- Обнажив мечи против чар? Понятно. Однако теперь уже нет более нужды
оставаться на холоде.  Сейчас  вы  можете  войти.  Ручаюсь  вам  в  полной
безопасности, если вы не вздумаете поднять руку на  меня  и  моего  слугу.
Стилико, ступай вперед и разведи огонь.  Ну  так  как  же?  Нет,  нет,  не
пытайтесь уйти, вы ведь еще не передали мне весть от короля. Забыли?
     В конце концов угрозами и уверениями  я  завел  их  в  пещеру  -  они
ступали осторожно и  переговаривались  только  шепотом.  Вожак  согласился
сесть рядом со мною, но остальные ни  за  что  не  хотели  углубиться  так
далеко и остались сидеть на полпути между входом и очагом. Стилико  вскоре
подогрел вино с пряностями и обнес всех.
     Теперь, при свете, я увидел,  что  пришельцы  одеты  не  как  солдаты
короля: ни значков, ни герба на них не было. По виду их можно было принять
за воинов какого-нибудь мелкого царька. Выправка, несомненно, военная, и к
Кринасу обращаются хотя и без чинов, но почтительно,  как  к  старшему  по
званию.
     Я разглядывал их. Вожак сидел невозмутимо, но остальные трое под моим
взглядом беспокойно заерзали, и один, худощавый и низкорослый,  с  черными
волосами и бледным лицом, украдкой опять сделал охранительный знак.
     Наконец я нарушил молчание:
     - Вы говорите, что прибыли ко мне как посланцы короля. Поручил ли  он
вам передать мне письмо?
     Ответил Кринас. Он был высокий, рыжеволосый, глаза голубые.  Наверно,
с примесью саксонской крови, хотя есть  и  кельты  вот  такой  же  светлой
масти.
     - Нет, сударь. Нам поручено только передать тебе привет от  короля  и
справиться о его сыне.
     - Но почему?
     - Почему? - переспросил он недоуменно.
     - Да, почему? Я четыре месяца как покинул  королевский  двор.  Король
получал за это время вести. Почему же он вдруг теперь шлет вас,  и  притом
ко мне? Он ведь знает, что мальчик не у меня. Очевидно,  что  здесь,  -  я
обвел взглядом четырех вооруженных мужчин, - он не был бы в  безопасности.
Известно королю и то, что я  намерен  был  задержаться  в  Брин  Мирддине,
прежде чем отправиться к принцу Артуру. Я опасался шпионов, и  мне  трудно
поверить, что вы получили такое поручение от короля.
     Трое по ту сторону очага переглянулись. Один из них, здоровый  детина
с красным,  рябым  лицом,  нервно  поддернул  пояс  с  ножнами,  рука  его
потянулась к  рукоятке  меча.  Я  видел,  что  Стилико  взглянул  на  него
настороженно и прямо с кувшином вина шагнул поближе ко мне.
     Кринас минуту молча смотрел мне в глаза, потом кивнул и проговорил:
     - Ладно, господин, твоя взяла. Да я особенно и не надеялся на  успех,
тебя такими баснями не проведешь. Просто с ходу сказал первое, что  пришло
в голову, когда ты вдруг объявился у нас над головой.
     - Отлично. Стало быть, вы шпионите. Опять же, я хочу узнать почему.
     Он пожал широкими плечами.
     - Кому и знать, господин, как не тебе, каков нрав у  королей:  Мы  не
задавали вопросов, когда  нам  было  приказано  пробраться  сюда  и  тайно
осмотреть пещеру в твое отсутствие.
     Трое его товарищей взволнованно закивали, подтверждая его слова.
     - И мы не причинили вреда, господин. В пещере  мы  не  были,  это  мы
правду сказали.
     - Да, и почему не были - тоже.
     Он вскинул руку.
     - Ничего не скажешь, сударь, ты вправе на нас сердиться.  Вина  наша.
Обычно, сам понимаешь, мы такими делами не занимаемся, но ведь приказ есть
приказ.
     - И что же вам было приказано разыскать?
     -  Определенного  -  ничего.  Просто  поспрашивать  народ  в  округе,
оглядеть твое жилище, узнать, когда  ты  собираешься  в  путь.  -  Быстрый
взгляд искоса: как я это приму? - Я  понял  так,  что  королю  ты  не  все
открыл, и он хочет дознаться сам. Ты знал, что за тобой следили  с  первой
минуты, как ты оставил Лондон?
     Еще одна толика правды.
     - Догадывался, - ответил я.
