звестье,  крайне  важно,  чтобы   люди   знали,   что
центральная власть в Британии еще существует,  что  во  главе  ее  стоит
правитель, назначенный  указом  самого  короля,  и  что  этот  правитель
исполняет волю Артура. Что до тебя, госпожа, - уже мягче добавил  он,  -
думаю, никто не удивится, если ты не придешь на это собранье.
   - Я буду там.
   - Если ты того желаешь...
   - Желаю. Мордред, тело Верховного короля  не  найдено.  У  тебя  есть
государственная  печать,  которую  ты  и  я,  как  соправители  здесь  в
Камелоте, властью короля вправе использовать. Но его перстень и его меч,
истинные символы королевской власти, не  могут  быть  привезены  тебе  -
разве что с его бездыханного тела.
   - Это так, госпожа.
   - Так что я явлюсь на Совет. Если тебя поддержит супруга  Артура,  им
самим поставленная твоей соправительницей, в  королевствах  не  найдется
никого, кто посмел бы не принять Артурова сына как законного правителя.
   Мордред не нашелся что сказать.  Гвиневера  подала  ему  руку,  и  он
склонил голову, чтобы припасть к этой руке поцелуем.  Затем  он  оставил
ее. Немного времени выпадет ей, чтобы оплакать павших перед тем, как она
займет свое место в Круглом зале подле нового короля Британии.

***

   В сосновом лесу у подножья горы к востоку от Отена Артур  шевельнулся
и открыл глаза.
   Он лежал, завернувшись в походный плащ, положив руку на рукоять меча.
Плечо и бок занемели и ныли от сокрушительного удара, свалившего  его  с
седла в ходе сраженья, и голова болела немилосердно, но в  остальном  он
был невредим. Его стреноженный конь  пасся  неподалеку.  Его  Соратники,
человек сорок, подобно  ему  пробуждались  с  подернутой  туманом  зарей
нового дня. Трое из них уже были заняты раздуваньем почерневших  угольев
вчерашнего костра. Другие осторожно несли в кожаных шлемах воду из реки,
которая скользила по сверкавшим под утренним солнцем валунам в  каких-то
пятидесяти шагах.  Ратники  были  веселы,  они  смеялись  и  шутили,  но
вполголоса, боясь пробудить спящего короля.
   В ольхе у реки пели птицы, а из узкой лощины,  крутой  склон  которой
начинался сразу за  рекой,  доносилось  блеянье  овец,  верно,  какой-то
пастушок пересчитывал там свою отару. Звук, внезапный и резкий, заставил
взгляд  Артура  скользнуть  туда,  где  над  гребнем  леса   кружили   и
перекликались в утреннем тумане черные птицы. Там лежал враг, за которым
они  гнались  с  самого  поля  сраженья.  Несколько  пленников  томились
связанные под деревьями, но тридцать или около  того  убитых  лежали  не
похороненные, и нарождавшийся день оставил их окоченевшие трупы на  волю
хищных ворон.
   Солнце уже перевалило за полдень, когда похоронная команда  закончила
свою работу, и король повел свой отряд назад к Отену.
   За милю до поля битвы отряд, выехав на полянку, наткнулся еще на пару
трупов. Гонец, отосланный королем к Бедуиру и Хоелю с посланьем  о  том,
что Артур  цел  и  невредим,  гонец,  который  должен  был  вернуться  с
рассветом, наткнулся на двух дезертиров  из  армии  Квинтилиана.  Одного
дезертира он убил; другой, хотя раненный сам и теперь уже полумертвый от
ночного холода и потери крови, убил его самого.
   Артур зарубил его собственноручно  и  галопом  погнал  коня  назад  в
ставку своего войска.

6

   - Договор утратил силу, - объявил Сердик.
   Они с Мордредом сидели друг против друга. Встретились они на  высокой
каменистой косе, надвое рассекавшей  известковые  холмы.  Утро  выдалось
ясное,  и  в  небесной  синеве  привольно  звенели  жаворонки.   Вдалеке
виднелись  дымки,  повисшие  в  неподвижном   воздухе   над   саксонским
поселеньем. Тут и там на расчищенных участках  среди  зарослей  ясеня  и
терновника между пятен белой глины поспевал золотисто-зеленый  ячмень  -
так саксонские  крестьяне  добывали  себе  пропитание  с  этой  сухой  и
нещедрой земли.
