеми чувствами своего корабля. Сработанное из диводрева,
тело Проказницы стало и его телом...
   Штурвал  был  рассчитан  на  взрослого  сильного  мужчину,  а  не  на
мальчишку. Уинтроу приходилось наблюдать работу рулевого, его  и  самого
порой допускали к штурвалу - но,  конечно,  в  мягкую  погоду,  а  не  в
бешеный шторм, да и то у него за плечом всегда стоял кто-то из моряков с
подсказкой наготове. Мог он и штурвал подхватить, если ему казалось, что
Уинтроу не справляется... Мальчику потребовалось  налегать  всем  телом,
чтобы  поворачивать  тяжелое  колесо,  -  а  весу  в  его   теле   и   в
благополучные-то времена было немного. Каждый сдвиг в нужную сторону был
сам по себе победой, но Уинтроу боялся даже  думать  о  том,  успеет  ли
корабль отработать поворот вовремя... Все же ему показалось,  будто  уже
следующая волна распалась перед форштевнем вместо того,  чтобы,  подобно
предыдущим, тяжело ударить судно в скулу.  Уинтроу  старательно  щурился
против заливавшего лицо дождя, но ничего не  мог  разглядеть  в  черноте
впереди. Вполне можно было вообразить себя посреди Дикого моря,  где  на
много дней пути кругом вообще ничего, кроме воды.  "Ну  не  странное  ли
дело! - мелькнуло у него в голове. - Только я  да  корабль  боремся  изо
всех сил, пытаясь всех спасти. Все прочие слишком заняты - убивают  друг
друга..."
   - Придется тебе помочь мне, Проказница, - тихо обратился  он  к  ней,
тщательно подбирая слова, которые, как  он  понимал,  она  расценит  как
здравые. - Придется тебе быть  нашим  впередсмотрящим.  Как  там  насчет
камней и угрожающих нам волн? Сообщи мне все, что знаешь...
   На шкафуте раздавались крики. Слова разобрать было  трудно,  но  одни
голоса звучали глуше других, и Уинтроу понял: рабы  ведут  переговоры  с
запертой командой. Ярости в выкриках было столько, что мальчик уверился:
пока - и если - они там договорятся, спасать корабль будет уже поздно. А
значит, нечего и рассчитывать на их помощь.
   - Остались только мы с тобой, дорогая моя Проказница, - сказал он  ей
негромко. - Только ты да я. Давай же попытаемся выжить...
   И еще плотнее сжал руками штурвал.
   Ощутил ли он ответ корабля или его  собственная  решимость  наполнила
его силой? Он стоял один, ослепляемый темнотой и непрестанными  потоками
воды, и бросал вызов тому и другому. Проказница больше не окликала  его,
он просто начал чувствовать  корабль  как  никогда  прежде.  Паруса  над
головой.., их было слишком много, они очень мешали, но тут уж он  ничего
поделать не мог. Уинтроу обратил внимание на то, как изменился дождь: он
вроде стал реже и мельче. Шторм чуть стихал, а чернильную  темноту  ночи
прорезала серенькая полоска рассвета. В  то  же  время  крутить  штурвал
стало заметно труднее.
   - Нас несет течение! - донесся голос Проказницы. - Туда,  вперед,  на
скалы! Я хорошо помню этот фарватер... Мы заходим не с той стороны! Я не
смогу сама пройти чисто!..
   Рядом грохнула цепь, на палубу свалилось тяжелое тело. Уинтроу улучил
момент мельком взглянуть на подходивших к нему  людей...  То  есть  одни
подходили сами, а других, скованных по  рукам  и  ногам,  тащили  силой.
Когда все они добрались  к  Уинтроу,  одного  из  закованных  вытолкнули
вперед, так что он упал на колени.
   - Он говорит, что проведет корабль! - загремел голос Са'Адара.  -  Он
говорит, - добавил жрец чуть потише, - что  те  скалы  мы  без  него  не
минуем. Только он знает этот пролив.
   Тут этот человек поднялся на ноги, и  Уинтроу  наконец  узнал  Торка.
Рубашка на нем была вся изорвана, светлые клочья развевал ветер.
