ой, самоуверенностью), а уж он сумеет ее отстоять.
     С приходом ранней весны установилась  ясная погода, и Дервен  горячо  и
скоро взялся за  работу  уже  на месте - и  в первый же день к закату, когда
старый  пастух сзывал своих  коров на вечернюю  дойку, были  забиты колышки,
начали рыть  канавы, и  быки, напрягаясь, уже  волокли  снизу  первый тяжело
груженный воз.
     Каэр Кэмел возрождался к новой жизни. Ждали короля.

     * * *
     Он приехал теплым солнечным  днем. Прискакал снизу от деревни  на серой
кобыле Амрей  вместе с Бедуиром и своим названым братом Кеем в сопровождении
дюжины конных командиров. Их теперь называли eguites, - или рыцари, Артур же
называл их своими товарищами. Скакали все без доспехов, как на  окоте. Артур
спрыгнул  с кобылы, бросил  поводья Бедуиру и, пока остальные  спешивались и
пускали  коней  пастись,  один взошел, обдуваемый  ветром,  по  травянистому
склону.
     Увидев  меня,  он  поднял  приветственно руку,  но  шагу  не  прибавил.
Остановился и перекинулся словом с каменщиками, занятыми на кладке  наружной
стены, прошел по доске через канаву, - землекопы, распрямляя спины, отвечали
на  его вопросы. Я  видел, как  один из  них  вытянутой рукой указал  ему на
что-то; он оглянулся, посмотрел,  потом обвел глазами все  вокруг и  наконец
зашагал дальше  к  срединному  гребню, где были вырыты  канавы под основание
королевского дома.  Отсюда  вся крепость  окажется перед ним как на ладони и
откроет  ему  свои будущие  очертания под  сетью  канав  и  фундаментов, под
паутиной канатов и дощатых мостков.
     Он медленно повернулся на  месте, охватив взглядом  весь широкий  круг.
Потом быстрыми шагами подошел туда, где стоял я с чертежами в руке.
     - Да. - Вот все, что он сказал, но в голосе его звучало удовлетворение.
А затем еще: - Когда?
     - К зиме тут для тебя уже кое-что будет.
     И  снова   его  глаза  обежали  все  кругом  с  выражением  гордости  и
провидения, как будто это он, а не я королевской прорицатель. Я знал, что он
сейчас  видит вместе со мной готовые стены, гордые башни, весь  этот  летний
золотой  простор, замкнутый  кольцом камня, дерева  и железа, - свое  первое
создание. Но  это был еще и взгляд  воина,  который  получает  в руки мощное
оружие. Затем его глаза, сияющее высоким и пламенным довольством, обратились
ко мне.
     - Я  велел тебе сотворить чудо, и я вижу, ты это  исполнил.  Я именно о
таком чуде  и говорил. Хотя ты, наверно, как мастер своего дела не  считаешь
чудом, что начертанное тобою  по глине или даже просто  задуманное  в мыслях
находит воплощение и начинает жить, ныне и на века?
     - По-моему, всякий творец дивятся чуду творения. Дивлюсь и я.
     -  А как скоро  продвинулись работы! Ты колдовал  музыкой,  как  тогда,
когда переносят Хоровод Великанов.
     - Да, здесь то же чудо, что было  и  там. Ты можешь увидеть его  своими
глазами. Это - люди.
     Быстрый  взгляд на  меня,  и  сразу же  Артур посмотрел  через  изрытое
широкое доле туда, где один подле другого, как в старой ремесленной слободе,
работали под своими навесами  плотники, кузнецы  и каменщики и стоял дружный
звон,  стук  и гомон. Артур устремил взгляд вдаль  и одновременно словно  бы
себе в душу. И сказал тихим голосом:
     - Я запомню. Видит бог, это должен помнить каждый полководец. Ведь и мы
прибегаем к тому же чуду.
     А потом, будто вернувшись ко мне:
     - Ну а когда настудит зима?
     - Когда наступит зима, будут готовы военные постройки внутри крепости и
возведены все  стены и башни, чтобы встретить неприятеля. Место для крепости
здесь  очень  удачное.  Позже,  когда  отойдут  войны,   останется  время  и
пространство  для других  построек,  для  удобства, изящества к великолепия,
достойных тебя и твоих побед. Мы построим тебе настоящее  орлиное  гнездо на
высокой вершине - оплот  для  боевых  действий во  время войны и  дом, чтобы
растить детей, когда настанет мир.