     -  Ну  вот  видишь.  -  Он  сказал  это  так,  будто  тем  самым  все
разъяснилось. -  Таковы  уж  они,  короли,  никому  не  доверяют  и  хотят
непременно все знать сами. Сдается мне, господин, если ты простишь мне эти
слова...
     - Говори.
     - По-моему, король не поверил тебе, когда ты объяснял ему, где у тебя
содержится маленький принц. Наверно, он решил, что ты  хочешь  переправить
его в другое место... спрятать, как раньше. Вот он и послал нас  доглядеть
потихоньку - авось нам удастся разгадать куда.
     - Может быть. Желание все  знать  -  болезнь  королей.  И  кстати,  о
болезнях, не наступило ли ухудшение в здоровье  короля,  что  он  вот  так
вдруг забеспокоился о сыне?
     Я ясно прочел по его лицу, словно он выразил свою досаду словами, как
ему обидно, что он сам не вспомнил к месту про  королевскую  болезнь.  Но,
поколебавшись, он решил, что безопаснее, где можно, говорить правду.
     - Что до этого, сударь, то у  нас  нет  сведений.  Сам  я  его  перед
отъездом не видел. Но слышал, что немочь его прошла и он вернулся на  поле
брани.
     То же самое было известно и  мне.  Я  помолчал  немного,  внимательно
разглядывая моих гостей. Кринас попивал вино с показной непринужденностью,
а сам не сводил с меня сторожкого взгляда. Потом я сказал:
     - Ну что ж, вы выполнили  приказ  и  разузнали  то,  что  нужно  было
королю. Я все еще здесь, а мальчика  здесь  нет.  В  остальном  же  королю
волей-неволей придется довериться мне. И срок моего предстоящего отбытия я
ему сообщу в свое время.
     Кринас откашлялся.
     - Такой ответ едва ли годится для передачи королю, господин.
     Он говорил нарочито громко, словно бы ничего не боялся, он и  вправду
был отважный малый. Остальные разделяли его страх, но при этом не пытались
скрыть своего малодушия. У низкорослого  черные  глаза  так  и  бегали  на
бледном от испуга лице, он потянулся к вожаку,  дернул  его  за  рукав.  Я
услышал, как он вполголоса сказал:
     - Уйдем лучше. Не забывай, кто он  такой...  Довольно  с  нас...  Еще
разозлим его.
     Я резко возразил:
     - Мне не за что злиться. Вы выполняете свой долг, не ваша  вина,  что
король так недоверчив и всему требует дополнительных подтверждений. Можете
передать ему от меня, - я сделал паузу,  будто  обдумывал,  как  бы  лучше
выразиться, и все четверо жадно вытянули шеи, - что его  сын  находится  в
том месте, которое я ему называл, что он в безопасности и  благополучии  и
что я жду только подходящей погоды, чтобы отправиться в плаванье.
     - В плаванье? - мгновенно переспросил Кринас.
     Я поднял брови.
     - А что? Я думал, всему свету известно, где находится  Артур.  Ну  да
король-то, во всяком случае, поймет.
     Один из солдат хриплым голосом проговорил:
     - Мы слышали, господин, но то были  только  слухи.  Стало  быть,  это
правда, про остров?
     - Истинная правда.
     - Ги-Бразиль? Но это  сказка,  сударь,  прошу  прощения,  -  возразил
Кринас.
     - Разве я называл имя? За слухи я не  отвечаю.  Место,  о  котором  я
говорю, имеет много названий, и рассказывают  о  нем  всего  столько,  что
хватило бы на Девять Книг черной магии... И всякому,  кто  ни  увидит  его
своими глазами, открывается иное. Когда я отвез туда Артура...
     Я оборвал  речь  и  промочил  горло,  словно  певец  перед  тем,  как
коснуться струн. Трое  по  ту  сторону  очага  приготовились  слушать.  На
Кринаса я старался не смотреть, обращаясь через его  голову  прямо  к  ним
зычным и распевным голосом сказителя:
     - Все вы знаете, что мальчик был передан мне на руки  в  третью  ночь
как родился на свет. Я отвез его в безопасное  укрытие,  а  потом,  улучив
удобное время,  когда  в  мире  было  спокойно,  переправил  к  западу  на
побережье. В том месте у подножия отвесных скал находится песчаная  бухта,
и вокруг нее стоят стоймя камни, точно волчьи зубы, -  о  них  разбивается
насмерть и пловец, и лодочник в часы прилива. По сторонам той бухты  волны
пробили в скалах высокие арки. Скалы там  в  солнечных  лучах  отсвечивают
сизым, и розовым, и нежно-бирюзовым, а в летние вечера при  отливе,  когда
садится солнце, на горизонте глазам открывается земля, но,  когда  угасает
свет дня, она исчезает. Это - Летний остров, который, говорят, всплывает и
тонет по воле небес, и Стеклянный остров, сквозь который  видно  звезды  и
облака, но для тех, кто там обитает, он изобилует деревьями  и  травами  и
кристальными родниками.
