обменялись письмами весной. Ни одна из сторон не связала себя
словом, а то, как высокомерно и преждевременно граф попытался  присвоить
себе поместье, послужит лишь двойной гарантией того, что люди поместья и
соседи  герцога  поддержат  его  желание   избавиться   от   незаконного
претендента. Как бы ни был разочарован и рассержен Мэдок,  он  мало  что
мог  сделать,  будучи  гостем  замка  и  имея  при  себе  лишь   горстку
собственных солдат.
   Ансерус, который никогда в своей жизни не боялся  никого,  не  боялся
молодого родственника и теперь. Возможно, прозвучат гневные слова; может
даже, возникнет разговор о нарушенном обещании,  но  этому  можно  будет
противопоставить намного более опасное слово - измена. А после этого что
останется Мэдоку, как не признать свершившийся факт, " объявить  Моргане
о своей неудаче и убраться восвояси, чтобы плести заговоры против мира в
королевстве, сознавая, что все замыслы его и королевы давно известны и в
любую минуту о них может быть донесено Верховному королю.
   Что может подумать королева Моргана, узнав, что ее планы относительно
Замка Розы провалил ее собственный простофиля Александр,  этого  молодой
человек не знал и знать не хотел. Силок был разорван. Его  сковала  иная
магия. Его собственный поход  почти  завершен,  его  собственный  Грааль
завоеван.
   И потому кортеж выехал на северную  дорогу  под  веселые  возгласы  и
смех, не предвкушая ничего, кроме счастья и исполнения всех желаний.

***

   Погода держалась ясная, и двигались они без опаски,  не  встречая  на
пути никаких препятствий  -  настоящее  свадебное  путешествие,  как  со
счастливой улыбкой заметил Александр, - и наконец поднялись на  лесистый
холм, с которого открывался вид на долину со струившейся по  нему  рекой
Иден.
   Солнце только-только садилось в пелене шафрановых облаков.  Не  менее
великолепны стояли деревья, расстилались заливные луга -  закатные  лучи
окрасили их летнюю роскошь в зелень и бронзу. Тут и там мелькали  на  их
фоне темным остролист или ель, и  все  -  лес,  и  зеленые  изгороди,  и
пересохшие канавы -  было  резко  очерчено  фиолетовыми  и  темно-синими
закатными тенями. А местами поблескивало холодное серебро  -  так  через
луга и обильно перекатывающиеся валы леса извивалась нежная река.
   - Замок Розы вон там, - указала Алиса, когда  они  с  Александром  на
несколько ярдов обогнали остальной кортеж.
   - Сколько нам еще ехать?
   - Около десяти миль. Мы будем там завтра еще до полудня. Я рада,  что
сегодня нам удалось проделать добрую половину пути. - Она снова  указала
вперед. - Как только мы проедем вон тот  лес  и  достигнем  дна  долины,
увидим небольшую обитель, в которой нас рады будут принять  на  ночь.  К
тому же нас там ждут. Мы им сказали, что обязательно  заедем  к  ним  по
пути домой, а с час назад я послала вперед Берина.
   - Еще один монастырь! - На сей раз его голос, не столь  уж  сдержанно
галантный, был голосом  разочарованного  возлюбленного,  и  когда  Алиса
чинно ответила, на щеках ее заиграли лукавые ямочки:
   - И правда. В каком-то смысле наш собственный.., а теперь и твой. Там
похоронена моя мать.
   - Мне очень жаль.
   -  Не  стоит.  Туда,  как  говорят,  я  отправилась  в   первое   мое
паломничество - в возрасте двух лет. Отец всегда туда  ездит  по  особым
дням: в день их свадьбы, в день ее рождения и моего, это  тот  же  день,
когда она умерла. Для него, думаю, это место,  где  они  все  еще  могут
встретиться.
   - Тогда я бы считал, что он удалится сюда. Поближе к твоей матери и к
тебе, а не в дальнюю обитель Святого Мартина.
   - Это место для одних женщин. -  Увидев  выражение  его  лица,  Алиса
рассмеялась. - Да-да, боюсь, тебя ожидают лишь тьма за стенами и отдых в
палатке, мой дорогой господин - В то время как ты и твои женщины  будете
спать в тепле на пуховых перинах. Что ж, я  могу  с  этим  смириться,  -
решительно объявил Александр, - но лишь на одну ночь. А после того,  моя
дорогая жена, если кто-нибудь - аббат, монахиня или сам Верховный король
- попытается хотя бы раз помешать мне спать в твоей постели...
