азывался верить своим глазам.
   - Его отозвали назад? Я не вижу, чтобы его кто-нибудь там ждал.
   - Нет, господин. - В  голосе  Бранда  звучало  презрение.  -  Он  сам
повернул назад. Он, должно быть, увидел схватку,  а  такие,  как  он,  и
близко не подойдут, пока все не закончится.  Он  не  переправится  сюда,
пока не убедится, что мы уехали. Так что нам теперь делать?
   Александр опустил взгляд на Увейна. Последний  силился  подняться  на
ноги, утверждая, что рана пустячная, что на охоте ему случалось получать
и похуже и что он вполне способен день  провести  в  седле..,  но  принц
положил ему руку на плечо, заставляя снова лечь.
   - Нет, погоди. Отдохни немного. - Потом повернулся к  Бранду.  -  Нам
надо избавиться от тел. Если их лошади еще где-то поблизости,  расседлай
их. Если этой дорогой проедут другие путники, следы схватки лишь вызовут
ненужные вопросы, а нам они пока ни к чему. Как бы  то  ни  было,  нужда
ехать в Корнуолл отпала. Сперва  оттащим  вот  этого.  Берись  за  ноги.
Думаю, вон туда.
   Вдвоем они оттащили мертвеца с  дороги  в  лес.  Далеко  идти  им  не
пришлось, сразу  же  за  деревьями  оказалась  заброшенная  каменоломня,
заросшая кустами и зарослями ежевики: здесь, очевидно, некогда  добывали
щебень для дороги.
   Среди деревьев они нашли неглубокий овраг,  куда  вполне  можно  было
сложить тела. Кинжалами и руками  они  расчистили  от  земли  достаточно
камней, чтобы прикрыть ими могилу. Чалую, пасшуюся неподалеку,  поймали,
расседлали и сняли узду, а потом послали прочь, плашмя хлопнув ее  мечом
по крупу. Другая лошадь исчезла. Затем они  вернулись  к  Увейну,  чтобы
помочь ему сесть в седло.
   И по-прежнему ни следа парома.
   - Тем лучше, - заявил Александр, у которого было  время  подумать.  -
Если бы мы пересекли реку и остановились в  таверне,  молва  о  драке  у
переправы к вечеру разошлась бы по всей Думнонии. А так, все  что  видел
паромщик, это потасовку у кромки леса, а  когда  он  наберется  смелости
вернуться сюда, то сомневаюсь, что он станет доискиваться, что же  здесь
произошло.
   - А Увейн?
   - Мы проезжали вполне пристойную на вид таверну в Блестиуме.  Отвезем
его туда. Ты сможешь туда доехать, Увейн?
   Вот и хорошо. Мы отвезем тебя туда и покажем твою ногу лекарю. Там мы
сможем переждать день-другой и посмотреть, как обстоят дела.
   - Твоей госпоже матери это не слишком понравится.
   - Это верно, но вы расскажете ей, что и как произошло.
   Скажете, что у нас не было ни шанса завязать с ними  разговор,  исход
был предрешен не нами. Это - как первый бой, как  будто  вмешалась  сама
судьба. Это и была бы моя судьба, если бы не твой меч, Бранд. Не  забудь
сказать об этом моей матери, Увейн.
   - Не забуду, принц. Но как же  ты?  Разве  ты  не  вернешься  с  нами
домой?
   - Пока нет. Я.., моя матушка знает, куда я отправлюсь.
   - Но не в Корнуолл? - резко спросил Бранд.
   - Нет-нет. Я пообещал не пересекать его пределов. Просто скажите  ей,
я следую своей фортуне. Она поймет.
   Вполне вероятно, каждый из трех добавил - про себя - простую  молитву
"надеюсь". Но хотя оба  солдата  и  переглянулись  с  сомнением,  ничего
больше они не сказали. Наконец в свете алого заката небольшая кавалькада
выехала к римскому мосту, а за ним показались и  огни  таверны,  радушно
помаргивавшие желтым светом в надвигавшихся сумерках.

Глава 13

   Таверна была удобной, и для  Увейна  вскоре  нашелся  лекарь.  Будучи
должным образом перевязана, рана была сочтена чистой и  уже  на  пути  к
исцелению. Трое путников задержались в таверне на два дня,  пока  лекарь
не разрешил Увейну снова сесть в седло, а затем отправились  в  обратный
путь в Крейг Эриэн.
   Но когда они выехали  к  развилке  на  дороге,  откуда  крутая  тропа
уходила на запад  в  долину  Малого  Уай,  Александр,  натянув  поводья,
пожелал своим спутникам доброго пути.