     В эту минуту он отвернулся от меня, чтобы помахать Бедуиру с товарищами
- они уже снова сидели на конях, и Бедуир, по знаку Артура,  повел к нему  в
поводу серую кобылу. Услышав мои последние слова, он резко обернулся ко мне,
вздернув брови.
     - Так ты знаешь? Как это я вообразил, что можно будет сохранить от тебя
тайну?
     - Тайну? Но я ничего не знаю. Какую тайну ты думал от меня сохранить?
     -  Да никакой.  Разве это возможно? Я сказал бы тебе сразу, но вот  это
все было важнее...  Хотя ей,  конечно, неприятно  было бы слышать, что я так
говорю. - Я, верно, разинул рот  от изумления. Он смотрел на меня смеющимися
глазами.  - Да-да, я, право,  сожалею,  Мерлин. Я собирался  сказать тебе. Я
женюсь.  Ну не сердись, прошу тебя. В  этом деле  мне не  было нужды в твоем
руководстве.
     - Я не сержусь. У меня нет на то права. Уж тут-то ты  должен был решать
сам. И я вижу, что ты решил. Я рад. Сговор уже состоялся?
     -  Нет,  что ты. Я должен был сначала поговорить с тобой. Покуда я  еще
только обменялся письмами с королевой Игрейной. Предложение исходило от нее.
Но  прежде,  как я  понимаю,  нужно будет провести разные переговоры. Только
имей в виду,  - во взоре его блеснула сталь, - решение мое  окончательное. -
Тут подъехал Бедуир, спешился и передал Артуру  поводья серой кобылы. На мой
вопросительный взгляд Артур ответил, кивнув: - Да, Бедуир знает.
     - Тогда, может быть, ты скажешь мне, кто она?
     -  Ее отцом был  Марч,  вассал герцога Кадора Корнуэльского,  убитый  в
сражении на  Ирландском берегу. А мать умерла родами, и со  смерти отца  она
росла  под  покровительством  королевы  Игрейны.  Ты  должен  был ее видеть,
только, наверно, не обратил внимания. Она была в свите королевы в Эймсбери и
на коронации в Каэрлеоне тоже.
     - Я ее помню. А имя ее мне называли? Запамятовал.
     - Гвиневера.
     В вышине пролетела, трепеща на солнце крылышками,  болотная  ржанка,  и
тень ее пробежала  по траве между  нами. Что-то  тронуло струны моей памяти,
что-то  из  прошлой  жизни,  когда меня еще  не покинула моя сила и посещали
грозные, ясные видения.  По воспоминание ускользнуло. И тихое удовлетворение
наполнило душу покоем, безмятежное, как гладкие воды озера.
     - Ты что, Мерлин?
     Голос  его прозвучал робко, как голос мальчика, страшащегося упреков. Я
поднял голову. Бедуир из-за плеча Артура тоже смотрел на меня с опаской.
     - Ничего. Она прекрасна собой  и носит красивое имя. Не сомневаюсь, что
боги благословят этот брак, когда подойдет время.
     Молодые  лица просветлели. Бедуир  сказал что-то веселое и насмешливое,
потом выразил восхищение строительством, и вот уже они увлеклись разговором,
забыв и думать о предстоящей женитьбе. Я увидел вдалеке  у ворот Дервена,  и
мы  двинулись туда,  чтобы  потолковать  с  ним.  А  потом  Артур  и  Бедуир
простились, вскочили в седла, и остальные всадники повернули и пустили коней
вдогонку за королем напрямик по крутому склону.
     Но далеко ускакать им  не  пришлось.  Едва только маленькая  кавалькада
вынеслась на дорогу,  как столкнулась нос к носу с Черничкой, Росинкой  и их
сестрами, медленно тащившимися в гору. Старый  пастух,  упрямый, как липучий
подмаренник, по-прежнему  цеплялся  за свое  право  выпаса на  вершине  Каэр
Кэмела  и каждый  божий день пригонял свое  малочисленное стадо на ту  часть
холма, где еще не начались земляные работы.
     Мне было  видно,  как  серая  кобыла осела на  круп  и  приготовилась к
прыжку.  Коровы, лениво  жуя,  топали мимо, мотая выменем. Из-за их раздутых
боков внезапно,  как дымок  из-под  земли, явился старый  пастух  с посохом.
Серая кобыла вскинула  в воздух  передние  копыта.  Артур  повернул ее,  она
опустила копыта чуть не на спину вороному  жеребчику Бедуира, тот рванулся и
едва не налетел на Росинку. Бедуир расхохотался, но Кей в сердцах заорал:
     -  Эй, дай  дорогу, старый дурень! Не видишь, что ли, что едет король ?
