е, ни мальчиков не увидим?
   - Похоже, что так. Со  временем  ей,  разумеется,  придется  привезти
Теодовальда на юг, и здесь состоятся новые церемонии, но она будет очень
занята и едва ли станет просить нас  остаться  на  коронацию.  Мы  можем
помолиться об успехе ее дел и наших собственных и отправиться  восвояси,
как только договоримся о проезде. Разве что.., тебе бы хотелось остаться
посмотреть на коронацию в Орлеане?
   - Нет, нет! Давай вернемся домой! - Выпрямившись, она взглянула  отцу
в лицо. - Это страшная история. Раньше мне здесь очень нравилось,  но...
Отец, как понять этих людей? Королева.., она казалась слишком  мудрой  и
такой.., слишком утонченной, чтобы развязать такую  войну.  И  по  такой
причине! Она не в своем уме? Или больна?
   - Я задал те же вопросы, но скажу тебе, более  обходительно.  Похоже,
она была не совсем здорова, но ничего  серьезного,  просто  расстройство
желудка, вызванное, как говорит Марий,  новым  пристрастием  королевы  к
воздержанию. Похоже, она взялась поститься и  живет  очень  просто  -  в
качестве покаяния, говорят, и дабы почтить  святого.  Носит  она  грубую
домотканую одежду, а все свои богатства раздает нищим. Обновленная дама,
но вполне в своем уме.  Насколько  можно  назвать  вменяемым  того,  кто
одержим жаждой мести. - Рука герцога вновь ободряюще сомкнулась на  руке
дочери. - Будь покойна, дитя. Эти страшные события нас не коснутся и, да
смилостивится Господь, мальчиков тоже. Что до  нас,  то,  будь  уверена,
паломничество будет кратким! Как только мы вознесем  молитвы  у  раки  с
мощами святого и переговорим с епископом, мы напишем извинения  королеве
и обратим наши стопы к дому.

Глава 19

   Королевский замок в Type был внушительной крепостью.
   Возведенные  из  камня  стены  поднимались  из  самой  скалы,  утесом
нависшей над рекой, которая здесь текла глубже и шире, создавая  грозную
естественную преграду между королевствами Орлеана и  Парижа.  Замок  был
окружен рвом, вода в который по системе шлюзов и желобов  забиралась  из
реки. Путь к главным воротам  вел  по  деревянному  мосту,  проехать  по
которому могли бок о бок не более двух всадников разом.
   Но   оказавшись   за   крепостными   стенами,   путник   забывал    о
негостеприимной дороге. Алису и ее отца разместили в приятных  покоях  с
окнами на юг;  обстановка  была  удобной,  а  в  комнате  Алисы  -  даже
красивой. Солнце согрело каменную плиту подоконника, а сами  покои  были
залиты светом. За окном скользили, весело  перекликались  вернувшиеся  с
юга ласточки.
   С высоты замка городок, примостившийся за  крепостным  рвом,  казался
чистеньким и мирным, почти что игрушечным: пестрел красными  черепичными
крышами  меж  тыквенных  огородов  и   зацветающих   деревьев,   которые
подступили прямо к стенам великой базилики, возведенной лет  сто  назад,
чтобы приютить раку святого. Открывавшаяся из замковых окон картина была
на удивление мирной, и ничто даже не намекало на близкую грозу, ничто не
создавало  впечатления,  что  внизу  лежит  пограничный  город  внезапно
ослабевшего  королевства.  Ворота  в  окружавших   город   стенах   были
распахнуты, и через них взад-вперед двигались спешивший  на  рынок  люд,
скот и телеги, которые казались на таком расстоянии совсем крохотными.
   Но Алиса, сидевшая в нише окна, пока Мариамна расчесывала ей  волосы,
без сожаления думала о том, что обещавшему быть таким приятным и удобным
паломничеству скоро придет конец. День-другой на  отдых,  отец  вознесет
молитвы - и они начнут долгий путь домой. Марий заверил,  что  "Меровей"
будет в их распоряжении, когда он им только понадобится.
   Алиса вздохнула.
   - Спасибо, Мариамна. Теперь  подай  платье.  Нет,  не  голубое,  мне,
возможно, не представится случая его надеть,  но  позаботься  о  подоле,
ладно? Я так и знала, что ткань замнется. Подай мне темно-красный  сюрко
и коричневый плащ с капюшоном. Думаю, отец пожелает  сейчас  отправиться
прямо к раке. Нам лучше поспешить.
   - Хорошо, госпожа. Темно-красный сюрко и коричневый  плащ.  Вот  они.