   - Ты!.. - сказал Торк. И даже засмеялся, не в силах поверить:
   - Значит, это ты нам все устроил? Ты?.. - И он замотал головой:
   - Нет, не верю. Подлости в тебе предостаточно, но кишка тонка! Да, ты
стоишь и держишь штурвал, как будто корабль вправду твой...  Но  что  ты
сумел его взять - не верю! - Он был закован в цепи, и  по  сторонам  его
стояли свирепые "расписные", но  все  же  Торк  презрительно  плюнул  на
сторону:
   - Тебе же слабо было "Проказницу" взять, когда ее тебе на тарелочке с
голубой каемочкой подносили!.. - Он говорил будто  о  наболевшем,  слова
лились неудержимым потоком. - Я же знаю, я все знаю, о чем тогда говорил
с тобой папенька-капитан!.. Я все слышал!  Он  тебе  на  пятнадцатилетие
должность старпома хотел подарить!.. И кому какое дело, что  я  на  него
вкалывал, как собака, вот уже семь лет!..  Кому  вообще  какое  дело  до
старого Торка!.. Капитаном станет  Гентри,  а  старпомом  -  розовощекий
мальчишка!.. И будет Торком командовать!.. - Он расхохотался. -  Что  ж,
теперь Гентри мертв.., как я слышал. А твой  папаша  -  почти.  -  И  он
сложил на груди руки:
   - Видишь тот островок по  правому  борту?  Это  Кривой  остров.  Тебе
следовало бы вести корабль с другой стороны от него.  А  теперь  впереди
ждут течение и скалы! Так что если тебе нужен мужик  у  руля,  говори-ка
лучше с Торком любезнее! Может, если ты ему предложишь кое-что  получше,
чем  просто  жизнь,  он  и  вытащит  ваши  паршивые  задницы   из   этой
переделки!.. - Улыбка сделала его похожим на  жабу:  он  был  совершенно
уверен, что они отчаянно в нем  нуждаются,  а  значит,  можно  повернуть
ситуацию к своей выгоде.  -  Ну,  ну,  давай!  Повежливей  с  Торком!  И
торопись, скалы-то рядом!
   Подле него переминались с ноги на ногу несколько матросов -  новички,
взятые  в  Джамелии.  Они  неуверенно  посматривали  вперед,  в  грозную
темноту.
   - Ну? Что будем делать? - спросил Са'Адар. - Можно ему доверять?
   Уинтроу,  пожалуй,  рассмеялся  бы,  если  бы   не   кромешная   жуть
происходившего. Они спрашивали его! Они отдавали  ему  в  руки  спасение
всего корабля... Он посмотрел наверх, в  медленно  светлевшее  небо.  На
мачтах трудилось всего двое рабов. Они пытались взять  рифы...  "Помилуй
нас, Са милосердный!.." Уинтроу покрепче перехватил штурвал и  посмотрел
в самодовольную рожу Торка. Способен ли этот человек ради мести  бросить
на скалы корабль?.. Способен ли вообще кто-либо пойти ради мести уже так
далеко, чтобы принести в жертву и свою жизнь тоже?.. Татуировка на  лице
Уинтроу вдруг зачесалась...
   - Нет, - сказал он. - Я ему не доверяю. И штурвал моего корабля я ему
не отдам, я его скорее убью!
   Ближайший из "расписных" преспокойно пожал плечами:
   - Бесполезным незачем жить...
   -  Погодите!  -  крикнул  Уинтроу..,  но  не  успел.  Мощным,   точно
рассчитанным движением,  словно  грузчик,  вскидывающий  на  плечи  тюк,
"расписной" вскинул  над  собой  здоровяка  Торка..,  и  с  такой  силой
вышвырнул его за борт, что сам не устоял на ногах и упал на колени.  Вот
такой простой и быстрый конец. Торк и пикнуть не успел.  Торка  убили  -
убили по его, Уинтроу, одному-единственному слову...  Остальные  матросы
попадали на колени, плача и умоляя Уинтроу пощадить их.
   Мальчик преисполнился величайшего отвращения.., вот  только  обращено
оно было не против людей, моливших о жизни.
   - Пусть с них снимут цепи и пошлют их наверх! - рявкнул он  Са'Адару.
- Вы! Берите рифы, как сможете! И кричите мне, если заметите скалы! - он
сам понимал, какой дурацкий и,  того  хуже,  бесполезный  приказ  отдал.
Троим матросам было всяко  не  справиться  с  кораблем  такой  величины.
Са'Адар принялся размыкать цепи, и Уинтроу спросил моряков:
   - Где мой отец? Жив он?..
   Они непонимающе уставились на него, и он  сообразил:  да  они  же  не
знают!.. Уж конечно, отец запретил команде всуе болтать о своих семейных
делах... И Уинтроу спросил иначе:
   - Где капитан Хэвен?
   - Там.., внизу, - ответил  один  из  матросов.  -  Ему  вроде  голову
пробили.., и ребра переломали...
   Уинтроу еще раз все мысленно взвесил -  и  принял  решение  в  пользу
своего корабля.
   - Мне нужно, чтобы капитан был здесь, - сказал он  Са'Адару.  -  И..,
поосторожнее с ним! Что толку, если притащите его сюда без сознания! - А
бесполезным незачем жить, добавил он про себя, глядя, как жрец  посылает
двоих за капитаном.  Присказка  надсмотрщиков,  надзирающих  за  рабами,
превращалась в жизненное кредо...  Если  он  хотел  спасти  команду,  то
должен был доказать рабам ее полезность. Он сказал:
   - Пусть пошлют наверх каждого моряка, который еще двигается...