   - Потому что, - сказал он, - ступив раз на этот путь; я должен пройти
его до конца. Моя мать поймет. Дело еще не закончено. - Тут он помедлил.
- Она рассказала  мне  кое-что,  о  чем  я  пока  поклялся  молчать,  но
передайте ей такое послание: я отправился в поход сделать  то,  что  она
хотела, чтобы я сделал, только чуть раньше времени. Скажите ей, я  скачу
на Север, чтобы разыскать моего кузена  Друстана  в  Каэр  Морд,  и  как
только представится случай, пошлю ей гонца с письмом. Возможно, случится
так, что я проеду здесь вместе с Друстаном, когда он будет  возвращаться
в Камелот, и тогда мы с ней свидимся.
   Бранд и Увейн пытались уговорить его сперва поехать с  ними  домой  и
вновь держать путь на Север после того, как он  еще  раз  переговорит  с
принцессой Анной,  но  Александр  (который,  освободившись  от  помочей,
отнюдь не намеревался позволить  матери  завязать  их  вновь)  отказался
слушать их, повторил послание матери, а потом, повернув голову лошади на
Север, оставил их глядеть ему вслед, качая головами.
   И потому на Север он выехал один и с легким сердцем.
   Ему было семнадцать весен, он уже сражался в двух жарких  боях  и  из
обоих вышел без единой царапины. У него был добрый конь,  кошель  денег,
новая одежда, (возможно) благословение матери и отцовский меч, на  дворе
стоял месяц май, и солнце  ярко  светило  в  небесах,  и  утренняя  роса
сверкала в траве и на ветках деревьев. Неудивительно, что настроение его
было чудесным, и он распевал в  такт  топоту  копыт  своего  скакуна.  И
дополнительная удача - в этот год, пятьсот двадцать третий от  Рождества
Христова, он сможет искать помощи, а может, и совместных  приключений  у
Друстана, одного из почитаемых Соратников Артура, Верховного короля всей
Британии.
   А что до его первой  цели  -  отмщения  за  давнее  убийство  отца  и
справедливого возмездия, каковое еще каких-то несколько  дней  назад  он
так стремился обрушить на голову короля Марча, - об  этом  он  более  не
думал. Новый день таил новые обещания,  и  голова  Александра  полнилась
мыслями о приключениях этого нового дня. Когда тропа, которой  он  ехал,
пошла под уклон, впереди среди  деревьев  он  заметил  блеск  воды,  что
предвещало переправу, и его мысли  и  надежды  немедленно  обратились  к
слышанным легендам и рассказам о бродах, охраняемых беззаконными людьми,
которые в засаде поджидают путников  для  грабежа.  И  когда  его  конь,
почуяв воду, навострил уши и убыстрил  шаг,  Александр  вытащил  меч  из
ножен на два пальца  и  вскачь  припустил  с  холма,  будто  в  ожидании
счастливого свидания.
   А нашел он в точности то, что мог бы ожидать:  неглубокий  брод  там,
где река  шелестела  по  каменистому  ложу,  и  на  дальнем  берегу  над
пастбищем  со  следами  паводка  -  мастерскую  придорожного  кузнеца  с
вынесенной во двор наковальней, а подле нее крошащийся  от  времени,  но
еще вполне узнаваемый, идол Мирддина, бога пути, с  подношением  в  виде
фруктов у его ног.
   Кузнец, который сидел привалившись спиной к ближайшему дубовому пню с
разложенным на платке  среди  корней  обедом,  взглядом  знатока  окинул
лошадь Александра, которая, взметывая фонтаны воды, скакала к нему через
переправу, и остался на месте.
   - Доброго тебе дня, молодой господин. Вижу, сегодня тебе нет  во  мне
нужды. Далеко путь держишь?
   Подобные люди  жадны  до  собирания  и  распространения  новостей,  и
Александр, даже если бы видел необходимость в осторожности, был  слишком
полон новообретенной свободы, чтобы держать все при себе.
   - Далеко на Север.  Я  еду  к  сэру  Друстану  в  Каэр  Морд,  что  в
Нортумбрии.
   - Тогда тебе предстоит долгий путь, молодой господин,  но,  благодаря
Артуровым людям, что объезжают дороги, он будет безопасным. -  Маленькие
черные  глазки,  поблескивавшие  под  кустистыми  бровями,  с  интересом
впитывали облачение Александра, отсутствие герба и  хорошую  выучку  его
гнедого. - А откуда ты, молодой сэр?