Убирайся прочь со своими коровами. Им здесь больше нечего делать.
     -  У  них  тут  дело,  может, и  поважнее твоего,  молодой  господин, -
язвительно ответил старик. - Они питаются щедротами земли, которую вы и ваши
дружки умеете только разорять!  Так что это  вы убирайтесь  прочь  со своими
лошадьми и охотьтесь на угодьях Летней страны, а честных людей не замайте!
     Кей никогда  не  умел обуздывать  свой гнев, он даже промолчать,  когда
надо,  был  не способен. Он  оттер Артурову  кобылу и наклонил побагровевшее
лицо к лицу старика.
     - Ты что,  олух,  старый болван,  или из  ума выжил?  Это не охота!  Мы
королевские боевые командиры, а это - сам король!
     Артур возразил было со смехом:
     - Да ладно тебе, Кей!
     Но в это время старый оборотень очутился у него под локтем  и  заглянул
ему в лицо подслеповатыми, тусклыми глазами.
     - Король? Ну уж  нет, вам  меня не  заморочить, лорды. Ведь  он  совсем
юнец.  А  король -  мужчина в  летах. Да  и  время  его еще не  приспело. Он
появится в летнее полнолуние. Видел я и его, и свиту его конных воинов. - Он
взмахнул посохом, так что  лошади снова вскинули в испуге головы. - Это  вот
они - боевые командиры? Юнцы - вот они кто! Королевские конники все в латах,
с  пиками  высотой  с тополь,  и на  шлемах  хвосты  развеваются,  ну  будто
лошадиные. Я их всех видел, когда был тут один летней ночью. Так что  короля
я уж как-нибудь да узнаю.
     Кей открыл  было  рот, но Артур остановил его, подняв  руку. И спросил,
словно был со стариком один на один в чистом поле:
     - Отец, ты говоришь, король проезжает здесь летней ночью? Кто он? И что
с ним за люди?
     Такое  обхождение, видно,  тронуло старика. Он  смягчился. Но,  заметив
меня, ткнул посохом в мою сторону:
     - Вот ему я рассказывал. Все  как есть. Человеком короля он назвался  и
говорил со мной  ласково.  Сказал, что  придет  король и позаботится  о моих
коровах и пастбища  для них определит. - Он огляделся, только теперь заметив
гладких  коней и богатую упряжь, и пестрые  одежды, и  смеющиеся гордые лица
молодых  всадников.  Тут  голос  его  пресекся.  Он  снова  зашамкал  что-то
неразборчивое. Артур вопросительно взглянул на меня.
     - Ты понимаешь, о чем он?
     - Это старая легенда, призрачный король с призрачной свитой, выезжающие
летней ночью из  могилы под  холмом. Можно предположить, что она основана на
предании о кельтских вождях  или о  римлянах, а может, и о тех,  и о других.
Тут нет причин тебе беспокоиться.
     - Нет причин беспокоиться? - переспросил с сомнением один из всадников,
помнится, это был Ламорак, храбрый, но нервный рыцарь,  у которого  в голове
вечно были всякие предзнаменования, а сбруя его коня вся звенела талисманами
и амулетами. - Призраки, а ты говоришь, не о чем беспокоиться.
     - И  он видел их  своими  глазами на этом  самом  месте, -  заметил еще
кто-то. Другие голоса подхватили:
     - Пики и на шлемах конские хвосты? Да ведь это похоже на саксов!
     А Ламорак, теребя кусок коралла на груди, воскликнул:
     - Призраки мертвецов, убитых на этом месте и погребенных под этим самим
холмом, на  котором ты собрался возвести крепость и город! Артур, ты знал об
этом?
     На свете нет людей суевернее, чем солдаты. Ведь они всю жизнь живут бок
о бок  со  смертью.  Смех  смолк,  как  канул,  ясный день  подернуло легкой
оторопью,  словно  туча скрыла от нас  приветливое  солнце.  Артур  нахмурил
брови.  Он тоже был солдат, но  он был еще и  король  и, подобно своему отцу
королю  Утеру, ограничивался делами этого  мира.  Он ответил  с подчеркнутой
бодростью:
     - Ну и что с того?  Покажи мне хоть одну  старую  крепость, которая  не
стояла  бы  на  костях  своих  храбрых  защитников.  Разве  мы  дети,  чтобы
страшиться теней тех, кто пролил здесь кровь в прежние времена,  обороняя от
врагов  эту землю! Если они  до сих пор  являются людям, то  будут на  вашей
стороне, я уверен! -  А потом вновь наклонился к  пастуху: -  Поведай же нам
всю историю, отец. Кто был тот король?