     Солдат с бледным лицом весь подался ко мне, разинув  рот,  другой,  я
видел, под шерстяным плащом зябко  передернул  плечами.  У  Стилико  глаза
блестели, как бляхи на щите.
     -  Это  -  Остров  Дев,  куда  после  кончины  попадают   короли.   И
когда-нибудь настанет день...
     - Господин! Я все это видел своими глазами! - Чтобы вот так  оборвать
прорицателя на первых же словах прорицания, бледнолицый должен  был  дойти
до совершенного исступления. - Да, да, видел! Когда был еще маленький. Так
же ясно, как Касситериды в ясный день  после  дождя.  Но  тогда  это  была
пустая земля.
     - Она не пустая. И не только там могут видеть ее люди, подобные тебе.
Если знаешь, как искать, ее можно найти даже  зимой.  Но  мало  кто  может
добраться туда и вернуться обратно.
     Кринас слушал не шевелясь, с каменным лицом.
     - Стало быть, он на корнуолльской земле?
     - Так ты и это знаешь?
     В моем голосе не прозвучало и тени насмешки, но он обиженно буркнул:
     - Нет, - и, поставив пустой  кубок,  встал.  Рука  его  потянулась  к
поясу. - Стало быть, то, что ты рассказал, мы и должны передать королю?
     Остальные, по его кивку, тоже поднялись. Стилико со  стуком  поставил
кувшин, но я успокоил его, покачав головой, и улыбнулся.
     - Вам, я думаю, несдобровать, если этим исчерпаются все ваши новости?
И мне тоже мало радости, если ко мне пришлют новых соглядатаев.  Так  что,
ради  нашего  с  вами  общего  блага,  надо  будет   утолить   королевское
любопытство. Отвезете в Лондон мое письмо?
     Мгновенье  Кринас  стоял  как  вкопанный,  не  отводя   воинственного
взгляда. Потом тряхнул головой и мирно засунул  большие  пальцы  за  пояс.
Только услышав, как он облегченно перевел дух, я понял, что он уже  совсем
готов был пустить в ход единственные известные ему доводы.
     - Охотно.
     - Тогда подождите еще немного. Сядьте. Наполни им кубки, Стилико.
     Мое письмо к Утеру было кратким. Сначала я справлялся о его здоровье,
потом писал, что принц, насколько мне  известно  из  надежных  источников,
здоров и благополучен. С наступлением весны, сообщал я  далее,  я  намерен
съездить и повидать мальчика сам. А пока буду  следить  за  ним  по-своему
отсюда и все новости сообщать королю.
     Запечатав  письмо,  я  снова  вышел  в  переднюю  пещеру.  Мои  гости
вполголоса о чем-то торопливо  и  озабоченно  переговаривались.  Здесь  же
находился  и  Стилико  с  кувшином.  При  моем  появлении  они  смолкли  и
поднялись. Я передал письмо Кринасу.
     - Остальное, что я имел сказать королю, заключено в этом  письме.  Он
будет удовлетворен. - Я добавил: - Даже если вы не совсем точно  выполнили
приказ, королевской немилости вам  нечего  опасаться.  А  теперь  оставьте
меня, и да оберегает вас бог путешествий.
     И  они  наконец  ушли,  не  выказав  особой  благодарности   за   мое
напутственное благословение. Пересекая заснеженную площадку перед входом в
пещеру, они настороженно поглядывали во мглу по сторонам и зябко  кутались
в свои шерстяные плащи, словно чувствуя на спине  морозное  дыхание  ночи.
Поравнявшись со святым источником, каждый снова сделал охранительный знак,
и, по-моему, у последнего - Кринаса - это был не знак креста.



                                    7

     Стук их копыт смолк на уходящей вниз тропе. Стилико прибежал сверху с
обрыва, откуда смотрел им вслед.
     - Уехали. - Зрачки его были расширены не только от морозной  тьмы.  -
Господин, я думал, они тебя убьют.
     - Могли убить. Они храбрые люди и  натерпелись  страху.  Это  опасное
сочетание. Тем более что один из них - христианин.