   Мордред  приехал  с  королевским  великолепием.  На  Совете,   членов
которого Артур уведомил о своих  распоряжениях  еще  перед  отплытием  в
Малую Британию, не возникло ни малейшего  возражения  против  того,  что
Мордред взял власть в свои руки; напротив, советники,  которых  Артур  и
его Соратники оставили  дома,  были  в  большинстве  своем  седобородыми
старцами, и в страхе и горе, вызванном ужасной вестью с поля сражения, с
облегченьем приветствовали Мордреда. Мордред, умудренный в делах двора и
Совета, осторожничал. Он подчеркивал сомнительность известий, говорил  о
не умершей еще надежде на то, что отец  его  жив,  отрекался  от  титула
любого, кроме  местоблюстителя  и  регента,  и  возобновил  свои  клятву
верности Совету и вассальную присягу на верность  супруге  своего  отца.
После него взяла слово Гвиневера: она  говорила  коротко  и,  явно  едва
сдерживая слезы, от имени своего супруга и подтвердила свою веру  в  то,
что Мордреда следует облечь властью действовать, как он почитает нужным,
и что сама она  отказывается  от  власти  и  нарекает  его  единственным
правителем. Тронутые ее горем советники приняли ее отречение  и  тут  же
порешили  послать  гонца  к  Константину   Корнуэльскому   просить   его
подтвердить свою верность преемнику Верховного короля.
   Наконец, Мордред вновь  заговорил  о  неотложных  делах  и  ясно  дал
понять, что на следующее утро намерен выехать на юг  для  переговоров  с
Сердиком. С собой он возьмет порядочный отряд недавно набранных  солдат;
поскольку, приближаясь к саксонскому соседу, всегда мудро было  явиться,
выказывая силу. И в этом Совет тоже единодушно поддержал его.  И  потому
со свитой, подобавшей королю, он встретился  лицом  к  лицу  с  Сердиком
среди известковых холмов.
   Саксы тоже явились с пышностью. За походным троном Сердика  толпились
его тегны, балдахин  из  яркого  цвета  материи  со  вплетенными  в  нее
золотыми и серебряными нитями создавал поистине  королевское  обрамленье
для  сидений  саксонского  правителя  и  британского  регента.   Мордред
рассматривал Сердика с любопытством. Прошло чуть более года с  тех  пор,
как он в последний раз видел саксонского короля, но за это время  Сердик
заметно постарел и казался не в лучшем здравии. Подле  его  трона  стоял
его внук Киулин, юная копия старого воина, который, если верить  слухам,
уже породил выводок крепких сыновей.
   - Договор утратил силу.
   Старый король  сказал  это,  словно  бросил  вызов,  -  и  пристально
наблюдал при этом за Мордредом.
   - А почему же еще я к тебе приехал? - По любезному  тону  британского
регента ничего нельзя было распознать.  -  Если  правда,  что  Верховный
король мертв, то договор - тот же самый или пересмотренный, по нашему  с
тобой соглашению - должен быть подтвержден между нами двумя.
   - Пока не станет ясно наверняка, какой смысл в разговорах? - напрямик
ответил Сердик.
   - Напротив. Когда я в последний раз  говорил  с  отцом,  он  дал  мне
полномочия заключить с тобой новое соглашение,  хотя  признаю,  что  нет
особого смысла обсуждать его до тех пор, пока не будет улажено еще  одно
дело. Полагаю, тебе не нужно говорить, что я имею в виду?
   - Было бы лучше, если б ты перешел к сути, - отозвался Сердик.
   - Прекрасно. Недавно до ушей моих дошло, что Синрик, твой сын, вместе
с другими твоими тегнами переправился в старые твои земли за Узким морем
и что уже сейчас все больше людей ежедневно стекаются  под  их  знамена.
Бухты черны от их долгих кораблей. А теперь, когда договор между  нашими
народами по смерти Верховного короля - если предположить, что известие о
ней верно, - лишился силы, что мне думать об этом?
   - Мы не готовимся к новой  войне.  Пока  не  прибудут  доказательства
того, что Артур мертв, это была б не только низость, но и безрассудство.
- Когда старик глянул на своего молодого собеседника, глаза его  странно
блеснули. - Наверное, мне следует ясно сказать, что ни в коем случае  мы
не намерены развязать новую войну. Мы  не  замышляем  воевать  с  тобой,
принц.
   - Тогда что вы замышляете?