   "Расписной" передернул плечами:
   - А кроме этих, никого больше нет.
   "Итак, только двое. И еще отец. Да простит меня Са..."
   - Ты! - сказал он "расписному",  выкинувшему  Торка  за  борт.  -  Ты
выбросил за борт  моряка,  который  мог  нам  еще  пригодиться.  Значит,
поработаешь за него. Полезай наверх, во-он туда -  в  "воронье  гнездо"!
Это место впередсмотрящего. Будешь кричать мне обо всем, что увидишь!  -
И Уинтроу обвел свирепым взглядом стоявших вокруг. То,  что  они  стояли
просто так, опустив руки, внушило ему необычайную ярость:
   - Остальные - бегом задраивать трюмные люки! И чтобы помпы немедленно
заработали! Я и так уже чувствую, что корабль тяжелеет! Только Са знает,
сколько воды мы приняли! -  И  он  добавил  чуть  тише,  но  по-прежнему
повелительно:
   - Очистите палубу от трупов. И сорванные тенты нужно убрать!
   "Расписной" отвел взгляд от Уинтроу и посмотрел на "воронье  гнездо",
едва видимое наверху мачты:
   - Туда?.. Я не могу...
   Уинтроу ощущал течение, словно живое существо, неудержимо  увлекавшее
"Проказницу". Прилив мчался в  узкостях  с  быстротой  горной  реки.  Со
штурвалом приходилось буквально сражаться...
   - Живо! Шевелись, если жить охота! - гаркнул  он  во  весь  голос.  -
Времени нет тебе бояться, а  мне  тебя  уговаривать!  Сейчас  главное  -
корабль! Спасем "Проказницу" - все спасемся!
   И в это время рядом послышалось:
   - Первый  и  единственный  раз  слышу,  чтобы  ты  разговаривал,  как
полагалось бы моему сыну...
   Половина лица Кайла Хэвена была покрыта темной спекшейся  кровью.  Он
двигался,  неловко  скособочившись,  чтобы  лишний  раз   не   тревожить
переломанных ребер. Он был бледней серого неба над головой. Посмотрел на
своего сына, крепко державшего корабельный штурвал, на покрытых  шрамами
"расписных",  бегом  мчавшихся  исполнять  его  распоряжения..,   окинул
взглядом разгром на палубах.., и медленно покачал головой:
   - И все это тебе понадобилось, чтобы обрести мужество?
   - А я его и не терял, - ответил Уинтроу. - Ты его  просто  разглядеть
не мог. Потому что я - не ты. Я не был крупным, сильным и  грубым.  Я  -
это я!
   - Ты не желал соответствовать... Тебе было плевать на то, что  я  мог
тебе дать. Ты.., и этот корабль.., оба вы - недоросли избалованные...
   - Некогда нам препираться, - сказал Уинтроу. -  Проказнице  одной  не
справиться. Она и так мне помогает, но нужны еще и  твои  глаза..,  твое
знание... - Он не смог вовсе изгнать горечь из своего голоса:
   - Мне нужен твой совет, отец.
   - Он что, правда твой отец? - с  ужасом  осведомился  Са'Адар.  -  Он
сделал рабом собственного сына?..
   Ни тот ни другой ему не ответили. Оба вглядывались вперед, в бушующий
шторм. Не дождавшись отклика, жрец отступил прочь, оставив их почти  что
наедине.
   - И что ты с ней собираешься делать? -  спросил  отец  неожиданно.  -
Даже если мы выведем ее невредимую из пролива, моряков, чтобы с парусами
работать, все равно нет... А воды здесь очень сложные даже  для  опытной
команды! - И Кайл фыркнул:
   - Едва успев присвоить, ты ее немедленно потеряешь...
   - Я просто буду делать, что смогу, - ответил Уинтроу. -  И  настолько
хорошо, насколько смогу.  То,  что  произошло,  случилось  не  по  моему
выбору. Но я верю, что Са смилуется над нами.
   - Са!.. -  Кайл  с  отвращением  мотнул  головой.  Но  тут  же  начал
распоряжаться:
   - Держи ее посередине пролива... Нет, еще на левый борт... Вот так...
Так и держи. А где Торк? Его бы наверх сейчас, впередсмотрящим...
   Уинтроу чуть призадумался, сопоставляя сказанное  отцом  с  тем,  что
доносили ему чувства Проказницы. И только потом выправил курс.
   - Торк умер, - сказал он помолчав. - Выкинули за борт. Поскольку один
из рабов счел его бесполезным.  -  И  он  ткнул  подбородком  в  сторону
"расписного", мертвой хваткой вцепившегося в снасти где-то  на  середине
пути к "вороньему гнезду". - Я его и послал впередсмотрящим.