   - Из Блестиума.
   Не стоит говорить  большего,  не  следует  каждому  путнику  на  всех
дорогах знать, что юный хозяин Крейг Эриэн предпринимает  столь  дальнее
путешествие в одиночку.
   - Ты ведь знаешь лучшую дорогу, кузнец?
   - Кому, как не мне, ее знать?  Глаза  и  уши  я  держу  открытыми,  -
отозвался кузнец, - и  я  слышу  все,  что  проходит  мимо.  Тебе  лучше
держаться старой дороги или, как  ее  еще  зовут,  римского  тракта.  Ты
выедешь на него у Вирокониума, а там он прямиком поведет тебя на север в
Регед, потом тебе надо свернуть на восток  за  Брокавумом.  Это  дальний
путь, молодой господин, но конь у тебя добрый. Береги его, и он сбережет
тебя.
   - Конечно. Но... Регед? Так далеко на  север?  Я  думал  свернуть  на
северо-восток гораздо раньше.
   - А что до этого, то есть дорога, сворачивающая на  восток.  Всего  в
четырех днях верхом отсюда, но, насколько я знаю,  путь  там  плохой,  и
потом не будет тропы через горы, пока не достигнешь Регеда.  Тебе  лучше
ехать через сам Регед.
   Но поступай как знаешь, и да пребудет с тобой Бог.
   Махнув в сторону идола  Мирддина  у  дверей  кузни,  кузнец  принялся
собирать в платок остатки своего обеда.
   - Я поеду через Регед,  -  поспешил  заверить  его  Александр.  -  Ты
сказал, через Вирокониум? Там есть удобное место для ночлега?
   - Никогда там не был, - отозвался кузнец, - но могу рассказать  тебе,
как проехать. По большей части дорога достаточно хороша, но в  ближайшие
два-три дня скакать тебе, возможно, будет непросто. Дальше к холмам  шли
сильные дожди, да что там, еще вчера лило,  даже  отсюда  грозовые  тучи
видны, и мне сказали, мост в дне пути от моей  кузни,  там,  где  дорога
пересекает реку, снова залило. Такое бывает с каждым  наводнением.  Рано
утром здесь проезжал гонец и, если  верить  его  словам,  тебе  придется
довольно далеко отклониться на запад, чтобы найти переправу.  Смотри.  -
Подобрав с земли прут, кузнец набросал в прибрежной грязи рисунок. - Вот
так. А как только переберешься через реку, сможешь  повернуть  назад  на
восток, поедешь по берегу реки и через полдня снова сможешь выбраться на
дорогу.
   - А ночлег? В Блестиуме мне сказали, что у моста стоит  монастырь.  Я
намеревался заночевать там. Если я доберусь туда сегодня, а на следующий
день поеду вдоль берега, как ты тут указал...
   - Не пройдет, молодой хозяин, - покачал головой кузнец. - Монастырь -
на противоположном берегу, так что сегодня ночлега тебе там  не  видать.
Лучше сверни там, где я отметил. И вот здесь, -  прут  снова  ткнулся  в
грязь, - ты, пожалуй, найдешь кров получше, чем в любом монастыре.
   Хозяйки сейчас в замке нет, особенно если вспомнить, что она впала  в
немилость у своего доброго брата и уже два года сидит взаперти где-то  в
других краях, но те, что служат ей, уж конечно, не откажут пустить  тебя
и дать тебе хороший кров.
   И еще говорят, что постели там мягки да сон  беспокоен,  недаром  его
зовут Темной Башней.
   Если и была в ухмылке кузнеца скрытая насмешка, то  Александр  ее  не
заметил.
   - Темная Башня? Госпожа? Какая госпожа?
   - Госпожа Моргана, та самая, сестра самого  короля  Артура.  Королева
Моргана, следовало бы сказать. Она была королевой Урбгена Регедского  до
тех пор,  пока  он  не  отослал  ее  из-за  какой-то  темной  истории  с
любовником и за попытку украсть государственный  меч  Короля,  тот,  что
зовется Калибурн. Именно из-за него она впала в немилость у своего брата
Артура. Так что ты поступишь мудро,  если,  гостя  в  Темной  Башне,  не
станешь упоминать его имени.
   - Да, разумеется. Разумеется, я понимаю, - ответил Александр, который
не  понял  ровным  счетом  ничего,  но   обнаружил,   что   это   первое
соприкосновение с огромным миром  за  стенами  Крейг  Эриэн,  упоминание
прославленных имен, кружит ему голову. Вполне  возможно,  что,  даже  не
заставь разрушенный мост свернуть к замку королевы Морганы, он все равно
поехал бы туда вместо того, чтобы  искать  пристанища  в  унылых  стенах
монастыря. - Но ты сказал, что самой госпожи - королевы  -  там  нет?  -
Александр  очень  старался,   чтобы   в   голосе   его   не   прозвучало
разочарование.
