н  остановился.  Кто-то  рассмеялся.  Я  тоже  рассмеялся  и
потянулся за костями.
     - Ладно, возьмем все с собой. Я уже  сказал,  выиграв  или  проиграв,
берем вино с собой. Закончим игру там. Мы уже наклюкались до чертиков.
     На мое плечо опустилась тяжелая рука. Пока я оборачивался посмотреть,
кто это такой, подошедший с другой стороны  человек  взял  меня  за  руку.
Диниас удивленно уставился на них. Посетители неожиданно смолкли.
     Чернобородый сжал плечо.
     -  Спокойно,  молодой  господин.  Обойдемся   без   скандала?   Можно
переговорить с тобой на улице?



                                    6

     Я встал. Лица окружающих ничего не выражали. Все молчали.
     - В чем дело?
     - Выйдем, если не возражаешь, - повторил чернобородый. - Не  хотелось
бы...
     - Я совсем не против скандала, -  ответил  я  твердо.  -  Прежде  чем
тронусь с места, хочу знать, кто вы такие. А для начала уберите свои руки.
Хозяин, кто они?
     - Люди короля, сэр. Делайте лучше, как они говорят. Если  вам  нечего
скрывать...
     - И вам нечего бояться, - завершил я. - Знакомо, так не бывает.  -  Я
скинул руку чернобородого с плеча  и  повернулся  к  нему.  У  Диниаса  от
удивления открылся рот. Он не узнавал своего мягкотелого  кузена.  Что  ж,
время прошло.
     - Я не против, чтобы люди  услышали  вас.  Поговорим  здесь.  Что  вы
хотите от меня?
     - Нас заинтересовали слова твоего друга.
     - Тогда почему не поговорить с ним?
     - Всему свое время, - бесстрастно ответил чернобородый. - Не  скажешь
ли ты, кто такой и откуда?
     - Меня зовут Эмрис. Я родился здесь, в Маридунуме. Ребенком  уехал  в
Корнуолл, а теперь захотел вернуться домой, узнать новости. Вот и все.
     - А этот юноша? Он называл тебя "кузеном"...
     - Это лишь обращение. Мы родственники, но не близкие.  Вы,  наверное,
слышали, что он назвал меня побочным сыном.
     - Минуту! - из толпы раздался голос.  Незнакомый  пожилой  человек  с
тонкими седыми волосами проталкивался вперед.
     - Я знаю его. Он говорит правду. Это Мирдин  Эмрис,  точно.  Он  внук
старого короля.
     - Вы не можете помнить меня, - обратился он ко мне. - Я был одним  из
слуг вашего деда. Вот что я  вам  скажу.  -  Глядя  на  чернобородого,  он
вытянул по-куриному шею. - Люди короля или кто, вы не имеете права трогать
этого молодого джентльмена. Он сказал правду. Он уехал из  Маридунума  лет
пять назад, да, правильно, пять лет назад. Он исчез  в  ночь,  когда  умер
старый король. Могу вам поклясться, что он никогда не выступил  бы  против
короля Вортигерна. Он готовился стать священником и в руки не брал оружия.
Подумаешь, он хочет выпить с принцем Диниасом, - они родственники,  с  кем
ему еще пить, от кого еще узнать вести из дома?
     На меня смотрели добрые глаза.
     - Да, конечно,  это  Мирдин  Эмрис.  Уже  не  мальчишка,  а  взрослый
человек. Но я узнал бы его где угодно. Позвольте мне вам сказать,  сэр,  я
чрезвычайно рад видеть вас живым. Боялись, что вы погибли во время пожара.
     Чернобородый даже не взглянул на него. Он не спускал с меня глаз.
     - Мирдин Эмрис. Внук старого короля,  -  медленно  проговорил  он.  -
Незаконнорожденный? Чей же ты тогда сын?
     Отрицать было бессмысленно. Я узнал слугу. Довольный собой, он кивнул
мне.
     - Моя мать была Ниниана, дочь короля, - ответил я.
     Черные глаза сузились.
     - Это правда?
     - Сущая правда, сущая правда, - встрял слуга. В его бесцветных глупых
глазах светилась доброжелательность.
     Чернобородый снова повернулся ко мне. На  его  лице  я  мог  прочесть
следующий вопрос. Сердце забилось, и я почувствовал сильный прилив  крови.
Спокойно.
     - А твой отец?
     - Не знаю. - Возможно, он подумал, что я покраснел от стыда.
     - Будь теперь внимательным, - предостерег чернобородый, -  кто  зачал
тебя?
     - Не знаю.
     Он смерил меня взглядом.