   Жуткое молчание сопроводило эти слова... Когда отец заговорил  снова,
его голос дрожал от внутреннего напряжения.
   - Все это... - он говорил тихо, чтобы слышал  только  Уинтроу.  -  Ты
устроил все это.., только затем, чтобы взять корабль прямо  сейчас..,  а
не.., через несколько лет?
   Уинтроу подумал, что в этом вопросе заключалась  вся  разделявшая  их
бездна. Бездна, через которую никогда не будет наведен мост.
   -  Ничего  подобного,  -  сказал  он.  Слова  получились   совершенно
дурацкие, но он знал: он может говорить хоть  целую  жизнь  -  отец  все
равно его не поймет. Все, что у  них  будет  когда-либо  общего,  -  это
корабль. - Давай лучше проведем ее между  скалами,  -  предложил  он.  -
Между собой разбираться будем потом!
   Миновало, как ему показалось, долгое,  долгое  время..,  но  все-таки
отец шагнул вперед и встал рядом с ним. И  его  рука  легла  на  штурвал
рядом с рукой сына. Он глянул вверх, на снасти, заметил  там  одного  из
своих моряков.
   - Кальт! - крикнул он. - Оставь! Лезь в "воронье гнездо"! -  И  вновь
посмотрел вперед. - Вот  оно,  -  негромко  предупредил  он  Уинтроу.  -
Начинается!
   Корабль, и так мчавшийся сломя голову, только теперь начал  настоящий
разбег...

***

   - Продали меня,  значит,  -  тусклым  голосом  проговорила  Малта.  -
Продали меня какому-то чудищу, чтобы за корабль расплатиться. Чтобы меня
утащили в деревню на болоте, где  я  немедленно  обрасту  бородавками  и
стану производить младенцев, пока вы будете богатеть на  новых  торговых
сделках с семьей Хупрусов. Только не воображайте,  будто  мне  невдомек,
как это делается! Всякий раз, как женщину из  Удачного  выдают  замуж  в
Чащобы, ее семья тут же начинает прямо пухнуть от денег...
   Ее разбудили раньше обычного и вызвали на кухню ради этого разговора.
Даже завтрак еще не был готов.
   - Малта, все на самом деле не так, - сказала мать точно тем  голосом,
каком обычно призывала ее "выслушать разумные доводы".
   Ее бабка, та по крайней мере не  прикидывалась  и  не  прятала  своих
чувств. Она наполнила чайник и поставила его на плиту. Нагнулась и  сама
раздула огонь.
   - Вообще-то ты сама себя продала, - сказала она обманчиво дружелюбно.
- За шарфик, кристалл огня и сновидческую шкатулку.  Только  не  пытайся
нас убедить, будто у тебя ума не хватало понять, что ты делала. Ты очень
о многом хорошо осведомлена, хотя и прикидываешься простушкой.
   Малта некоторое время молчала. Потом буркнула:
   - Все лежит у меня в комнате. Могу вернуть хоть сейчас.
   Кристалл огня... Как ей не хотелось расставаться с  кристаллом  огня.
Но все лучше, чем помолвка с каким-то жабообразным  выходцем  из  Чащоб.
Она вспомнила свой сон,  в  котором  целовала  его,  и  содрогнулась.  В
реальности,  когда  он  откинет  вуаль,  его  губы  непременно  окажутся
бугристыми от бородавок. При одной мысли о подобном поцелуе ей  хотелось
плеваться. Какая несправедливость! - послать ей сон о красавчике,  когда
на самом деле он жаба!..
   - Поздновато ты спохватилась, - посуровела мать. - Если бы не наврала
насчет шкатулки, дело еще можно было бы поправить... Хотя нет, о чем это
я! Ты ведь к тому времени уже взяла у него камешек и платок.., не говоря
о стакане,  из  которого  отпила!  -  Она  помолчала,  потом  продолжала
несколько добрее и мягче:
   - Малта... Никто не собирается силой выдавать тебя замуж. Все, о  чем
мы с ними договорились, -  это  позволять  молодому  человеку  время  от
времени видеть тебя. И  тебе  не  придется  оставаться  с  ним  наедине.
Кто-нибудь обязательно будет присутствовать: либо  я,  либо  бабушка,  а
может, Рэйч или Нана. Так что бояться  тебе  совершенно  нечего,  -  Она
прокашлялась и заговорила почти совсем спокойно:
   - С другой стороны, я  и  по  отношению  к  нему  не  допущу  никакой
неучтивости. Ты не будешь опаздывать и не станешь ему грубить. Ты будешь
с ним разговаривать как с любым почетным и уважаемым гостем нашего дома.
А значит - чтобы никаких дикостей насчет деревень на болотах,  бородавок
или производства младенцев.
   Малта выбралась из-за с