   - Никто не попытается. А вот и женская обитель, видишь? Погляди,  как
прекрасен на фоне деревьев розовый камень! Из такого же камня  сложен  и
Замок Розы. Поедем посмотрим, как там отец? О Александр...
   - Да, любовь моя?
   - Когда мы прибудем в Замок Розы, обещаю, перина будет пуховая.
   Он повернул коня, так чтобы тот пошел голова к голове с ее кобылой.
   - Меньшего я и не ожидал, - со смехом отозвался он, а потом,  но  уже
тише, добавил:
   - Но, милая моя Алиса, я не собираюсь спать слишком крепко.

Глава 35

   Когда наконец  перед  ними  встал  Замок  Розы,  граф  Мэдок  не  без
пышности,  приличествующей  родственнику,  ожидал  паломников  у  ворот.
Вместе с графом был здесь и отряд его людей, которые, как было  видно  с
первого взгляда, явились при  оружии.  Но  за  ними  во  дворе  замка  у
ступеней, ведших ко входу в большой зал, ждал настоящий хранитель замка,
Бельтран. Старик уже оправился от своего недуга, стоял,  держа  в  руках
ключи и в окружении слуг и других обитателей Замка  Розы.  Сам  замковый
двор был запружен даже  больше  обычного;  здесь  собрались  фермеры  со
своими работниками и работники  поместья,  и  конюхи,  а  также  домовые
слуги, как будто Бельтран, чувствуя какую-то угрозу,  собрал  как  можно
больше людей старого хозяина. А сразу за его спиной улыбался Иешуа уже в
платье домоправителя (как по  волшебству  появившемся,  надо  думать,  с
женской половины замка),  в  точности  таком,  какое  он  носил,  будучи
распорядителем двора королевы Клотильды.
   Носилки герцога несли  во  главе  процессии,  а  по  обе  стороны  их
держались  Алиса  и  Александр.  Когда  в   полдень   они   остановились
перекусить, Ансерус пытался настаивать на  том,  что  последний  участок
пути он проделает верхом. Чтобы не пугать слуг  и  подданных,  утверждал
герцог. Алиса же предположила, что отцу просто  не  хотелось  выказывать
слабость перед Мэдоком. Но в конечном итоге,  поскольку  дорога  все  же
утомила его, он позволил Алисе уговорить себя закончить путешествие так,
как  оно  началось.  Правда,  сами  носилки  теперь  более  походили  на
величественный королевский паланкин,  чем  на  одр  болезни.  Обложенный
подушками с обеих сторон, старый герцог держался очень  прямо,  занавеси
носилок  были  отдернуты,  чтобы  все  могли  разглядеть   величественно
облаченного старика, всем видны были переливающийся каменьями  нагрудник
поверх туники и массивное герцогское  кольцо  на  правой  руке,  розетка
рубинов.
   Когда носилки приблизились к воротам, Мэдок  сделал  несколько  шагов
вперед. Бросив быстрый и полный любопытства взгляд на принца,  он  ничем
не выдал своих предчувствий или даже интереса (так, значит, никакой слух
о свадьбе сюда не проник, подумала про себя Алиса), а  потом  со  скупым
жестом приветствия в сторону Алисы поспешил к герцогу.
   - Кузен! Добро пожаловать! - Это было приветствие родича и равного, а
не гостя вернувшемуся хозяину.
   Герцог, с приличествующим случаю учтивым  ответом,  протянул  руку  с
кольцом, и Мэдоку после краткой заминки не осталось ничего иного,  кроме
как склониться и  поцеловать  ее.  Проделав  это,  граф  с  видом  самой
трепетной заботы, возвысив голос так, чтобы  его  было  слышно  в  самых
дальних уголках двора, вопросил:
   - Но ты не болен? Не ранен? Твой гонец ничего нам об этом не  сказал.
Во имя всех богов, дражайший кузен, как удачно сошлось, что  я  оказался
здесь, чтобы присмотреть здесь за всем за тебя...
   - Не болен и не ранен, благодарю. - Холодный  голос  герцога  доносил
слова не менее ясно. - Только постарел и устаю теперь чаще, чем  прежде.
Ты предложишь мне руку?