Дорогу они перенесли хорошо. Не беспокойся о голубом платье.  Разгладить
складки  не  составит  особого  труда.  Какая  жалость,  что  здесь  нет
королевы. Мне не терпелось увидеть тебя в голубом.
   - По зрелом размышлении, это не имеет значения. - Алиса, наблюдая  за
служанкой, что расправляла выложенную на кровать одежду,  заметила,  что
глаза у той красные, как будто она плакала. - В чем дело, Мариамна? Все,
что происходит в этих землях, ужасно, но нам тут нечего бояться...
   - Я не боюсь. Не в этом дело.
   - Так в чем же?
   - Ни в чем, госпожа.
   Тут Алиса внезапно поняла. Когда она сказала Мариамне, что  целью  их
последнего паломничества будет Тур, а не Иерусалим,  она  еще  удивилась
явному удовольствию девушки, но ответ был довольно прост.
   - Ну конечно же! - воскликнула Алиса. - Ты  ожидала  снова  встретить
здесь своего земляка Иешуа? Ну, не можешь же ты думать, что он  окажется
здесь, в замке короля? Не бойся, я позабочусь о том, чтобы  у  нас  было
время побывать во дворце королевы! Ты не знаешь, он все  еще  у  нее  на
службе?
   - Да, госпожа, так и есть. Спрашивала. Но в Type его нет. Он уехал  в
Париж с королевой. Он теперь домоправитель, управляет всеми  ее  делами,
это важная служба и большая ответственность. Все так здесь говорят.  Ему
пришлось поехать с ней. Думаю, он  будет  заниматься  приготовлениями  к
коронации юного принца в Type, но к этому времени нас ведь здесь уже  не
будет, так?
   - Боюсь, что нет. Мне очень жаль.
   - Ничего не поделаешь. - Передернув  плечами,  Мариамна  вернулась  к
работе. - И если все слухи верны, то чем скорее мы  окажемся  дома,  тем
лучше! Если ты присядешь на минутку, госпожа, и позволишь мне  закрепить
вуаль... Вот так. Как долго мой господин,  твой  отец  собирается  здесь
задержаться?
   - Думаю, недолго. Берин у дверей. Нельзя заставлять отца ждать.
   Мариамна стала на колени, чтобы расправить  темно-красные  складки  и
застегнуть пояс на талии своей госпожи.
   - Хочешь, чтобы я отправилась с тобой?
   Алиса  покачала  головой.  Она  знала,  что  Мариамну,  которой   она
позволяла ждать за пределами христианских  храмов,  всегда  расстраивали
дворы базилики  святого  Мартина,  все  эти  толпы  нищих,  прокаженных,
увечных и голодающих, дерущихся друг с другом  за  милостыню,  брошенную
прохожими прихожанами, и напирающих с угрозами и  проклятиями  на  всех,
кто дал им для того повод, явившись без эскорта.
   - Нет нужды. С нами будет эскорт. Вот. Вид у меня достаточно чинный и
скромный, Мариамна?
   Мариамна,  которая  про  себя   считала   свою   госпожу   достаточно
хорошенькой, чтобы даже в церкви вскружить не одну сотню  голов,  только
улыбнулась, присела в поклоне и затем открыла перед Алисой дверь.

***

   Маленькая процессия, вышедшая на  узкий  мост  над  крепостным  рвом,
оказалась торжественной. Помимо герцога, его дочери и сопровождавших  их
слуг и прислужниц, там было еще четыре стражника в полном вооружении,  а
замыкали ее  две  облаченные  в  рясы  фигуры  с  лицами,  скрытыми  под
капюшонами, - отец Ансельм, капеллан  герцога,  и  один  из  священников
королевы, брат Иоанн. Оба они шли, склонив головы и чинно убрав  руки  в
широкие рукава. Улицы были  полны  народа,  но  присутствие  вооруженной
стражи и, вполне возможно,  священников  заставило  попрошаек  держаться
поодаль, а большинство горожан было занято делами. Но  тут  и  там  люди
собирались в кучки на перекрестках, бормоча что-то друг другу на  ухо  и
бросая на процессию встревоженные взгляды. В Type было  безопасно,  хотя
бури войны еще не отгремели; души и мысли людей еще были далеки от мира.
Но нигде на улицах не было и следа  того  горя,  какого  можно  было  бы
ожидать из-за смерти - и притом ужасной - короля этого народа. Несколько
груженых повозок направлялись к воротам, на сей  раз  на  восток  -  это
возвращались по домам беженцы  из  Орлеана.  Умер  один  король,  другой
взойдет на престол; пока их домам  ничто  не  угрожает,  какая  разница?