   -  Наши  мысли  лишь  о   том,   что   с   наступлением   франков   и
распространением на запад племен, которые нам не друзья, и  мы,  в  свою
очередь, должны сдвинуться и  потесниться  на  запад.  Мои  люди  жаждут
безопасных рубежей. Они собираются, чтобы  погрузиться  на  корабли,  но
прибудут они с миром. Мы примем их.
   - Понимаю.
   Мордред вспомнил, что Артур говорил  ему  в  последней  их  беседе  в
Керреке. "Сперва Узкое море, затем бастионы королевств саксов и  англов.
Мужи всегда лучше сражаются за то,  что  принадлежит  им".  Так  же  мог
рассуждать и Вортигерн, когда впервые призвал  на  эти  берега  Хорзу  и
Хенгиста. Но Артур -  не  Вортигерн,  и  пока  у  него  не  было  случая
усомниться  в  Сердике:  мужи  и  впрямь  лучше  сражаются  за  то,  что
принадлежит им, и чем больше людей станет  на  бастионы  Берега,  тем  в
большей безопасности будут лежащие за ними кельтские королевства.
   Старый король внимательно наблюдал за ним, словно догадывался,  какие
мысли проносились за  этим  гладким  лбом  и  невыразительными  глазами.
Мордред встретился с Сердиком взглядом.
   - Ты человек чести, король, а  также  человек,  умудренный  годами  и
опытом. Ты знаешь, что ни британцы, ни саксы не хотят  повторения  того,
что случилось у горы Бадон.
   Сердик улыбнулся.
   - Что ж, принц Мордред, теперь и ты взмахнул  клинком  у  меня  перед
носом, как сделал до того я. Давай покончим с этим. Я  сказал,  что  они
приплывут с миром. Но они приплывут, и будет их немало. А  потому  давай
побеседуем. - Он откинулся на спинку кресла,  разгладил  складку  синего
рукава. - Пока нам следует предполагать, что  Верховного  короля  нет  в
живых?
   - Думаю, да. Если мы возведем наши планы на  этом  предположении,  их
можно будет пересмотреть, если возникнет на то потребность.
   - Тогда я скажу вот что. Я, а также и Синрик, который будет  править,
когда я стану  слишком  стар  для  войны,  готовы  возобновить  договор,
который я заключил с твоим дядей.  -  Глаза  старика  подмигнули  из-под
кустистых бровей. - Последний раз, когда мы виделись, он ведь был  твоим
дядей. А теперь, похоже, приходится тебе отцом?
   - Да, отцом. А взамен?
   - Новые земли.
   - Нетрудно догадаться. - Мордред, в свою очередь, улыбнулся. -  Новым
людям потребуются новые земли. Но вы и так взяли себе немало и подошли к
нам достаточно близко, чтобы встревожить многих в стране и в Совете. Как
же вы можете продвинуться вперед? Между вашими землями  и  нашими  лежит
вот эта полоса известковых холмов. Ты ее видишь. - Он указал  на  тонкую
полоску пробивавшегося ячменя. -  Никаким  плугам,  даже  твоим,  король
Сердик, не превратить эти каменистые пустоши в плодородные нивы. И,  как
мне сказали, твои соседи, Южные саксы, отказали тебе в свободе  занимать
ее.
   Сердик помедлил с ответом. Он протянул руку назад, и стражник  вложил
в нее копье. Шорох ткани и скрежет металла сказали  Мордреду,  что  и  у
него за спиной зашевелились  бойцы.  Он  поднял  руку  ладонью  вниз,  и
бряцанье и шорох стихли. Сердик развернул копье и,  подавшись  вперед  в
своем кресле, начал чертить острием в меловой пыли.
   - Вот здесь мы, народ Уэссекса. Здесь - уголок богатых  земель  Южных
саксов. Земли, которые я имею в виду, не  ближе  к  твоей  столице,  чем
сегодняшние наши пределы. Здесь. И вот здесь.
   Копье немного продвинулось на север,  потом,  как  раз  тогда,  когда
Мордред собрался запротестовать, свернуло на восток и через  известковые
пустоши прошло к долине верхней Темзы.
   - Вон туда. Эта часть густо поросла лесом,  эта  заболочена,  селений
здесь немного и земли не богаты. И то, и другое можно исправить.
   - Но ведь это и так земли саксов. Там, где стоит сейчас  твое  копье,
это южная область Срединных саксов, как они это зовут?
   - Сатридж. Да, я уже сказал тебе,  что  мы  не  возьмем  ничего,  что
доставило бы вам беспокойство.