   Вот так и вышло, что герцог, не проявив и  следа  недавней  слабости,
уверенно и величественно проследовал во двор  замка,  опираясь  на  руку
своего родича, а по пятам за ним следовала его собственная  свита.  Люди
графа тем самым были вынуждены пристроиться в хвост процессии.  А  когда
герцог  поднялся  по  широким  ступеням,   чтобы   принять   улыбки,   и
приветствия, и заботливые вопросы  своих  подданных,  Мэдоку  ничего  не
оставалось, кроме как отступить во  все  напирающую  радостную  толпу  и
глядеть, как герцог с Алисой и юным  незнакомцем  поднимаются  на  самый
верх лестницы и оборачиваются лицом к запруженному двору.
   Не было нужды просить тишины. Во всем замке не  нашлось  бы  мужчины,
который не жаждал бы узнать, кто этот юный  незнакомец  в  запыленном  с
дороги платье с осанкой принца и королевским мечом, блестевшим у него на
боку. И не было тут женщины, которая не  приметила  бы  кольца  на  руке
Алисы, не заметила бы яркого блеска ее глаз и не  пришла  бы  к  верному
выводу.
   Герцог заговорил со свободной добротой, как говорят с друзьями:
   - Простите мне, если я буду краток, но дошедшие до вас вести верны, я
действительно не так давно слегка  занемог,  и  для  человека  моих  лет
дорога всегда утомительна. Но теперь я вернулся в свой дом, и среди  вас
мне нечего страшиться зла.
   Более  того,  у  меня  для  вас  прекрасные  новости.  -  Легко  взяв
Александра за запястье, он заставил юного принца и его жену сделать  шаг
вперед так, чтобы они встали подле  него.  -  Сейчас  я  представлю  вам
человека, который станет править Замком Розы после  меня.  Он  -  супруг
вашей госпожи, моей дочери Алисы, и зовут его Александр.  Точнее,  принц
Александр.
   Единственный сын принца Бодуина Корнуэльского и дамы  Анны  из  Крейг
Эриэн, что в долине Уай... Постойте, друзья  мои,  я  еще  не  закончил!
Первым, кто поцелует щеку моей дочери и радушно обнимет  жениха,  должен
стать мой дорогой родич, граф Мэдок, который  управлял  замком  и  всеми
вами в мое отсутствие. Мэдок?
   Этот маневр был проведен столь же искусно, как и вступление герцога в
замок. Но Алиса, приняв положенный поцелуй и наблюдая за тем, как  Мэдок
приветствует Александра, почувствовала, как вверх по спине у нее  ползет
тоненькая ниточка страха, как волосы там стали дыбом, словно мех кошки.
   А повсюду слышались смех и  веселые  возгласы,  приветствия  и  слова
радости. Алисе удалось, несмотря на поцелуи и слезы счастья  ее  женщин,
подойти поближе к отцу, чтобы  настоять  на  том,  чтобы  он  отправился
отдыхать. Но герцог еще не  закончил;  он  попросил  Бельтрана  призвать
собравшихся к тишине, чтобы он смог объявить последнюю новость.
   - Благодарю вас, благодарю вас, друзья  мои!  Думаю,  теперь  настало
время всем нам разойтись по собственным делам. Граф Мэдок,  позволь  мне
еще раз приветствовать тебя в моем замке. Сожалею, если ты  надеялся  на
иной исход своего путешествия. Я едва ли мог рассчитывать,  что  застану
тебя здесь в момент приезда. Я передал бы тебе эти вести письмом  и  тем
самым избавил бы тебя от хлопот, но  теперь...  -  Граф  сопроводил  эти
учтивые слова улыбкой, в которой не было, однако, ни тени  извинения.  -
Боюсь, стрелы любви попадают, не выбирая цели, и как это бывает, они  не
оставили нам повода  для  обсуждений.  Мне  нечего  сказать,  разве  что
поблагодарить тебя за заботу о моих людях в мое  отсутствие  и  выразить
надежду, что ты и твои люди присоединитесь в  нашем  праздновании  этого
счастливого возвращения домой.
   Мэдок побледнел от гнева, но сдержался, и только собрался  произнести
что-то в ответ, как герцог, не переставая улыбаться, поднял руку.
   - Позже, дражайший кузен, мы поговорим  позже.  А  теперь,  с  твоего
позволения, мне нужно отдохнуть. - Ансерус вновь повернулся к  толпе  во
дворе замка. - Слушайте, друзья мои! Когда моя дочь  и  принц  Александр
венчались в монастыре Святого Мартина, оба они поклялись,  что  истинная
их свадьба состоится здесь, в Замке Розы. Так что  сегодня,  на  радость
себе и вам, мы даем свадебный пир, который все вы разделите  с  нами,  а
после него с Господним благословеньем и нашей любовью невеста отправится
на свое брачное ложе здесь, в своем собственном доме.