     - Твоя мать - королевская дочь. Ты помнишь ее?
     - Очень хорошо.
     - Разве она тебе не говорила? Думаешь, мы поверим этому?
     - Мне все равно, поверите  вы  или  не  поверите,  -  с  раздражением
ответил я. - Всю жизнь люди спрашивают меня об этом и все время не  верят.
Мать в самом деле не говорила мне. Вряд  ли  она  говорила  и  кому-нибудь
другому. Насколько я знаю, она может быть близка к истине, говоря,  что  я
родился от дьявола. - Я сделал нетерпеливое движение. - Зачем вам это?
     - Мы слышали, что сказал другой молодой  джентльмен,  -  не  отступал
чернобородый. - Лучше быть незаконнорожденным и иметь  отцом  короля,  чем
ничейным сыном, у которого вообще нет отца!
     - Если я не обиделся, то какое вам дело. Вы же видите, он пьяный.
     - Мы хотели подтверждения, и все. Теперь  мы  удостоверились.  Король
хочет, чтобы ты явился к нему.
     - Король? - отсутствующим голосом спросил я.
     Он кивнул.
     - Вортигерн. Мы ищем тебя уже три недели. Ты должен поехать к нему.
     -  Не  понимаю.  -  Наверное,  я  выглядел  больше  изумленным,   чем
испуганным. Моя миссия разваливалась, не успев  начаться.  Одновременно  я
почувствовал и облегчение. Раз меня ищут  три  недели,  значит,  Амброзиус
здесь ни при чем.
     Все это время Диниас тихо сидел в углу. Мне показалось, что  разговор
большей частью прошел мимо него. Он наклонился вперед, держась  руками  за
залитый вином стол.
     - Зачем он ему понадобился, скажите мне!
     - Не стоит беспокоиться, - бросил он ему почти что презрительно. - Ты
ему не нужен. Хотя скажу тебе, что, поскольку именно ты навел нас на него,
тебе положено вознаграждение.
     - Вознаграждение? - переспросил я. - О чем вы?
     Диниас неожиданно протрезвел.
     - Я ничего не говорил. Что вы имеете в виду?
     Чернобородый кивнул.
     - Мы нашли его по твоим словам.
     - Он лишь расспрашивал о семье. Он находился в отъезде, - мямлил  мой
кузен. - А вы слушали. Все могли слышать. Мы не понижали  голоса.  Клянусь
богом, если бы мы замышляли измену, разве стали бы говорить об этом здесь?
     - Никто не говорил об измене. Я лишь исполняю свой долг. Король хочет
видеть его, и он пойдет со мной.
     Старый слуга забеспокоился.
     - Вы не можете причинить ему зла. Он в самом деле сын Нинианы. Можете
спросить ее сами.
     Чернобородый быстро отреагировал.
     - Она еще жива?
     - О, она в полном здравии. До  нее  рукой  подать,  она  в  монастыре
Святого Петра, что на перекрестке за старым дубом.
     - Оставьте ее в покое, - сказал  я,  не  на  шутку  испугавшись.  Бог
знает, чего она может им наговорить. - Не забывайте, кто она  такая.  Даже
Вортигерн не посмел тронуть ее. Кроме того, у вас нет права  трогать  меня
или ее.
     - Думаешь, нет?
     - Какое же?
     - А вот. - В его руке сверкнул короткий меч, заточенный до блеска.
     - Право Вортигерна, что ли? - спросил я. - Неслабый аргумент.  Ладно,
я поеду с вами. Но вы не выиграете, тронув мою мать. Оставьте ее в  покое,
говорю вам. Она расскажет вам не больше моего.
     - Но по крайней мере нам не придется проверять, если она заявит,  что
не знает твоего отца.
     - Но это так,  -  "затрещал"  старый  слуга.  -  Послушайте  меня,  я
прослужил во дворце всю жизнь и хорошо это помню. Всегда говорили, что она
родила ребенка от дьявола, от принца тьмы.
     Замелькали руки, изображавшие знаки против нечистой силы.
     - Отправляйся с ними, сынок, они не тронут ни Ниниану, ни ее сына,  -
обратился ко мне старик. - Наступит время, когда королю  потребуются  люди
Запада. Кому лучше знать, как не ему?
     - Похоже, мне придется все-таки поехать, имея под горлом такую острую
королевскую гарантию, - ответил я. - Все в порядке, Диниас.  Это  не  твоя
вина. Скажи моему слуге, где я. Ладно, вы, забирайте меня к Вортигерну, но
только уберите руки.