Когда Алиса подходила к церкви, сердце  ее  уже  полнилось  молитвой  за
юного Теодовальда.
   Красота  песнопений,  утешение   привычного   ритуала   принесли   ей
умиротворение и прогнали мысли о смерти  и  странном  и  полном  насилия
будущем, ожидавшем мальчика,  которого  она  когда-то  знала.  Она,  как
всегда это любила, растворилась  в  усердной  молитве  и  в  собственном
общении с Господом, с которым всегда была по-своему на короткой ноге.
   Примерно в середине  службы  она  выпростала  руку,  чтобы  коснуться
отцовского рукава, и ее пальцы на мгновение  накрыла  отцовская  ладонь.
Это  -  их  последнее  совместное  паломничество.  После   его   ожидает
долгожданная мечта о мире,  а  ее  -  замужество  и  все,  что  из  него
следует...
   Забудь об этом. Будущее в руках  Божьих.  Сейчас  -  настоящее:  отец
рядом с ней и корабль, ждущий отвезти обоих домой.

Глава 20

   Остались они на восемь дней.
   Герцог уехал бы раньше, но Алиса  понимала,  что  долгая  дорога  его
утомила. Более того, она уговорила отца отдохнуть  два-три  дня  и  лишь
потом  посетить  раку,  но  и  тогда  сократить  свой  визит  настолько,
насколько допускают приличия.
   Герцог Ансерус легко поддался на уговоры, узнав, что епископ Оммантий
уехал на несколько дней в Орлеан, предположительно, по делам,  связанным
с грядущей коронацией Теодовальда. В прошлое паломничество герцога в Тур
Ансерус и епископ  несколько  раз  встречались  и  прониклись  искренней
приязнью друг к другу. За прошедшие годы они несколько раз  обменивались
письмами, и перед отбытием в Орлеан епископ оставил послание, в  котором
умолял Ансеруса не уезжать из Тура до его, Оммантия, возвращения.
   Хотя город кипел слухами будто растревоженный  улей,  паломникам,  по
всей  видимости,  ничего   не   угрожало.   Тяжеловооруженные   ратники,
сопровождавшие их на борту "Меровея", каждый день провожали  их  к  раке
святого и (как поведала своей госпоже  пораженная  Мариамна)  стояли  на
страже у их покоев всю ночь напролет. В отсутствие хозяина  или  хозяйки
королевские апартаменты и большой  зал  замка  пустовали;  обед  и  ужин
подавали в уютной галерее, выходившей на город и южные склоны долины,  и
сам дворецкий, пожилой человек с постоянно озабоченным  лицом,  наблюдал
за  прислуживавшими  гостям  пажами  и   служанками.   Единственным   их
собеседником, если не  считать  собственного  священника  герцога,  отца
Ансельма,  был  брат  Иоанн,  которого  (к  его  собственному  и   столь
очевидному сожалению)  оставили  дома  исполнять  обязанности  замкового
капеллана, тогда как королева и юные принцы уехали в Париж.  Отец  Иоанн
был  достаточно  молод  и  не  лишен  мирских  интересов,  чтобы  счесть
присутствие Алисы хотя бы некоторым утешением. Дочь  герцога,  со  своей
стороны, находя его остроумным и учтивым, наслаждалась его обществом  за
столом, но не могла не думать о том, что в этом последнем паломничестве,
которое как будто обещало столько новых приключений и  даже  опасностей,
ей, похоже, будет  так  же  одиноко,  как  и  в  прошлых  странствиях  в
Иерусалим.
   Они провели в Type уже  шесть  дней,  когда  из  Орлеана  возвратился
Оммантий, и герцог получил приглашение посетить епископа и  отобедать  с
ним на следующий день. Поскольку до тех пор их пребывание в Type не было
отмечено особыми событиями, Ансерус без труда дал себя  уговорить  Алисе
позволить провести день, как ей вздумается: отправиться  покупать  шелка
или  прокатиться  верхом,  как  обычно  с  охраной,  чтобы  полюбоваться
окрестностями. Ввиду надвигавшихся торжеств в  Орлеане  лавки  торговцев
были доверху набиты самыми богатыми тканями,  и  Алиса  вскоре  отыскала
желаемое. Потом в обществе Мариамны  и  тяжеловооруженной  охраны  -  на
должном расстоянии в должном числе - она выехала из  городских  ворот  и
легкой рысью направилась ко дворцу королевы.