   - А эти поселенцы примут ваших людей?
   - Соглашение  уже  достигнуто.  -  Старый  король  искоса  глянул  на
собеседника. - Они не слишком сильный народ, и, по слухам,  Южные  саксы
уже заглядываются на те края. Они нас примут. А мы возделаем и  обогатим
эту землю ради себя самих и ради них.
   Он продолжал говорить о своих планах, и Мордред  задавал  вопросы,  и
так в беседе текло время. Позже Мордред спросил, исподволь добираясь  до
сути:
   - Скажи мне, король. Мои сведения не всегда верны.  -  (Что  было  не
правдой, и он  знал,  что  Сердику  это  известно,  но  подобный  гамбит
повернул разговор на предмет, который ни один из них не желал  обсуждать
открыто. ) - Был ли хоть один достойный  вождь  среди  Южных  саксов  со
смерти Эллы? Земли там лучшие на юге, и мне давно уже казалось, что  все
ключи в руках того короля, кто держит  Рутупию  и  окрестное  побережье.
Ключи к землям на континенте и к торговле с ними.
   В глазах старого короля вспыхнул огонек уваженья. В ответ он вскользь
упомянул о том, что потомки Эллы не видят ясно положения вещей, и  вновь
оба собеседника поняли друг друга  без  лишних  слов.  Сердик  задумчиво
продолжил:
   - Мне говорили, хотя, разумеется, сведения мои не всегда  верны,  что
гавань в Рутупии начинает заносить илом и  что  никто  не  предпринимает
ничего, чтобы очистить ее.
   Мордред, который тоже  слышал  об  этом,  выразил  удивленье,  и  оба
правителя к взаимному удовлетворенью проговорили  еще  некоторое  время,
под конец сойдясь на том, что если Западные саксы сочтут, что  ворота  к
континенту - достойная добыча для их набега, то Мордред  и  британцы  по
меньшей мере воздержатся от того, чтобы проникнуть через заднюю дверь, а
в лучшем случае поддержат короля Восточных саксов.
   - И британские  купцы  со  временем,  разумеется,  получат  свободный
доступ к порту, - добавил Мордред.
   - Разумеется, - отозвался Сердик.
   И  так,  к   немалому   удовлетворению   обеих   сторон,   переговоры
завершились. Старый король и старшие его тегны отправились  восвояси,  а
молодежь сопровождала Мордреда и его отряд часть пути  на  север,  и  по
дороге было немало веселых криков,  и  смеха,  и  поединков,  в  которых
мерились оружием. Большую часть  пути  Мордред  проехал  один  во  главе
своего отряда. Он смутно сознавал шум у себя за  спиной,  где  британцы,
равно как и саксы, похоже, весело праздновали заключение нового союза, а
не просто договора о взаимном ненападении. Он знал,  как  знал  это  без
слов и Сердик, что подобного соглашения не так-то просто было достичь  с
победителем при Бадоне и в предшествовавших  ему  битвах.  Новое  начало
было положено. Начался  день  молодых.  В  воздухе  запахло  переменами.
Планы, столь долго подавляемые, роились в его голове, и кровь,  общая  у
него  с   Амброзием,   и   Артуром,   и   Мерлином,   этим   исчезнувшим
государственным мужем, наконец-то свободно пела в его жилах, подгоняемая
свободой и властью действовать и свершать.
   Несомненно, что, ожидай  их  по  возвращении  в  Камелот  королевский
курьер с известием о спасении Артура и его скором возвращении в  Великую
Британию,  к  радости  и  облегченью   примешалась   бы   немалая   доля
разочарования.

***

   Но никакой курьер Мордреда не ждал. Вот уже четыре  дня  кряду  ветер
неустанно дул на восток через Узкое море, не выпуская британские корабли
из гаваней Малой Британии.
   Но ветер быстро домчал судно из Корнуолла на континент,  а  вместе  с
ним  и  письма  герцога  Константина.  Они  были  до  последнего   слова
одинаковы:  одно  королю  Хоелю,  другое  Бедуиру,  а   последнее   было
доставлено прямо к Артуру, не успевшему еще  покинуть  свой  лагерь  при
Отене.
   "Мордред  показал  истинное  свое  лицо.  Он  оповестил   все   малые
королевства, что король Артур пал на  поле  брани,  и  взял  королевскую
власть в свои руки. Королева  отреклась  от  своего  регентства,  и  мне
самому пришла депеша с требованием отказаться от  моих  прав  наследника
престола и принять Мордреда как Верховного короля. Он  теперь  заодно  с
Сердиком,  который  будет  держать  порты  Саксонского  берега  от  всех
кораблей с континента, а сын его Синрик сейчас в Саксонии, где  собирает
тысячные дружины и все эти воины поклянутся в верности Мордреду.
