нка  и  поза  выдавали
напряженное вниманье, и  время  от  времени  взгляды  их  обращались  на
сидевшего на камне юношу.
   Это были те самые стражники, что сопровождали принцев на пляж. Теперь
внизу он видел своих сводных братьев, на таком расстоянии крохотных,  но
вполне узнаваемых среди других охотников за раковинами. Мордред  поискал
глазами их сопровождающих и не нашел никого.
   Вывод напрашивался сам собой:  стражники  предоставили  мальчиков  их
забавам и потихоньку последовали за ним на гору. Солдаты  сторожили  его
одного.
   Чувство, которое без труда распознал бы запертый в клетку дикий  кот,
было готово разорвать ему грудь, хрипом вырваться из горла. Ему хотелось
закричать, разразиться бранью, убежать.
   Бежать. Он вскочил на ноги. И  тут  же  пришли  в  движенье  еще  две
фигуры: с деланной небрежностью стражники направились в его сторону. Оба
они были молоды и крепки телом. Ему ни за что не  скрыться  от  них.  Он
застыл неподвижно.
   - Пора возвращаться, молодой господин, -  любезно  обратился  к  нему
один из стражников. - Уже скоро пора обедать, полагаю.
   - И братья твои возвращаются,  -  указал  вниз  другой.  -  Посмотри,
господин, их отсюда видно. Не спуститься ли нам?
   Мордред словно окаменел. Даже во взгляде  не  отразились  обуревавшие
его чувства. Нечто, чего не понять ни одному дикому зверю -  да  и  мало
кто из людей  такое  бы  понял,  -  принуждало  его  молчать  и  хранить
безразличное внешне выраженье. Два глубоких  вздоха  потребовалось  ему,
чтобы овладеть собой,  подавить  страх  и  готовое  выплеснуться  наружу
яростное разочарованье. Он почти чувствовал, как  разочарованье,  словно
кровь, стекает в землю с кончиков его пальцев. А вместо него пришла едва
заметная дрожь, что бывает после того, как спадет  напряженье,  а  затем
вновь   образовавшуюся   пустоту   заполнило   обычное   его   спокойное
самообладанье.
   Он кивнул стражникам, отстранение произнес пустые  вежливые  слова  и
спустился  к  постоялому  двору.  Не  отставая  ни  на  шаг,   стражники
вышагивали по обе стороны от него.
   На следующий день он попытал счастья снова.
   Принцы, которым наскучили берег и  город,  жаждали  посетить  могучую
крепость на склоне горы, но королева  запретила  им  даже  помышлять  об
этом. И действительно, капитан  эскорта  решительно  объявил,  что  даже
принцев Оркнейских не пустят за ворота.  Цитадель  укреплена  и  во  все
времена содержится в боевой готовности.
   - Зачем? - спросил Гавейн.
   Капитан молча мотнул головой в сторону моря.
   - Ирландцы?
   - Пикты, ирландцы, саксы. Кто угодно.
   - А сам король Маэлгон там?
   - Нет.
   - Которое из  укреплений  башня  Максена?  -  Этот  заданный  скучным
голосом вопрос исходил от Мордреда.
   - Чья башня? - решительно вмешался Агравейн.
   - Максена. Кто-то говорил вчера о ней.
   Этот "кто-то" был один из приставленных к  нему  стражников,  который
заметил, что башня находится высоко на склоне горы, недалеко  от  опушки
леса.
   - Она вон там, - указал на гору капитан. - Только  теперь  вы  ее  не
увидите, она в развалинах.
   - Кто такой был этот Максен? - поинтересовался Гахерис.
   - Они что, ничему вас на Оркнеях не учат? - спросил было капитан,  но
решил проявить снисхожденье:
   - Это был император Британии, Магнус Максимус, испанец по рожденью...
   - Разумеется, это мы знаем, - прервал  его  Гавейн.  -  Мы  с  ним  в
родстве. Он был императором в Риме, и это его меч Мерлин поднял из озера
ради Верховного короля; Калибурн, Королевский  меч  Британии.  Это  всем
известно! Он предок нашей матери через короля Утера!
   - Тогда почему бы нам не посетить башню? - спросил Мордред. - Она  за
пределами крепости, так что, конечно, кто угодно может туда пойти?  Даже
если она в развалинах...
   - Прошу простить меня, - покачал головой капитан. -  Слишком  далеко.
Мне были даны распоряжения.