   - Ну, ее там не было, когда я в последний раз получал вести оттуда, -
ответил кузнец. - Но были и другие вести.
   Много народу ездит туда-сюда, и везущие срочные сообщения гонцы ездят
взад-вперед между юго-западом  и  землями  к  северо-западу  отсюда,  до
самого Норгалиса и  еще  дальше  до  окраин  Регеда.  И  поговаривали  о
собраниях... - Тут он помедлил, потом сплюнул в сторону, сделав жест,  в
котором Александр признал тот же  знак,  какой  складывал  его  уэльский
конюх, чтобы отогнать чужое колдовство. - Полночные сходки,  и  чары,  и
ведьмы, что летают по воздуху в безлунные ночи  и  собираются  в  тайном
месте, чтобы творить зло на горе своим врагам.
   - И ты во все это веришь? - осведомился Александр.
   - А что до этого, - угрюмо  отрезал  кузнец,  -  то  на  переправе  у
развилки я свою долю странного повидал. Кто я такой,  чтобы  рассуждать,
во что верить, а во что нет? Но на  твоем  месте  я  был  бы  настороже,
молодой хозяин. И если ты и впрямь случайно заедешь в замок,  то  помни,
что говорят о королеве Моргане! Ее зовут феей,  и  по  всему  краю  идет
молва, что в чарах она знает толк даже больше, чем ее  сестра  Моргауза,
колдунья с Оркнейских островов, которая поссорилась  с  Мерлином,  а  ее
собственный сын порубил ее на куски в ее постели. - Кузнец снова  сложил
охранительную фигу.
   - Буду помнить, - сказал Александр, который уже слышал эту историю  и
не имел ни малейшего желания слушать ее вновь.
   Поблагодарив  кузнеца,  он  дал  ему  монету  и  поскакал   просекой,
обрамленной стенами деревьев. Голова его была полна  замков,  и  чар,  и
королевских имен, и предвкушения роскошного -  или,  во  всяком  случае,
интересного - ночлега.

Глава 14

   День клонился к закату, когда Александр достиг реки и обнаружил,  что
кузнец сказал правду: река набухла и грозно клокотала. Мощной волной она
катилась к морю под обрывистым берегом,  который  в  тот  самый  момент,
когда Александр выехал на него, оборвался под давлением воды,  отчего  в
поток полетел каскад камней и  земли.  Единственное,  что  указывало  на
существование  моста,  были  тяжелые  деревянные  сваи,   торчавшие   из
противоположного  берега  там,  где  дорога,  снова  поднимаясь   вверх,
терялась среди деревьев.
   За тесно стоявшими друг к  другу  деревьями  Александр  все  же  смог
разглядеть что-то, что походило на угол здания. Нет сомнения, монастырь.
Повернув лошадь, Александр дал ей  постоять  минуту-другую,  рассчитывая
глубину и скорость течения реки. Но даже на его бесшабашный и  неопытный
взгляд, вброд реку  было  не  преодолеть,  поэтому,  пожав  плечами,  он
повернул лошадь прочь и послал ее рысью по речному берегу.
   Тропа, местами крутая и неровная, была тем не менее торной, как будто
проезжим людям  не  раз  случалось  по  ней  путешествовать.  Интересно,
сколько разочарованных путников вынуждены были останавливаться у замка с
мрачным названием Темная Башня, чтобы молить о  пристанище  и  крове  на
ночь? Теперь, когда поток сам решил, молодого человека мучило не  только
взбудораженное любопытство, но и какая-то  необъяснимая  нервозность.  И
все же, когда стали сгущаться  сумерки  и  вдалеке  за  бурлившей  рекой
послышался  крик  совы,  он  не  испытал  ничего,  кроме  благодарности,
заприметив вдалеке свет среди деревьев.
   И конь тоже увидел его и, быть может,  даже  почуял  стойло  и  ужин.
Навострив уши, гнедой Александра пошел скорее, и вскоре конь  и  всадник
выехали из-под тягучей тени леса на просторную поляну, откуда перед ними
открылась долина - и вот он, на небольшом каменистом  плато  среди  скал
стоит замок.