     Он немедленно понял, что я имею в виду.
     - То есть он тебе не поверил?
     - Вот именно. Он мне не поверил, но побиться об заклад, что я лгу, не
рискнул бы. А теперь, Стилико, собери мне что-нибудь поесть, неважно  что,
только поскорее, и уложи, что подвернется, на дорогу. Одежду я упакую сам.
Кобыла подкована?
     - Конечно, господин, но... разве ты уезжаешь сегодня?
     - Прямо сейчас.  Этого  случая  я  как  раз  и  дожидался.  Они  себя
обнаружили, и к тому времени, когда поймут, что след, который я им дал,  -
ложный, я буду уже далеко - перенесусь за море на запад... Что тебе  после
этого делать, ты знаешь, мы обсуждали это много раз.
     И в самом деле, у вас был  план,  что  после  моего  отъезда  Стилико
останется в Брин Мирддине, будет, как и прежде, закупать  и  привозить  из
города провизию, чтобы казалось, будто я дома. Я  сделал  запасы  лечебных
снадобий и научил его простейшие из них составлять самому - он должен  был
раздавать их беднякам, которые придут за помощью,  чтобы  они  не  ощутили
моего отсутствия, так что разговоры  о  том,  что  я  уехал,  должны  были
начаться далеко не сразу.  Может  быть,  не  так  уж  и  много  времени  я
выгадывал этим способом, но много мне  и  не  надо  было:  достаточно  мне
перевалить через ближние холмы и ступить на лесные тропы, и выследить меня
уже будет трудно.
     Поэтому Стилико только кивнул мне в ответ  и  бросился  со  всех  ног
выполнять мое повеление. В одну минуту трапеза моя была готова, и, пока  я
ел, он собрал мне еды в дорогу. Я видел, что его распирают вопросы, и  дал
ему выговориться. Я умел, правда не без запинок, объясняться с ним на  его
родном языке, но он свободно, хотя и с акцентом, говорил по-латыни,  и  ею
мы обычно и пользовались. С тех пор как  мы  выехали  из  Константинополя,
Стилико, как и следовало ожидать от такой страстной натуры, горячо ко  мне
привязался; но  он  не  мог  жить  без  собеседника,  и  было  бы  жестоко
настаивать на немом почитании, которое завел  было  у  нас  вымуштрованный
Гай. Да я этого и не любил. И потому, пока он был занят  сборами,  вопросы
так и сыпались у него с языка.
     - Господин, если этот человек, Кринас, добивался сведений  о  принце,
но не поверил твоему рассказу про Стеклянный остров, почему же он в  таком
случае уехал?
     - Прочесть мое письмо. Он думает, что в нем содержится правда.
     Стилико широко раскрыл глаза.
     - Но он не посмеет распечатать  письмо,  адресованное  королю!  А  ты
написал в нем правду?
     Я поднял брови.
     - Правду? А ты разве тоже не веришь в Стеклянный остров?
     - Нет, почему же. Про это все знают. - Он говорил серьезно. - Даже  в
Сицилии у нас слышали про невидимый остров за краем заката. Но  ты  сейчас
держишь путь не туда, готов прозакладывать что угодно!
     - Откуда такая уверенность?
     Он сверкнул на меня влажными черными глазами.
     - А как же, господин? Ты, да чтобы пустился в плаванье через Западное
море? И еще зимой? Во что угодно готов поверить, но не в это! Если  бы  ты
имел магическую власть над морской стихией, разве мы маялись бы так, плывя
по Срединному морю? Вспомни шторм у Пилоса.
     Я засмеялся.
     - Когда всей магии у нас был один  рвотный  корень?  Еще  бы  мне  не
помнить. Нет, Стилико, из моего письма они ничего не узнают.  И  к  королю
оно тоже не попадет. Этих людей не король подослал.
     - Не король? - Он разинул рот и выпучил глаза, но тут же опомнился  и
опять склонился над переметной сумой, куда набивал поклажу.  -  Откуда  ты
знаешь? Они знакомы тебе?
     - Нет. Но Утер не назначает своих солдат шпионить, ведь таких шпионов
сразу можно узнать. Это чьи-то солдаты, посланные, как Кринас сам  сказал,
побродить по базару и тавернам Маридунума,  поспрашивать  людей,  а  потом
подняться сюда, обшарить пещеру в наше отсутствие  и  найти  либо  принца,
либо какой-нибудь след, который приведет к нему. Они даже и  не  настоящие
шпионы. Какой шпион осмелится возвратиться к хозяину и признать,  что  его
разоблачили, но дали письмо со всеми необходимыми сведениями? Я постарался
облегчить им положение,  и,  может  быть,  они  решили,  что  сумели  меня
обмануть, но, как бы то ни было, им необходимо было заполучить это письмо.