   При этих словах толпа вновь взорвалась радостным шумом, но на сей раз
продлился этот шум недолго. Герцог  повернулся,  чтобы  войти  в  двери,
Алиса, краснея и смеясь, увела Александра за  ним  следом,  а  повара  и
замковые  слуги,  внезапно  опомнившись,  сообразили,  как  мало   часов
осталось  им  для  приготовления  брачного  покоя  и  свадебного   пира,
достойного их госпожи и их самих.
   И все это время граф Мэдок улыбался, и улыбался,  и  глядел  холодным
взором, а его люди стояли, вытянувшись,  как  ратники,  для  которых  не
нашлось битвы, пока граф не обратился к их  капитану  и  они  отошли  от
веселой суеты в казармы у самой башни, где их разместили.

Глава 36

   Как будто для того,  чтобы  никакая  частица  радости  и  счастья  не
осталась незамеченной, луна в ту ночь встала полная, цвета  абрикоса,  и
взошла она в небеса, полные ярких звезд.
   И до той, и до других мало было дела Алисе и Александру, хотя окно их
в опочивальне было открыто небу и ветру.  Но  в  мертвые  предрассветные
часы, когда возлюбленные, как и остальные обитатели  замка,  спали,  луч
бледнейшего серебра наискосок лег через  массивную  кровать  и  коснулся
глаз нового владетеля Замка Розы.
   Одно  это,  возможно,  не  пробудило  бы  принца.   Он   заворочался,
пробормотал что-то, и рука, обнимавшая Алису,  притянула  ее  ближе;  но
затем звук, слабый, но настойчивый, прорвался сквозь его утомленный  сон
и заставил открыться запротестовавшие против  такого  насилия  над  ними
глаза.
   Звук никуда не исчез. Кто-то скребся под дверью. А потом  раздался  и
голос. Тихий, но тревожный.
   - Мой господин! Господин Александр!
   Всякий, кто посмеет прервать  эту  ночь,  смутно  подумал  Александр,
должен быть повешен за шею. Но опять же, любой, кто на это осмелится - и
мысли его очень  быстро  прояснились,  когда  он  выскользнул  из  тепла
кровати и прохладный предрассветный воздух коснулся его обнаженного тела
будто холодная сталь, - должен иметь на то крайне вескую причину. А  это
могло лишь означать (он тем временем схватил и набросил ночную  сорочку)
серьезные неприятности.
   За дверью стоял Иешуа. В свете  дымящего  факела  у  двери  лицо  его
казалось бледным и напряженным.
   - В чем дело? Герцогу нездоровится?
   Иешуа метнул взгляд за плечо Александра на кровать, в  которой  мирно
спала Алиса, потом тревожным шепотом произнес:
   - Возможно. Нет, он не болен,  но  я  думаю,  ему  грозит  опасность,
возможно даже, она грозит и тебе. Я прошу прощения, что потревожил  тебя
сейчас, но думаю, нам следует поговорить.
   - Опасность? Герцогу грозит опасность?
   И во дворе замка, и потом в пиршественном зале  Александр  глядел  на
графа Мэдока со вполне естественным любопытством, но он увидел лишь  то,
что граф, хотя поначалу и не смог избежать  проявления  вполне  понятных
досады и гнева, похоже, довольно скоро взял себя в  руки.  На  свадебном
пиру, где он сидел по левую руку от герцога, граф держался сдержанно, но
был полон улыбок и выверенной учтивости.
   Ничего больше Александр не заметил; взгляд его стремился к одной лишь
Алисе, а мысли - к грядущей ночи, так что он и впрямь ничего  больше  не
видел. Не подумал он и о том, что могло быть  сказано  между  Мэдоком  и
герцогом в их уединенной беседе после пира.
   Теперь же Александр тихо произнес:
   - Нет, подожди. Вот туда.
   Притворив тихонько за собою дверь, он, взяв Иешуа за локоть,  потянул
его через переход в арку, где из окна тянуло предрассветным холодком.
   - А теперь рассказывай. Ты имеешь в виду графа Мэдока?
   - Кого же еще? Мой господин, ни из-за чего менее важного я не стал бы
тревожить тебя в такую ночь, и то я  оставил  тебе  спать  столь  долго,
сколь решился...
   - Забудь об этом. Продолжай. Что тебе известно?