   - Распоряжения? - ощетинился было Гавейн, но, не слушая  ни  его,  ни
капитана, Агравейн довольно грубо бросил Мордреду:
   - И вообще, тебе-то зачем туда идти? Ты не родня Максену!  Это  мы  с
ним в родстве! И мы королевской крови и по линии матери!
   - Тогда если я бастард из рода Лота, то можешь считать себя бастардом
из рода Максена, - отрезал Мордред, в душе которого страх  и  напряженье
внезапно обратились в ярость, а потому он  не  задумывался  о  сказанных
словах.
   Ему  ничего  не  грозило.  Близнецам,  верным  мальчишескому   закону
молчанья во всем, что касалось их  матери,  и  в  голову  не  пришло  бы
передать королеве это оскорбление. Их приемы были намного  проще.  После
удивленного промедленья, вызванного лишь неожиданностью, они завопили от
ярости и бросились на  Мордреда,  и  вся  энергия,  скопившаяся  за  дни
вынужденного бездействия на борту корабля, вылилась в изрядную потасовку
по всему двору харчевни. После того как их растащили, принцев высекли за
драку, а королева была к тому  же  в  таком  гневе,  что  кто-то  посмел
нарушить ее покой, что вообще  запретила  мальчикам  покидать  постоялый
двор. И потому развалины Максеновой башни не довелось увидеть никому,  и
мальчикам пришлось довольствоваться игрой в  костяшки  и  рассказыванием
друг другу баек. Детские игры, отозвался об этих  занятиях  Мордред,  на
сей раз с открытым презреньем, поскольку обида и разочарованье его  были
еще свежи и живы; он держался поодаль от остальных.
   На следующий день под вечер ветер внезапно переменился и снова  ровно
и сильно задул с севера. Под бдительным оком эскорта королева со  свитой
снова взошли на корабль, и, повинуясь ровному ветру,  "Орк"  полетел  на
юг, пока наконец не свернул с открытого моря в  тихие  воды  Севернского
моря. Неподвижная вода стояла здесь словно стекло.
   - И так будет до самого Стеклянного острова,  -  заверил  королеву  и
принцев шкипер.
   И низко сидящий "Орк"  действительно  плавно  заскользил  по  зеркалу
эстуария; матросы налегли на весла лишь на последнем участке пути, чтобы
подвести корабль к пристани Инис Витрина, Стеклянного  острова,  которая
располагалась под самыми стенами дворца Мельваса, короля этой земли.

***

   Дворец Мельваса, скорее просторная  усадьба,  располагался  на  лугу,
лентой окаймлявшем крупнейший из трех островов,  называемых  все  вместе
Инис Витрин. Два  острова  представляли  собой  пологие  зеленые  холмы,
плавно поднимавшиеся из окружавшей их воды. Третьим  был  Тор,  высокий,
размером с небольшую гору, конический холм столь совершенной формы,  что
казался твореньем рук человека или богов. Словно пояс  на  теле  гиганта
тянулись вдоль его основанья яблоневые сады, над которыми вился дымок из
поселка,  служившего  Мельвасу   столицей.   Подобно   огромному   маяку
сигнальной башни возвышался Тор над затопленной равниной Летних  земель.
Артур сам повелел использовать  его  для  этой  цели:  сигнальная  башня
высилась на самой вершине холма, ближайшая сторожевая и сигнальная башня
к столице Верховного королевства  -  Камелоту.  Со  смотровой  площадки,
сказали принцам, стены и сияющие башни Артуровой цитадели,  стоявшей  за
Озером, были видны как на ладони.
   Собственная крепость короля Мельваса лежала чуть ниже вершины  холма.
Под стены крепости вела крутая, присыпанная гравием дорога, петляющая по
склону. Зимой, так говорили местные жители, дорогу  совсем  развозит  от
грязи и добраться наверх почти невозможно. Но сраженья зимой не ведутся.
Король и его двор проводили все времена года в довольстве  и  роскоши  в
усадьбе  на  берегу,  заполняя  свои  дни  охотой,  которая  в  насквозь
пропитанных водой Летних землях заключалась в основном в охоте на  диких
птиц, гнездившихся на болотах. Болота, пока хватало  глаз,  тянулись  на
юг, и над их отражавшими солнечный свет заводями лишь  изредка  вставали
купы плакучих ив и ольхи, которые окружали поросшие  камышами  островки,
где на сваях строили свои хижины обитатели болот.