     Я  пошел  к  двери.  Завсегдатаи  расступились.  Диниас  поднялся  и,
спотыкаясь, поспешил вслед. Выйдя на улицу, чернобородый обернулся.
     - Я и забыл. Вот тебе.
     Кошелек с монетами, зазвенев, упал на землю к ногам моего кузена.
     Я не остановился. И без того было видно, с  каким  выражением  Диниас
огляделся по сторонам и, подняв кошелек, поспешно засунул его за пояс.



                                    7

     Вортигерн изменился. Впечатление,  что  он  как-то  уменьшился,  стал
менее внушительным, появилось у меня не потому, что я сам вырос. Он как бы
ушел в себя. И без кустарно сработанного зала, и без двора, состоявшего из
командиров с их женщинами, можно было заметить, что  человек  находится  в
бегах. Или, вернее, в  углу.  Но  загнанный  волк  опаснее  свободного.  А
Вортигерн по-прежнему оставался волком.
     Угол же он подобрал себе хороший. Королевский форт представлял собой,
насколько я помню, скалу, господствовавшую над речной долиной. К ее гребню
можно было подобраться лишь по узкой седловине, похожей на подвесной мост.
Этот ансамбль выделялся на фоне  скалистых  гор,  между  которыми,  как  в
естественном убежище, выпасали лошадей,  куда  загоняли  и  сторожили  их.
Серые  каменистые  горы  окружали  долину.  Весна  еще  не  пришла   сюда.
Апрельский дождь вызвал лишь поток воды,  устремившийся  с  высоты  тысячи
футов вниз. Дикое,  мрачное  и  впечатляющее  место.  Если  волку  суждено
окопаться на вершине,  то  даже  Амброзиусу  будет  нелегко  его  выкурить
оттуда.
     Путешествие заняло шесть дней. С первым лучом солнца  мы  выехали  из
Маридунума по дороге, ведущей прямо на север.  Она  хуже,  чем  дорога  на
восток,  но  короче.  Нас  не  задержала  даже  плохая  погода   и   темп,
установленный женскими носилками. У Пеннала размыло мост,  и  мы  потеряли
полдня в поисках брода  на  Афон-Дифи.  В  конце  концов  отряд  выехал  к
Тошен-и-Муру, где начиналась хорошая дорога.  В  полдень  шестого  дня  мы
свернули  на  дорогу  вдоль  реки,  которая  вела  к  Динас  Бренину.  Там
обосновался король.
     Чернобородому  не  составляло  никакого   труда   убедить   монастырь
отпустить мою мать с ним к королю. Если он применил ту же тактику,  что  и
со мной, то понятно, но у меня не было никакой возможности узнать  у  нее,
зачем мы понадобились Вортигерну. Матери предоставили закрытый паланкин  и
двух монахинь для сопровождения. Поскольку они не отходили от  нее  ни  на
минуту,  я  никак  не  мог   выбрать   время   для   частной   беседы.   В
Действительности она ничем не показывала, что хочет  остаться  наедине  со
мной. Иногда я перехватывал  ее  взволнованный,  непонимающий  взгляд,  но
когда она начинала говорить, то говорила спокойно  и  отрешенно,  даже  не
намекая, что ей известно, чего не знает сам Вортигерн.  Поскольку  мне  не
разрешали видеться с ней наедине, пришлось рассказать ей  ту  же  историю,
что услышали от  меня  чернобородый  и  Диниас  (которого,  насколько  мне
известно, допросили). Придется ей  гадать,  отчего  я  не  приехал  к  ней
раньше. Конечно же, я не мог ссылаться на Малую Британию или  даже  друзей
оттуда, не рискуя, что она догадается об Амброзиусе. На  это  я  пойти  не
мог.
     Мать сильно изменилась. Она выглядела бледной и тихой. Она  прибавила
в весе. Только через день  или  два  меня  вдруг  осенило:  мать  потеряла
прежнюю власть. Забрало ли ее время или болезнь, а может, отреклась от нее
ради  христианского  символа,  который  носила  теперь  на  груди.  Власть
пропала, и оставалось лишь гадать почему.
     С одной стороны, я сразу успокоился. К матери  относились  вежливо  и
даже с почтением, достойным королевской дочери. Чего не скажешь  обо  мне,
хотя я и получил хорошего коня,  приличный  ночлег  и  достаточно  учтивую
охрану. Я не требовал от них лишних усилий - они просто не отвечали на мои
вопросы. Мне казалось, что  они  прекрасно  знали,  зачем  я  потребовался
королю. На меня тайком бросали любопытные взгляды. Один  или  два  раза  я
заметил в них сочувствие.