   Там все оставалось таким, каким она его помнила, разве  что  казалось
меньше. Свиньи все так же хрюкали в своих загонах; коровы, услышав цокот
копыт, равнодушно поднимали головы  от  травы;  козы  и  овцы  заступали
дорогу лошадям на узкой тропе, и чумазый паренек гнал  гусей  по  двору,
через который Алиса и Теодовальд убегали от докучной дворни. Но перемены
были не менее явны. Хотя  в  пристройках  для  слуг  еще  кипела  жизнь,
ратники уже покинули поместье, и в покинутой оружейной не  лежали  груды
оружия. Не было здесь - за чем они в основном сюда приехали  -  и  следа
Иешуа. По удрученному выражению на лице Мариамны каждый мог бы  сказать,
что девушка рассчитывала хотя бы получить известие о нем, но  все,  чего
они добились, были заверения (одного из оставшихся управляющих), что  он
все еще при королеве в Париже, а оттуда, вероятно, поедет с ней прямо  в
Орлеан, куда она направится с новым королем.
   Той же ночью Алису пробудило от сна легкое прикосновение  к  плечу  и
сбивчивый шепот.
   - Госпожа! Госпожа Алиса! Пожалуйста, проснись!
   - Мариамна? - Мгновенно проснувшись, Алиса села в постели,  мысли  ее
неслись вскачь, и все они бежали к заботам, постоянно омрачавшим их дни.
- Что-то случилось? В чем дело? Отец заболел?
   - Нет-нет. Все в порядке, не тревожься. Но он только что вернулся  из
дома епископа и послал меня  тебя  разбудить.  Он  желает  поговорить  с
тобой.
   - Тогда давай поскорее ночное платье. Да, вот  то  подойдет.  И  будь
добра, зажги свечи.
   Подбежав к двери, Алиса широко распахнула ее. Герцог ожидал у  самого
порога ее покоя; он пришел из епископского дома в чем был - закутанный в
тяжелый плащ  и  с  наброшенным  на  голову  капюшоном.  Но  стоило  ему
отбросить капюшон, как встревоженный взгляд на его лице  сказал  дочери,
что новости, какими бы они ни были, были совсем дурными.
   - Отец? Входи же... Нет, не снимай плащ, здесь  прохладно.  Мариамна,
подай покрывало с постели. Присядь, отец, дай я тебя укутаю... Ты совсем
продрог. Сказать Мариамне, чтоб согрела поссет <Поссет - горячий напиток
из молока, сахара и пряностей, створоженный вином.>? Пряности в  напитке
ободрят тебя, а молоко успокоит?
   - Не стоит. Я более чем достаточно выпил за обедом;
   Мне очень жаль, что я растревожил тебя среди ночи, Алиса, но дело  не
терпит  отлагательств.  Скажи  своей  служанке,  пусть  отправляется   в
постель.  Мне  нужно  поговорить  с  тобой  наедине.  Да  не  гляди  так
испуганно, девочка. - Это  он  обратился  к  Мариамне,  которая,  широко
раскрыв от страха глаза, застыла у двери.  -  Отправляйся  в  постель  и
гляди не забудь разбудить свою госпожу пораньше утром.
   Когда Мариамна удалилась, герцог притянул  дочь  к  себе  поближе,  и
Алиса опустилась на скамеечку у его ног. Несмотря на ободряющие слова, с
которыми он обратился к служанке, она видела, что лицо его  тревожно,  и
чувствовала, как напряжена рука, лежавшая у нее на плече.
   - В чем дело, отец? Что случилось?
   - Когда мы обедали, к Оммантию прискакал вестник, один из его  тайных
гонцов. Никто из титулованных клириков и принцев правителей не  чурается
держать шпионов - нетрудно  понять  почему.  Гонец  принес  известия  из
Парижа, и боюсь, плохие. Хуже быть не могло. Мальчики мертвы.
   Последнее слово  Ансеруса  упало  как  удар  топора.  Когда  наконец,
несколько оправившись,  Алиса  смогла  заговорить,  голос  ее  был  едва
слышен:
   - Но, отец... Мальчики? Принцы? Сыновья Хлодомера?
   И что.., все?
   - Несчастные дети, они все убиты. Да,  девочка,  это  было  Убийство.
Если вспомнить, кто они, конечно, это было убийство. Мне очень жаль.
   Голова Алисы упала на руки. Ей вспомнился солнечный день - не так  уж
давно это было, - когда двое детей  бежали  через  пыльный  виноградник,
двое детей, которые устроились поболтать на стене, где на солнце  играли
ящерки, а с подножия холма за детьми наблюдала королевина стража.