   Король Мельвас принял оркнейцев любезно. Это был  крупный  мужчина  с
русой бородой, румяными щеками и красными полными губами.  Король  и  не
подумал скрыть своего восхищенья Моргаузой. Он  встретил  ее  церемонным
поцелуем приветствия - и  если  этот  поцелуй  несколько  затянулся,  то
Моргауза не высказала возражений. Когда она представила  своих  сыновей,
король встретил их тепло и был  еще  более  сердечен  в  своих  похвалах
женщине, произведшей  на  свет  столь  красивую  ватагу.  Мордреда,  как
обычно, представили последним.  Если  во  время  обмена  приветственными
речами  взгляд  короля  слишком  часто  возвращался  к  высокому  юноше,
стоявшему позади остальных принцев, никто, кроме самого  юноши,  похоже,
этого не заметил. Затем Мельвас, снова окинув Мордреда долгим  взглядом,
повернулся к Моргаузе, чтобы  рассказать  ей  об  ожидающем  ее  курьере
Верховного короля.
   - Курьер? - резко переспросила Моргауза. - Ко мне, сестре короля? Ты,
должно быть, имеешь в виду одного из рыцарей? С положенным нам эскортом?
   Но нет:  похоже,  посредник  был  всего  лишь  одним  из  королевских
курьеров, который, должным образом явившись пред очи Моргаузы, кратко  и
без  особых  церемоний  передал  королеве  посланье  своего  повелителя.
Моргаузе и ее свите приказано остаться на Инис  Витрине  до  завтрашнего
дня, а наутро с эскортом, который пошлет за  ней  Артур,  она  выедет  в
Камелот. Там король примет  ее  с  сыновьями  в  Круглом  зале.  Младшие
мальчики, вне себя  от  возбужденья,  не  заметили  ничего  дурного,  но
Мордред и Гавейн прекрасно видели, как боролись на лице королевы страх и
дурные предчувствия, пока она расспрашивала курьера.
   - Он не сказал ничего больше, госпожа, - повторил  курьер.  -  Только
то, что желает видеть тебя завтра в Круглом зале. А до того  времени  ты
останешься здесь. Дама Нимуэ, госпожа?  Нет,  она  еще  не  вернулась  с
севера. Это все, что мне известно.
   На том  он  с  поклоном  удалился.  Гавейн,  озадаченный  и  склонный
проявить королевский гнев, начал было  что-то  говорить,  но  его  мать,
жестом велев  ему  умолкнуть,  некоторое  время  стояла,  кусая  губы  и
размышляя. Потом она стремительно повернулась к Габрану.
   - Прикажи позвать моих женщин. Пусть  они  распакуют  наши  одежды  и
выложат для меня белое платье  и  алый  плащ.  Сейчас,  да,  сейчас  же,
шевелись! Неужели ты думаешь, что я послушно останусь  тут  на  ночь,  а
завтра, как он распорядился, явлюсь в Круглый зал? Ты  что,  не  знаешь,
что это за место? Это зал Совета Артура, где выносят приговоры. О да,  я
слышала об этом зале и о его Погибельном  сиденье,  предназначенном  для
преступивших закон Верховного короля или для тех, у кого есть жалобы  на
этот закон!
   - Но какая тебя может ждать там  "погибель"?  Ты  не  преступала  его
закона, - поспешил ответить Габран.
   - Разумеется, нет! - отрезала Моргауза.  -  Вот  почему  я  не  желаю
появляться там как преступница или просительница, не  желаю,  чтобы  мой
собственный брат  принимал  меня  перед  Советом!  Я  поеду  немедленно,
сегодня же вечером, пока он сидит за ужином с  королевой  и  всем  своим
двором. Посмотрим тогда, намерен ли он отказать в почете, какой  положен
матери его... - Тут она  осеклась  и  продолжила,  явно  изменив  слова,
готовые сорваться с ее языка:
   - Его сестре и сыновьям его сестры.
   - Госпожа, а тебя отпустят?
   - Я не пленница. Как могут меня не пустить, не  открыв  всему  свету,
что со мной обращаются дурно? А кроме того, отряд короля ведь вернулся в
Камелот?
   - Да, госпожа, но король Мельвас...
   - После того, как меня оденут, можешь  сказать  королю,  чтоб  пришел
повидаться со мной.
   Довольно неохотно Габран повернулся уходить.
   - Габран. - Он остановился, обернулся. - Возьми  с  собой  мальчиков.
Скажи женщинам, чтоб  их  подготовили.  Пусть  их  оденут  в  придворные
одежды.  Я  позабочусь  о  том,  чтобы  Мельвас  дал   нам   лошадей   и
сопровождающих. - Губы ее сжались в тонкую линию. - Если мы прибудем под
охраной, Артур ни в чем  не  сможет  его  обвинить.  Во  всяком  случае,
опасность грозить будет Мельвасу, а не нам. А теперь иди. Ты с  нами  не
поедешь. Ты поедешь завтра со всеми остальными.