     Нас привезли прямо к королю. Он поставил свой штаб на  ровной  поляне
между скалой и рекой, откуда можно спокойно  наблюдать  за  строительством
крепости. Его лагерь значительно отличался от временных лагерей Амброзиуса
и Утера. Большинство людей расположились  в  палатках.  Они,  по-видимому,
полностью доверились естественным природным укреплениям.
     С двух сторон их защищали река и скалы, с другой - скала Динас Бренин
и непроходимые пустынные горы.
     Сам Вортигерн устроился достаточно по-королевски.  Он  принял  нас  в
зале, деревянные колонны которого были обтянуты ярко вышитыми занавесками.
Пол, выложенный местным  зеленоватым  сланцем,  плотно  устилал  тростник.
Высокий  трон  на  возвышении  покрывала  поистине  королевская  резьба  и
позолота. Позади на  таком  же  украшенном  троне,  но  который  несколько
уступал  по  размерам  королевскому,  восседала  Ровена,  его   саксонская
королева. Кругом толпились люди: придворные и воины. Среди них  достаточно
было и саксов. За троном Вортигерна на возвышении стояла группа  жрецов  и
святых.
     Как только мы вошли, установилась тишина.  Все  взоры  устремились  к
нам. Король поднялся и сошел с помоста  навстречу  моей  матери.  Он  шел,
улыбаясь и протянув руки.
     - Приветствую тебя, принцесса.
     С церемониальной вежливостью он развернулся представить ее королеве.
     По залу пронесся шепот, люди начали  переглядываться.  Своим  приемом
король показал, что не  считает  мать  ответственной  за  роль  Камлака  в
недавнем мятеже. Быстро, но с острым интересом,  как  мне  показалось,  он
взглянул на меня и приветственно кивнул. Взяв мать за руку, он повел ее  к
трону. По его сигналу кто-то поспешил  принести  стул,  его  поставили  на
ступеньку ниже трона. Пригласив мать сесть, он сел сам со своей королевой.
В сопровождении стражи я прошел вперед и остановился внизу у трона.
     Вортигерн положил руки  на  подлокотники.  Улыбался  нам  с  матерью,
излучал гостеприимство и даже удовлетворение. Шепот прекратился,  и  вновь
установилась тишина. Люди ждали.
     Король начал издалека.
     - Извините, мадам, что заставил вас проделать путешествие в это время
года. Надеюсь, вы добрались с удобствами?
     За этим последовал обмен вежливыми фразами.  Мать,  наклонив  голову,
бормотала  слова  благодарности,  столь  же  безразличные,   как   и   его
собственные. Одну руку мать держала  на  груди,  теребя  крестик,  который
носила как талисман. Другая рука покоилась в складках коричневого  платья.
Даже в своем простом одеянии она выглядела королевой.
     - Не представите ли вы  теперь  своего  сына?  -  улыбаясь,  попросил
Вортигерн.
     - Моего сына зовут Мерлин. Он уехал из  Маридунума  пять  лет  назад,
когда умер мой отец, ваш  родственник.  С  того  времени  он  находился  в
Корнуолле, в церковном учреждении. Рекомендую его вашему вниманию.
     Король повернулся ко мне.
     - Пять лет? Ты  был  тогда  совсем  ребенком,  Мерлин?  Сколько  тебе
сейчас?
     - Семнадцать, сэр. - Я встретил его взгляд, не отводя глаз.  -  Зачем
вы послали за нами? Не успел приехать в Маридунум,  как  ваши  люди  силой
захватили меня.
     - Я сожалею об этом. Прости им их усердие. Они лишь знали,  что  дело
неотложное, и предприняли самые быстрые действия, чтобы его решить, как  я
того желал. - Он повернулся к матери. - Надо ли уверять вас, леди Ниниана,
что вам не причинят зла? Клянусь в этом. Мне известно, что  на  протяжении
пяти лет вы находились в  обители  Святого  Петра  и  не  имеете  никакого
отношения к союзу вашего брата с моими сыновьями.
     - Как и мой сын, мой лорд, - спокойно заметила она. - Мерлин  покинул
Маридунум в ночь смерти моего отца, с тех пор и  по  сей  день  о  нем  не
поступало никаких известий. Ясно одно, он не участвовал в мятеже. Он уехал
из дома ребенком, и теперь я знаю, что в ту  ночь  он  бежал  в  Корнуолл.
Насколько мне известно, он спасался от Камлака, который не  питал  к  нему
дружеских чувств. Уверяю вас, мой повелитель, что мой сын ничего не знал о
враждебных намерениях моего брата против вас. Я теряюсь в догадках,  зачем
он вам понадобился.