     Старик немного смутился, замялся. Потом вдруг спросил:
     - Слыхал ты про волшебника Мерлина?
     - Про Мерлина? - переспросил Бедуир. - Как, разве ты не знаешь...
     Тут он встретился со мной взглядом и осекся. Остальные молчали. И среди
молчания Артур, даже не покосившись в мою сторону, проговорил:
     - Ну и что же Мерлин?
     Старческие замутненные  глаза  обвели лица  всадников, словно различали
каждое  с  полной отчетливостью.  Кони  и  те  стояли смирно.  Старый пастух
расхрабрился среди общего внимания. И заговорил громко и внятно:
     - Жил однажды король, и задумал он построить крепость. И как повелось в
старину у королей, могучих  и беспощадных властителей, стал он искать героя,
чтобы  убить его и зарыть под стенами, дабы  высились  твердо и неприступно.
Схватили и привели к нему Мерлина,  величайшего из мужей во всей Британии, и
собрался он  его убить; но Мерлин свистнул к себе своих драконов и унесся на
них  на  край небес, а  в Британию призвал  нового короля,  и тот  испепелил
старого в башне и с ним - его королеву. Ты слышал эту историю, господин?
     - Да.
     - А это правда, что ты - король и это - твои командиры?
     - Да.
     - Тогда спроси самого Мерлина. Говорят,  он и поныне жив.  Спроси  его,
должен ли король страшиться,  если у  него под  порогом  - могила героя?  Ты
знаешь, что сделал Мерлин? Он  самого  короля Дракона закопал под  Нависшими
Камнями, вот он что сделал. И возвел крепчайший замок во всей Британии. Так,
во всяком случае, люди говорят, только, может, врут.
     - Нет, не врут, - сказал Артур.  Он обвел взглядом лица своих товарищей
и увидел, что к ним возвращается спокойствие. - Ну а могучий король, который
спит со своими всадниками под этим холмом? - обратился он к старому пастуху.
     Но  больше он  ничего  не  добился  -  пастух  что-то снова забормотал,
уклончиво и невнятно, по  временам можно было  разобрать  какое-нибудь слово
или два:  оперенные шлемы, круглые щиты, низкорослые кони,  и  опять длинные
пики "как тополя", и плащи, развевающиеся за спинами, "когда нет и ветерка".
     Я холодно произнес, желая пресечь эту цепь призрачных видений:
     -  Об этом тоже тебе лучше спросить Мерлина, государь. И мне кажется, я
знаю, что он ответит.
     Артур улыбнулся.
     - Что же?
     Я обратился к старцу:
     - Ты рассказывал мне, что этого короля  и его  людей уничтожила Великая
Богиня и  что здесь, под холмом, их могила.  И  ты  мне  сказал,  что  новый
молодой король должен поладить с Богиней,  иначе она  его отвергнет. Взгляни
же на ее дела. Молодой король  не знал  этой истории, но он явился сюда, ибо
это она его сюда привела.  И он задумал  возвести свою крепость на том самом
месте, где Богиня умертвила отряд могучих  бойцов и их вожака  и похоронила,
чтобы они  легли под его  порогом. Она же подарила ему  меч и корону. Так  и
скажи своим людям,  старик,  передай им, что  молодой король  явился сюда  с
благословения Богини и строит здесь крепость,  чтобы оборонять  вас  и ваших
детей и чтобы ваш скот мог мирно пастись.
     Ламорак судорожно вздохнул и воскликнул:
     - Клянусь Богиней, ты прав, Мерлин!
     - Мерлин? - повторил старик, будто только сейчас услышал это имя. - Да,
он так бы  и сказал. И  еще  мне  говорили, что он  добыл для короля меч  из
водных глубин. - Тут, окруженный смеющимися всадниками, он  снова перешел на
бормотание. Но  постепенно до  него дошел смысл неосторожно  сказанных  мною
последних слов,  и он, встрепенувшись,  опять стал громогласно  рассуждать о
своих коровах и о злодеях королях, мешающих  им пастись. Артур,  бросив  мне
один быстрый  взгляд,  внимательно  слушал,  а товарищи  его  изо  всех  сил
старались сдержать смех,  и последняя тень тревоги покинула их лица. Наконец
король учтиво и ласково обещал старику, что ему будет  позволено пасти коров
на  вершине Каэр Кэмела, покуда  там растет  трава, когда же травы больше не
окажется, ему отведут для выпаса другое место.