   - Только то, что граф пойдет на все, решится на все что угодно, чтобы
завладеть  этими  землями.  Бельтран  рассказал  мне   о   многом,   что
происходило за это время в замке. Но сейчас это не так уж и важно.  Одно
я знаю наверняка: то, что должно  было  произойти,  о  чем  должны  были
говорить сегодня вечером герцог с графом. Мне сообщили об  этом,  потому
что именно мне  предстоит  сделать  нужные  распоряжения.  Граф  покинет
замок, но не ранее, чем через пару дней. Это все  -  приличия  ради.  Но
завтра он должен отослать своих солдат,  чтобы  те  ждали  за  пределами
герцогских земель.
   - Да? И герцог сможет заставить его пойти на это?
   - О да. Но ты понимаешь, что это значит? Если  граф  намерен  сделать
ответный ход, это должно произойти сегодня ночью.
   - Ход? Чтобы добиться чего?
   Но он знал, знал еще до того, как Иешуа произнес:
   - Ты когда-нибудь слышал о "младокельтах"?
   - А-а, - тихо отозвался Александр. - Да, действительно.
   И они - она, - кто бы они ни были, действительно рассчитывают на  то,
что он так или иначе завладеет Замком Розы?
   - Думаю, да. Он был самым очевидным кандидатом - наследник, к тому же
его легко внедрить путем брака. Я мало что  знаю  о  твоей  стране,  мой
господин, но, насколько я  понимаю,  это  место  легко  удерживать,  оно
контролирует и дорогу на север, и пути к порту на востоке, в котором  мы
высадились, я прав?
   - Этого я точно не знаю, но... Ведь маловероятно, что  он  попытается
совершить что-либо сейчас? Даже  если  убрать  с  дороги  меня,  герцог,
наверное, ясно дал понять в той беседе, что ему известно о связях  графа
с кликой и что графу не стоит питать надежд на руку госпожи Алисы? Какую
лучшую причину он  мог  представить  графу  в  объяснение,  почему  были
обойдены его претензии на руку дочери? Чего же ты страшишься? Что еще ты
слышал?
   - Ничего определенного. Но я присутствовал в зале, когда явился гонец
с вестью  том,  что  герцог  возвращается  домой  из  монастыря  Святого
Мартина, и я следил за графом, когда герцог представлял тебя  людям  как
супруга госпожи Алисы. И после - когда все были заняты приготовлениями к
пиру - я последовал за графом Мэдоком, чтобы поглядеть,  что  он  станет
делать. Я в силах распознать замышляемое у меня на глазах убийство,  мой
господин. Он отправился переговорить с капитаном своих людей, и, хотя  я
не слышал ничего из того, что было сказано, я видел  их  лица.  Тогда  я
попытался предостеречь Бельтрана, но домоправитель был полон  мыслями  о
свадьбе и слишком увлечен предстоящим празднеством - и к тому же  он  бы
мне не поверил. Бельтран - человек простой, и для него это место,  после
того как он всю свою жизнь здесь прожил в мире, - само воплощение мира и
порядка. Пусть в недавние дни здесь и возникали разногласия, но  теперь,
с возвращением герцога, он не способен понять, что кто-то станет  чинить
здесь зло. Более того, он не поверил бы, что герцогу или  госпоже  Алисе
способен причинить вред их же родич. Не поверит он с готовностью и в то,
- голос, в котором слышался слабый иноземный акцент, слегка  дрогнул,  -
что могу сказать я, иноземец и еврей, о родне его  хозяина.  Так  что  я
пришел к тебе.
   - И что бы ты хотел, чтобы я сделал?
   - Господин, - теперь голос Иешуа уж точно изменился, в нем  зазвучали
настойчивость и облегчение, - не мог бы ты пройти в покой герцога? Они с
графом Мэдоком не так  давно  закончили  беседу  и  разошлись  спать.  Я
подождал, чтобы спокойно препроводить моего господина в опочивальню, и в
настоящий момент  все  спокойно.  Но  там  только  один  человек,  чтобы
прислуживать ему, слуга, который обычно спит во внешнем  покое.  Я  было
думал, что выставят стражу, но в замке никогда не было в  том  нужды,  и
это никому не пришло в голову. И потому, господин, не мог  бы  ты  пойти
туда сейчас?
   Подождать там ровно столько, сколько потребуется мне,  чтобы  поднять
людей герцога и прислать их стать у порога? Для  этого  тоже  мне  нужно
твое соизволение. Я уже побывал у входа в восточную  башню  и  запер  на
ключ графских солда