     Однако Вортигерна  совершенно  не  заинтересовало  мое  пребывание  в
Корнуолле. Он даже не взглянул на меня. Положив  подбородок  на  руку,  он
исподлобья наблюдал за матерью. Его вид и голос были серьезны и учтивы. Но
что-то вокруг не нравилось мне. Внезапно я  понял.  Пока  мать  с  королем
разговаривали, жрецы из-за трона наблюдали  за  мной.  Поглядев  украдкой,
краешком глаза, на окружавших нас людей, я заметил, что все  взгляды  были
устремлены на меня. В комнате стало тихо. Неожиданно я подумал: "Сейчас он
выскажется".
     - Вы никогда не выходили замуж, - тихо,  почти  задумчиво  проговорил
король.
     - Нет. - Мать опустила веки. Я понял, что она насторожилась.
     - То есть отец вашего сына умер прежде, чем вы  поженились?  Погиб  в
бою, наверное?
     - Нет, мой лорд. - Она говорила тихо, но отчетливо. Мать вся  была  в
напряжении.
     - Он еще жив?
     Мать промолчала и лишь наклонила голову. Капюшон свалился ей на  лицо
и заслонил его от глаз людей в зале. Но с помоста могли  видеть  ее  лицо.
Королева смотрела с любопытством и презрением. У нее  были  светло-голубые
глаза и крупные молочно-белые груди, выпиравшие из-под  голубого  корсажа,
маленький рот и белые, как грудь, руки с некрасивыми толстыми пальцами. Их
унизывали золотые, эмалированные и медные кольца.
     Король нахмурился в ответ на молчание, но его голос остался прежним:
     - Скажите мне, леди Ниниана, вы говорили когда-нибудь  сыну  имя  его
отца?
     - Нет. - Энергичный и чеканный голос странным образом  контрастировал
с ее смиренным видом. Она была в позе женщины, испытавшей стыд. Интересно,
она намеренно приняла ее? Я не видел лица матери и обратил  внимание  лишь
на руку, придерживавшую складку длинного платья. Я вдруг вспомнил Ниниану,
бросившую  вызов  своему  отцу,   отказав   Горлану,   королю   Ланасколя.
Одновременно мне вспомнилось лицо отца. Я  отогнал  воспоминание.  Он  так
явственно предстал передо мной, что я удивился, как его не увидели стоящие
в зале. И тут же с ужасом осознал, что его увидел Вортигерн. Вортигерн все
знал. Потому мы здесь. До него дошли слухи о  моем  приезде,  и  он  решил
удостовериться. Оставалось гадать, как со мной поступят - как  со  шпионом
или как с заложником?
     Должно быть, я сделал  непроизвольное  движение.  Мать  взглянула  на
меня, и я увидел ее глаза. Она больше не выглядела  принцессой.  Это  была
женщина, которой овладел страх. Я улыбнулся,  и  что-то  изменилось  в  ее
лице. Наконец понял: она боялась только за меня.
     Я успокоился и стал  ждать.  Пускай  делает  следующий  ход.  У  меня
найдется ответ, после того как он показал, где его искать.
     Вортигерн покрутил кольцо на руке.
     -  Ваш  сын  ответил  именно  так  моим  людям.  Я  слышал,  никто  в
королевстве не знает имени его отца. Судя по рассказам людей  и  по  тому,
что я знаю о вас, леди Ниниана, его отцом не мог быть негодяй.  Почему  бы
не сказать? Человек должен знать такие вещи.
     - Какое вам дело? - сердито, забыв об осторожности, спросил я.
     Мать бросила на меня взгляд, от которого я тут же умолк.
     - Почему вы спрашиваете меня об этом? - обратилась она к Вортигерну.
     - Леди, - сказал король, - я послал за вами обоими, чтобы задать  вам
лишь один вопрос: как зовут его отца?
     - Повторяю, зачем вам?
     Он улыбнулся. Улыбка напоминала оскал. Я сделал шаг вперед.
     - Мать, он не имеет права спрашивать вас об этом. Он не смеет...
     - Утихомирьте его, - приказал Вортигерн.
     Стоявший сзади человек крепко зажал мне ладонью рот. С  металлическим
звоном другой вытащил меч и приставил к моему боку.
     - Отпустите его, - закричала мать. - Если вы раните  его,  Вортигерн,
король вы или нет, я никогда не скажу вам, хоть убейте меня.  Вы  думаете,
что я скрывала правду все эти годы от собственного  отца  и  брата,  чтобы
сейчас сказать ее вам?
     -