   Тем временем король Мордред вел переговоры с королями Диведа и Гуента
и людьми  с  Моны  и  из  Поуиса  и  в  настоящее  время  выехал,  чтобы
встретиться с вождями Севера, которые давно уже ропщут против Верховного
короля  Артура,  желая  для  каждого  воли  править  как  пожелает,   не
оглядываясь на Круглый зал и Совет. Мордред, лжесвидетель,  каков  он  и
есть, обещает им самоуправление и перемены в законах. И так он  набирает
себе союзников.
   И, наконец, теперь, когда не стало Верховного короля, он вознамерился
взять в жены королеву Гвиневеру. Он поселил ее в Каэрлеоне и  водится  с
нею там".

***

   Хотя толкованье поступков Мордреда принадлежало Константину, основные
факты, приведенные в письмах, были верны.
   Сразу по возвращении от Сердика Мордред уговорил королеву перебраться
в Каэрлеон. До тех пор, пока не будет известна правда о смерти Артура, и
страна - временно охваченная  неизбежными  паникой  и  смятеньем,  какие
обычно следуют за  внезапной  смертью  могущественного  правителя  -  не
успокоится, и не будет установлена и не заработает гладко новая  власть,
он желал, как и обещал, позаботиться о ее безопасности. Камелот -  город
не менее укрепленный, чем  Каэрлеон,  но  лежит  он  слишком  далеко  на
востоке; и любая война, вылазки  или  просто  беспорядки,  буде  таковые
возникнут, рассудил Мордред, неизбежно докатятся до него. На западе пока
сравнительно безопасно. (Если  не  считать,  напомнил  он  самому  себе,
герцога Константина, бывшего наследника Артура,  затаившего  в  молчании
обиду, который никак не ответил на вежливое приглашение Совета  обсудить
его жалобу в Круглом зале. Но Каэрлеон, город укрепленный и вооруженный,
был в безопасности как от него, так и от любого другого  недовольного  в
королевстве. )
   Переезд не слишком обрадовал королеву, поскольку  Каэрлеон  находился
слишком близко к ее родине,  Северному  Уэльсу.  Там  правил  теперь  ее
кузен, некогда желавший жениться на ней, о  чем  не  раз  заявлял  своей
нынешней супруге, которую ему со временем пришлось все же взять. Но иные
варианты обещали еще меньше утешенья.  Гвиневера  предпочла  бы  обрести
убежище в женской общине, но ближайшее подобное  убежище  -  община  Дев
Озера на Инис Витрине - лежало в Летних землях, и королева ни при  каких
обстоятельствах не  решилась  бы  довериться  покровительству  тамошнего
короля, Мельваса. Другая - христианский монастырь в Эймсбери, почти  что
в вотчине Артура, принял бы ее с распростертыми  объятиями,  но  он  так
знаменательно  потерпел  неудачу,  предоставив  кров  прошлой  королеве,
которая там поселилась. Убийство Моргаузы еще витало  черной  тенью  над
этим местом.
   И  потому  Мордред,  обратив  необходимость  в   увеселенье,   избрал
Каэрлеон, где созвал на Совет тех  малых  королей  запада  и  севера,  с
которыми ему еще не представился случай побеседовать. Он сам  сопроводил
туда королеву, взойдя с ней на корабль в гавани  Инис  Витрина,  взявший
курс на устье Иски, в гавань на берегу Севернского моря.
   Плаванье им выпало спокойное, море тихое, а ветра  свежие  и  легкие.
Это была золотая передышка в  смятении  того  грозового  лета.  Королева
держалась замкнуто и не отпускала от себя дам, но по утрам и вечерам  их
двухдневного плаванья Мордред навещал ее и  они  подолгу  беседовали.  В
одну из таких бесед она поведала ему, кратко и без подробностей,  почему
не выказала охоты принять предложенные королем Мельвасом защиту и  кров.
Похоже, на заре бурной юности Мельвас силой и хитростью похитил королеву
и увез ее на уединенный остров в  сердце  топей  Летней  страны.  Там  с
помощью волшебства ее отыскал  Мерлин  и  своевременно  привел  Бедуира,
который спас ее. Поз