   -  Теодовальд...  Ему,  наверное,  было  всего  лет  десять,   может,
одиннадцать. Такой юный, он с надеждой смотрел в будущее,  и  его  ждали
Орлеан и корона.  -  Она  подняла  глаза.  -  Из  него,  возможно,  даже
получился бы хороший король, отец.
   Его ведь воспитала королева Клотильда. А она... Но где она?
   Я думала, она в Париже с принцами?
   - Да, но, надо думать, она была бессильна им помочь.
   Гонец Оммантия не знал подробностей, только голые факты;  он  поведал
какую-то путаную историю, рассказанную одним из перепуганных слуг.  Все,
что он знает, это что  король  Лотарь  каким-то  образом  убедил  короля
Хильдеберта, что им нужно избавиться от детей. Возможно, здесь  замешаны
какие-то посулы, например, что три оставшихся брата разделят  меж  собой
Хлодомерово королевство. Лотарь взял в жены  вдову  Хлодомера,  королеву
Гунтеик. Да, да, мать детей. Так что,  что  бы  ни  случилось,  мальчики
представляли для него немалую угрозу. Или в таком  свете  эти  люди  все
видят. - Голос герцога звучал устало,  слишком  устало  для  горечи  или
осуждения. - Чего-то подобного стоило ожидать, но даже в этой  стране  в
такое трудно поверить.
   - Но королева Клотильда? - настаивала  Алиса.  История,  рассказанная
вот так,  в  безмолвной  темноте,  освещаемой  только  парой  оплывающих
свечей, казалась невероятной, немыслимой. - Она же держала в  руках  всю
семью или так только казалось? Лотарь и Хильдеберт ведь  подчинялись  ей
раньше. Так почему же сейчас произошло такое?
   - Когда она призвала их к войне, да, тогда  они  ей  подчинились.  Но
это... Нам не узнать, как это произошло, но, похоже,  Клотильду  обманом
заставили отпустить мальчиков с Лотарем. Все, что было  известно  слуге,
осведомителю Оммантия, это что принцев  забрали  во  дворец  короля  под
предлогом  подготовки  к  коронации,  а  там  закололи  насмерть.  Гонец
Оммантия ускакал в тот же час, еще до того, как  о  смерти  детей  узнал
весь город и ворота закрыли. Это все, что мы знаем, об  остальном  можно
только гадать. Но это верно, мальчики мертвы. Слуга сам видел тела.
   Герцог умолк; Алиса не  находила  слов.  Да  и  что  тут  можно  было
сказать? Горе, охватившее ее, было не столько по  Теодовальду,  которого
она так недолго знала, сколько по злу в этом  мире,  злу,  преследующему
даже невинных и чистых.
   Кто заслуживает смерти в десять лет? И от рук тех, кому он доверял? А
остальные двое были еще младше...
   Алиса поежилась, потом вновь потянулась за рукой отца.
   - Тебе надо пойти прилечь, отец. Я  разбужу  Берина,  он  принесет  с
кухни камень, чтобы согреть тебе постель. А поутру...
   - Поутру мы  уедем,  -  отозвался  герцог.  -  Глупо  медлить.  Нужно
уезжать, пока "Меровей" еще в нашем распоряжении. Я уже  послал  сказать
капитану, что завтра мы будем готовы к отплытию. А теперь, моя  дорогая,
попытайся заснуть. И скажи утром своим женщинам, чтобы упаковывали  твои
вещи и были готовы взойти на корабль еще до полудня.
   Мы уедем, пока путь еще свободен.
   Они взошли на борт незадолго до полудня следующего дня,  и  с  палубы
маленького корабля без сожаления  следили  за  тем,  как  уменьшаются  и
исчезают вдали крыши, и цветущие сады, и башни Тура.

Глава 21

   Весь день дул легкий, но ровный бриз, подгонявший "Меровей"  к  морю.
Алиса не стала спускаться в каюту, а осталась на палубе с  отцом,  глядя
на то, как проплывает мимо берег," провожая взглядом небольшие поселения
и ища в них признаки усобицы или неспокойствия.  Дважды  их  окликали  с
небольших пристаней, но это было лишь приветствие:  может,  кто-то,  кто
знал капитана корабля, - пассажиры видели, как  тот  поднимает  в  ответ
руку.
   К вечеру ветерок замер, и продвижение их замедлилось.
   Берега расходились, и водную  гладь  тут  и  там  усеивали  небольшие
островки. Кораблю теперь приходилось осторожно пробираться  по  протокам
между ними. Подошел слуга, спросить, не подать ли ранний ужин, и Алиса с
отцом спустили