     - Даю тебе слово Верховного короля, - заключил Артур.
     Не знаю, поверил ли ему наконец старый пастух, но сказал он так:
     -  Король ты  или не король, но для  юных  своих лет  говоришь дело. Ты
слушай совета тех, которые знают,  а не таких, -  сердитый взгляд на Кея,  -
что только шумят  и  пыжатся.  Ишь вояки какие нашлись. Кто понимает толк  в
ратном деле, скажет  тебе, что  на пустой желудок не  воюют. Ты дай пастбища
моим коровам, а мы дадим пищу вашим желудкам.
     - Я же сказал, что пастбища вам будут.
     -  А когда твой строитель, -  кивок  в мою  сторону, -  разорит вершину
холма, какую землю ты мне отведешь?
     Артур, может быть, и не ожидал, что его так сразу  поймают на слове, но
замялся лишь на миг.
     - Я видел пышные зеленые луга  вдоль берега реки, вон там, за деревней.
Если можно, я...
     -  Эти  луга для  коров негожи. Для козы еще куда ни шло, для  гуся,  а
крупной скотине  там трава не  годится.  Кислая она, и куриной слепоты в ней
много. Для молока это отрава.
     - Вот как? Я не знал. Какая же земля будет тебе впору?
     - Вон та. За  барсучьим  холмом.  Во-он  там. -  Он  указал посохом.  -
Куриная слепота, хе-хе? Король или не король, молодой  господин, но, сколько
человек ни знает, всегда найдется еще кто-нибудь, кто знает больше.
     Артур серьезно ответил:
     - Это я тоже  постараюсь  запомнить. Что ж, прекрасно. Если  мы отвоюем
барсучий холм, он будет твой.
     Он  натянул поводья,  пропустил  старика  с его коровами  и, махнув мне
рукой,  поскакал  под гору, сопровождаемый своими рыцарями. У котлована  под
юго-западную башню  меня дожидался  Дервен. Я  зашагал в ту сторону. И снова
резвая ржанка, быть может та же, что и давеча, заметалась, закувыркалась  на
ветру, издавая  свой тонкий крик. И ко мне пришло воспоминание,  заставившее
меня остановиться...
     ...Зеленая часовня в горах над Галавой. И те же два юных лица: Артура и
Бедуира, жадно слушающих  мои рассказы о давних сражениях и дальних странах.
И  проплывшая птичья  тень,  отброшенная светильником, тогда  это была белая
сова, обитавшая под кровлей, гвенхвивар,  белая тень, и  при этом слове меня
взяла оторопь и  посетило мимолетное тревожное предчувствие, которого сейчас
я даже и припомнить не мог, помнил только, что в имени Гвиневера содержалась
для Артура какая-то угроза.
     Сегодня такого предостережения  мне  дано  не было. Но его и  не  могло
быть.  Я  знал,  как  мало  осталось от  моей  прежней  силы, от моей  былой
способности предостерегать и ограждать. Сегодня я был всего лишь, как назвал
меня старый пастух, строитель - и только.
     "И только"? Я вспомнил,  с какой гордостью и преклонением  рассматривал
король  разметку на земле - план моего "чуда". Теперь  я работал для него. Я
взглянул  на  чертежи,  которые держал  в руках,  и  ощутил знакомое,  чисто
человеческое  упоение  творца.  Тень уплыла, растаяла в лучах  солнца,  и  я
поспешил  к Дервену. По крайней  мере  у меня  еще были силы построить моему
мальчику надежную крепость.

     4
     Через три месяца Артур обвенчался  с Гвиневерой в Каэрлеоне.  До  самой
свадьбы  он  так больше  и не  виделся  со своей невестой.  По-моему, ему  и
поговорить-то  с  ней  довелось  только  однажды,  да  и  то  это был  обмен
общепринятыми любезностями  во  время коронации. В начале  июля ему пришлось
снова срочно отправиться на север, так что съездить в Корнуолл за невестой у
него  не было времени. Да оно так и полагалось; будучи Верховным королем, не
он  должен  был  ехать к невесте,  а она к нему. И  потому  он скрепя сердце
отпустил на месяц Бедуира, чтобы тот  отправился в Тинтагел и доставил ее со
свитой в Каэрлеон.
     Все лето те и дело вспыхивали схватки на севере, главным образом засады
среди поросших лесами гор и набеги на одиноко  расположенные селения,  но на
исходе июля Артур навязал противнику сражение у переправы через реку Бассас.
И одержал  такую  решительную победу,