   Габран помедлил, но поймал взгляд королевы и, понурив  голову,  вышел
из покоя.
   Нетрудно догадаться, к каким средствам убежденья прибегла Моргауза  в
своей беседе с Мельвасом. Как бы то ни было, она получила  желаемое.  На
коротком осеннем закате небольшая  кавалькада  поскакала  по  перешейку,
ведшему через Озеро на восток. Моргауза ехала  на  хорошенькой  мышастой
кобыле, упряжь  которой  была  расцвечена  зеленым  и  алым  и  украшена
бубенцами. Мордреду, к немалому его удивлению, подвели красивого гнедого
жеребца, в точности такого же, на котором бок о бок с ним скакал  теперь
Гавейн. Посланный Мельвасом вооруженный эскорт ехал  в  топоте  копыт  и
бряцанье оружия следом за  принцами,  вытянувшись  в  цепочку  на  узком
перешейке. За спиной у них в горниле расплавленной меди садилось солнце,
закат постепенно увял до выжженной зелени и  пурпура.  В  воздухе  веяло
холодком, и в синих тенях надвигавшихся сумерек чувствовалось предвестье
ночных заморозков.
   Под копытами лошадей скрипел  гравий,  но  вскоре  впереди  показался
большой тракт, блеклая  полоса  дороги,  уводящая  через  залитые  водой
пустоши, поросшие камышом и  ольшаником.  Вспугнутые  шумом  кавалькады,
взлетали болотные птицы, и потревоженная ими  вода,  расходясь  кругами,
походила  на  расплавленный  металл.  Конь  Мордреда  тряхнул   головой,
зазвенела серебром уздечка. Несмотря на все его опасенья, на душе у него
внезапно  посветлело.  Потом  раздался  резкий  возглас,  кто-то  указал
вперед.
   Впереди, на вершине поросшего густым  лесом  холма,  ловя  шпилями  с
развевающимися на них знаменами лучи умирающего заката и подобно факелам
пылая на фоне вечернего неба, перед  принцами  предстали  величественные
башни Камелота.

13

   Город распростерся на холме. Очень широкий и  с  плоской  вершиной  -
почти плато - холм Каэр Кэмел высился над ровным с рябью взгорков  полем
так же гордо, как вставал  среди  болот  Тор.  Его  крутые  склоны  были
испещрены морщинами и складками, словно по ним прошелся гигантский плуг.
При ближайшем  рассмотрении  эти  складки  оказались  системой  земляных
насыпей и рвов, спланированных так, чтобы  перекрыть  врагу  подступы  к
вершине. Над земляными укреплениями  на  гребне  холма  вершину  венчали
крепостные стены словно корона - вельможную главу. В двух  местах  -  на
северо-востоке и на юго-западе - ворота прорезали внушительные бульварки
и стены.
   Моргауза со свитой подъехала с юго-запада, к воротам,  известным  как
Королевские врата. Переехав  мост  через  мелкую  речушку,  петлявшую  у
подножья холма, кавалькада выехала на дорогу, извивавшуюся через лес  по
крутому склону. Вверху, в кругу внешних стен Камелота  стояли  массивные
двойные  врата,  охраняемые  солдатами  королевской  армии,  но  еще  не
запертые. Свита королевы натянула поводья в  десятке  шагов  от  них,  а
капитан эскорта выехал вперед, чтобы переговорить с начальником стражи.
   Наконец оба они вернулись туда, где ожидала Моргауза.
   - Госпожа,  -  начальник  стражи  с  церемонной  любезностью  склонил
голову, - никто не ожидал увидеть тебя здесь в такой час, нас уведомили,
что  ты  прибудешь  лишь  завтра.  У  меня  нет   никаких   распоряжений
относительно тебя и твоей свиты. Если ты соизволишь  обождать,  я  пошлю
гонца...
   - Король в большом зале?
   - Да, госпожа, король ужинает.
   - Тогда отведи меня к нему.
   - Госпожа, я не могу сделать этого. Если ты...
   - Тебе известно, кто я? - Холодный как лед голос должен  был  нагнать
страху на служивого.
   - Разумеется, госпожа...
   - Я сестра Верховного короля,  дочь  Утера  Пендрагона.  Неужто  меня
будут держать здесь за воротами будто просительницу или курьера?