   Замок  был  небольшим  -  пара  башен,  соединенных  стеной-куртиной,
заворачивавшейся назад, чтобы объять замковый двор, где сараи  и  стойла
приютили животных и слуг, и большая амбарного вида  постройка,  которая,
по всей видимости, служила складом. С трех сторон  замок  огибал  поток,
создавая естественный замковый ров. Питавший поток ручей находился  чуть
выше по склону холма, так  что  вода  бежала  вниз,  белая  от  пены  на
скалистом ложе, чтобы омыть вход в замок -  узкий  деревянный  мост  вел
через ров к утонувшей в  стене  арке  ворот.  Все  это  казалось  скорее
мрачным, чем величественным: старая постройка, почерневшая от времени  и
непогоды, выстроенная для защиты этой дикой и  прекрасной  долины.  Сама
долина лежала высоко в  холмах,  по  обе  стороны  замка  лес  уходил  к
скалистым гребням, где среди камней каркали  вороны.  На  дне  долины  у
подножия леса трава, даже в это время года, была скудной, ютилась  среди
островков папоротника и шиповника. Странный замок для королевы,  подумал
Александр, но потом вспомнил, что рассказал о королеве  Моргане  кузнец:
она была изгнана с позором своим мужем и более того, она тяжко оскорбила
своего брата, Верховного короля. Так, значит, этот  замок,  так  уместно
названный Темной Башней, был, по сути, местом ее изгнания, ее заточения?
Что же  за  прием  ожидает  там  того,  кого  ночь  застигла  в  дороге?
Александру и в голову не пришло, что  одинокая  и  заточенная  королева,
возможно, с радостью распахнет ворота юному и привлекательному принцу.
   Как бы то ни было, искать пристанища в этих местах было больше негде.
Александр послал коня через реку, которая хоть и бежала здесь быстро, но
широко разлилась по пойменному лугу, потому брод здесь оказался  легким.
Подъехав к замковому рву, он  спешился  и  повел  коня  в  поводу  через
деревянный пеший мост.
   Свет, увиденный им издалека, исходил от факела, воткнутого в железное
кольцо на шесте, который почему-то напомнил  Александру  виселицу.  Свет
факела метался  по  железным  оковам  тяжелых,  крепко  закрытых  ворот.
Вытащив из-за пояса  кинжал,  Александр  принялся  стучать  рукоятью  по
доскам створок.
   - Есть тут кто-нибудь?
   Никакого ответа.
   Ни звука, если не считать грохота потока и горького  смеха  ворона  в
вышине. Само это  место  казалось  заброшенным,  и  ворон  появился  как
предвестник несчастья. Александр поднял руку, чтобы постучать  еще  раз,
но дверь внезапно открылась, и человек, по платью привратник,  распахнул
ее до самой стены и с поклоном отступил на шаг.
   Позади  привратника,  за  черной  тенью  арки  Александру  был  виден
замковый двор, по которому во  все  стороны  сновали  слуги:  девушки  с
охапками белья, мужчины с блюдами, тарелками и мисками  -  все,  похоже,
были заняты приготовлениями к вечернему пиршеству. Восхитительный  запах
жарящегося на огне мяса пощекотал ему ноздри, и внезапно он почувствовал
неодолимый голод. Темная Башня или  королевская  тюрьма  -  взбухшая  от
дождя река оказала ему услугу, приведя его в это пристанище. Конечно же,
ни в каком монастыре не подадут такой ужин, какой  он  нюхом  чувствовал
здесь.
   Александр уже открыл было  рот,  чтобы  назвать  себя  привратнику  и
произнести свою мольбу о ночлеге, когда из-за  склонившегося  в  поклоне
человека поспешно вышла женщина. В  темноте  арки  он  не  мог  ее  ясно
разглядеть, но она была хрупкого телосложения и  двигалась  как  молодая
девушка. Одеяние ее было простым и темным, но в свете факела он  заметил
блеск золота у нее на талии и сверкание драгоценных камней на запястьях.
Неужели сама  августейшая  затворница  вышла  приветствовать  случайного
путника? Едва ли. К тому же кузнец сказал, что королева Моргана сейчас в
отъезде. Это, должно быть, та дама, что правит замком за королеву,  -  и
она вышла к воротам его встретить.
   Приключение начинало обретать облик.  Сделав  шаг  вперед,  Александр
склонился в поклоне.
   - Милостивая госпожа...
   Дама застыла как вкопанная. Привратник выпрямился, бросил  один  лишь
взгляд на Александра, потом поглядел на мост за спиной молодого человека
- если не считать Александрова коня, мост был совсем пуст,  -  и  потом,
сколь не