Надо отдать должное Кринасу, он соображает быстро. Когда я  застал  их  на
месте, он ловко вывернулся. Не его вина, что один из его подчиненных выдал
его с головой.
     - Каким образом?
     - Тот, низкорослый, с бледным  лицом.  Я  услышал,  как  он  произнес
что-то на своем родном языке. Кринас, наверное, даже внимания не  обратил.
Но он говорил по-корнийски. Тогда я рассказал им про Стеклянный  остров  и
описал бухту, и ему это все было  знакомо.  Знал  он  и  Касситериды.  Это
острова у корнуолльского побережья, в них даже Кринас не мог не поверить.
     - У корнуолльского? - переспросил Стилико,  как  бы  взвешивая  новое
слово.
     - У побережья Корнуолла, на юго-западе.
     - Стало быть, люди королевы?  -  Стилико  не  даром  провел  время  в
Лондоне, он не сидел  в  четырех  стенах,  обучая  Моргаузу  приготовлению
целебных снадобий. Он умел слушать не хуже, чем говорить, и с тех пор, как
мы оставили Утеров двор, так и засыпал меня  рассказами  о  том,  что  там
думают и говорят по всем мыслимым поводам. - Говорят, она все  еще  в  тех
краях после неудачных родов.
     - Это так. И она, конечно, могла  бы  использовать  корнуолльцев  для
тайных поручений. И все-таки я  не  думаю,  чтобы  их  подослала  она.  Ни
король, ни королева сейчас не приближают к себе корнуолльцев.
     - Корнуолльские солдаты стоят под Каэрлеоном.  Я  слышал  об  этом  в
городе.
     Я поднял голову.
     - Вот как? Под чьим же началом?
     - Не слыхал. Но могу узнать.
     Он вопросительно смотрел на меня, но я покачал головой.
     - Нет. Чем меньше ты будешь знать об этом,  тем  лучше.  Забудь.  Они
сейчас перестанут следить за мною, покуда не прочитают письмо, а здесь  не
так-то легко отыскать человека, который понимает по-гречески...
     - По-гречески?
     - Да, у короля секретарь - грек, - подтвердил я. - Я не  видел  нужды
облегчать им работу. А они, я думаю, не догадались, что я их разоблачил. И
торопиться не станут. К тому же в письме я упомянул, что пробуду здесь  до
весны.
     - А сюда они не вернутся?
     - Едва ли. Зачем  им?  Признаться  передо  мной,  что  они  прочитали
письмо, адресованное королю? И что послал их вовсе не король?  Покуда  они
полагают, что я здесь, они не решатся сюда приехать - из боязни, как бы  я
не донес королю. Они и убить меня не осмелятся, и допустить, чтобы  я  все
узнал про них, тоже побоятся. И значит, носа  сюда  не  покажут.  А  ты  в
ближайший день, как приедешь в Маридунум, позаботься дать знать начальнику
гарнизона, чтобы поискал в окрестностях этих корнуолльцев, и пусть доложит
о случившемся королю.  Я  и  сам  отправлю  королю  известие.  Пусть  даст
указание своим шпионам охранять нас от других... Ну, у меня все готово. Ты
сложил провизию? Наполни-ка мне вот флягу. Да  повтори,  что  ты  скажешь,
если кто-нибудь все же сюда заявится.
     - Скажу, что ты все дни проводил на холмах и в последний раз  ушел  в
сторону хижины пастуха Аббы, и я думаю, что ты остался  у  него  помочь  с
овцами. - Стилико посмотрел на меня с  сомнением.  -  Никто,  конечно,  не
поверит.
     - Отчего же? Ты ведь искусный лгун. Осторожней, ты льешь вино мимо!
     - Принц - и возится с овцами? Довольно невероятно.
     - Я и не такие невероятные вещи делал. Тебе поверят. К  тому  же  это
правда. Откуда, ты думаешь, у меня на плаще пятна крови?
     - Убил кого-нибудь, я думаю.
     Он говорил совершенно серьезно. Я рассмеялся.
     - Это нечасто со мной случается и, как правило, по недоразумению.
     Он недоверчиво потряс головой и закупорил флягу.
     - Если бы те четверо обнажили  против  тебя  мечи,  господин,  ты  бы