   На лбу начальника стражи выступила испарина, но в остальном  по  нему
было незаметно, что он слишком уж встревожен.
   - Разумеется, нет, госпожа. Разумеется, не здесь, за воротами.  Прошу
тебя, проезжай за стены. Как раз  сверху  спускается  разводящий,  чтобы
закрыть ворота. Но боюсь, тебе придется подождать  у  сторожевой  башни,
пока не вернется посланный мной наверх гонец. У меня есть приказ.
   - Пусть будет так, я не стану осложнять тебе службу. С ним отправится
распорядитель моего двора. - Моргауза говорила ровно и твердо, как будто
даже сейчас ни минуты не сомневалась в том, что  распоряженье  ее  будет
исполнено. Этот приказ она смягчила самой милой из  улыбок.  Но  Мордред
видел, что ей не по  себе.  Настроение  всадницы  передалось  и  лошади:
мышастая переступила с ноги на ногу и вскинула голову так, что спутались
золотые кисти.
   Начальник стражи согласился на это с явным  облегченьем,  и,  получив
распоряженья   своей   повелительницы,   распорядитель   двора    отбыл,
сопровождаемый по бокам двумя стражниками. Моргауза и ее свита  проехали
через глубокую укрепленную арку Королевских  врат,  где  вынуждены  были
остановиться под самой стеной.
   Со стуком закрылись за ними створки огромных ворот. С грохотом  упали
в скобы брусья. Над головой  эхом  отдавались  тяжелые  шаги  часовых  в
проходах по  стенам.  По  иронии  судьбы,  те  самые  звуки,  которые  с
удвоенной силой должны были напомнить Мордреду о том,  что  он  пленник,
все еще принужденный неподвластными ему силами встретить  неизвестную  и
сомнительную судьбу, едва доходили до юноши. Он был слишком  занят  тем,
что осматривал свое окруженье. Ведь перед ним - Камелот.
   Склон холма поднимался еще на несколько сотен локтей  вверх,  мощеная
дорога вела по нему под стены дворца, а вдоль дороги вытянулись столбы с
факелами в скобах. На полпути дорога расходилась  на  три:  левая  тропа
уводила к воротам в стенах дворца, за которыми  виднелись  кроны  зимних
голых деревьев. Еще один сад? Еще одно узилище,  построенное  на  забаву
королеве? Другая тропа ответвлялась  вправо  и,  обогнув  стены  дворца,
уходила ко вторым, большим по размеру воротам, которые, вероятно, вели в
город. Над городской стеной можно было различить крыши и башенки  домов,
лавок  и  мастерских,  выстроившихся  вокруг  рыночной  площади,  позади
которой, к северу, располагались конюшни и казармы гарнизона.  Городские
ворота были закрыты, и под самими стенами, кроме  часовых,  не  было  ни
души. Средняя же тропа вела к главной лестнице в Артурову цитадель.
   - Мордред!
   Голос неожиданно вырвал его из глубокой задумчивости; Мордред  поднял
глаза. Моргауза манила его к себе.
   - Сюда, стань подле меня.
   Мордред тронул коленями своего вороного, заставляя его  стать  справа
от лошади Моргаузы.  Гавейн  уже  собрался  было  подстегнуть  и  своего
жеребца, чтобы занять место по левую руку королевы, но Моргауза  махнула
ему оставаться на месте.
   - Оставайся с остальными.
   Гавейн, который с самой драки на постоялом дворе держался с Мордредом
отчужденно и холодно, нахмурился, но промолчал и осадил коня.  Никто  из
младших принцев не произнес ни слова.  Даже  Гарету  передалась  частица
напряжения матери. Моргауза же молчала, неподвижно сидя с прямой  спиной
в седле и глядя невидящим взором куда-то меж ушей лошади. Капюшон ее был
откинут на спину, и подставленное ночному ветру бледное лицо было лишено
всякого выраженья.
   Внезапно все изменилось. Проследив взгляд королевы,  Мордред  увидел,
как по дороге к ним спешит в сопровождении двух стражников распорядитель
двора, а несколько позади, один, шагает к ним незнакомец.
   По тому, как внезапно вытянулась по струнке стража у  ворот,  Мордред
догадался, кто это  и  что  появление  здесь  этого  человека  для  всех
неожиданно. Небывалое дело: Артур, Верховный король всей Британии, вышел
один и без  свиты,  чтобы  встретить  приезжих  у  внешних  ворот  своей
твердыни.
   Король остановился в некотором  отдалении  от  каваль